27 ноября 1946 года бывшая немецкая китобойная флотилия «Слава», которая досталась СССР по репарации после Великой Отечественной войны, отправилась в первый рейс в Антарктику.
Китобойная флотилия приносила доходы государству в виде жира китов для пищевой, химической, кожевенной, мыловаренной и других отраслей промышленности, мясо использовалось для изготовления удобрений, а печень для пищевой, парфюмерной и фармацевтической промышленности. Амбра – ценное отложение в желудке кашалотов, шло в парфюмерию для закрепления аромата духов.
В первых рейсах во флотилии были всего восемь судов, китобойцы от «Славы-1 до «Славы-8». Работали они на угле, потом перевели на мазут. Условия работы тяжелейшие. Постоянные штормы, китобоец заливало водой, обледенение. Каждый год число китобойцев увеличивалось, пополнялось новыми более совершенными судами. Рейсы в Антарктику продолжительностью 7-8 месяцев, отдых и снова уход на промысел.
В период с 1948 по 1972 гг. советские китобойные флотилии добыли 234 795 китов, принеся большие доходы государству и нанеся большой вред фауне океанов. В результате деятельности китобойных флотилий было довершено уничтожение ряда разновидностей китов, а оставшиеся стада китов значительно поредели.
Вот как описывает технику охоты на китов гарпунер Виктор Кузьмич Лазарев, участвовавший в 23 рейсах китобойных флотилий «Слава» и «Советская Украина».
Гарпунная пушка — устройство довольно сложное. В трюме располагается целая механическая система. Тормозные пружины, блоки, лебедки и все такое прочее. В конструкцию укладывается 7-дюймовый канат длиной до... 1 км.
Стреляли мы с метров так 30350. Во время выстрела сразу вылетает метров 100 линя! В гарпуне крепится взрыватель. В саму гранату насыпают порядка полкилограмма дымного пороха. От контакта срабатывает взрыватель, происходит взрыв гранаты... Взрыв опрокидывает кита. Если попадание не в жизненные органы, кит начинает "рвать", т. е. резко устремляется вперед. Мы, понятно, полным ходом за ним.
Все же кит быстро теряет силы. Китобоец мощнее...
Когда кит успокаивается, мы лебедкой начинаем подбирать...
А бывало, что убитого кита оставляли, подкачивали воздухом, чтоб не утонул, втыкали пику с флагом и устанавливали радиобуй. И пошли дальше — охота не ждет...
Рейсы в Антарктику занимали по времени 7-8 месяцев. Флотилия уходила на промысел в начале осени и возвращалась в Одессу в конце весны, когда в городе цвела акация, что послужило созданию замечательной оперетты Дунаевского «Белая акация». Промысел был очень тяжелым. Условия обитания на «Славе» спартанские, никакого комфорта, а на китобойцах хуже, чем на подводной лодке. Все то же: продолжительные штормы, мороз, обледенение, тяжелая работа.
Но зато как их встречала Одесса! Почти каждая одесская семья как-то была связана с китобойной флотилией. Китобои жили рядом с нами, ходили по тем же улицам, дышали тем же воздухом. Сын знаменитого капитана-китобоя Зарвы учился вместе со мной в 43-й школе на улице Гоголя. На старом морвокзале тысячи одесситов, море весенних цветов. На трибуне, сооружавшейся к приходу флотилии, власти города и члены правительства. Почетный караул курсантов мореходных училищ. Все вокруг облеплено людьми. Слышны оркестры, гудки стоящих в порту судов. Китобойная флотилия вот-вот на подходе к причалам Военного Мола. В растянутом строю плавбаза «Слава» с экипажем 500 человек, за ней малыши-китобойцы, прошедшие путь из Одессы в далекую Антарктиду, многие месяцы тяжелой работы в штормовом океане и обратный путь домой. Вся Одесса вышла на улицы встречать своих героев. Встречали их так, как потом встречали первых космонавтов. Но самыми первыми встречали флотилию мы – одесские яхтсмены на наших белокрылых яхтах, на подходе «Славы» к Одессе, далеко в море, в районе 16-ой станции Большого фонтана.
Мне много раз приходилось участвовать в этом замечательном празднике. Китобойцы начинали салютовать родному городу из гарпунных пушек, выстрелы из которых были слышны по всему побережью Одесского залива. Стреляли холостыми зарядами. На одной из встреч наша яхта подошла слишком близко к китобойцу и вылетевший из дула пушки пыж, диаметром в несколько дюймов, угодил в наш грот, пробив его насквозь.
Одна из встреч «Славы» запомнилась на всю жизнь, так как я встретил на ней свою будущую жену. Я был студентом 3-го курса электромеханического факультета Одесского политехнического института и тренировался на одной из яхт звездного класса. Яхта стояла на водной станции судоремонтного завода им. Марти, а институт еще не переехал за Куликово поле и находился в начале улицы Советской Армии (Преображенской), там где сейчас расположен Кредитно-экономический институт.
Мне очень нравилась студентка из параллельной группы Лиличка Косоножкина, высокая, стройная как молодая березка, девушка с обворожительной улыбкой. Чтобы завоевать ее симпатию, я решил пригласить ее на яхту и выйти вдвоем встречать «Славу». После окончания первой лекции, когда надо было удрать в яхт-клуб, Лиличка сказала, что у нее какое-то важное дело и она только после второй лекции будет знать, сможет ли пойти со мной в море. После второй лекции Лиля сказала, что пойти не сможет, и на мой довод, что одному тяжело управлять олимпийской яхтой, предложила взять вместо нее проходившую мимо нас студентку из их группы Милу, на груди которой красовался значок «Мастер спорта СССР».
Звездный класс яхт – это мощное парусное вооружение и красивый легкий корпус. Экипаж звездника – 2 человека, наибольшая длина 6,9 м, осадка – 1 м, водоизмещение 671 кг, ширина корпуса 1,7 м, вооружение – грот и стаксель общей площадью 26,5 м. Яхта обладает подвижной мачтой, которая заваливается на полных курсах вперед, и бесконечный диапазон настроек, которые в совокупности дают полный контроль над парусами.
«Звездник» – это непривычное для классического яхтинга решение. Грот у звездника несоизмеримо больше, чем у яхт с такой же длиной корпуса. Гик настолько длинный, что выступает за корму и расположен так низко над палубой, что при его перемещении при повороте, команде приходится прятаться в кокпите. Мачта очень гибкая, что позволяет при помощи настройки двойных бакштогов, за счет перемещения вперед или назад придавать нужную форму гроту на любых курсах и при любой скорости ветра. Так как у звездника отсутствует спинакер, то эту проблему на полных курсах решают тем, что стаксель несут «на бабочку», при этом в шкотовый угол вставляют рею. Бакштоги немного растравливают, чтобы мачта ушла вперед, а штаг растравливают так, чтобы стаксель превратился в подобие спинакера – его задняя шкоторина становится передней и выносится на ветер, а галсовый угол становится вторым шкотовым* .
В 2011 году «звездному» классу исполняется 100 лет. Это старейший Олимпийский класс. Впервые приняв участие в Олимпийских играх в 1921 г., он остается сердцем соревнования до сегодняшнего дня. «Звездник» начинал свое участие в Олимпийских играх в компании с «Драконами», «Пятерками», «Летучими голландцами» и «Торнадо». Все они уже давно ушли в историю. А паруса «Звездников» продолжают наполняться ветром на Олимпийских соревнованиях.
«Звездный» – это одна из наиболее «густонаселенных чемпионами» яхт в мире. Спроектированная еще в 1911 году, сейчас она по праву стала классикой. Из четырех золотых Олимпийский медалей по парусу, завоеванных яхтсменами СССР, две в звездном классе. С капитанами этих яхт, Тимиром Пинегиным и Валентином Манкиным, мне приходилось встречаться. Замечательные ребята, которые при всей их звездной славе отличались скромностью и простотой в общении. Запомнилось сильное рукопожатие крепкой руки Тимира.
В 1960 году экипаж в составе Тимира Пинегина и Федора Шуткова стал Олимпийским чемпионом в звездном классе в Неаполе.
В 1980 году экипаж в составе Валентина Манкина и Александра Музыченко на звезднике «Эскимо» стал Чемпионом Олимпийских игр в Таллинне.
В Европейских чемпионатах наши спортсмены побеждали трижды: в 1964 году – Т. Пинегин, в 1979 году – В. Манкин и в 1984 году Биганишвили.
Есть в этой яхте что-то «звездное», сыгравшее звездную роль в моей семейной жизни.
Вместе с Милой, удрав с третьей и четвертой лекции, мы быстро добрались до водной станции. Все яхты уже вышли в море, и мой звездник одиноко качался на волнах. Спешно оформив пограничный «отход» и поставив паруса, я начал процедуру выхода из залива яхт-клуба. Так как яхта – звездник, а это самая сложная в управлении яхта, то выход на ней довольно непростой. Надо отдать швартовы, разогнать яхту, выбирая якорный конец, раздать один бакштаг и набить другой, не дав гроту и стакселю наполниться ветром пока яхта не отойдет от причала, подобрать один из стаксель-шкотов и растравить другой, подобрать гика-шкот и т.д. Так как все яхты давно уже были в море и мы явно опаздывали к приходу китобойной флотилии, я забыл объяснить моему матросу, т.е. Миле, которая впервые попала на яхту, что ей надо делать. Я отдавал ей команды, а она вместо того, чтобы их выполнять, сидела на палубе и смеялась, наблюдая за мной. А я метался от кормы к носу яхты и обратно и работал за рулевого и матроса, стараясь сделать все, что положено, чтобы благополучно вывести из яхт-клуба эту замечательной конструкции, но очень сложную в управлении яхту.
Но вот остался позади узкий выход из яхт-клуба, расположенный между стоящими на якорях океанскими судами и оконечностью мола, мы на чистой воде, все снасти яхты находятся в штатном положении, а яхта с наполненными ветром парусами и с большим креном до ватервейсов мчится в сторону Воронцовского маяка. И вдруг мой новоявленный матрос заявляет: «Как тебе не стыдно так кричать на меня, употребляя целый ряд каких-то ругательств». Я сперва ничего не понял, а потом сообразил, что отдаваемые мною обычным приказным тоном команды с употреблением морской терминологии восприняты как ругательства моей пассажиркой, а не матросом. Я со смехом стал объяснять Миле название всех снастей яхты, а также команды по управлению ими, извинившись, что не сделал это своевременно. Сделав несколько маневров, предварительно, объяснив, что и как нужно делать, я убедился, что мой еще не матрос, но уже не пассажир, а юнга, сможет мне помочь управлять яхтой.
Время перевалило за полдень, и весеннее солнце стало пригревать, Мила сняла кофточку, подставив лучам небесного светила свои обнаженные плечи. Я впервые за несколько лет совместной учебы взглянул на Милу не как на незамечаемую ранее студентку, а как на чудесное создание, общество которого подарил мне неожиданный случай. Передо мной была красавица. Стройную и мускулистую фигуру мастера спорта по гимнастике с тонкой талией украшала толстая длинная русая коса, ниспадающая на шикарные груди. Нежно-голубые глаза излучали какой-то необычный блеск. И в глубине этих чудесных глаз я утонул на всю оставшуюся жизнь. Правильный греческий профиль лица и маленькая горбинка на носу выдавали непростую породу этого небесного создания. И только через несколько десятков лет, уже после развала СССР, моя жена сказала, что она графиня из знатного польского рода, о чем нельзя было говорить при советской власти.
Вот так китобойная флотилия «Слава» и яхта звездного класса сыграли звездную роль в моей судьбе, навсегда соединив меня с моей дорогой Эмилией.
-------
* Мы оставляем всю специальную морскую терминологию, используемую в рассказе, даже не требуя от автора ее пояснений. Яхтсмену будет понятно, а для обычных читателей создаст «колорит» ( прим. ред. )
Добавить комментарий