Говорят, существует три типа цивилизаций: речные, морские и океанские. Человек, живущий рядом с большой водой, воспринимает себя немножко иначе, чем тот, кто обитает вблизи небольшой речушки. Дело даже не в пейзаже, а в антропологии. Иначе конструируется геометрия внутреннего «я».
Я родился и вырос недалеко от Твери, в Радченко, рядом с Волгой. Волга в верховьях невелика. Только после строительства Иваньковского водохранилища она стала здесь судоходной. Но все равно по ней ходили и раньше: до Каспия, и, как купец Афанасий Никитин, за три моря. А рядом с рекой шла дорога из Петербурга в Москву, выстраивала культурологическую перспективу. Радищев, Пушкин, Лермонтов – кто только ни проезжал.
В советские годы по ней шли фуры. Сейчас они идут сплошным потоком. А тогда не так часто. И сидели в них граждане Суоми. Наши водили обычные грузовики. А финны – с каким-нибудь наворотом.
Иногда они останавливались, потому что у нас была первая стоянка у воды. К иностранцам в Советском Союзе относились как к диковинному экспонату: подходить близко не разрешали. А тут: на, пожалуйста – ноги-руки, смеются, детям жевательную резинку протягивают. Никто тогда и не знал, что такое жевательная резинка.
Мой дед воевал на Зимней, финской войне, и было интересно видеть бывших противников на расстоянии вытянутой руки. Нормальные люди, которые очень любят русскую водку. Позже, в походах по Вуоксе, я не раз проходил линию Маннергейма. Помню дот рядом с турбазой «Лосево» и выведенные на нем красной краской слова: «Они сражались за родину». А через два километра – заброшенная кирха и кладбище. Сейчас здесь особняк новых русских.
«Хороший кусочек мы у финнов оттяпали», - говорил, шутя, напарник по байдарке Сашка. И поворачивал лодку к какому-нибудь острову, где еще стояли полуразрушенные стены, а кусты шиповника и смородины окаймляли площадку перед домом.
Страна голубых озер существовала в параллельном мире: Сибелиус, Рунеберг – в скобках. А западные голоса предупреждали: Финляндия выдает невозвращенцев. И если бежать через границу, то нужно пересекать всю территорию соседа и сдаваться властям только в Норвегии.
Суоми в массовом сознании – снега, лес и скалы. И хоккей. Наши раньше финнов легко били. И еще лыжи, коньки, санки. Олимпийские игры в Тампере. Но это все в телевизоре, в зазеркалье.
А реальную финскую жизнь я увидел только в нулевые. Да, действительно, много воды. Озера, морской залив – плыви хоть на край света.
Я бродил и не понимал. Хельсинки по архитектуре – русский город. Но эта «русскость» – обман. И новые здания из стекла и бетона говорят о другом – о простоте и практичности, о космополитизме и рациональности.
Я приезжал на конференции, организованные писателем и редактором журнала LiteraruS Людмилой Коль, и скользил по поверхности. Наблюдал, как местные жители бегают вдоль залива трусцой. Как они моют, чистят, скребут свой город. Как аккуратно ведут себя в транспорте и магазинах.
Но в последний приезд что-то изменилось: я почувствовал, что здесь просто хорошо жить. Можно никуда не спешить, ходить по улицам, делать поэтические зарисовки:
Стрелы кранов уткнулись в небо
крюки кранов схватили время
грузы – вира, вира
и всё застыло, парит
а трамваи скрипят рядом
и доносятся звуки сварки:
старый бот, Anno 1898,
музей
ну что ж,
попробуем оживить картину
добавим девчонку на скамейке
и брошенный рядом велосипед
подсадим парня с банкой пива
а сами пойдем вдоль и возле
о-хо-хо
кости болят
Столица Финляндии по российским меркам не самый большой город. И очень прозрачный. Европейский, говорят, по менталитету. Но, заходя в картинные галереи и карабкаясь по скалам, я почувствовал, что Китай отсюда тоже недалеко.
Скульптуры деревьев
иероглифы облаков
и белые кисточки водопадов:
они свешиваются над трассой
и конструкциями из стекла и стали
можно следить за потоком машин
можно следить за силуэтами на скале
или взять кисточку
и написать на асфальте водой
иероглиф Лу или Лю
вода испарится
Да, вода. Она связывает все и вся, создает множество смыслов. Если это живая вода. И она несет тебя из речки в реку, из реки в море, в океан. «Мир открыт и свободен. Окончательное слово о мире не сказано. Все впереди и всегда будет впереди», – утверждал Михаил Бахтин.
В советские годы я повторял эти строки как молитву. И сегодня, в этой голубой, хотя, наверное, немного депрессивной стране, они снова зазвучали в груди, как отголосок прошедшего.
Паром Viking Line дал гудок и отвалил от причала. Большой красно-белый корабль. Семь футов под килем!
Добавить комментарий