А. С. Пушкин: «Такова бедность России в государственных людях, что и Кочубея некем заменить!»
Как и с любой значительной личностью в российской истории, с графом, которому под конец жизни императором Александром I было пожаловано княжеское звание, а именно: Виктором Павловичем Кочубеем, было связано немало откровенно курьёзных историй.
Тем не менее, несмотря на откровенные неувязки между моральной позицией графа и его фактическими действиями (с чем и были связаны те самые курьёзы), немногие исторические личности могли «похвастаться» тем, что определённые анекдотические ситуации преследовали их (а, точнее, память о них) даже после их «безвременной кончины».
Первый министр внутренних дел в Российской империи, председатель Государственного совета и Комитета министров, канцлер Российской империи (и прочее, и прочее, и прочее в списке его чинов и должностей), граф Кочубей в течение пятидесяти лет состоял на службе Российской короны и в течение трети века из указанного времени занимал крупнейшие посты в государстве. В памяти же потомков он остался, прежде всего и увы, максимально дуалистичной личностью.
Явно поддерживая либеральные настроения в обществе в начале XIX века, жизнь свою он окончил заскорузлым консерватором.
Также выступая с одной стороны приверженцем разделения исполнительной, законодательной и судебной властей, граф Кочубей одновременно стоял на позиции незыблемости самодержавия, которое курировало и надзирало за всеми ветвями власти, а при необходимости могло и влиять на них в одностороннем порядке.
Опять же, считая крепостное право (едва ли не самую тяжёлую и болезненную тему российской действительности вплоть до его формального упразднения в 1861 году) буквально «гигантским злом», тем не менее он не сделал ничего для ослабления этой позорной, вековой практики узаконенного рабства. Более того, граф Кочубей вообще не был склонен «ослаблять существующий порядок» в Российской империи.
Иными словами, как и у подавляющего большинства чиновников его времени, за твёрдыми убеждениями и несгибаемой моральной позицией графа, вообще не просматривалось никаких позывов к действию, чтобы на практике подтверждать и отстаивать свои убеждения.
Две же очень показательных истории, которые непосредственно связаны с «наследием» В. П. Кочубея, случились сразу после его смерти в 1834 году.
По факту того, что в подобных случаях официально и без исключения именуется «скоропостижной и безвременной кончиной», князя Кочубея как крупного государственного деятеля решено было похоронить в Свято-Троицкой Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге.
Его супруга, княгиня Мария Васильевна, как считается, просила лично императора, чтобы часть могильной плиты, под которой упокоили В. П. Кочубея, была отдельно огорожена решёткой (очевидно, вопреки принятым в лавре обычаям). Государь удовлетворил просьбу безутешной вдовы и сделал соответствующее распоряжение. После чего злые языки в столице с иронией говорили буквально следующее: «Посмотрим, каково будет князю во время второго пришествия. Когда все уже будут на небесах, он всё ещё будет карабкаться через свою решётку!».
Вторая же «посмертная» история связана непосредственно с дневниковыми записями «Нашего всего», незабвенного Александра Сергеевича Пушкина (который, к слову сказать, как полагает многие его бытописатели, в юности был влюблён в дочь графа Кочубея Наталью Викторовну). После смерти В. П. Кочубея в дневниках «Алесан Сергеича» появилось несколько вполне красноречивых записей, посвящённых усопшему государственному мужу.
Одна из них гласила буквально следующее: «Казалось, смерть такого ничтожного человека не должна была сделать никакого переворота в течение дел. Но такова бедность России в государственных людях, что и Кочубея некем заменить!».
Другая же запись была шуточной «поэтической» эпитафией, которая в то время передавалась «в обществе» из уст в уста (написана ли она была непосредственно самим Пушкиным или просто появилась в его дневнике как забавная посмертная эпиграмма, услышанная им где-то, история, увы, умалчивает):
Под камнем сим лежит граф Виктор Кочубей.
Что в жизни доброго он сделал для людей,
Не знаю, чорт меня убей.
Комментарии
Пушкин, выходит, был прав
Как видно из статьи, Кочубей ничего особенного из себя не представлял. И Пушкин, выходит, был прав в нелестной оценке графа (впоследствии князя).
Но всё равно прочесть было интересно.
Добавить комментарий