1
Я теперь воспринимаю все буквально:
Все оно, как Блок писал, и есть:
Тучка есть жемчужная и тайна...
Роковая, гибельная весть.
И квартал пустынный у залива,
И залив, горящий вдалеке...
Сам он жил у водного извива,
Там на Офицерской... на реке...
Но и я ведь - с небольшой натяжкой -
Жил на Невке... прямо в двух шагах...
Впрочем, не равняю Невку с Пряжкой:
Малая, но все ж другой размах.
Ладно... Дело здесь совсем не в этом -
Не вселился я в его квартал...
Не был он мне близок... Все же летом
Снова я его перечитал.
2
...Он с вечера крепко уснул
И проснулся в другой стране...
А. Блок "Жизнь моего приятеля"
Это не специфика сна, а особенность этой страны.
Где ни мы сами, ни наши сны никому не нужны.
И, бывает, - проснешься: и - мать твою!.. - переворот.
А уже безразлично, и думаешь, что же ты за урод?
Которому все... до этого... скажем мягко: до фонаря.
Выпьешь кофе спокойно - не пропасть же продукту зря.
Поскольку чутье подскажет: сейчас придут за тобой.
Огнем и водой кончается, а вовсе не медной трубой.
Тут явится участковый, пьяный с прошлых своих именин,
Хотя ты ни сном, ни духом... уж лучше б за дело, блин!
С ним представитель органов, участливый понятой -
В количестве два... А до фени... ты почти что уже святой.
Все перероют заразы... А какой у тебя динамит?
У них по базе пометка, что вражеский ты наймит.
Тут ничего не скажешь... Вот ты и сидишь... и молчишь.
Как, помните, перед Буржуином сидел и молчал Мальчиш.
Поскольку улик маловато, покатишь на юго-восток,
А не заснул бы с вечера, остался бы тут, браток.
Прощайте стихи-стишочки... А, может, как знать? - пока...
И за тобой потянутся сонные облака.
3
Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит...
А. Блок
Да, мы - угра... мордва и ямь, и чудь!
И чудь, - скажу я веско, - белоглазая.
Мы вылезем на свет когда-нибудь,
По закоулкам мира дальним лазая.
Еще мы - меря, мурома и весь,
Печера, пермь... и зимигола всякая.
Как удивим подлунный мир мы весь,
Коль явимся - и окая, и акая.
Забыл летголу... черемисов тож...
Про корсь забыл на грани сна и бдения.
В руках у нас преострый финский нож -
Сей угро-финский символ возрождения.
Мы явимся на общий пир, как тать,
С фитами, ижицами... даже с ятями.
Европу изумим - ни сесть, ни встать! -
Недюжинными нашими объятьями.
Пусть не зовут - мы явимся тотчас,
Своей повадкой удивив особою.
Нас - мириады... может быть. Но нас
Ты сунься счесть! Вот лично я не пробую.
Любого поскреби из нас, он - вор,
В том смысле - негодяи и мятежники,
Мошенники и плуты на подбор,
Мы сволочь белоглазая - подснежники.
Природа - сфинкс... Россия - Сфинкс...
Вдвойне!
О сущего всего на свете бренности
Мы речь ведем. И все идет к войне -
Последней. Мировой. За наши ценности.
Мы всех зовем: идите на Урал!..
И за него. Там ждет вас Неизвестное
В количествах, что мир еще не знал...
Пусть сгинет Запад... общество бесчестное.
Да, ливы мы, литва и нарова.
Горят глаза от пыли и бессонницы.
Мы помолчим... К чему еще слова? -
За окнами чеканный топот конницы.
От кары не уйти вам в этот раз,
Нас довели до белого каления.
Нам голос был... И Блок нам не указ,
Схватить кого... казнить без промедления.
Мы рождены... сказать я не горазд -
Для звуков сладких и молитв без ропота.
Возьми любого - он за грош продаст,
Мы за ценой не гонимся особо-то.
Добавить комментарий