Израиль. Иерусалим. День двадцать первый

Если вы когда-либо были в Эйлате (если не были, то надеюсь, что все мы еще туда поедем, потому что там очень хорошо, но я сейчас не о том), - если вы были в Эйлате, то вы, может быть, представляете себе, что лучшие эйлатские пляжи находятся в южной его части: там и дельфины, и кораллы, и яркие тропические рыбки. А еще чуть-чуть к югу пограничный пункт - граница с Египтом и начинается полуостров Синай. Прямо за пограничным пунктом город Таба. Вот там был ночью взрыв, пять (уточняют, что шесть) человек пострадали, а причина взрыва не установлена. Не знают, кто стрелял. Или не говорят.

По Израилю вчера много стреляли. Тут сомнений нет - ХАМАС стрелял и Хизбалла стреляла. Особенно в 10 часов вечера неприятно было - весь-весь центр страны под обстрелом.

Израильская армия, силами спецназа и инженерных частей при поддержке бронетехники, снова провела этой ночью ограниченные рейды на территорию Газы.

Высокоточные удары в целях самообороны нанесли вчера американские военные в по двум объектам на востоке Сирии, которые используются группировками иранского Корпуса стражей исламской революции, как ответ на серию атак из Ирака и Сирии. То ли это единичный случай, то ли начало - в общем, надо следить за развитием.

В Израиле были вчера какие-то минуты ошибочного ликования, когда казалось, что Катар (ужас-ужас, с кем нам приходится иметь дело ради освобождения заложников!) добился успеха и 224 человека будут скоро возвращены. Даже койки в больнице уже заготовили, в больнице Сорока в Беэр Шеве, это в Негеве, сравнительно близко от Газы, от контрольно-пропускного пункта Рафиах, который со времен освобождения Гилада Шалита стал у нас прямо образом врат свободы. Но нет, освобождение только обсуждается, ХАМАС требует взамен шесть тысяч своих. Слышала, что против такой сделки возражают ультраортодоксы, но совсем не уверена, что в данном случае учитывается их мнение - не знаю.

Хочу пояснить, почему я - вслед за русскоязычными израильскими СМИ - пишу “Рафиах”, а в российских изданиях можно увидеть “Рафах”. Рафах - арабское произношение, Рафиах - ивритское. Можно еще сказать “Рафия”, так этот город назывался в древности. То же самое с названием столицы Палестины - Рамалла на иврите, Рамаллах по-арабски. В других случаях разница в транскрипции названий вызвана еще и переводом на русский с английского, на который было переведено то ли с иврита, то ли с арабского, - тогда количество вариантов еще увеличивается. Например, я увидела, что моя исключительно грамотная подруга Г.М. пишет “Хезболла”, и прямо вся задергалась: у меня-то через “и”, как же я такие ошибки делаю, надо всё переправлять, - но нет, в данном случае я не виновата. Эту “партию Аллаха” можно называть по-всякому: Хезболла́, Хезболла́х, Хизба́лла, Хизбалла́, Хизбалла́х. Я останусь при своем варианте. 

С транскрипцией еврейских имен дело обстоит гораздо хуже. Нет объяснения, что то от иврита, это от арабского и т.д. Что-то пошло от первых переводов Библии, при которых не подумали, что русскому глазу непривычно видеть Й в начале слова, а уху неприятно такое непомерное употребление Х. Сейчас о неприятном звучании “х” думают, и газету Хаарец часто пишут как Гаарец, или вообще Арец. Арец на иврите означает страна, а “ха” артикль (в иврите один артикль, определенный, сомнений не оставляющий). Не думали в свое время, что не надо писать две буквы “йа”, когда можно написать одну “я”, и т.д., и на эту тему думать не начали. Но и на иврите - без перевода - нет упорядоченности в написании, например, географических мест.  Едешь по дороге, читаешь указатели, порядка нет как нет: гадаешь - то ли это место, куда тебя направляли 500 метров назад.

А уж какое в израильских русскоязычных СМИ разнообразие в написании фамилии нашего почти уже вечного премьер-министра - вариантов не перечесть. Но ничего, справляемся, о ком речь понимаем. 

В общем, кажется, что это такая же ерунда, как и споры о том, нужно ли переходить в эту субботу на зимнее время. Но ведь под всем есть определенная подоплека. Сторонники перехода утверждают что мы получим дополнительный час сна, противники - что это приведет к более раннему наступлению темноты. МВД всерьез рассматривало вопрос, так как десятки тысяч израильтян подписали петицию, предлагающую отложить переход на поясное время либо на два месяца, либо до окончания войны.

В петиции утверждается, что из-за нынешних условий и концентрации войск на границе с сектором Газа целесообразно и необходимо отложить изменение времени. Выдвигался аргумент, что ранний закат не будет способствовать сохранению чувства высокого морального духа у граждан, и особенно солдат, находящихся на передовой. Я в случаях спора в правительстве обычно смотрю, что сказал министр экономики Нир Баркат. Он деловой человек, по моему мнению, очень хорошо соображает, и я к нему прислушиваюсь.

Так вот,  он считал, что,  “если темнота наступит уже в 16:30, это еще больше ослабит национальные настроения, которые и без того далеки от оптимальных». А ультраортодоксальные законодатели, такие как ныне по решению Верховного суд отстраненный от министерских должностей Арье Дери (ох, лиса! - вообще, с моей точки зрения, самый умный израильский политик, хотя, конечно, глубоко чуждого мне направления), выступили против по религиозным соображениям, заявив, что отказ от перехода на зимнее время сделает утреннюю молитву очень трудной для соблюдающих евреев. 

Министр внутренних дел Моше Арбель постарался сгладить противоречия между религиозным и светским населением, назвав козлом отпущения компьютеры: отказ от привычной модели может внести перебои в работу информационных и компьютерных систем. 

Яир Лапид - глава оппозиции - объяснял вчера (не в первый раз), что страна была ослаблена не протестами против судебной реформы, а теми, кто судубную реформу предложил. Я в этом полностью с ним, считаю, что исполнительная власть должна существовать отдельно от законодательной, а подруга Н.С. считает наоборот. Очень трудно, быть с подругой по разные стороны баррикад. Но все-тки это еще не тот водораздел, как когда знакомая с детства, вроде бы интеллигентная женщина заявляет: “Я к Израилю отношусь неоднозначно”. Да что ж это такое! Как будто многие вступили в новое невероятно модное Общество по защите диких зверей.

Мы продолжаем узнавать подробности диких, невероятных, нечеловеческих зверств ХАМАСа. Пожалуйста, сделайте паузу в своих попытках рассуждать о нашем нарушении “законов войны”. О том, что Израиль должен был строить в Газе больницы - тоже не надо со мной сейчас. Я в принципе даже согласна, хотя как раз это “неоднозначно” - можно ли строить на территории автономии или лучше оказывать помощь в больницах на территории Израиля (что действительно делалось, уж это точно - клянусь), а стройку предоставить им самим или международным организациям.

Не будем сейчас спорить, потому что вот про это вообще не сейчас. Не надо, не надо пытаться сейчас найти в зверствах ХАМАСа долю вины Израиля. И Стокгольмский синдром я сейчас не хочу оправдывать - вы считаете, что его можно понять, пожалуйста, но не сейчас, не со мной. Я останусь при своем: пожимать руку охраннику-хамасовцу не надо (я опять про несчастную старуху Йохевед Лифшиц).

Представитель Израиля при ООН Гилад Эрдан бьется головой об стену, прибегая к показу самых страшных фотографий ХАМАСовских бесчинств - тех, которые раньше не подлежали публикации.

Приятные известия, если правда. Поскольку в Израиле сейчас численность эвакуированных составляет 120.000 (в другом источнике читала 152.000) человек, а в гостиницах есть лишь 56.000 номеров (мне не удалось уточнить: это наш общий гостиничный фонд или это номера, предназначенные для эвакуированных, а есть еще что-то для кого-то), то жилья не хватает. Причем все время повторяется, что война быстро не кончится, так что расселять надо хоть с какими-то удобствами. Всемирная сионистская организация призывает евреев, проживающих за границей и имеющих свободную жилплощадь в Израиле (вроде бы есть 38.000 пустых квартир), предоставить эту площадь нуждающимся. Все равно, мол, раньше Песаха в Израиль не поедете. Всемирная сионистская организация берет на себя юридическое оформление договора о том, что квартира будет освобождена жильцами в срок (пока что срок три месяца) и оставлена в том состоянии, в котором она была при вселении.