ГЕНРИХ: Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.
ЛАНЦЕЛОТ: Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником…?
Евгений Шварц, “Дракон”
Не делай другим то, чего не желаешь себе.
Библия
Этот текст я писала с раздвоенным чувством. С одной стороны, хотела запечатлеть не раз наблюдаемое; с другой, - сомневалась в том, надо ли сопоставлять увиденное с моими убеждениями. И тем не менее появился рассказ в стиле свидетельских показаний, то есть в несвойственном мне жанре. Его содержание полностью соответствует тому, с чем довелось столкнуться
Дело касается поведения прежде неведомых мне россиян. Ни с кем из них не была знакома, то есть не знаю имен (за редким исключением), профессий, образа жизни, интересов, мест проживания в России, занятий в Америке. Выходит, они для меня чистый лист. Но и в таком качестве эти люди не только заинтересовали, но и оставили след в памяти.
Кто-то вправе подумать, что пишу о незнакомцах в негативной форме потому, что ставлю себя выше других - страдаю синдромом величия. Подобное не про меня, так как не причисляю себя ни к аристократам (чего не было, того нет), ни к какой-либо особенной категории людей. На этот счет комплексы отсутствуют.
За прожитые годы мне довелось сталкиваться со многими людьми, различающимися по возрасту, цвету кожи, профессиям, уровню образования, национальной и религиозной принадлежности, месту проживания, языку. Для меня не столь важно, например, имеет ли конкретный человек начальное образование или профессорствует в университете, следует ли правилам русского языка или находится под влиянием места присутствия и среды обитания, трезвенник он или алкоголик, подросток или старик… Конечно, я учитываю такие детали, но они не главное. Любой человек по-своему интересен, а потому каждая встреча несет в себе нечто важное.
Поскольку социологические выводы - не моя профессия, опираюсь лишь на единичные наблюдения. Мною руководит интерес к поведению и образу мышления тех, кто по тем или иным причинам встретился на пути. Иногда наблюдаю со стороны - вслушиваюсь в разговоры, и таким способом пытаюсь представить себя на месте конкретного человека.
В результате наблюдений не только спутники жизни, но и незнакомые подопытные кролики, поведение которых в свое время заинтересовало, живы в памяти. Более того, среди тех и других, немало научивших меня осмысленно подходить к совершаемым действиям, то есть отличать главное от наносного, допустимое от нежелательного.
Так было в России и продолжается в эмиграции.
Что касается американских встреч, разговоров и впечатлений, то они начались давно. Первоначально, оказавшись в небольшом, хоть и столичном, американском городе Спрингфилде (штат Иллинойс) и затем прожив там четверть века, усвоила основные правила поведения в стране. Надо признать, что в деловом и бытовом отношении они отличаются от российских. На этот счет много примеров. Например, в системе школьного образования учащиеся обращаются к учителю по фамилии с приставкой: мистер Смит, мисс или миссис Томсон. В университетах возможны варианты: по фамилии преподавателя, согласно его статусу, “профессор”, реже по имени. Дети в общественных местах не ревут (загадка для меня), а родители на глазах посторонних не занимаются их воспитанием. В любой форме обслуживания на первом месте предупредительность во главе, заканчивающаяся thank you. За причиненным неудобством, порой даже незначительным, следует извинение - I’am sorry! Врач стучит в кабинет, где его ждет больной. ОК - ключевое обиходное слово. Полицейский не переступает порог дома без веских на то оснований, да и то очень часто лишь с согласия жильца. Не принято сушить на балконах нижнее белье, приходить в дом без предварительной договоренности, бегать к соседу за солью и лавровым листом для борща, громогласно сообщать соседу в нелицеприятной форме то, что ты о нем думаешь...
Такова практика общения в социальной среде. Подобные традиции работают, а если случаются нарушения, то они не носят массовый характер.
К сказанному добавлю отсутствие русских товаров в торговых точках Спрингфилда. В отделе продуктов разных стран за редким исключением встречаются баночки со шпротами и леденцы в коробочке. В городе нет русских следов в виде аптек, ресторанов, детских садов и прочих национальных признаков, характерных для больших американских городов. Да и выходцев из бывшего Советского Союза ничтожно мало.
Надо признать благополучными годы, проведенные мной в этом уютном месте, где усвоила основные правила поведения. Я училась английскому, обзавелась знакомыми из числа американцев, вырастила сад-огород. Кроме того, побывала в некоторых других штатах.
По сложившимся обстоятельствам Спрингфилд сменил Чикаго, вернее, его благоустроенный пригород. Лишенная на новом месте многочисленных посадок в виде цветов, кустов и овощей (любимое занятие), первым делом облагородила открытую веранду. За пару месяцев она превратилась в цветник, в дальнейшем получивший название Tanya’s small botanical garden.
Вскоре после водворения на новое место приступила к ознакомлению с окрестностями. Начала с ближайшего супермаркета. Первое его посещение вызвало удивление - сразу показалось, что вернулась в родные пенаты в короткий период относительного благополучия страны.
Во-первых, поразилась наличием там русской аптеки с лекарственными и гигиеническими составляющими российского производства. Во-вторых, удивили полки со знакомым с младых ногтей продуктовым набором: сгущенка, консервы, конфеты “Мишка на севере”, “Соевые батончики”, “Кара-кум”... , сохранившие знакомую с детства обертку. Там и тут бросались в глаза “Ессентуки”, подсолнечное масло, плавленый сыр “Виола”, мятные пряники... (О гастрономии в виде колбас и сыров речь впереди). Ко всему этому прилагалась звучащая кругом русская речь.
Словом, к месту было пушкинское восклицание: “Здесь Русский дух! Здесь Русью пахнет!”
В сугубо американском Спрингфилде я отвыкла от подобных картинок. Теперь же то и дело распахивала глаза и навостряла уши, всякий раз получая новую порцию впечатлений. И этот процесс позволил выстроить некую конструкцию, состоящую из наблюдаемых жанровых сценок. Каждой из них я присвоила название.
После такой преамбулы перейду к конкретным наблюдениям.
ПОКУПАТЕЛИ И ПРОДАВЦЫ
В первый день посещения упомянутого супермаркета (впоследствии он получил название придворной кормушки) я остановилась у застекленной витрины с деликатесами - рядами ветчины, колбас, сыров, в том числе российского производства. Хотя такую вкуснятину по убеждению давным-давно не употребляю, обозревала витрину из любопытства. И тут повеяло на меня давно забытым. Теперь перед глазами были “Сыр российский”, “Колбаса докторская”, “Ветчина московская” ...
Внимание к деликатесам закончилось в ту минуту, когда стала свидетелем разговора.
Пожилая дама нервно постукивала рукой о стеклянную витрину и громко возмущалась на родном языке. - Девушка, куда вы запропастились? Сколько прикажете вас ждать?! Безобразие!
Подобные нетерпеливые восклицания сочетались с гневным выражением ее лица.
Увиденное и услышанное вернуло меня на родину, где аналогичные жанровые сценки были рядовым явлением. Но в Америке с подобными столкнулась впервые.
Вскоре подошла молодая продавщица, извинилась и на английском языке объяснила, что вот-вот закончит обслуживать покупателя, после чего немедленно примет заказ. Так и произошло. Но женщина не унималась - еще громче возмущалась и грозила пожаловаться.
Все это происходило на глазах покупателей. Не удивительно, что они обходили стороной необычную сцену в торговом зале. Едва ли им было приятно ее наблюдать.
Сопровождавший даму муж себя не проявлял; похоже, воспринимал поведение и лексикон жены как данность, а потому молчал. (Впору было вспомнить восклицание Чацкого - героя поэмы Грибоедова “Горе от ума”: “Муж мальчик, муж слуга, из жениных пажей…”)
Процесс обслуживания нетерпеливой покупательницы был предельно корректным. Для пробы она получила от продавщицы ломтики ветчины и сыра, которые тотчас употребила по назначению. Но и тогда ее лицо продолжало сохранять маску недовольства. “Спасибо” с ее стороны не прозвучало. Дама сперва понюхала пакеты, затем бросила их в коляску и повернулась спиной к витрине.
Когда я закончила наблюдать за выступлением моей соотечественницы и намеревалась заняться покупками, прозвучал аккорд необычного спектакля. Его героиня громогласного произнесла: - Глаза бы мои не смотрели на деликатесы! Надоели все эти колбасы, сыры и икра в придачу. Хочется чего-нибудь новенького, необычного…
Честно говоря, я подавила в себе желание подойти к не выдержавшей проверку на сытость особе и оживить ее память. Спросить, например, знает ли она о происходившем на ее родине голодоморе в Поволжье и на Украине? Слышала ли о блокаде Ленинграда с братскими могилами миллионов горожан, умерших от голода? Наблюдала ли обмороки истощенных детей или читала о них? Помнит ли бесконечные продуктовые очереди за необходимыми продуктами? Испытывала ли сама страх голода?
О многом мне хотелось спросить бывшую россиянку, получившую в эмиграции возможность приобретать деликатесы и тотчас - не отходя от прилавка - восклицать, что они ей надоели. Еще хотелось ей напомнить, что на все языках существует понятие благодарности с ключевым словом “Спасибо”.
К сожалению, на этом не закончились мои торговые наблюдения.
Как-то я обратила внимание на небольшой магазин, торгующий сушками, конфетами, консервами и какой-то готовой едой. Это был первый русский магазин, встретившийся мне за четверть века пребывания в Америке.
В небольшом помещении было пусто. Первоначально молодая продавщица не реагировала на мое появление. Вскоре появилась еще одна покупательница. Теперь мы стояли вблизи друг друга и обменивались мнениями относительно торгового ассортимента. Внезапно раздался зычный голос продавщицы: - Женщины, вы не мните товар и не открывайте пакеты. Они денег стоят… - Разумеется, на целостность пакетов мы не посягали, а потому удивились столь необычному обращению продавщицы.
После такого странного замечания та женщина ушла без покупок. Затем входили и уходили другие люди. Я выбрала баночку брусничного варенья и подошла с ней к кассе. Окинув меня подозрительным взглядом, продавщица с иронией произнесла: - Что, вдоволь нагляделись? Затем рывком бросила сдачу на прилавок.
В этот момент из подсобного помещения появилось второе лицо, предупреждающее первое: - Нин, ты пряники особо не ищи. Я их маленько задвинула. Ответ моей Нины был коротким: - Пусть стоят. Видишь, я работаю - за товаром и покупателями слежу. Надо сказать, что обмен подобной деловой информацией происходил громко в присутствии покупателей. Торговая сценка оживила в моей памяти советский анекдот (или факт?), звучавший так: - Маша, ты в сметану воду не лей, я уже лила.
Признаюсь: это была единственная на моем пути торговая точка, отличавшаяся от четко организованной американской торговли. Следовало о ней забыть, но почему-то она застряла в памяти.
Брусничное варенье оказалось безвкусным. А гостеприимную торговлю во главе с Ниной я в дальнейшем не посещала.
Мне казалось, что стала свидетелем нетипичных для Америки случаев с соотечественниками. Но почему-то в дальнейшем они вновь напоминали о себе.
МИЛЛИОНЕРШИ
Однажды неподалеку от нашей веранды на дорожке оказалась пожилая дама в инвалидной коляске без сопровождения. На английском языке она попросила меня подойти к ней. Я решила, что ей нужна помощь, потому спешила - в домашних тапочках бежала по длинному коридору дома, а затем по лужайке.
Дама в коляска выглядела бодро. Она встретила меня улыбкой, демонстрацией хорошей работы дантиста и игрой камней на пальцах. Стоило ей произнести несколько фраз на английском, как я узнала соотечественницу. (Как правило, с произношением не ошибаюсь - научилась отличать москвичей от петербуржан, украинцев от белорусов и даже разбираться с произношением некоторых южан.)
Для начала владелица коляски в краткой форме познакомила меня со своей биографией. Так я узнала, что зовут ее Элла, у нее есть дочь Марина, в Америке они живут сорок лет, родственников у них нет, но есть дом ценой более миллиона долларов, дорогие мебель, предметы декора и пара машин. В Москве она работала с антиквариатом, по сей день там находятся квартиры ее и дочери, с этим имуществом им предстоит разобраться...
Хотя в Советском союзе мне не приходилось сталкиваться с работниками антикварного фронта, в общих чертах догадывалась об источниках их доходов. После делового отчета старой дамы поняла, откуда растут семейные миллионерские ноги.
Надо сказать, что на моем жизненном пути отсутствовал опыт общения с миллионерами. Поскольку Элла с дочерью оказались первыми в таком ряду, с любопытством отнеслась к их биографиям.
Вслед за вступлением Элла перешла к описанию текущего момента: - Мне много лет, да и Мариночке уже почти семьдесят. Она разведена, здоровье шаткое, аппетита нет, жизнь у нее тяжелая. Надо думать о ее будущем. После меня ей одной не справиться с большим домом и имуществом. Сейчас нам подошел бы апартамент в доме, где вы живете. Он с балконами, верандами и лужайка с фонтаном перед глазами. Это нас устраивает. Но первоначально мы хотели бы посмотреть ваш апартамент. Дайте ваш номер телефона - и мы вам скоро позвоним.
Телефон я ей дала, после чего она покатила в коляске в сторону своего особняка. (С номером телефона и согласием посмотреть наш апартамент я промахнулась, что не замедлило подтвердиться.)
На следующее утро без звонка дама в коляске и ее дочь появились на дорожке напротив нашей веранды, откуда доложили: - Мы готовы посмотреть ваш апартамент. Встречайте.
Когда я открыла им дверь, Элла слезла с коляски и довольно бодро двинулась вперед. Что касается Марины, то она представляла собой куклу Барби с поправкой на несколько десятилетий. Загримированная по высшему классу пожилая красотка имела при себе хлопающие ресницы, накладные ногти, внушительные украшения и кокетливую шляпку. Далее происходило нечто, вызвавшее наше с мужем Ильёй удивление. Начался спектакль со сменяющими друг друга непредсказуемыми мизансценами, смахивающими на инспекцию.
В гостиной мать и дочь стучали по стенам, затем вышли на веранду, откуда обозревали вид на лужайку. В столовой рассматривали потолок с люстрой и заглянули в горку с посудой. На кухне не пропустили ни одну деталь - открывали ящик за ящиком, обозревали нутро холодильника, заглянули в духовку и даже проверили отсек для хранения мусорного бачка.
Мы с Илюшей молча и с удивлением наблюдали за передвижениями и действиями визитеров. Наконец, он не выдержал, отвел меня в сторону и спросил: - Где ты их взяла? Они обе ильф-петровские Людоедки Эллочки, а мамаша еще и Змей Горыныч! Когда-нибудь это закончится? - Но это не только не кончалось, а набирало обороты...
В ванных комнатах ими были проверены краны и шкафчики, а в одной из них изучена стиральная машина; в спальнях не была пропущена ни одна деталь, включая тумбочки и стенной шкаф; в комнате для хранения одежды опробована электрика и обследованы полки.
Когда посетительницы вернулись в гостиную и уже готовы были покинуть квартиру, мы с Ильей облегченно вздохнули. Не тут-то было! Нас ждал последний акт этого необычного спектакля.
Если накануне Элла сказала, что в Америке у них нет родственников, то теперь вспомнила о живущем неподалеку родном брате. А Марина доложила о замужней дочери, ее американском муже-миллионере и их наследницах. - У меня две очаровательные внучки! - воскликнула она.
Покончив с миллионерской родословной, Элла перешла к делу. На нашем с Ильей месте предложенное ею огорошило бы любого.
- Ваш апартамент нам понравился. Не хотите ли вы его нам продать? Мы дадим вам хорошую цену.
- Мамочкину идею я поддерживаю, - закивала Барби.
Видимо, эта пара рассчитывала на то, что мы соблазнимся хорошей ценой.
От такого предложения я онемела, а Илюша нашелся, хотя и прибегнул к несвойственной ему жесткой форме:
- Мы живем здесь полгода и не намерены продавать апартамент, - заявил он. - Вы действуете не по правилам. Наша семья не контора по продаже жилья. С этой целью вам следует обратиться к риелтору.
- Нет - так нет. Очень жаль! Но когда мы с дочкой купим апартамент в этом доме, вы сможете приходить к нам пить кофе с пирожными, - любезно предложила старшая дама.
- Спасибо за приглашение. Но я не пью кофе и не употребляю сладкого, - заметила я спокойно, подавив в себе желание окрасить произносимое ядом змеи. (В минуты несправедливости такое намерение иногда во мне просыпается.)
Спустя несколько дней знакомая риелтор рассказала мне, что к ней обратились мать и дочь, желающие приобрести жилье в этом доме. Одновременно они упомянули визит в наш с Ильей апартамент и меня в качестве, по их словам, незабываемого собеседника.
Вскоре в продуктовом ряду придворной кормушки я столкнулась нос к носу с Мариной. Правда, на этот раз она была лишена хлопающих ресниц, румян на щеках и кокетливой шляпки.
Увидев знакомое лицо, я поздоровалась. В свою очередь, Марина посмотрела на меня как баран на новые ворота. Дальнейший диалог выглядел так.
- Мы разве с вами знакомы? - спросила она.
- Недавно вы с матушкой в поисках квартиры осматривали наш с мужем апартамент. И даже предложили нам его продать, - уточнила я.
- Действительно? Что-то я не припомню.
- А я помню. Вы Марина?
- Да, я Марина. Меня ведь трудно забыть! - воскликнула бывшая Барби. Эта фраза сопровождалась закатыванием глаз и жестом руки. Такими телодвижениями она демонстрировала восторженное отношение к собственной персоне.
И тут во мне вновь заговорила змея.
- Если вас трудно забыть, то меня - незабываемого собеседника - легко вспомнить. Поклон Элле от хозяйки апартамента, который недавно она намеревалась приобрести.
На такой ноте закончился наша встреча.
Первоначально мне трудно было разобраться, с кем имела дело. Каково истинное лицо оказавшихся на моем пути людей? Они из самодеятельного театра или заряжены миллионерской вседозволенностью? Скорее всего, их действия подчинены тому и другому.
Сценки в магазинах и встреча с милионершами оживили в памяти восклицание Гамлета: “Не все спокойно в Датском королевстве!” Действительно, не все благополучно с отдельными эмигрантами в Америке. Как следствие - я решила поставить точку - не нагружать себя новыми негативными впечатлениями, не поддаваться желанию наблюдать и вслушиваться в происходящее на моем пути. Увы, из пожеланий самой себе ничего не вышло. Хитрость состояла в том, что окружающая среда не могла не интересовать, а эпизоды, будто нарочно, сами меня находили, оставляли след, тянули за собой раздумья.
М О С К В И Ч К И
В тот день я не повернула за угол. А ведь могла, но не успела. Погруженная в свои мысли, шла медленно. Вот тут-то они меня и засекли. Понятия не имею, почему именно на меня положили глаз - выдернули из следовавших в разных направлениях людей!
Их было трое. Все женщины внушительного телосложения. Если использовать принятое нынче определение возраста, то каждой 55 +. Возможно, с довеском. Не исключаю их былого участия в таких боевых единоборствах, как бокс, каратэ и прочих восточных искусствах типа айкидо и джиу-джитсу.
Словом, я оказалась лицом к лицу с гренадершами, каждой из которых я была по плечо.
Их объединяло не только телосложение, но и оформление лиц - ниточки бровей, стрижки без названия стиля и цвет губной помады, характерный для любительниц ночных клубов, то есть 18 +.
Мне сразу бросилось в глаза разделение функций между участниками этой компании. Впереди стояла предводительница - что-то вроде главной, а за ее спиной во втором ряду команда поддержки.
- Вы откуда? - сходу поинтересовалась главная.
- Из Спрингфилда, - механически отрапортовала я. И добавила, что недавно переехала в Чикаго.
- Никогда не слышал о таком. Это где?
- В том же штате Иллинойс, что и Чикаго. Не очень далеко. Если на машине, то часа три езды.
У команды поддержки мое разъяснение вызвало усмешку.
- Я спрашиваю откуда вы явились, а не откуда вчера приехали, - продолжала допрос гренадерша, напрягая лоб с нарисованными бровями.
И тут до меня дошло! Ее вопрос касался моего жительства в России. Одновременно ожила типовая фраза, задаваемая эмигрантам в Америке: “Where are you from?”
- Я из Ленинграда, то есть из Санкт-Петербурга.
После такого уточнения главная, поддерживаемая вторым рядом, приступила к действию.
- Мы из Москвы - столицы нашей родины, - произнесла она с достоинством. И добавила: - Москва лучше вашего Питера.
Я впервые оказалась в подобной ситуации, а потому в первый момент растерялась. К тому же, не была расположена на улице в жаркий день с незнакомыми людьми обсуждать преимущества Москвы перед Санкт-Петербургом, сравнительная характеристика которых требует исторических, архитектурных и демографических знаний. Но почему-то назревавшая дискуссия заставила мобилизоваться.
Главная приняла мое короткое молчание за слабину, после чего перешла к лобовой атаке. И пошло, поехало...
- В Москве есть знаменитые Кремль и Красная площадь, а в Петербурге их нет, - отчеканила она.
- В Питере есть Зимний дворец и Дворцовая площадь, - доложила я.
- У нас Большой театр и еще знаменитый МХАТ, - раздалась подсказка из второго ряда.
- А у нас знаменитые Мариинский театр и Большой Драматический.
- Не будете же вы отрицать, что Москва самый населенный город мира! - воскликнула главная.
- Буду, - парировала я. И уточнила: - В журнале National Geographic за прошлый год (полюбопытствуйте) есть статья со статистикой народонаселения по городам мира. По приведенным там данным, первые места занимают Токио, Джакарта и Дели. Что касается Москвы, то люди в нее тянутся, но пока она не на первом месте.
Моя справка оживила команду поддержки.
- А где эта Джакарта? В Индии?
- До вчерашнего дня город был столицей Индонезии, - иронично уточнила я.
Подкинутую мне Москву-реку я крыла Невой, Храм Василия Блаженного - Исаакиевским собором, Третьяковку и музей Пушкина - Эрмитажем и Русским музеем… Правда, на Мавзолее с трибунами споткнулась, но все же нашлась: - Лучше бы его не было!
Постепенно силы противника истощались. Начались переговоры между предводительницей и вторым рядом. Если первоначально я с недоумением восприняла необычную игру-дискуссию, то после ошибки москвичек с Джакартой (!) и отсутствием их реакции на Мавзолей она меня увлекла.
Возможно, мы продолжали бы сравнивать Москву и Питер. Но стоять на солнцепеке с пакетом продуктов в руках мне не хотелось. Поставить точку помог случай.
Неподалеку я заметила незнакомого пожилого человека в шляпе, сидевшего в тени на скамейке с газетой в руках. Расстояние между нами позволяло разглядеть еженедельную чикагскую “Рекламу” на русском языке. Идея созрела мгновенно. Правда, для ее реализации требовалась доля вымысла. Но для освобождения от столичных патриоток с их гордыней можно было себе позволить такую вольность.
- Видите этого человека? - спросила я . - Он тоже москвич. Вам будет интересно пообщаться. Вы непременно найдете с ним общий язык. Возможно, у вас есть общие знакомые. Так приятно встретиться в эмиграции с соплеменником!
Моя выдумка сработала. Через минуту перед глазами были три удаляющиеся женские фигуры. А когда дошла до угла и обернулась, то увидела компанию из четырех человек - старичка в окружении трех дам, в прошлом участниц боевых единоборств (кто их знает!) и валяющуюся на земле газету “Реклама”.
Я шла и думала о пожилых людях, нуждающихся в общении и одновременно страдающих комплексом превосходства.
П Е Р И Н А С Н А П А Р Н И К А М И
Я уже упомянула small botanical garden, созданный мной на небольшой открытой веранде. Добавлю, что при подборе растений учитываю разнообразие цветочных культур, их оттенков и сроки цветения. Как следствие, мой садик радует с весны до поздней осени.
Возвращаясь домой в жаркий июльский день, я подошла к цветущей веранде и не поверила своим глазам. Лениво кружащиеся в воздухе снежинки оставляли след на розах, петунии, бегонии… Но вели они себя странно - не таяли на ярком солнце, а застывали. И вообще этот летний снегопад дальше веранды не распространялся. Он начинался под звук, смахивающий на отдаленную дробь барабана. Стоило барабану умолкнуть, как снежинки переставали падать. И так каждый раз.
Чертовщина рухнула в момент, когда посмотрела наверх, где мне открылась необычная картина.
На балконе третьего этажа стояла особа женского пола с палкой в руке. Этим инструментом она выбивала висящую на ограждении перину. Женщина маленького роста, палка увесистая, перина внушительного размера. Получалось так: бам, бам, бам …, после чего пух слабой поступью летит на мою веранду. Затем пауза, перина переворачивается и вновь бам, бам...
Поскольку перина и ее хозяйка - ключевые составляющие необычной балконной истории, остановлюсь на них подробнее.
С хозяйкой я не знакома. Но из ее громких разговоров с приятелями (опять же по маршруту с третьего этажа вниз) знаю, что живет она в Америке не одно десятилетие. В момент выбивания перины на ней был легкий халатик-маломерка, слегка покрывающий места, которые не обязательно демонстрировать. Что до объема туловища и его деталей, то они - находка для карикатуриста юмористического журнала.
К этому добавлю, что общение с постельными предметами в откровенной одежде - дело житейское, но одновременно и интимное, поэтому демонстрировать его не обязательно.
Относительно перины думаю следующее. Скорее всего, нынешняя владелица получила ее в наследство от мамы или бабушки - предположительно представительниц мещанско-купеческого сословия или жительниц еврейского местечка. В свою очередь, те хранили ее со стародавних времен.
Таким образом, возраст данного постельного раритета солидный. За долгие годы перина приобрела дырки в теле, позволяющие перьям сначала отправиться в бега, а затем приземлиться на моих цветах. (Образ перины фигурирует в рассказах Антона Чехова, Ивана Бунина, Владимира Гиляровского... Лично мне доводилось встречаться с ней в тамбовской деревне в комплекте с кроватным подзором, сундуком, самоваром и русской печью.)
Последствия этой необычной истории я ликвидировала хитрым способом: пинцетом освобождала цветы от перьев-пуха неустановленных птиц, живших бог знает когда.
Тем временем Илья - приверженец порядка в среде обитания - подметил некоторые отклонения от элементарных правил поведения владельцев соседних балконов. - Смотри! Кадры мелькают. Это кино быстро закончится, - торопил он меня.
Увиденное состояло из трех кадров, причем каждый был схож с периной.
На первом балконе (четвертый этаж, дом напротив) мужчина в трусах вытряхивал из мешка нечто сыпучее, неопределяемое на расстоянии. Справившись с одним мешком, он принялся за второй. Одновременно сидящий на веранде первого этажа мужчина не мог понять, что происходит вокруг него, а потому в поисках причины оглядывался по сторонам.
На втором балконе (третий этаж нашего дома) молодая женщина купала ребенка в голубом пластмассовом бассейне. Завершив эту процедуру, она приступила к выливанию воды через балконную решетку. В это время на лужайке прогуливалось семейство гусей - папа, мама и дети. Вода сверху вниз поступала рывками, и всякий раз гуси в испуге разбегались.
С третьего балкона (второй этаж нашего дома) мужчина бросал гусям что-то съедобное. Это при том, что неподалеку размещено предупреждение с запретом кормить птиц и животных вблизи жилого комплекса.
Законопослушные американцы не замечены в совершении подобных вольностей на территории с зелеными лужайками и прогулочными дорожками.
К сожалению, вновь приходит в голову фраза Пушкина: “Здесь Русский дух! Здесь Русью пахнет!”
P.S.
В массе своей мои соотечественники ведут себя достойно. Но кто-то отступает от установленных в стране правил. В их числе персонажи моего рассказа.
Каждый человек по сути своей неоднозначен, а потому встретившиеся мне русские эмигранты не лишены достоинств. Надо думать, они приносят пользу своим трудом, отличаются доверительными отношениями с членами семьи и друзьями, отзывчивы на чужую беду.
Что касается поведения в общественных местах, то его формирование началось давно.
Многое зависит от стержня, который человек получил - какие учителя у него были и чему его научили. Моих случайных встречных на родине обучали определенным правилам поведения, и они хорошо усвоили уроки. Более того, оказались первыми учениками. Но это было всего лишь начальное обучение. Дальше уроков своих учителей не пошли. В эмиграции они оказались в плену былых привычек, и теперь применяют старые лекала в новых условиях. И такая бездумная логика работает.
Один персонаж пьесы Евгения Шварца “Дракон” защищается фразой: “Нас так учили…” А другое действующее лицо просит прощения за совершенные поступки и добавляет: - Пожалейте нас.
Прощение и жалость - дело личное. На этот счет у каждого свой выбор.
Добавить комментарий