За свою долгую жизнь я не раз был свидетелем, а иногда и участником, самых разных житейских ситуаций. Одна из них, история наших приятелей, никак не оставляет меня. Долго сомневался, писать ли о случившемся, хватит ли моего умения выразить свои чувства, чтобы верно обрисовать ситуацию, в которой ярко проявилась борьба добра и зла. И всё-таки, оставив сомнения в стороне, решилcя – уж очень невероятной она оказалась.
Я возвращался с кладбища, на душе был сплошной мрак. Мрак не только потому, что ушёл из жизни человек, с которым меня связывали добрые отношения едва ли не с первых эмигрантских дней. К этому присоединялась горечь от того, что у меня на глазах трагически развалилась, казалось, очень дружная семья. Моё представление о добре и зле было в глубоком нокауте. Не только я – вся наша семья - была потрясена событиями, свидетелями которых довелось быть. Впрочем, обо всём по порядку.
Яша и Соня, интеллигентная пожилая супружеская пара, эмигрировали из Москвы почти одновременно с нами. Они прилетели к Игорю, хорошо устроенному сыну, который с женой и дочкой жил в своём доме. Родители Лены, его жены, эмигрировали значительно раньше, но жили со старшим сыном в Чикаго. Игорь работал программистом, а Лена - бухгалтером в той же фирме. Их дочке было, как и нашей внучке, семь лет. Игорь арендовал для родителей полдома недалеко от апартамента, в котором родственники поселили нас.
Уже через месяц мы, «старшее поколение», дружно пошли в расположенную неподалёку школу и начали бесплатно учить английский по программе ESL – английский как второй язык, и ещё больше сблизились. Вместе отмечали какие-то события, выезжали в парки или за город. Вместе отправились в круиз по Карибскому морю.
К моменту эмиграции я уже больше пяти лет был на инвалидности, после двух операций в Харькове на шейке бедра правой ноги, она стала короче на шесть сантиметров, а более чем полугодовое пребывание в гипсе от рёбер до пятки привело к тому, что в колене нога почти не сгибалась. Кроме того, постоянно давала о себе знать голова, пробитая много лет тому назад в аварийной ситуации на производстве. Так что уже в начале осени мою инвалидность подтвердили. А следующей весной как инвалид я получил восьмую программу. Теперь мы платили за жильё лишь 32% от своего дохода, остальную часть ренты оплачивало государство.
Поскольку хозяин нашего апартамента восьмую программу не принимал, мы осенью переехали на новое место жительства. А вскоре и Яша с Софой получили апартмент во вновь построенном стариковском доме – таким образом жизнь нас развела. Мы стали реже видеться, всё реже перезванивались.
Однажды поздним ноябрьским вечером позвонила Соня и сквозь рыдания мы услышали: «Игорь потерял работу, и они уехали в штат Мэн. Это так далёко от нас, самый край Америки. Я их никогда не увижу-у-у». Следующим утром мы, бросив дела, помчались к друзьям. Яша, нисколько не удивившись, без слов пожал мне руку, угрюмо-сдержанно поздоровался с Евой. Соня с распухшим от слёз лицом бросилась ей на шею.
Оказалось, что фирма Игоря и Лены закрылась уже десять с лишним месяцев назад. Они искали работу вначале в районе нашего города, включая Сан- Франциско, затем в Калифорнии, но безуспешно. И вот, когда они уже теряли надежду, совершенно неожиданно, три недели назад, Игорю предложили работу в небольшом городке (название я запамятовал) в штате Мэн. Они с Леной на два дня слетали туда, всё на новой фирме согласовали, подыскали жильё и, наскоро попрощавшись с родителями, сорвались на новое место.
Мы старались Соню и Яшу успокоить, отвлечь от горьких мыслей. Возили то в Кармел – городок художников, где не одна картинная галерея, то в курортный Монтерей, посмотреть на китов и дельфинов, то в солнечный Санта – Круз, где морские котики привлекают приезжих - ничто не помогало. Особенно переживала Соня. Она немного отвлекалась, но к концу поездки глаза её снова были на мокром месте, а все разговоры сводились к Игорю, Лене и Ребекке. Она каждый день, а иногда и несколько раз в день звонила сыну, разговаривала с внучкой и невесткой. Я посоветовал им слетать к детям, и Яша уже взял билеты, но произошло непоправимое. За два дня до отлёта Соню жестоко разбил тяжелейший инсульт. Её почти полностью парализовало, она потеряла речь. И через три дня она ушла.
Яша был невменяем, как зомбирован, и организацию похорон мы взяли на себя. Игорь прилетел, но сразу после похорон, даже не оставшись на ритуальный по сути обед, в тот же день улетел.
Яшу было не узнать, он угасал на глазах, и через семь месяцев инфаркт унёс и его. Мы с друзьями решили его похоронить рядом с Соней, но это оказалось очень непросто – денег катастрофически не хватало. У Яши в столе оказалось семь с небольшим тысяч наличными и полторы тысячи на счету. Но, к деньгам на счету никто не имел права прикоснуться. Ведь завещания не было, а наследник мог на них рассчитывать не ранее, чем через шесть месяцев. Несколько семей, знавших семью Софы и Яши, собрали почти три тысячи, но всё равно этого было очень мало. Я связался с Игорем и был поражён разговором с ним. Привожу его дословно:
- Прилететь я никак не могу, нет ни времени, ни денег. Вы уж как-нибудь решите этот вопрос сами.
- Игорь, как тебе не стыдно, это ведь твой папа. Если нет денег и не у кого занять, возьми в банке. На похороны, безусловно, дадут, причём проценты, наверняка, будут минимальные.
- Вот сами и возьмите. Извините, мне некогда - и отключился.
Я был в шоке и растерянно смотрел перед собой, ничего не замечая и не в силах на чём-нибудь сконцентрировать взгляд. Словно откуда-то издалека до меня донеслось:
- Валерий Григорьевич, что случилось?
Ко мне как раз в то утро пришёл Богдан, парень лет под пятьдесят (мне-то восемьдесят три, так что он для меня действительно был молодым парнем). Он многие годы помогал мне общаться с компьютером, вот и в тот жуткий день колдовал над моим стареньким компом. Мы семьями дружили с родителями его жены, которые жили под нами. Они были истинно верующими людьми из-под Львова, и Богдан также был верующим человеком, хоть и не воцерковлённым. Услышав мой через пень колоду рассказ о произошедшем, он спросил о недостающей сумме, глянул на часы и сказал:
- Мне нужно в церковь, а после службы я приеду и закончу работу.
Не в силах что-нибудь соображать, я только головой кивнул. Тупо смотрел перед собой, а перед глазами рисовалась дикая картина, как тело Яши какие-то человеки бесстрастно - безразлично бросают в яму с какими-то бомжами.
Звонок телефона вернул меня к действительности; звонил Богдан:
- Валерий Григорьевич, мы в церкви собрали нужную сумму, а наш пастор позвонил русскоязычному раввину - и он проведёт службу бесплатно. Скоро приеду и всё расскажу.
Добавить комментарий