Аля родилась в далёком татарском ауле. Росла в беспросветной бедности, отец работать не хотел, перебивался случайными заработками, которые мгновенно пропивал, так и не донеся до дома. Девочке было три года, когда на её глазах отец зарубил мать и поджог их ветхий домишко. Алю удалось спасти, и всё своё недетское детство она провела в сиротском приюте среди таких же одиноких, никому не нужных детей.
Наверное, никто и никогда не расскажет, что творилось в этом детском доме на окраине республики Татарстан. Как выживали дети в условиях постоянной нехватки еды, одежды, постельных принадлежностей, отсутствии элементарных требований гигиены. Дети часто убегали, за побеги наказывали жестоко, но всё равно они убегали опять и опять.
Аля тоже несколько раз спасалась бегством, куда бежать не знала, но главное - уйти подальше, выбраться из этой змеиной ямы.
Пряталась на грязных деревенских базарах, в оврагах, на чердаках заброшенных зданий. Подолгу бродила по ночным безлюдным аулам надеясь, что хоть одна дверь откроется и её накормят, согреют, приютят. Девочка была согласна на какие угодно страдания, на всё, даже на занятия проституцией. Только бы не нашли, только бы не вернули назад в дом, который она ненавидела всеми силами своей души, в дом, где постоянно унижали и оскорбляли, где угрозами и силой девочек десяти-двенадцати лет заставляли вступать в половые отношения с сотрудниками.
Але было всего-навсего одиннадцать лет, когда директор этого злополучного заведения положил глаз на очаровательную черноглазую девочку. А когда она забеременела, боясь огласки, сам лично нашёл старую акушерку и сам, своей собственной персоной охранял сырой мрачный подвал, где две акушерки возились с Алей. Много часов девочка провела в муках, подпольный аборт чуть не лишил её жизни. После аборта долго и тяжело болела и каждый день отсчитывала время до окончания школы, чтобы навсегда покинуть этот Богом проклятый край.
Получив аттестат зрелости и собрав свои нехитрые пожитки, с трудом на перекладных добралась до города и отправилась в Москву.
Сначала казалось: самое главное - вырваться оттуда, а в поезде её охватила такая тревога, такой панический страх перед большим городом: сможет ли одна начать жизнь с чистого листа, поступит ли в институт, сможет ли учиться, получив столь убогое образование, сложится ли любовь со столицей.
Подала документы во ВГИК, один из немногих учебных заведений, представляющих абитуриентам общежитие на время вступительных экзаменов. Больших надежд на поступление не питала, да и к экзаменам практически не готовилась, бытовые проблемы требовали немедленного решения; жить - негде, денег – жалкие крохи, выданные детским домом на первое время. Аля стала искать место няни с проживанием. На счастье, в районе театральных училищ и ВГИКа спрос превышал предложения, ведь актёры часто уезжали то на гастроли, то на съёмки, и няни на двадцать четыре часа в сутки требовались постоянно. Буквально через день, не веря в свою удачу, она устроилась работать в семью преподавателя актёрского мастерства Института Кинематографии.
Аля пребывала в неописуемом восторге, ведь впервые в жизни она владела отдельной комнатой с душем и тёплым туалетом, которые ранее видела только на страницах книг, да и изобилие невиданной еды просто сводило её с ума. С Игорьком, очаровательным двухлетним малышом, она подружилась сразу, играла с ним, пела, сочиняла сказки и отдавала ему всё своё тепло и нерастраченную нежность. Приходящая домработница готовила, убирала, стирала, так что Аля занималась только ребёнком. Родители мальчика привязались к няне, и со временем она стала как бы полноправным членом семьи, ходила с ними в театры, на концерты, просмотры фильмов.
В доме часто собирались актёры, педагоги ВГИКа, мастера кино. Аля всегда была в числе приглашённых, училась многому, старалась впитать в себя важную информацию, запомнить интересное, обрести хорошие манеры, научиться свободно общаться.
Спустя два года девушка стала студенткой первого курса Института Кинематографии. Аля очень старалась окунуться в учёбу, много времени проводила за книгами, но всё равно постоянно испытывала трудности из-за пробелов в своём образовании. Один учебный год сменял другой - и вот уже учёба подходила к концу. И с каждым днём она понимала всё больше и больше, что ошиблась в выборе профессии, что актёрская карьера совсем не для неё и что пришло время срочно что-то менять в своей жизни.
А заветная мечта попасть в Америку по-прежнему не давала покоя, хотя и казалась несбыточной безнадёжной фантазией. Назавтра назначена встреча студентов с известным московским поэтом и сценаристом, который будет отбирать студентов для своего нового фильма.
Поэт появился в институте со своим переводчиком, высоким стройным американцем, мигом покорившим сердца будущих актрис. И в этот момент Аля поняла: это её единственный шанс - и немедля стала наводить справки.
-Том, 65 лет, проживает в Нью-Йорке, заведует кафедрой русского языка в университете, холост, жена погибла в автокатастрофе, у детей свои семьи, остановился в гостинице Зарядье.
Всю ночь, продумывая сценарий знакомства с Томом, Аля раскладывала свои идеи по строчкам. Десятки нелепых вариантов, десятки исписанных страниц. Теперь её жизнь зависела от успеха задуманного плана, к исполнению которого она приступила, не теряя времени.
Наутро Аля уже караулила американца у отеля, неотрывно всматриваясь в поток людей, проходящих через карусельные двери. И, как только он оказывался на улице, девушка незаметно пристраивалась за ним и молча шла по пятам, шаг за шагом и день за днём. Том, привыкший к вниманию женщин и зная, как ночные бабочки атакуют иностранцев возле отелей, старался не обращать внимания. Но не выдержал:
- Вы уж какой день преследуете меня. Пожалуйста, оставьте меня в покое.
Аля мгновенно сунула ему в карман заранее заготовленную записку: -Я люблю Вас! Буду ждать у ресторана Прага каждый вечер в семь. Умоляю, придите! И не сказав ни слова, убежала…
Тревожное состояние не покидало девушку весь день, едва дождавшись вечера с томительным беспокойством подъехала к назначенному месту.
Заинтригованный необычной запиской, мужчина ожидал её у входа, предложил зайти на ужин. Спокойная уютная обстановка ресторана располагала к беседе, и между ними как-то сразу завязался лёгкий непринуждённый разговор. Они говорили о кино, театре, о личной жизни. Аля поделилась историей своего тяжёлого детства, к чему Том отнёсся с глубоким сочувствием, спросил, может ли что-нибудь для неё сделать.
И тогда, набравшись смелости, она озвучила свою идею, свою дерзкую просьбу - увезти её в Америку, вступить с ней в фиктивный брак.
Удивлению Тома не было границ, но, отойдя от минутного шока, он внезапно почувствовал желание помочь этой эффектной девушке, принять участие в её печальной судьбе, быть может, подарить ей хоть чуточку счастья.
Они начали встречаться и настолько увлеклись друг другом, что через несколько дней поселились у поэта на даче. Неожиданно для самого себя Том потерял голову, влюбился как мальчишка несмотря на сорокалетнюю разницу в возрасте. А ещё буквально через несколько дней признался Але в любви и предложил создать реальную семью, выйти за него замуж.
Браки с иностранцами в Союзе, мягко говоря, не поощрялись, но, благодаря влиятельным связям, им удалось расписаться в невероятно короткое время.
Свадьбу в Доме Кино украшала не только невеста в изысканном свадебном платье, но и знаменитые актёры, поэты, московская элита. Аля боялась поверить: неужели её мечта о волшебной любви и жизни в Америке сбывается, неужели это она окружена такой заботой и таким вниманием, о котором никогда и мечтать не могла? Она любила и была любима, она купалась в счастье и дорожила каждым счастливым мгновением, которое выпало ей, наверное, как компенсация за все пережитые беды.
Получив визу на въезд в Америку и не веря до конца в своё счастье, Аля раз и навсегда покинула Россию.
Америка встретила её весьма сдержанно, вместо ожидаемых престижных хоромов она увидела запущенную холостяцкую квартиру, до потолка заваленную книгами и журналами, сыновья Тома, приехавшие навестить отца, ранили её своей неприветливостью и недружелюбием.
Муж пропадал на кафедре чуть ли не сутками и виделись они практически только за завтраком. Том понимал, что Але надо уделять больше внимания, помочь поскорее адаптироваться и вписаться в новую жизнь.
Но столь запущенные дела в университете и горящие контракты переводов оставляли ему лишь немного времени на короткий сон. Так что с культурным шоком Але предстояло справиться самой, а всё было таким чужим и непонятным, что временами казалось: она никогда не постигнет реалии американской жизни. Она грустила, скучала по актёрским ночным посиделкам, по театрам, которые так часто посещала в свои московские годы. Привыкание к Америке проходило сложно и болезненно, да и в супружеских отношениях многое огорчало. На смену московской щедрости у мужа появилось бережное отношение к деньгам, его настоятельные просьбы вести учёт расходам и укладываться в рамки бюджета вызывали у Али бурю протеста. Не было у неё за плечами опыта семейной жизни, не знала она, как надо строить супружеские отношения. Сознавала, что муж её человек взрослый с устоявшимися привычками и годами заведённым порядком в доме, но всё же пыталась наладить быт и питание по-своему.
И эти нелепые бытовые разногласия день за днём разрушали их любовь, вносили нежелательные эмоции в домашнюю обстановку. Том всё больше погружался в работу, а Алины дни тянулись тоскливо и однообразно наедине с учебником английского языка и наплывом негативных мыслей.
И хотя её разум бесконечно твердил, что смысл жизни мужа в работе, Аля тем не менее ждала перемен, надеясь, что как семейный человек Том найдёт баланс, переставит акценты и сделает выбор в пользу семьи. Переживала, мучилась, разрываясь между любовью и невосприятием его жизненного стиля.
Через некоторое время Аля родила девочку. Том всячески старался помочь жене, но бессонные ночи отнимали его последние силы. Работать над переводами дома было абсолютно невозможно, и он всё чаще задерживался в университете до полуночи. Взаимное недовольство нарастало, и бытовые неурядицы всё больше отдаляли их друг от друга. Том переживал, видя, как угасает их любовь, как разница в возрасте и различные жизненные ценности разрушают их чувства. Он очень хотел сделать Алю счастливой, но так и не смог что-либо изменить в своём привычном рабочем ритме.
Малышке было всего несколько месяцев, когда Тома не стало, он умер сидя за своим письменным столом, от внезапной остановки сердца. Вот так неожиданно оборвалось Алино короткое счастье. Не сумела она его уберечь, оградить от мелких обид, нелепых сцен, конфликтов.
Не знала она, насколько хрупко семейное счастье, как легко его потерять и как может оно обернуться болью, отчаянием, невосполнимой потерей. Долго ещё Аля носила своё горе, долго корила себя за глупые ошибки, за то, что не сберегла такой бесценный подарок судьбы.
Добавить комментарий