Марине Сергеевой
Небо было голубым и безоблачным, а настроение – нет. Жуткое было настроение. И автобус был чёрный. Чёрный «Икарус». Перед выходом из дома Маша, как всегда, посмотрела на себя в зеркало, чтобы спросить мысленно: «Ну что, Маша, было же у тебя что-то хорошее в прошлом?» И мысленно же ответить: «Было! И будет!» В совсем недалёком прошлом был развод, следствие отвратительного предательства. А вот в ближайшем будущем ей предстоял отдых на Чёрном море, безмятежные 10 дней. И условия подходящие, непритязательный домик, но у самой кромки моря, и трёхразовое питание, и доставка автобусом туда и обратно, всего лишь пять часов - и всё вместе не очень-то и дорого. Но всё-таки, всё-таки настроение оставалось отвратным... И тем более надо было ехать, надо...
И вот Маша – cпортивная фигура, синие глаза, иссиня-чёрные волосы, стрижка сассун, самсонитовый чемоданчик, рюкзак, соломенная шляпа с чёрными очками «кошачий глаз» поверх шляпы - влезает в этот самый чёрный «Икарус», занимает место, указанное в документе фирмы, и ждёт дальнейшего развития событий. И события не замедлили развиться.
В автобус вошёл джентльмен. Изысканно седовласый, рослый, загорелый. И одет он был самым изысканным образом: джинсы-трубы, пиджак в крупную клетку типа «оконная рама», шейный платок аскот. И направился он прямо к Маше и уселся рядом.
Он заговорил. Сразу. Очевидно, что джентльмену хотелось поговорить. Он выразил сожаление о том, что они едут в мрачном чёрном «»Икарусе», а время львовских автобусов, бело-голубых, уже прошло.
- Вы с вашими голубыми глазами выглядели бы прекрасно на фоне бело-голубого автобуса. Посмотрите на меня, пожалуйста! – попросил он.
Маша посмотрела.
- Вы знаете, что я увидел в ваших глазах?
-Что? – спросила Маша.
- Бездну!
Не сочтите меня невежливым, но я прошу разрешения прочитать вам стихотворение.
Маша разрешила, и джентльмен зачитал:
«Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…»
И наконец,
«Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, -
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..»
«Тютчев, - сказал джентльмен, окончив читать. – Фёдор»
«Фёдор!», - эхом отозвалась Маша. В ней зашевелилось воспоминание.
«Тогда я ещё почитаю», - сказал спутник. И стал читать:
«Я вас любил: любовь еще, быть может.»
- Да, - перебил он себя. – Меня зовут... Олег, - сказал он с некоторым раздумьем.
«Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем...»
и
«Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим».
Машины воспоминания заклубились eщё больше и стали отчётливыми.
«А как вас зовут?» - спросил Олег.
Маше захотелось назваться Полиной, но она почему-то сказала правду: «Маша».
- Тогда, Маша, я вам спою. – И тихонько, с чувством запел:
«Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты».
и
«И грустно я так засыпаю,
И в грезах неведомых сплю…
Люблю ли тебя— я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!»
И тут у Маши всё сложилось.
- А я знаю, - сказала она, - что вы собираетесь прочитать мне дальше.
- Ну и что же? – спросил Олег надменно.
Вы мне прочтёте «Отговорила роща золотая» Сергея Есенина, а потом «Любовь - не вздохи на скамейке и не прогулки при луне» Степана Щипачёва.
Ну, - подумала она, - потом что-то из Евтушенко, но не обязательно.
- Откуда вы это знаетё? Вы ясновидящая?– спросил Олег. Он был поражен.
- Ну как же мне не знать? – Все эти стихотворения и точно в таком же порядке читал мне мой бывший муж в первый день знакомства. По-видимому, вы кончали одну и ту же хорошую школу. Высшую Школу КГБ. Знаете, как я сейчас называю своего мужа?
- Как? - механически спросил Олег.
- Мой урод! - сказала Маша. – Скотина редкая.
Олег внимательно посмотрел на Машу.
- Разрешите, я переменю своё место, - сказал он, забрал вещи и пошёл к задним сиденьям.
Перемените, перемените! - согласилась Маша. Такого великолепного настроения у неё давно не было..
Добавить комментарий