Быки и люди. Школа родео в Аппалачах

Кентукки красив в любое время года, но особенно хорош в пору Indian summer, американского “бабьего лета”. В это время тянет за город, благо поводов хоть отбавляй. Что ни уикенд, по всему штату масса фестивалей — яблок, сидра, тыквы, сыра, бурбона... С парадами, духовыми оркестрами, ретро-автомобилями, старой сельхозтехникой, конными кавалькадами, запусками воздушных шаров и ярмарками.

На сей раз у меня несколько иная причина для поездки в глубинку. В памяти запало услышанное однажды по радио объявление о Bull Riding School — школе родео в Аппалачах, и вот, наконец, решил посмотреть, что это такое. Не езда — одно удовольствие, отличное шоссе, после долгого жаркого лета наконец-то можно ехать без кондиционера. Настраиваю радио на “Roots and Boots” — станцию блуграсс и кантри музыки, и c песнями по дорогам! Хайвэй вгрызается в скалы, милях в сорока от Луисвилла начинаются Аллеганские горы, а в ста — Аппалачи.

Владельцы школы родео в Аппалачах Рик и Невада Дизней

Указатель на Ренфро-Валли. У меня все никак не получается попасть в этот городок. Прикидываю дневной расклад, времени вроде достаточно. В окрестностях города музей под открытым небом: жилые дома пионеров, кузница, мастерские, амбары, магазины, почта, мельница, на “центральной авеню” красно-белая пожарка, церквушка и несколько двухэтажных строений в стиле Дикого Запада. Но все это лишь гарнир к основному блюду, с 1939 года крошечный Ренфро-Валли — музыкальная столица Кентукки.

В Зале славы — портреты и пластинки с автографами музыкальных звезд, личные инструменты легендарных исполнителей, звукозаписывающая аппаратура от первых фонографов до современной техники. Хочешь начать завоевывать мир, нет проблем, в студии при музее могут записать на CD твою музыку или песни. В Зале славы представлены все жанры, включая госпел, джаз и оперу. Но, конечно же, Кентукки славен в первую очередь блуграсс и кантри музыкой. Все суперзвезды этих жанров родом из Кентукки и Теннеси, и лишь единицы из других штатов. Среди “наших” — Лоретта Линн, Розмари Клуни, Тодд Дункан, мать и дочь Джадд, братья Осборн, Билл Монро, Лайонел Хэмптон...

В центре музыкальной деревни огромный концертный зал Old Barn, стилизованный внутри и снаружи под сарай, 1500 зрительских мест. Здесь практически круглый год проходят концерты, фестивали, шоу-комедии. Несколько раз в неделю по вечерам убирают сиденья, и зал превращается в сельский амбар для кантри-танцев. На вечер у меня другие планы, довольствуюсь коротенькими скетчами из провинциальной жизни в исполнении двух актеров. Цена билета — 7 долларов, зато в каком интерьере!

...За полдня я пересек с севера на юг весь штат. Ночевать мне в Корбине, городке в Аппалачских горах, близ границы с Теннеси. Бросаю сумку в отеле, обедаю в недорогом ресторанчике самообслуживания с симпатичным названием “Hillbilly”. Если в Америке хотят о ком-то сказать “деревня, лапоть”, скажут “реднек” или “хиллбилли”. Но есть нюанс. Реднеком можно назвать любого провинциала, хиллбилли — это только житель Аппалачей. В Аппалачских горах стихийно законсервировалась Америка вековой давности с особым диалектом и замкнутым укладом жизни. Жители гор, в основном, потомки выходцев из Англии, Ирландии и Шотландии. Стереотип хиллбилли — малообразован, неотесан, с грубыми манерами, беззубый драчун, браконьер и самогонщик. С закрытием угольных шахт регион переживает не лучшие времена, но хиллбилли оседлы и предпочитают быть бедными среди своих, чем богатыми среди чужих.

Аппалачцы не прочь пошутить над собой, но не любят, когда над ними подтрунивают со стороны. После праведного общепита в Луисвилле с тотальным запретом на курево, с удовлетворением замечаю, что в “Hillbilly” дымит стар и млад. Хотя я не курю уже почти десять лет, но классово заодно с гонимыми курильщиками. Не могу найти ложку для супа, обращаюсь к раздатчице, та недоуменно смотрит на меня и вручает чайную. Других у них нет. Черпаю суп мини-ложкой, напротив, за столиком два мужика с сигаретами, оба еще нестарые, но уже без передних зубов. После каждой пьяной драки не напасешься вставлять. Ну что ж, кажется, я в настоящих Аппалачах.

О посещении фермы я договаривался с владельцами по телефону и интернету. Рик и Невада Дизней (Dizney) советовали приурочить визит к родео. Состязания бывают раз в месяц по субботам, а школа верховой езды на быках еженедельно по воскресеньям. За один уикенд я могу убить двух зайцев. Сворачиваю на крохотный Грэй. Останавливаюсь у одного дома — хозяин не может понять, чего я хочу. Он ничего не знает ни о Дизнеях, ни о родео. Тот же результат у другого дома. Показываю распечатку е-мейла с фамилией Дизнеев и адресом фермы — мужики тупо смотрят в бумажку и скребут в затылках. Начинаю злиться, точно, хиллбилли: в тауне, размером с никудышную русскую деревеньку, не знать соседей и не слышать о родео! Оба хозяина отсылают меня на бензоколонку — местное сельпо и заодно информационный центр.

Заправщик со скрипом прокручивает в мозгах поисковую машину, но выдает результат. Езжай три мили вперед, не пропусти бумажный плакат, свернешь направо, дальше по ситуации, дорога петляет и на пальцах, да и на бумаге, трудно показать все ее изгибы. Заправщик оказался прав. Узкий щебеночный однопуток в лесу раздваивался каждую треть мили и я, как витязь на распутье, гадал, куда податься. Наконец, на взгорке транспарант “Welcome to rodeo!”, и упираюсь в ворота фермы.

До начала шоу еще час, но народ уже подтягивается. Между припаркованными машинами разъезжают верхом местные парни и девушки, дети катаются на пони. На заборе сушится ковбойская экипировка, на земле шеренга сапог. На лугу пасется небольшое стадо коров. Разделенная металлической загородкой арена. На одной стороне выездка лошадей, другая — для родео — пока пуста. Напротив арены — амфитеатр из деревянных скамей, мест на двести-триста. Входной билет — 8 долларов.

Знакомлюсь с хозяевами. Рик Дизней — плотный коренастый мужичок при лысине и в старомодных круглых очках. В преддверии шоу у Рика нет возможности общаться с гостем, и он перепоручает меня жене. Невада — молодуха, кровь с молоком — тут же по-женски выбалтывает семейные тайны. Рику — 49, ей 34 года, на двоих у них несколько браков и по двое детей, общих нет. Все дети с ними, кроме старшего. В небольшом домике на две спальни, похожем на трейлер, ютится вся семья. Но в следующем году они начинают строительство нового дома на пять спален и в три этажа. Денег поднакопили и рассчитывают обойтись без банковского займа.

Съезжаются зрители, Неваде надо продавать билеты и, в свою очередь, она спихивает меня своей дочери. Я отпал от имени Невада, а дочь так совсем — Монтана! 13-летняя Монтана с двумя бойкими подружками показывают хозяйство. На ферме 15 лошадей, 13 быков, 7 коров и 8 собак. Лошадей используют на обычной фермерской работе, выездке и родео. Быки — главные артисты шоу. Темно-серые с сединой австралийские собаки в роли пастухов и загонщиков. Я был удивлен, когда узнал, что на ферме коров не доят. “Зачем?” — пожала плечами Невада. — “У них молоко телята высасывают”. В обычном стаде на быка приходится по десятку и более коров, а тут на одну даму по два кавалера. Поэтому рогатые леди постоянно беременны или при телятах. Телята-подростки тоже при деле, на них тренируются, забрасывая лассо и спутывая ноги. Быков-ветеранов и буренок бальзаковского возраста продают на мясо.

Но главный стержень бизнеса — школа езды на быках и родео. Работая машинистом на угольной шахте, Рик Дизней одновременно был латифундистом. У него в собственности был немалый кусок земли — целых 200 акров. Землей владели четыре поколения Дизнеев, но потом отошли от фермерства, поля и пастбища заросли лесом. Взбаламутил отца младший сын Род. 12-летний подросток заболел по телевизору родео, и стал канючить, почему, когда у них есть своя земля, не заиметь собственных быков. В рассуждениях пацана был определенный смысл, но для начала бизнеса нужны немалые деньги, которых у Рика не было.

Но была земля. Рик подсчитал: для фермы ему будет достаточно 40 акров, остальные 160 продал. Так появился стартовый капитал. Что у Рика Дизнея на сегодняшний день есть, мы уже знаем. Ферма стала прибыльной и приносит ежегодно чистых сто тысяч долларов, однако, на большую семью — не ахти какие деньги. Хотя у Рика сейчас десять работников с неполным днем, но он не рискует увольняться с шахты, а жена продолжает работать на почте. 21-летний “отец идеи” Род работает сварщиком, по уикендам — инструктором в школе, либо выступает на родео в соседних штатах. Жена Рода, Венди, работает в обувном магазине.

Забавно: арена послужила для отца и сына местом брачных знакомств. Пять лет назад отчаянная Невада решила прокатиться на быке, с земли ее поднимал Рик, и доподнимался до законного брака. Намекаю Неваде на значительную разницу в возрасте, женщина парирует. “Вы не знаете аппалачских мужиков. 30-40 лет, а ума нет — большие дети, хватит, нанянчилась. А Рик — настоящий мужчина”. Род тоже познакомился с Венди на родео и сделал ей предложение прямо на арене.

...Не знаю, верить Неваде или нет насчет аппалачских мужчин. Может, в быту так и есть, но родео не для хлюпиков и трусов. Между стожками сена и забором арены инструктаж перед шоу и короткая молитва. Большинство участников родео молодые парни, у некоторых еще молоко на губах, но мужества ребятам не занимать. Остаться один на один с махиной в 400 килограммов сумеет не каждый. И притом для родео годится не каждый бык, а bucking bulls — особо агрессивные животные, и к тому же с “балетными” данными. Настоящие родео-быки не просто бегают по арене, а вихляют огромным телом, ежесекундно взбрыкивают и выделывают замысловатые “па”.

Bucking bulls — бакеров — выращивают и тренируют в Техасе и Оклахоме. Ценятся они дорого. Если обычный бык стоит одну-две тысячи долларов, бакеры — от 30 до 80 тысяч. Одна столовая ложка семени производителя тянет на три тысячи баксов. Но хороший бык-шоумен — хорошее капиталовложение. Рейтинг бакеров тянет за собой рейтинг шоу, в свою очередь, чем выше рейтинг родео, тем больше рекламы и весомей призовой фонд. Век бакера недолог, в два года он начинает выступать в “юношеских соревнованиях”, в четыре — во взрослых, в шесть — его отправляют на “пенсию производителя” или на стейки.

Бык — трудно дрессируемое животное и, чтобы он не растерял навыки, его тренируют ежедневно. Спекулирую статусом гостя и выпрашиваю у Рика разрешение занять выгодную точку для фотографирования. С одной стороны забора, опоясывающего арену, — коридор-загон из сварных труб, клеток на пятнадцать. Когда первый бык выскакивает на арену, стоящих в очереди собратьев прогоняют на клетку вперед и снова разгораживают друг от друга. За порядком следят собаки-пастухи. Если бык замешкается, собака тут же начинает кусать его за ноги. Перед этими шавками быки беззащитны, они не могут обороняться и вообще им некуда двигаться, кроме как вперед.

Над одной из клеток загона деревянный настил с креслом-вертушкой. Усаживаюсь в кресле, красота, мне сверху видно всё. С одного бока — арена, с другого — загон, сзади — хвост бычьей очереди, спереди — голова. Когда подо мной начинает елозить очередной бык, настил предательски ползет. После гимна и всеобщей молитвы начинается шоу. В центре внимания публики — ковбой и бык, но действующих лиц намного больше. Готовит быка целая бригада, своего рода конвейер. За три-четыре клетки до выхода его начинают обматывать веревками, крепить подпруги, еще какие-то причиндалы. Этим заняты несколько человек. Затем “швейцар” — он отвечает за ворота. Один-два “клоуна”, их задача, когда всадник упадет — а падают все — отвлечь внимание быка и принять огонь на себя. По традиции родео “отвлекальщики” носят шутовские костюмы, и поэтому их зовут клоунами. И, наконец, судейская бригада из Рика и колоритного Пэрри, местного констэбля с бородой Карабаса-Барабаса и щербатым ртом.

Когда бык доходит до финальной клетки, на его круп влезает всадник и просовывает одну руку под веревку, вторая же остается свободной для баланса. Большинство животных стоически переносят надругательство: они зажаты со всех сторон клеткой. Правда, находятся и хитроумные. Бык становится на колени, и наездник начинает сползать на его голову, но на хитреца тут же находят управу — он получает солидную порцию пинков от бригады и уколы шпорами. Всадник дает сигнал рукой, и “швейцар” тянет на себя веревку ворот. Кульминация шоу началась.

Выездка скоротечна. В родео существует магическая цифра — 8. Отсчет зачетного времени начинается после первых восьми секунд. Если ковбой продержался меньше, он получает “баранку”, незачет. За вечер обычно даются три попытки, так что неудача в одной еще не означает поражения. Персональных быков нет, и всадники каждый раз получают новых “партнеров”. Хотя опытные ковбои знают, чего ожидать от того или иного животного, но, в целом, двух одинаковых заездов не бывает, в каждом свои сюрпризы. Бык-бакер после шоу сам бежит в загон. Маленькое, но достоинство. Просто бык будет бестолково метаться по арене.

"Над одной из клеток загона деревянный настил с креслом-вертушкой. Усаживаюсь в кресле, красота, мне сверху видно всё..."

Что привлекает людей в родео? Любителей — выброс адреналина. Кому надо отвесную скалу, кому — парашют, кому — авторалли, а кому один на один со свирепым и грозным животным. Как мне потом сказали Рик и Род, безопасного родео не бывает. Как не бывает нетравмированных наездников. “Горячий Род” (Hot Rod), как его кличут друзья, начал объезжать быков в 12 лет, у него “джентльменский набор” ковбоя — три сломанных ребра, распоротый живот и выбитые зубы. В последнее время часть наездников стали пользоваться бронежилетами и защитными шлемами, но гарантий от травм все равно нет. Быкам спиливают острые кончики рогов, по правилам срез должен быть размером с 25-центовую монету, ни меньше, ни больше. Для наездников-профессионалов родео — возможность заработать на жизнь. Но это трудный хлеб. Много званых, мало избранных. Большинство шоуменов сродни бродячим цирковым артистам шапито, мотаются по всей стране, призовые фонды маленькие, никаких страховок, к 30 годам куча травм, ни кола ни двора, ни профессии, ни образования.

Заветная мечта — попасть в профессиональную лигу Professional Bull Riders. Членство в ней гарантирует работу, бенефиты, пенсионный стаж. Только за прошлый год в лиге прошли 156 родео, их посетили миллион зрителей и сто миллионов смотрели состязания по телевидению. У владельцев лиги есть свой кабельный канал. Общий призовой фонд составляет 10 миллионов долларов. И уж совсем “голубая мечта” оказаться в финале Мировой “фордовской” серии в Лас-Вегасе с миллионным призом за первое место. Если наезднику удалось пробиться в число 45 лучших в лиге, его ждет обеспеченная жизнь. Если он окажется в верхней пятерке, это почти гарантия стать миллионером. Род Дизней не исключает для себя такой возможности и недавно отправил документы на участие в профессиональной лиге. Послужной список у него неплохой.

Шоу заканчивается при прожекторах. Под конец моя близость к арене обернулась конфузом. Один невоспитанный бык в пылу поединка со всадником выпустил газы, часть шрапнели осела коричневыми дробинами на моей рубашке и джинсах. Пришлось сползать с насеста и отмывать bullshit в туалете. Назавтра Рик и Невада, смеясь, поздравили меня с ковбойским крещением. Не унывай, парень, все через это проходят.

Окончательно смываю позор под душем в отеле, переодеваюсь и еду ужинать в ближайший ресторан. Внутри заведение выглядит подозрительно, почему-то нет бара. Сверяюсь насчет пива. Официант сочувствует — увы, ближайшее пиво в 30 милях отсюда, графство Knox “сухое”. Делать нечего, с отвращением запиваю стейк “Спрайтом”. Эти хиллбилли пьют самогонку ведрами, но каждые выборы дружно голосуют за “сухой закон” в графстве. Впрочем, им есть с кого брать дурной пример — хотя со времени отмены Great Prohibition прошло 70 с лишним лет, половина графств в Кентукки до сих пор “сухие”...

Но завтракаю я в интересном месте — прародителе всех “Кентуккских жареных кур” — Kentucky Fried Chicken или KFC. А их, ни много, ни мало, 11 тысяч в 80 странах мира. Благоообразный дедуля с бородкой Айболита — второй в мире по узнаваемости американец после Мэрилин Монро. Узнавать-то узнают, но знают о нем мало. Харланд Сандерс родился в конце XIX-го века в Индиане. Беспокойная натура не давала ему долго засиживаться на одном месте. Он был пожарником, страховым агентом, машинистом парома, продавцом шин, служил солдатом на Кубе... К 40 годам слегка остепенился, осел в кентуккском Корбине, купил заправочную, потом к ней приросли небольшой отель и закусочная, в 1940 году получившая название Kentucky Fried Chicken. Харланд любил готовить и часто манипулировал с приправами для куриных блюд. В результате и появился секретный коронный рецепт из 11 трав и специй.

Первый год принес Сандерсу 105 долларов прибыли, последний — два миллиона. Хозяин процветающего KFC много жертвует на благотворительность и указом губернатора штата получает звание полковника. Это чисто кентуккская традиция — за достижения в любой области губернатор имеет право присвоить кому хочет — это его исключительная прерогатива — чин полковника. Гражданский эквивалент не равен военному, награжденный не носит форму и погоны, но все равно это считается почетным. По числу полковников Кентукки опережает все армии мира. Как бы то ни было, звание пришлось Харланду Сандерсу по душе, и до конца своей долгой жизни он представлялся полковником.

В 1963 году Сандерс продает налаженный бизнес и в 73 года начинает новую карьеру — пропагандиста жареных цыплят. Со своим рецептом полковник исколесил всю страну и посетил тысячи ресторанов. В каждом он демонстрировал коронное блюдо и, если оно нравилось, стороны ударяли по рукам. Условия договора были стандартными — пять центов с каждого фирменного цыпленка полковнику. Сандерс оказался гениальным предпринимателем — с его легкой руки KFC расплодились по всей стране. Умер он очень богатым человеком, и его пример весьма поучителен для пожилых — никогда не поздно начать жизнь сначала. Он основал свой ресторанный бизнес в пенсионном возрасте, а к 90-м годам достиг феноменальных результатов. Прах полковника покоится на кладбище в Луисвилле, а его день рождения — 9 сентября — считается официальным праздником штата. Хотя об этом, кажется, в штате знают только фанаты “куриного бога”.

Или “куриного душегуба”, как кому нравится. Имя Сандерса ненавистно защитникам прав животных. Я отношусь к полковнику нейтрально и охотно фотографируюсь с его муляжом на скамейке внутри ресторана.

...В отличие от родео, день занятий спокоен. Род занимается с несколькими учениками, мы с Риком и Невадой, пристроившись под навесом, гутарим за фермерскую жизнь и школу родео. На жизнь супруги не жалуются и на будущее смотрят со сдержанным крестьянским оптимизмом. Школа родео — нелегкий бизнес, но зато у них нет конкурентов. Подобных школ в стране около 150, но почти все они на Западе. К Дизнеям едут парни из окрестных восьми штатов. Число студентов непостоянное, порой бывает до двухсот. Как такового школьного помещения нет, по воскресеньям приезжают желающие, с теми и занимаются. Учат не только выездке на быках, но и на лошадях, умению обращаться с лассо, клеймить скот и прочим ковбойским премудростям. Плата — 15 долларов за урок. Для того чтобы стать настоящим наездником, надо пройти годичный курс обучения, но все зависит от таланта и физических данных студента. Ковбойский прикид и экипировка — за счет ученика. Даже если бык кого-то убьет, ни животное, ни хозяин не несут никакой ответственности. Об этом предупреждают плакаты на въезде в школу.

Обращаю внимание на расовый состав студентов — ни одного афроамериканца. А где их взять, отвечает Рик, когда в Аппалачах практически нет черных? Да и в целом по стране родео у африканцев — непопулярный вид спорта. Так уж сложилось, латиноамериканцы есть, а афроамериканцев нет. Никаких дипломов и удостоверений школа не выдает, но если выпускник поедет в Техас или Канзас и скажет, что он учился год у Дизнея, это служит доказательством его квалификации. Об аппалачской школе не раз писали профессиональные журналы, и она достаточна известна в мире родео-бизнеса.

У меня зуд попробовать прокатиться на быке... Пусть дадут самого смирного. Но Рик отговаривает от авантюры. С первого занятия еще никого на быка не сажали. Если уж так хочется, иди к Роду, помоги надевать сбрую. Кручусь возле Рода, протягиваю под брюхом быков веревки, он затягивает наверху. Но вскоре мне это малоперспективное занятие надоедает, и я покидаю загон и ферму с незаконченным ковбойским образованием.

Опять проезжаю мимо кентуккского куриного ресторана №1. Напротив ресторана группка парней и девчат с плакатами, осуждающими “живодерскую” сущность сети Kentucky Fried Chicken. Странно, как эти правозащитники видят крохотных цыплят и не замечают быков-громадин. На многочисленных родео в стране с быками не церемонятся: им каждый день достаются удары шпорами, тумаки, пинки, электрические разряды из устройств типа “Тайзер”.

Хотя есть с чем сравнивать — коррида в Испании. До сих пор в памяти окровавленный бык с веером пик в загривке и белым, вываленным изо рта языком в предсмертной агонии. А над ним мясник в элегантном камзоле и шелковых чулках со шпагой в руке. И если человечество не так далеко ушло от времен и нравов гладиаторов, то уж лучше пусть будет американское родео с равными шансами человека и быка, чем хладнокровное убийство практически беззащитного животного на испанской корриде.