Лия Канторович родилась в Москве. В 1938 г. Люся (так её называли родные) с отличием окончила школу в Ижевске, куда перевели работать её отчима. Медалей тогда не выдавали, но она имела право поступить в любой вуз страны без экзаменов. Люся поступила сразу в два московских института – на литературный факультет ИФЛИ (Институт философии, литературы и истории) и в театральный.
Такую «жадность» можно объяснить юношеским максимализмом, но решение девушки было осознанным. Из письма Люси: «22 февраля мне исполнилось 17 лет. Возраст, как видите, почтенный… Мне очень жаль, что мне не пять лет вместо семнадцати… Кроме того, меня сейчас очень интересует театр. Усиленно подыскиваю материалы по истории театра, работе актера, режисера и т. д.».
Но всё же основным делом жизни в тот период, по-видимому, Лия считала литературу и журналистику. Она стала редактором газеты на литфаке ИФЛИ; очевидно, бесталанному человеку не поручили бы эту обязанность, тем более в таком институте. Её жизнь была заполнена до предела – она с удовольствием училась, писала, устраивала интересные литературные вечера. Кроме обладания явными и разносторонними способностями, Лия была необыкновенно красива.
Знаменитый поэт, бард, сценарист Александр Галич был очарован этой прекрасной девушкой и впоследствии посвятил ей главу своей книги «Генеральная репетиция. Автобиографическая повесть». Вот отрывок из неё:
«Лия была самой красивой и, пожалуй, умной из нас, и ещё самой загадочной... Тоненькая, с удивительными прозрачно-синими глазами, …золотые волосы перехвачены широкой белой лентой. Мы познакомились с ней на катке на Патриарших прудах. Подъехали всей компанией к скамейке, на которой она отдыхала, остановились и хором сказали: – Здравствуйте, Лия, мы хотим с вами познакомиться! – Очень приятно, – серьезно ответила Лия, – а кто вы такие?
Так, естественно и спокойно – а она всё делала естественно и спокойно – Лия стала полноправным членом нашей компании».
Вспоминая в книге премьеру знаменитого спектакля студии Арбузова «Город на заре», состоявшуюся 5 февраля 1941 г., Галич так описывал эту яркую девушку: «Лия стояла в стороне, совсем одна, опершись локтями на подоконник, какая-то неправдоподобно красивая и грустная, в темном платье, в туфельках на высоких каблуках.
– Лия, – сказал я, – поедем с нами, хорошо?! Мы сейчас все к Севке Багрицкому собираемся. Поедем?…– И я ушёл. И мы уже никогда больше не встретились…».
А через четыре с половиной месяца началась война.
В то патриотическое время многие молодые люди, даже девушки, шли добровольцами на фронт. Лия поступила на краткосрочные курсы медицинских сестер. После их окончания немного поработала в госпитале, где встретилась с фронтовой медсестрой Катей Новиковой (они учились вместе на курсах), успевшей уже побывать в боях. Вскоре Катя помогла ей оформить документы, и подруги вместе уехали в полк.
«За плечами у Люси был рюкзак. У неё горели щеки, сияли глаза. Никакого страха, только радость от того, что её мечта сбывается, что она едет на фронт»,– вспоминала её мама Юлия Марковна Канторович.
Из последнего письма Лии домой: «…Я уже вполне обжилась здесь и чувствую себя в своем блиндаже как у себя дома. Живется мне очень хорошо… Моих медицинских знаний пока хватает, и я постоянно их пополняю на практике. Одним словом, всё в полном порядке. Настроение у меня очень хорошее…». На конверте московский почтовый штемпель – "20.8.41 г.". В этот день Лия Канторович погибла.
Екатерина Новикова в брошюре, изданной "Молодой гвардией" в 1942 г., писала: «Наша часть перешла в наступление. Несколько раз ухнула пушка. Бойцы медленно, но настойчиво продвигались вперед. В первый раз Люся пошла с нами на передовую.
К вечеру, пошатываясь от усталости, мы уселись с сапёрами есть суп. Вдруг послышался тихий женский плач. Я побежала в рожь. Там, на корточках, около раненного в глаза красноармейца плакала Люська и сквозь слезы уговаривала его: «Ничего, ничего... Если не увидишь глазами, хоть услышишь, как мы разобьем их». Я говорю: «А реветь-то зачем?». Она смутилась и стала объяснять: «Он так страдает, я его с места сдвинуть не могу. Плачу не столько от жалости – от злости, что сил не хватает».
Вдвоем на плащ-палатке протащили бойца с полкилометра и сдали санитарам. Многое случилось за день, было что порассказать друг другу, но мы молчали. Люська только сжала губы. Видно, было, что ей тяжело впервые видеть так много человеческих страданий, боль, грязь... Мы не утешали её – словами тут нельзя помочь. Каждая из нас пережила этот кризис молча».
Лия под градом снарядов подползала к раненым, подбадривала их нежными словами, делала перевязки и ползла дальше, несмотря на опасность.
Кроме бесспорного патриотизма, для добровольного ухода на фронт была у Лии ещё одна причина – личная. Незадолго до начала войны она вышла замуж. Её муж ушёл на фронт летом 1941-го. Ни писем, ни телеграмм от него не приходило. Лия не могла найти себе места. Видимо, именно тогда она окончательно решила отправиться на передовую – возможно, надеялась чудом отыскать там любимого или хотя бы узнать, что с ним.
Избранником Лии стал Алексей Кара-Мурза. Он был старше Лии на 6 лет и очень её любил. Алексей успел по комсомольской путевке поработать на строительстве первой ветки московского метро. Интеллектуал и острослов, он открыто говорил то, что думал. В 1937 г. для второкурсника истфака МГУ этого оказалось достаточно для ареста. Короткий период между возвращением из ГУЛАГа и уходом на фронт и был отпущен судьбой Алексею и Лие для головокружительного романа.
До родных Лии дошло только одно его отчаянное письмо с фронта на имя Люси, в котором он умолял сообщить, где она, что с ней. Но её в это время уже не было в живых…
В июне 1941-го Алексей стал комсоргом ополчения, почти целиком погибшего в боях на дальних подступах к Москве. Добровольцами ушли на фронт и его старшие братья – профессор живописи Андрей Гончаров и профессор-востоковед Георгий Кара-Мурза.
Сколько их тогда бессмысленно погибло – учёных, литераторов, деятелей искусства, брошенных против немецких танков, за которыми наступала вооружённая до зубов пехота. А у ополченцев и винтовок не было, даже трёхлинеек Мосина образца 1891 г., да и не умели эти интеллектуалы обращаться с ними…
Продолжаю цитировать Александра Галича: «Недели через две после начала войны мама сказала, что ко мне заходила прощаться необыкновенно красивая девушка, просила передать привет …
Лия ушла на фронт медсестрой. За свою недолгую военную службу она вынесла с поля боя больше пятидесяти раненых, а когда под Вязьмою был тяжело контужен командир роты, Лия оттащила его в медсанбат, вернулась на позицию и подняла бойцов в контратаку.
Я уверен, что она не кричала «За Родину, за Сталина!» или «Смерть немецким оккупантам!» Конечно же, нет! Она сказала что-нибудь очень простое, что-нибудь вроде того, что говорила обычно в те давние-давние времена, когда мы выходили из раздевалки на наши Патриаршие пруды, и Лия, постукав коньком об лед, весело бросала нам: – Ребята, за мной! Уже в сентябре сорок первого года Лия была убита. Посмертно ей присвоили звание Героя Советского Союза».
На самом деле это было не совсем тогда и, главное, совсем не так.
Лие не только не присвоили того высокого звания, о котором писал Галич, но даже не наградили ни орденом, ни медалью. Из письма помощника начальника политотдела по комсомолу 30-й армии старшего политрука Цыганкова от 7 сентября 1941 года: «Секретарю комсомольской организации ИФЛИ. В стенах вашего института воспитана комсомолка – героиня Великой Отечественной войны против зверских банд фашизма Лия Канторович. Как пламенная патриотка, верная дочь Ленинско-Сталинского Комсомола, Лия 1 августа 1941 года пришла в одну из частей нашей армии Западного фронта в качестве медсестры. С 7-го по 20-е августа Лия Канторович показала себя бесстрашной, отважной сандружинницей на поле боя. 20 августа во время атаки Лия вышла …вместе с комиссаром полка старшим политруком тов. Гурьяновым на передовую линию и сама повела бойцов вперед на разгром врага. Во время боя осколком вражеского снаряда Лия была сильно ранена и через некоторое время скончалась среди боевых товарищей по части. Она погибла героем…» Это было 81 год назад.
Лию похоронили на окраине деревни Батурино, в большом яблоневом саду. Позже останки всех павших под Смоленском перезахоронили в братской могиле на центральной площади города.
Известная журналистка Людмила Чёрная (она тоже училась в ИФЛИ, но была немного старше) написала: «В годы войны в СССР уже проводилась сталинская антисемитская политика. И имя Лии Канторович никак не вязалось с тем, что говорили после войны почти открыто: "Евреи не воевали, евреи отсиживались в Ташкенте и ели русский хлеб..." Впрочем, зачем была Лие после смерти Звезда Героя? Что это изменило бы в её судьбе?»
Вернувшиеся с войны истфаковцы МГУ торжественно внесли имя Лии Канторович в книгу боевой славы факультета и на мемориальную доску с именами студентов и преподавателей, погибших в годы войны. Здесь, на истфаке, рядом с мужем, она собиралась продолжить учебу после победы. Символично, что согласно алфавиту на мраморе мемориальной доски факультета соседствовали две фамилии – Л. Канторович и Г. С. Кара-Мурза (брат её мужа). Около этой доски проходили уроки мужества. Сюда знавшие Лию фронтовики возлагали цветы.
Так продолжалось в течение 60-ти лет, пока какой-то дотошный буквоед перед переездом исторического факультета в новое здание МГУ не удалил её имя со Стены Славы. «Студентка Канторович не вышла 1 сентября 1941 года на учебу и ни одного дня не была студенткой исторического факультета МГУ» – так звучала кощунственная мотивировка бездушного чиновника. И лишь к 70-летию Победы усилиями Владимира Кара-Мурза (сына выжившего на фронте Алексея) имя героини было вновь увековечено на Стене Славы.
И все же одна из прекрасных легенд довоенной Москвы жива. На страницам новых книг встречаются следы присутствия нашей героини в жизни столицы предгрозового времени. Вопреки беспамятству бюрократов Лию Канторович и её подвиг помнят. В памяти многих звучит пронзительная песня Александра Галича, посвящённая Лие Канторович «Вьюга листья на крыльцо намела…».
В музее ижевской школы № 30 портрет Лии висит на почётном месте – рядом со знаменем. Густые волосы, правильные черты лица, умный, спокойный, чуть насмешливый взгляд. Эта отважная девушка как будто внимательно смотрит на новое поколение.
Любимый муж Лии Алексей, выживший в той страшной войне, вернулся орденоносцем, окончил МГУ, остался работать на кафедре, был парторгом факультета. В 50-м году позвонили доброжелатели, предупредили: «Собираются сажать «повторников», то есть тех, кто уже отсидел». Надо было «уйти в тень». И он перевелся преподавателем истории в техникум. Там среди студенток и встретил свою жену. Она была из семьи репрессированных – отца, латышского стрелка, расстреляли в 37-м.
Их сын Владимир Кара-мурза тоже окончил истфак МГУ, стал известным журналистом, теле- и радиоведущим, одним из основателей «старого» (разгромленного) НТВ. В 1996 г. был удостоен премии Союза журналистов "Золотое перо России".
Его сын Владимир Кара-Мурза-младший – тоже тележурналист, публицист, общественный деятель, активный оппозиционер, председатель совета «Фонда Бориса Немцова за свободу». Автор многочисленных публикаций в российской и мировой прессе. Активно способствовал продвижению «Списка Магнитского», боролся против грубых нарушений прав человека в Российской Федерации. Вице-президент фонда «Свободная Россия», объявленного в РФ «нежелательной организацией».
В мае 2015 г. он едва не погиб в результате отравления «Новичком»; шансы выжить врачи оценивали в 5%. Покушавшихся не нашли. В 2017 г. вновь попал в больницу с аналогичными симптомами. Уголовные дела, несмотря на требования Владимира, не возбуждены, а если это и произойдёт – результат предопределён.
После нападения РФ на Украину 24 февраля 2022 г. стал одним из основателей Антивоенного комитета России. В апреле был арестован; ему грозит до 10 лет за «фейки» о российской армии – в одном из выступлений он сказал про «сброс бомб на жилые районы, на больницы и школы» в Украине.
Отважная и бескомпромиссная Лия имела бы все основания гордиться такими потомками своего любимого.
Источники: письма Лии Канторович, воспоминания Ю. М. Канторович, В. А. Кара-Мурза, Л. Чёрной, статьи О. Сабуровой в «Собеседник. Ru», книга Александра Галича «Генеральная репетиция. Автобиографическая повесть», а также Википедия и архивные материалы..
Комментарии
Ошибка в дате рождения
Я тоже родился 22 февраля, но 1937 года. В 41-м году мне было 4 года. Героиня не могла быть даже 1928 года рождениея, потому, что 17 лет ей бы исполнилось в 1945-м году. Так когда же она родилась?
Добавить комментарий