Вера Тариведиева — вдова композитора, президент Благотворительного Фонда Микаэла Таривердиева, автор книги — «Биография музыки» (о жизни и творчестве М.Л. Таривердиева), арт-директор Международного конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева, художественный руководитель Кафедрального собора Калининграда. С ней мы поговорили о Микаэле Леоновиче, о его жизни, о его дружбе с известными деятелями культуры, о его авторской книге — «Я просто живу», и, наконец, о книге - «Биография музыки», которую написала и выпустила сама Вера Таривердиева* .
- Вера Гориславовна, как пишет Микаэл Леонович в «Я просто живу»: «Что касается меня, то в ряду людей, оказавших на меня влияние, я бы назвал мою мать, Лилю Брик и Мириам Салганик, моего близкого друга, индолога, замечательного переводчика, политолога, удивительную женщину. Нашей дружбе много лет. И я часто называю ее своей сестрой. У меня нет ни родных братьев, ни родных сестер. Да и вообще, для меня родные люди — вовсе не обязательно родственники. И чаще всего именно не родственники». Правда ли, что книгу он надиктовывал на диктофон, а Вы перепечатывали на пишущей машинке?
- Артем, да! Хотя «надиктовывал» это не совсем точно. Мы сидели, общались, Микаэл Леонович говорил, я задавала вопросы. И был включен диктофон. Потом я это расшифровывала. И выстраивала текст, и печатала это на машинке. Вообще все это началось, когда в нашем доме появился издатель из Нью-Йорка - Илья Левков. У него было издательство на русском языке. Он выходец из СССР. Он попросил написать Микаэла Леоновича книгу о его ощущении времени и происходящих событиях. Это было в начале девяностых, во время перестройки. И мы начали это делать — писать книгу. И она была сделана. Назвали ее «Предательство интеллигенции».
Она не вышла. И вот значительная часть ее вошла в книгу «Я просто живу». А книгу «Я просто живу» мы не успели закончить при жизни Микаэла Леоновича. Я ее дописывала после его ухода. Поэтому она завершается главой «Я — Вера», написанной уже от моего лица.
- И там же: «Тогда мы просто иронизировали над такими верноподданными художниками, так называемыми общественными деятелями, как Серов в живописи, Михалков и Софронов в литературе, Хренников в музыке. Мы просто не понимали, какую опасную и печальную сторону нашей жизни являли одним только фактом своего существования эти деятели культуры, продававшие свой талант и делающие все для того, чтобы не родилась новая честная культура. Я помню, как мы с Ахмадулиной и Аксеновым посмеивались над Феликсом Кузнецовым. Только потом поняли, какую сыграл роль в жизни Аксенова тот же Кузнецов, практически лишивший страну одного из крупнейших писателей. Мы верили в здравый смысл, мы знали, что коль скоро наши руки чисты и мы готовы принести себя на алтарь отечества, то в случае выбора между нами и представителями сталинской «интеллигенции» выберут нас. Жизнь показала, что мы ошибались». Меня поразила неподдельная авторская интонация, насколько он был честным во всем. Книга, вышедшая в 1997 году, наделала много шуму, не так ли?
- Я бы не сказала, что книга наделала много шума. В ней нет ничего такого, что провоцирует какие-то резкие реакции. Но она была востребована. Издавалась несколько раз. И вот переиздание книги вышло в этом году в издательстве АСТ.
- Как долго шла работа над книгой «Я просто живу»?
- В результате несколько лет. Сначала мы делали «Предательство интеллигенции». Это где-то — год. Потом продолжали общаться и записывать на диктофон наши беседы. А потом несколько месяцев после ухода Микаэла Леоновича я ее доделывала.
- Вы пишете: «Я вошла в мир Микаэла Таривердиева в период мадригалов, «Сонетов Шекспира», Скрипичного концерта и оперы «Граф Калиостро». В его автобиографической книге, в последней главе, написанной мною и названной «Я — Вера», я описала и момент своего вхождения, и то, как мы жили, и некоторые события, свидетельницей которых я была. И тогда, и сейчас я чувствую глубокую причастность не только к тому, чему я была непосредственным свидетелем, но ко всей жизни Микаэла Таривердиева». После ухода Маэстро, вы много лет распоряжаетесь творческим наследием Микаэла Леоновича и являетесь хранителем архива Микаэла Леоновича. Не планируете ли вы открыть со временем музей Таривердиева в Москве?
- Да, это входит в мои планы. Я написала завещание, согласно которому после моего ухода наша квартира на улице Усиевича (дом 9) переходит Национальному музею музыки со всем, что в ней находится. Я сохранила в квартире все так, как было при Микаэле Леоновиче. На столе в гостиной даже табак и трубки сохранились, которые он курил. Уж не говоря об историческом рояле Стенвей 1938 года, фисгармонии 1865 года, студии, в которой Микаэл Леонович работал последние 10 лет и записывал музыку кино и не только. Здесь он творил. И здесь по договоренности с Национальным музеем музыки будет музей - квартира Микаэла Таривердиева.
- «Я была свидетелем рождения музыки на протяжении последних тринадцати лет. Меня, как и всех, кто хоть однажды присутствовал при работе Микаэла Леоновича в студии, поражал этот процесс: моментальностью рождения вариантов и точностью реакций на изобразительный материал, свободой, импровизационностью и одновременно очень жесткой выстроенностью музыкальной ткани. И еще — поразительной способностью распоряжаться временем, точностью его организации. Ведь что есть композитор? Человек, который умеет распоряжаться временем…».
А как определял композиторкое мастерство сам Микаэл Леонович?
- Наверное, можно сказать, что для него композиторское мастерство определялось такими параметрами, как профессионализм, владение профессией, что подразумевает многие умения и владение разными композиторскими техниками и знание об этих техниках. А также наличие творческой индивидуальности и способности ее заявить и донести. Это мое ощущение его возможного определения композиторского мастерства.
- Давайте поговорим про малую родину Михаила Леоновича — Тбилиси. Часто ли бываете в Тбилиси? Сохранился ли в городе дух, который хорошо был знаком с детских лет Микаэлу Леоновичу?
- Очень люблю бывать в Тбилиси, погружаться в атмосферу родного города Микаэла Леоновича. Но бываю, к сожалению, редко. Первый раз я была там после ухода Микаэла Леоновича. Жила в доме родителей моей московской подруги Елены Кандарян недалеко от дома Микаэла Леоновича. Общалась с министром культуры Грузии и тогда же решили открыть на доме, где 17 лет жил Микаэл Леонович, мемориальную доску. И мы это сделали! На улице Ингороква, 14. Бывала не один раз в Тбилиси с концертами музыки Микаэла Леоновича. Наверное, самый запоминающийся был в Оперном театре имени Павлиашвили, в котором принимал участие Тбилисский симфонический оркестр и программа открывалась темой Тбилиси из фильма «Я обещала, я уйду». Обожаю дух Тбилиси, с которым мне посчастливилось соприкасаться всегда, когда я оказывалась в этом городе!
- А в Армению его всегда тянуло? Вы часто посещали Армению вместе с ним?
- В Армению Микаэла Леоновича не тянуло. Хотя всегда ощущал себя армянином. Он крестился в Армянской церкви уже совсем взрослым человеком. Когда мы были уже вместе. Но в Армении мы не были вместе. Сейчас я связана очень с Арменией. Там тоже бывают концерты музыки Микаэла Леоновича. И Министерство культуры Армении — один из учредителей Международного конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева. Я очень люблю Армению. И Микаэл Леонович тоже чувствовал свою причастность духовной жизни Армении.
Он стоит как бы на перекрестьи разных культур: с одной стороны — армянской, с другой - грузинской, российской и европейской. Наверное, этот факт делает его музыку неповторимой и актуальной и сегодня, даже когда его нет с нами уже так много лет...
В музыке Микаэла Леоновича не читается его причастность к какой либо национальной культуре. Но в ней есть такая пронзительная интонация, которая трогает душу всех, кто слышит его музыку, независимо от того, в каком жанре она написана.
- Вы чувствуете острую связь с ним сегодня? Снится ли он вам?
- Я чувствую острую связь с ним. Но он мне не снится. Мне вообще не снятся сны.
- Храните ли вы его письма к вам, телеграммы?
- Он не писал мне писем, не посылал телеграмм. Но я чувствую его обращение ко мне в его музыке. Это как его письма.
- Вашими усилиями изданы книги о Таривердиеве, вы — президент Фонда Таривердиева, арт-директор Международного конкурса органистов имени Микаэла Таривердиева. Можно ли назвать ваши усилия по сохранению культурного наследия Микаэла Леоновича, в определенной степени, — популяризацией его творческого наследия в современном мире?
- Да, я закончила книгу Микаэла Леоновича «Я просто живу». Это его автобиографическая книга, где последняя глава «Я — Вера» написана мной. Потом, я написала свою книгу о нем - «Биография музыки». Конечно, это все связано и с жизнью его, и с творчеством, что неразрывно. И Международный конкурс органистов имени Микаэла Таривердиева - мое детище. Я им занимаюсь много лет и очень рада, что конкурс способствует раскрытию творческой личности Микаэла Леоновича. Мне хотелось всегда расставить правильные акценты в восприятии его как композитора и человека. То, что он сделал в области музыки кино, многими оценено. Но хотелось, чтобы люди знали и о его органном наследии, его операх, балетах, инструментальных концертах. Поэтому я придумала конкурс органистов. Он существует с 1999 года и, как мне кажется, играет немалую роль в отношении к Микаэлу Леоновичу.
- Таривердиев был учеником Арама Хачатуряна. Но был ли он любимым учеником мастера?
- Да, он был учеником Арама Ильича. И был с ним близок. Но Арам Ильич никогда не называл его любимым учеником, хотя им гордился.
- Давайте поговорим о знакомстве с вами Таривердиева. Вы познакомились с ним, когда он представлял трио — «Меридиан» в редакции «Советской культуры». Какой это был год? Какое впечатление он на вас произвел тогда?
- Я тогда работала в газете «Советская культура» в отделе музыки и отвечала за освещение жизни современной музыки, в том числе деятельности Союза композиторов. Тогда, когда Микаэл Леонович представлял трио «Меридиан», мы не познакомились. Просто я была на этом концерте, который состоялся в редакции. Мы познакомились, когда мне нужно было заказать Микаэлу Леоновичу статью о новом произведении Родиона Щедрина, которое прозвучало на фестивале «Московская осень», за освещение которого я отвечала. Мне сказали, что Таривердиев может это сделать, и я позвонила ему. Он не ответил согласием. Сказал, что ответит после своей премьеры Скрипичного концерта, который должен прозвучать в этом же фестивале на днях. И просил подойти к нему после концерта. А на этот концерт попасть было невозможно. Даже сотруднику газеты ЦК КПСС. Там исполнялась кантата Шнитке «Доктор Фауст», в которой должна была участвовать Алла Пугачева. Всех критиков и журналистов пригласили на генеральный прогон утром. Я сказала Микаэлу Леоновичу, что у меня нет билета. И он мне сделал билет. Так я попала на этот концерт. И подошла к нему после концерта. И он согласился написать статью о Щедрине. Это была пятница. В понедельник утром курьер забрал у него статью и она была во вторник опубликована.
А через несколько дней большая делегация композиторов, критиков отправилась в Вильнюс на фестиваль современной музыки, который организовывал Родион Щедрин. Микаэл Леонович был тоже на этом фестивале. В Вильнюсе мы встретились в холле гостиницы. И не расставались весь день. Возложение венков, прием у первого секретаря ЦК Литвы, концерт. А после концерта Микаэл Леонович пригласил меня в ресторан. Так начался наш роман. Это был 1983 год.
- Ваш роман был быстрым? Красиво ли ухаживал за вами Микаэл Леонович?
- Да, роман начался стремительно. И стремительно возникло удивительное чувство, что мы знакомы давно. Чувство близости. Микаэл Леонович все делал красиво. И ухаживал тоже.
- Каким человеком был Микаэл Леонович в жизни?
- Когда Микаэлу Леоновичу было шесть лет, его отвели в детский сад. К нему подошли два мальчика и один из них сказал: «У нас две команды. Я главный в одной. Он в другой. Мы часто деремся. Ты за кого?». «Я за себя», - ответил Микаэл Леонович. И его побили и те, и другие. Независимость — одна из главных черт его характера. Это определяло его жизнь, его судьбу. И это касалось всех сторон его жизни. Еще благородство. Возвышенность. Он очень похож на свою музыку. Он и есть его музыка. Она очень личная и автобиографичная. У Микаэла Леоновича много вокальных произведений на замечательные стихи. И есть монологи, которые он пел сам:
Я такое дерево.
Я такое дерево.
Такое дерево.
Ты хочешь, чтобы я был, как ель, зеленый,
Всегда зеленый - и зимой, и осенью.
Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива.
Чтобы я мог, не разгибаясь, гнуться.
Но я другое дерево.
Это монолог на стихи Григория Поженяна. Микаэл Леонович просто присвоил эти стихи. Они о нем.
- Случалось ли ему бывать в плохом настроении? И случались ли у него творческие паузы?
- Что значит «в плохом настроении»? Расстроенным, конечно, приходилось бывать. Переживать разные драматичные ситуации в жизни приходилось. Ведь быть независимым и возвышенным человеком быть не просто. Это и в профессиональной среде вызывало реакцию, и в личной жизни сказывалось. А творческих пауз у него не было. Он очень много работал. 132 фильма! Кинематограф давал ему независимость. Материальную и творческую. Поэтому он мог писать в области чистой музыки то, что хотел. Без заказов и зависимости от Союза композиторов.
- Писал ли он стихи? Вел ли дневник?
- Нет, стихи он не писал. Поэзию знал очень хорошо, и она в нем отзывалась. Им написано более ста романсов на разные стихи. От средневековых японских поэтов, сонетов Шекспира до современной поэзии. Дневник он не вел. Но вся его музыка есть его дневник. Это свидетельство того, что он переживал. Он говорил: «Я и есть моя музыка».
- Как складывались отношения Таривердиева с другими композиторами?
- По-разному. С кем-то дружил. Например, с Родионом Щедриным. Они ездили не один год подряд вместе в дом творчества в Сухуми, где катались на водных лыжах и вместе увлеклись виндсерфингом. Родион же призвал Микаэла Леоновича работать в секретариате Союза композиторов России. И Микаэл Леонович согласился и многим композиторам он помогал.
А с кем-то возникали такие истории, как с Богословским. Тот после успеха фильма «17 мгновений весны» послал телеграмму якобы от имени Френсиса Лея. «Поздравляю с успехом моей музыки в вашем фильме». Нашумевшая история. Очень неприятная. Было доказано, что Лей не посылал телеграммы. Он прислал телеграмму, что он не посылал первой телеграммы. И в конце концов Богословский признался, что это он сделал. Но независимость Микаэла Леоновича, его невключенность ни в какие композиторские группировки, отдаляли его от многих.
- Кого из советских поэтов и кинорежиссеров он особенно выделял?
- Наверное, Вознесенского и Ахмадулину. А из режиссеров ему был ближе всего Михаил Калик. Он работал с очень многими. И много удачных работ с другими режиссерами у него было. Но так, как он работал с Каликом, душа в душу, с полным пониманием, наверное, ни с кем так не было. Правда, с Рязановым на «Иронии судьбы», он тоже нашел взаимопонимание и они вместе отстаивали высокую поэзию, к которой оба были привержены, но Эльдар Александрович больше не позвал Микаэла Леоновича работать, а продолжил работать с композитором Петровым. Уже после ухода Микаэла Леоновича он еще раз обратился к его музыке в фильме «Тихие омуты».
- 15 августа 2024 года Микаэлу Леоновичу исполнилось бы 93 года Как вы думаете, какие чувства он бы испытывал, доживи до сегодняшних дней?
- Чувства, которые присутствуют в его поздних произведениях. Симфонии для органа «Чернобыль», втором концерте для скрипки с оркестром, концерте для альта и струнных. Чувство трагедии.
- Для меня очень важно, что Таривердиев написал балет «Герника» и симфонию для органа «Чернобыль». Он уже тогда ясно предчувствовал надвигающиеся мрачные времена. Тем не менее у него были какие-то надежды на то, что человечество не будет повторять старых ошибок, а войны и другие мировые катаклизмы будут случаться реже?
- Он действительно переживал и предчувствовал многое, что случилось и происходит сейчас. Но в его произведениях есть призыв к людям. «Люди, опомнитесь!» — эта интонация тоже присутствует в его музыке. И он очень надеялся, что человечество сможет преодолеть эти драмы.
- Хочется расспросить вас о тесном сотрудничестве Таривердиева с Эльдаром Рязановым. Как Рязанов вышел на Таривердиева?
- Это случилось в Пицунде, в Доме творчества кинематографистов, где Микаэл Леонович оказался в одно время с Эльдаром Александровичем. Микаэл Леонович пытался учиться кататься на водных лыжах. Рязанов — очень экстравертный. И однажды Микаэл Леонович подходит к столовой. Рязанов окружен людьми и рассказывает им о картине, которую собирается снимать. И напевает песню «На Тихорецкую». И говорит, что эта народная песня войдет в его фильм. Микаэл Леонович останавливается и говорит, что эта песня не народная, а его. А она действительно была написана к студенческому спектаклю еще в 60-х, она вошла в первую оперу Микаэла Леоновича «Кто ты?», ее пел Высоцкий.
- Музыку для «Иронии судьбы» знают абсолютно все, даже те, кто далек от мира музыки. Как она писалась?
- Эльдар Александрович через некоторое время прислал Микаэлу Леоновичу сценарий «Иронии судьбы». Там были некоторые тексты предполагаемых песен. Но не все. Микаэл Леонович за ночь написал шесть песен. И показал их Рязанову. Рязанов их принял. Так Микаэл Леонович стал автором музыки к этому фильму. Песня «Если у вас нету тети», писалась уже во время съемок, также, как и знаменитые «Мелодия», которая разошлась в народе как «Снег над Ленинградом», и «Вальс».
- Но после «Иронии...» у Рязанова с Таривердиевым были ли другие кинопроекты? Был ли Микаэл Леонович доволен получившимися результатами?
- Микаэл Леонович был доволен результатом. И очень сожалел, что Рязанов его больше не приглашал работать вместе. Он очень ценил то, как Эльдар Александрович отстоял высокую поэзию в фильме.
- Еще очень важной у Таривердиева была работа с Татьяной Лиозновой над «Семнадцатью мгновениями весны». Это правда, что работа над музыкой у композитора Таривердиева могла не состояться, а состоявшись он написал такое большое количество песен, которые, в итоге, не включила Лиознова, а сам фильм вышел по счастливой случайности, вопреки всем препонам советской цензуры?
- Микаэл Леонович действительно написал для фильма 10 песен. В самом начале работы. Предполагалось, что будет 10 серий. И в каждой серии своя песня. Это было в начале работы. Но по ходу съемок появились несколько других симфонических тем. И Микаэл Леонович понял, что песни в каждой серии разобьют драматургию музыкальную и драматургию картины. И они отказались от первоначального плана. И остановились на двух песнях, которые звучат в виде песен и инструментальной их версии. С Лиозновой над этой картиной они работали душа в душу. Какие-то сцены, например, сцена встречи Штирлица с женой, снималась под музыку. Микаэл Леонович сам играл на съемочной площадке. Историю про цензуру я не слышала. Фильм вышел без каких-либо препон - и сразу был воспринят всеми, в том числе Леонидом Брежневым, который был поклонником картины. Уже через несколько лет после ее выхода он однажды попросил привезти ее и показать у него на даче. Просмотрев ее, он стал названивать авторам. Не дозвонился. Дозвонился только до Екатерины Градовой. После этого их всех наградили орденами. Вот такая еще история есть.
- Последним днем жизни Маэстро был день в сочинском санатории «Актер» 25 июля 1996 года. Каким вы вспоминаете этот день?
- 25 июля Микаэл Леонович проснулся в шесть утра. Вышел на балкон. Смотрел на море в сторону своей любимой Абхазии. Выкурил сигарету. Лег в постель. И дыхание его прекратилось. Вечером мы улетели в Москву рейсом, на который у нас были куплены билеты за два месяца до того.
---------------
*М.Л. Таривердиев. Я просто живу.: М., АСТ, 2025. 320 С.
М.Л. Таривердиев. Я просто живу., В.Г. Таривердиева. Биография музыки.: Спб., Азбука, 2017. 736 С.
Добавить комментарий