Этот фильм меня ошеломил и вызвал во мне массу сложных чувств: восторг перед тем, как это сделано; изумление перед фактами, которые мне были совершенно неизвестны; стыд, горечь, печаль. И смех сквозь слезы над людоедскими имперскими притязаниями, циничными политическими играми и причудами человеческой натуры.
Дело в том, что это комедия (и смешная) про войну в Афганистане.
Однако, объемистая книга, послужившая основой для фильма, вовсе не юмористическая. Это документальная повесть, написанная Джорджем Крайлем, скончавшимся в прошлом году. Крайль был продюсером популярной телепередачи "60 минут". В этом своем качестве он и встретился впервые, двадцать лет назад, с героями книги и сделал о них передачу. Материал настолько его заинтересовал, что он решил "раскопать" и описать всю их историю с начала до конца.
Главный персонаж - Чарльз Уилсон - родом из Техаса. Ему 75 лет. Недавно ему сделали пересадку сердца. Об этом я узнала из телевизионного интервью Тома Хэнкса, который играет Уилсона в кино.
Отец Чарли был бухгалтером в деревообрабатывающей компании. Семья жила не богато, но, как говорится, комфортабельно. Мать была либеральной демократкой и научила сына всегда становиться на сторону того, кто слабее. Она также привила ему уважение к "нацменьшинствам". В доме у Уилсонов слово "ниггер" произносить было нельзя.
Первый шаг в политике Чарли сделал еще подростком. Сосед накормил толченым стеклом его собаку за то, что она бегала по ухоженным соседским клумбам. Чарли не только облил бензином и поджег эти клумбы. Зная, что ненавистный сосед баллотировался в члены горсовета, юный Уилсон раздобыл большую машину, поехал в день выборов в негритянский район и стал подвозить желающих к избирательному участку. Высаживая очередную группу возле участка, Чарли между прочим сообщал избирателям, что кандидат отравил его собаку. Кандидата провалили.
По желанию отца, Чарли окончил знаменитую Военно-морскую Академию в Аннаполисе. Учился, правда, без блеска. Потом три года плавал на эсминце, гонялся за советскими подлодками. Старательно проводил учения по стрельбе - у его команды всегда были использованы все боеприпасы. Но тут у Чарли были особые соображения: ящики с патронами надо было освободить, чтобы было куда загрузить в Гибралтаре дешевую выпивку. К питью он пристрастился рано. Но никогда не лицемерил, не скрывал своей любви к спиртному и к прекрасному полу. После эсминца, поработав три года в военной разведке, 28-летний Уилсон выставил свою кандидатуру в законодательное собрание Техаса. Он был живописной фигурой - за два метра ростом, в ковбойской шляпе и сапогах, красавец и весельчак - словом, свой парень. Его выбрали.
Никакие грехи Чарли не могли отвратить от него избирателей. В 1973 году его арестовали за вождение машины в пьяном виде, и газеты сладострастно опубликовали фото своего распатланного законодателя, сделанное в полицейском участке. И что же? Именно в этом году Чарли решил баллотироваться в конгресс США от Техаса - и его выбрали в палату представителей! Крайль считает, что за честность, за то, что был весь на виду.
В это время 40-летний конгрессмен открыл для себя Израиль, прочитав роман "Исход", и всей душой стал на сторону евреев. У себя в городе он оказался единственным подписчиком газеты "Джерузалем пост". Это не была охота за голосами - никаких евреев у него в избирательном округе не было. Когда в 1973 году Египет и Сирия напали на Израиль в день Йом-Кипура, Чарли явился в посольство Израиля и пожелал отправиться в Иерусалим.
Он влюбился в страну, которую называл "демократией, окруженной варварами с советским оружием", в народ, прошедший через Холокост и сражавшийся с арабским Голиафом. Завел себе в Израиле нескольких верных друзей и, конечно, "закрутил" там роман с израильской балериной.
Когда конгрессмен вернулся домой, к этому техасскому ковбою стали поступать пожертвования от американских евреев. А еврейская фракция ("кокус") в конгрессе сыграла немалую роль в том, что Чарли получил назначение в одну из важнейших комиссий конгресса - комиссию по ассигнованиям. Он стал одним из 50 людей, которые распоряжались тем, как будет истрачен 500-миллиардный бюджет страны. Это была огромная власть.
Чарли не стремился "фигурировать". Он не вносил законопроектов, никогда не выступал на заседаниях. Но за кулисами он развивал бешеную деятельность. Это был мастер заключения союзов, совершения политических сделок. В еврейской фракции конгресса он был единственным неевреем, которого считали своим. В негритянской фракции только Чарли - единственного белого - допускали к вечерней игре в покер. Он и вел себя как афроамериканец. Когда чернокожий председатель комиссии конгресса по контролю над разведкой был арестован за вождение в нетрезвом виде, Уилсон выступил с гневной отповедью "расистской полиции округа Колумбия, сфабриковавшей это дело".
Либеральный демократ Чарли был популярен среди "ястребов" как патриот Америки и среди женщин, потому что поддерживал право на аборт (несмотря на то, что его избиратели были против). Все сотрудницы в его офисе были, как на подбор, не только толковыми, но и очень хорошенькими.
Умение строить отношения с людьми приносило свои плоды. Чарли ввели в подкомиссию по иностранным делам. Теперь он был одним из тех 12 человек, которые решали вопросы помощи другим странам. Ежегодная 3-миллиардная помощь Израилю пользовалась твердой поддержкой конгрессмена от Техаса.
В 1980 году Чарли вновь выиграл выборы, был переизбран в четвертый раз и поднялся на новую ступеньку власти. Он стал одним из 12 членов подкомиссии по расходам на оборону. Это означало самый высший допуск секретности и кресло в звуконепроницаемом зале заседаний прямо под куполом Капитолия.
Последней из комиссий, куда почти насильно втолкнули Чарли, была комиссия по этике. Он туда идти не хотел, и прессу это назначение озадачило. Отвечая на вопрос удивленного журналиста о причинах назначения, Уилсон ответил, что он единственный в этой комиссии, кто любит виски и девушек - должен же кто-то в ней представлять таких, как он! На самом деле Чарли был проведен туда стараниями друзей конгрессмена Джона Мерты, ветерана Кореи и Вьетнама. Мерта чуть ни "погорел" на деле о взятках, когда сотрудники ФБР, изображая арабских шейхов, пытались подкупить группу американских законодателей. На свое счастье, Мерта денег не взял, но вел себя как-то нерешительно и вроде бы дал понять, что возьмет в следующий раз. Чарли должен был защищать Мерту в комиссии и не допустить его выдачи органам юстиции. В обмен на эту услугу Уилсону обещали, что введут его в совет Кеннеди-центра, и от этого предложения он не нашел сил отказаться. Члены совета получали места в ложах на все лучшие концерты Кеннеди-центра, их приглашали на приемы и в Белый Дом. Теперь Чарли мог бесплатно развлекать своих девушек по высшему классу. Дело в том, что конгрессмен был вовсе не богат. Он получал свои 70 тысяч в год, а на счету в банке у него лежало всего 29 тысяч.
Именно на эти деньги позарился некий тип, который стал уговаривать Чарли войти в долю и стать сопродюсером нового телеспектакля. Уилсону это вообще-то было ни к чему. Но в это время у него был роман с девушкой, которой "продюсер" обещал главную роль. А девушка к тому же была дочерью крупного автодилера, поддерживавшего деньгами избирательные кампании Чарли. Так что Чарли хотелось угодить и дочке, и папе.
Переговоры по этому делу шли в Лас-Вегасе. Обстановка там была, мягко говоря, раскованная - бесконечные "парти" возле бассейнов, попойки и прочие развлечения. Въедливая пресса нашла Чарли и поймала его на том, что он нюхал кокаин. Если бы это было доказано, карьера и вся жизнь конгрессмена полетела бы под откос. Началось серьезное расследование.
(Впоследствии оно окончилось удачно для Чарли, хотя к кокаину он тогда действительно приложился.)
Никто не знал, что неунывающий плейбой впал в депрессию, страдал от астмы, бессонницы и одиночества (он был разведен и жил один). На счастье Чарли, в это трудное для него время, в 1981 году, он познакомился на приеме с Джоанной Херринг.
Это была фантастическая дама. В отличие от Чарли, члена демократической партии, Джоанна, происходившая по прямой линии от сестры президента Джорджа Вашингтона, не только принадлежала к республиканской партии, но и состояла в крайне правой, полусекретной организации минитменов. Эти убежденные патриоты в случае коммунистического вторжения готовы были вести партизанскую войну. Муж Джоаннны был сказочно богатым техасским нефтяником. Поскольку он поставлял буровое оборудование арабским странам, они с женой ездили в эти страны и дружили с их шейхами и королями. Когда в Америку приезжали высокопоставленные гости, Госдепартамент просил Херрингов развлекать их у себя в Хьюстоне. Джоанна устраивала Бог знает что. На ее знаменитых приемах "Тога" в духе древнего Рима закатывали целые представления: жгли христиан на кострах, торговали невольницами, а чернокожие мальчишки-бойскауты разносили вино, изображая нубийских рабов. Для короля Швеции Джоанна соорудила дискотеку, украшенную чучелами тигров, где красотки исполняли танец живота. Президента Филиппин Маркоса и его Имельду Джоанна ублажила так, что когда Херринги посетили Филиппины, на аэродроме их встречали с военным оркестром и почетным караулом. Друзьями этой пары были шах Ирана, президент Египта Анвар Садат и Грейс Келли, принцесса Монако.
Посол Пакистана пожелал выразить Херрингу свое уважение, сделав его почетным консулом своей страны в США. Тот отказался от этой чести, но взамен себя предложил жену. Так началась ее тесная связь с Пакистаном. Вела она себя как настоящий посол. К ней обращались, называя ее "сэр". Посетив Пакистан, Джоанна очаровала президента Зиа уль Хака, он дал ей звание "квейд-и-азам" - "великий вождь", прислушивался к ее советам, и когда она звонила, его вызывали с любого заседания.
К моменту встречи с Уилсоном Джоанна овдовела. Ей было 48 лет, она вырастила двух сыновей и по 60 часов в неделю работала на телевидении - вела там собственное ток-шоу. Так же, как Чарли, она мучилась от одиночества, от усталости, от ощущения, что жизнь пошла к закату. Между нею и Чарли завязался серьезный роман, одно время они подумывали о том, чтобы пожениться. Этого не произошло, зато в результате этой встречи произошло многое другое.
Теперь вспомним, что это было за время - конец 70-х и начало 80-х годов.
Под давлением собственных леваков Америка только что бесславно ушла из Вьетнама, уступив его коммунистам, которым помогали воевать СССР и Китай. В Иране в 1979 году мусульманские радикалы свергли шаха и взяли американских заложников. "Революционные гвардейцы" (в их числе, видимо, был и нынешний президент Ахмадинеджад) наслаждались тем, что подвергли унижению великую державу, оплот "неверных". Тем временем "арахисовый" президент США Картер объявил кампанию за "новую мораль" для Америки. Под ее флагом стали изничтожать ЦРУ. Управление клеймили за "преступные действия". Эти настроения хорошо отражены в фильме "Три дня кондора" (1975) с Робертом Редфордом, который был радостно закуплен Советами. Дошло до того, что собирались запретить ЦРУ проведение любых секретных операций за рубежом. Поскольку управлению разрешено действовать только заграницей (внутри страны работает ФБР), его существование могло потерять всякий смысл. Американские "бойцы невидимого фронта" стали бояться, что в любой момент, даже задним числом, их могут обвинить в беззаконии, выгнать с работы и лишить пенсии, а то и посадить. Картер полагал, что их работа аморальна и не так уж нужна, потому что Советского Союза опасаться нечего. У американцев, считал он, развилась совершенно не обоснованная паранойя перед коммунистами.
Тут, в день Рождества 1979 года, президенту доложили, что СССР вошел в Афганистан.
Картер был потрясен до глубины души. Он обратился к Брежневу с письмом. Получил бессмысленный ответ (его можно найти в интернете на русском "Гугле"). Понял, что с кремлевскими старцами можно говорить лишь на языке силы. Объявил бойкот московской Олимпиаде. И подписал секретное распоряжение, позволяющее ЦРУ предпринимать действия против Советской армии.
Но действия эти поначалу были довольно вялыми. Несмотря на шок от вторжения, Америку больше занимало то, что происходило у нее под боком, в Никарагуа. Американские левые, как обычно, сочувствовали тамошним революционерам, свергнувшим диктатора Сомосу и принявшимся железной рукой строить социализм. Правительство США активно помогало "контрас" - тем, кто социализма не хотел. И тут разыгрался нелепый скандал "Иран-контрас". Обнаружилось, что США стали потихоньку продавать оружие Ирану в наивной надежде задобрить фанатиков, чтобы те отпустили заложников. А доходы от продажи пустили на помощь никарагуанским "контрас". Вся левая Америка взметнулась от возмущения этой "аморальной операцией".
Было как-то не до Афганистана.
В советское время мы были лишены возможности понять, что же происходило в Афганистане. Только гораздо позже появилась возможность разобраться - да и то не во всех подробностях. Позволю себе напомнить, как развивались события.
Англичане, которые до 1947 года правили Индией, хотели иметь безопасную северную границу. Они опасались России и решили сделать Афганистан своим. Провели две войны в 1839 и 1878 годах, очень трудные (есть стихи Киплинга про жестокость афганцев), но после третьей, в 1919 году, афганский король вынудил англичан уйти.
СССР надеялся прибрать Афганистан к рукам - для выхода, в случае чего, к Индийскому океану. Оказывал экономическую помощь. Строил там дороги (с покрытием, которое могло выдерживать до 60 тонн - то есть, для танков). Одну дорогу (Кабул-Кандагар) построили и американцы.
В 60-е годы Советам удалось, наконец, создать в Афганистане компартию под названием "Хальк" ("Народ") и под руководством Тараки. В 1967 году она, как и положено компартии, раскололась. Во главе просоветской фракции поставили генеральского сына Бабрака Кармаля. Теперь у СССР был готов на будущее свой президент.
В 1973 году король был свергнут его двоюродным братом. А в 1978 году коммунисты сбросили и новое правительство. После переворота президентом, однако, стал не Камраль, а Тараки. Премьер-министром - Амин. В страну прибыли тысячи "советников" из Союза. Принялись строить социализм. Но афганцам это было ни к чему. Атеистов-коммунистов поддерживало меньше половины процента населения. И в 1979 году началось антикоммунистическое восстание.
Тут в Кремле вроде бы забеспокоились, что афганцы взбудоражат население советской Средней Азии. И что США, потеряв влияние в Иране, захотят компенсировать его в Афганистане. Но, вероятнее всего, сработала обычная советская приверженность к дубинке. В конце-то концов, Венгрия и Чехословакия ведь сошли с рук! Пора было кончать церемонии и устанавливать твердую коммунистическую власть во главе с марионеткой Кармалем. Сначала велели Тараки, чтобы он убрал Амина как якобы связанного с ЦРУ. Но Амин не только не дал себя убрать, а сам 14 сентября 1979 года убил Тараки. Советы решили вводить войска. Они предложили Амину до прихода танков отдать власть Кармалю. Он отказался.
В Чехословакии пытались соблюсти хоть какой-то декорум: нашли тех, кто обратился к великому соседу с фальшивой просьбой о "помощи". Здесь не сделали и этого. 24 декабря в Афганистане высадились десантники. "Советники" уже успели испортить танки и связь афганской армии, а ее начальников отвлекли - собрали на пиршество. Через три дня бойцы "Альфы" ворвались в президентский дворец и прикончили Амина. Власть вручили Кармалю. Через месяц "ограниченный контингент" составлял 58 тысяч, через три года - 150 тысяч солдат. Всего за 10 лет войны через Афганистан прошло 620 тысяч человек военного персонала.
Советским гражданам внушали, что никакой войны в Афганистане нет и в помине. На самом деле она велась с дикой свирепостью с обеих сторон. "Зачищая районы от мятежников", Советская армия уничтожала все живое, включая детей, сжигала кишлаки и посевы, разрушала оросительные системы. Я хорошо помню, как впервые публично о позоре войны заявил академик Сахаров с трибуны Первого съезда народных депутатов в 1989 году. Мы смотрели это по телевидению. Сахаров обвинил Советскую армию, что она с воздуха убивает собственных солдат, попавших в окружение, чтобы не дать моджахедам взять их в плен. В ответ на трибуну поднялся Червонопиский, безногий ветеран-афганец, и со словами "Держава! Родина! Коммунизм!" принялся резко опровергать академика.
В Афганистане за 10 лет погибло 15 тысяч советских солдат. Потери афганцев определяются примерно в миллион человек убитыми. (Для сравнения: за 21 год войны во Вьетнаме убито 58 тысяч американцев. Потери Вьетнама, по данным вьетнамской стороны: четыре миллиона гражданских лиц и один миллион военных.)
О причинах ухода СССР из Афганистана ответы в России до сих пор даются расплывчатые. Мы-то думали в то время, что к этому уходу привело торжество демократии и добрая воля Горбачева. Однако, русские источники невнятно бормочут, что уже к 1987 году Советская армия почему-то прекратила активные наступательные действия и переложила их на афганские правительственные войска. Говорится и о каких-то действиях США, взвинтивших гонку вооружений, что пагубно сказалось на советской экономике и привело к краху коммунизма. Понять хоть что-то из этого трудно.
У американцев есть своя версия происшедшего. Именно ее вполне ясно излагает книга Крайля и фильм "Война Чарли Уилсона".
Джоанна Херринг решила, что Чарли должен вмешаться в афганские события. Она внушала ему, что "он нужен моджахедам", и что его ждет большая судьба. По ее протекции Чарли отправился в Пакистан - познакомиться с Зиа уль Хаком и увидеть, что там происходит. Это было в 1982 году.
По пути он остановился в Израиле. Выступил на пресс-конференции в Иерусалиме, поддержав ввод израильских войск в Ливан. Менахем Бегин послал запись этого выступления президенту Рейгану, пожелал познакомиться с Чарли и пригласил его к себе домой. Советская газета "Известия" поместила заметку о Чарли, назвав его агентом сионизма. ЦРУ переслало Уилсону копию заметки, он был в восторге.
Но его потрясло известие о резне, устроенной ливанскими христианами в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила. Роль Израиля в этом была очень неприглядна. Части под командованием Ариэля Шарона два дня не вмешивались и не прекращали расправу, хотя знали, что там происходит. Первая безоглядная любовь Чарли к Израилю не прошла, но дала сильную трещину.
То, с чем столкнулся конгрессмен в Пешаваре, в 30 милях от пакистано-афганской границы, определило его жизнь на следующие несколько лет. В Пакистане тогда было 3 миллиона афганских беженцев, еще 2 миллиона нашли приют в Иране. Чарли увидел жалкие землянки без воды и канализации, детей, искалеченных советскими минами, услышал рассказы о том, как дотла выжигались селения в долинах. Он дал пинту своей крови для переливания. На встрече со старейшинами-афганцами обещал прислать продовольствие и лекарства. Но они просили одного: оружие, чтобы сбивать вертолеты Ми-4. Их броню ничего не брало, и афганцы называли их дьяволами.
Базы афганских повстанцев в Пакистане получали оружие от ЦРУ. Политика ЦРУ состояла в том, чтобы, во избежание скандала, американского оружия там не было. В основном афганцам поставляли советское вооружение, раздобытое разными способами и через разные страны. Цель была - создать впечатление, что афганцы сами захватили его в ходе войны. Америка боялась, что, раскрыв ее поддержку, Советы вторгнутся в Пакистан. На похоронах Брежнева Андропов отвел в сторону Зиа уль Хака и грозил свалить его правительство, если он не порвет с афганскими "бандитами". Конечно, Зиа ответил на голубом глазу, что ни о каких таких бандитах слыхом не слыхивал. Аллах позволяет врать неверным ради благой цели, - объяснил он позже своему другу Чарли.
Чарли вернулся домой, полный решимости изо всех сил поддерживать афганских "борцов за свободу" - так называли моджахедов в Америке.
Тут на сцену является третий участник этой истории. Его звали Гаст Авракотос, что по-гречески означает Бесштанный. Фамилия соответствовала социальному и имущественному положению Гаста, сына бедного греческого иммигранта. Но он объяснял, что это было прозвище древнегреческих свирепых воинов, которые бросались в битву, скинув с себя одежду - для удобства и для устрашения врага. Судя по характеру Гаста, это могло быть правдой.
Его семья жила в маленьком пенсильванском городке Аликуиппа, населенном рабочими-металлургами. Гаст хорошо окончил школу и поступил в колледж, но тут его отец, мелкий бизнесмен, разорился. Гасту пришлось идти работать. Он продавал владельцам баров сигаретные автоматы. Богатых, которых Гаст презрительно называл "любителями пирожных", он сильно недолюбливал. Казалось бы, классовое чувство должно было прямой дорогой привести его к коммунистам. Но дело в том, что по работе ему пришлось часто ездить по округе и повидать много разного народа, наслушаться всяких историй. Весь этот трудовой народ - украинцев, сербов, хорватов, чехов и поляков - объединяла дружная ненависть к коммунизму и к русским. Только американские негры не имели особых претензий к коммунизму - видимо, потому, что тесно с ним не соприкасались.
В конце концов, Гаст снова пошел учиться, окончил университет с отличием и получил приглашение на работу в IBM, с большой зарплатой. Но тут его профессор, специалист по Ближнему Востоку, спросил, не желает ли он пройти собеседование с человеком из ЦРУ. Гаст пожелал. Зарплата была меньше, но социальный престиж выше.
ЦРУ тогда, в начале 60-х годов, было снобистским джентльменским клубом, куда не брали негров, латинос и женщин, а евреев брали, но продвигали наверх с трудом. Иммигрантских детей стали допускать потому, что они знали иностранные языки. Под эту категорию как раз подошел Авракотос.
Работать его послали, естественно, в Грецию. С "черными полковниками" он сошелся на почве языка и нелюбви к коммунизму. Нелюбовь была взаимная. В 1975 году начальника Гаста застрелили в Афинах трое людей в масках. Про Гаста местная коммунистическая печать выражалась так: "Если отвалить большой камень, то увидишь: под ним гнездится всякая нечисть, змеи и пауки. Так и за каждым сомнительным делом в нашей стране скрывается главная змея и нечисть - Авракотос".
Змея и нечисть уверенно шла на повышение. Но в 1977 году произошла уже упомянутая свирепая чистка ЦРУ. Поскольку ее начали 31 октября, она получила название "хэллоуинской бойни". Авракотоса отозвали из Греции. Однако в 1981 году ему велели учить финский язык. Работа в Финляндии, по соседству с главным противником, была особо ответственной и могла благотворно сказаться на карьере Гаста. Но в европейский отдел пришел новый начальник, Грейвер, и отменил назначение.
Майор Авракотос не стал сдирать с себя одежд перед битвой. Но он пришел в кабинет четырехзвездного генерала Грейвера и отчетливо послал его по известному адресу. Генерал остолбенел.
Через несколько дней друзья похлопотали, чтобы Грейвер вызвал к себе мятежника. Тот явился. Грейвер потребовал извинений. Авракотос повторил тот же самый текст и ушел. Дальше его жизнь приобрела сюрреалистический характер. Формально он находился в отпуске для изучения финского языка. Авракотос ушел в подполье прямо в ЦРУ, в Лэнгли. Он всегда дружил с вспомогательным персоналом - секретаршами, курьерами, шифровальщиками. Некоторые из них были чернокожими и позволяли Гасту запросто называть себя ниггерами. Теперь они помогали ему скрываться от начальства, предупреждая, кто куда пошел и кто в какой столовой завтракает. Невидимка Гаст прожил так семь месяцев. Друг из отдела Латинской Америки втихую поставил его на зарплату. За это время Гаст съездил к себе в Аликуиппу и предъявил местной греческой колдунье фото генерала Грейвера. Земляки-греки любили Гаста за спасение своей бывшей родины от коммунизма. Колдунья произнесла над фотографией кое-какие заклинания, и Гаст почувствовал себя в безопасности.
А вернувшись, узнал, что открылась вакансия в отделе Ближнего Востока. Его начальник давно знал Гаста и пригласил его к себе, заниматься Афганистаном: "Давай поднимайся к нам. Мы воюем с русскими".
Эта война свела Гаста с конгрессменом Уилсоном, и они быстро нашли общий язык. А дальше стала разворачиваться секретная операция невиданных размеров. Крайль называет ее потайной войной с Советами, которую вело и выиграло ЦРУ. Не было ни дебатов в конгрессе, ни антивоенных демонстраций на улице. Но та помощь, которую США оказывали моджахедам, по словам Крайля, превосходила всякое понимание. Начавшись с 5-миллионных ассигнований, она разрослась до миллиарда, который "пробил" Чарли. За десять лет сотни тысяч единиц оружия были переправлены из Пакистана в Афганистан на верблюдах, мулах и ослах. В какой-то момент свыше 300 тысяч исламских фундаменталистов воевали оружием, полученным окольным путем от ЦРУ.
А за кулисами этой операции действовали Чарли Уилсон и Гаст Авракотос. Они организовывали оплату оружия, его доставку, они ездили по странам Ближнего Востока, обеспечивая себе поддержку дома и заграницей, они нарушали правила и хитрили, когда это требовалось, и они выполнили просьбу афганских старейшин. Советские вертолеты стали уязвимы для "Стингеров" - этих простейших, но смертельных устройств.
Вся жизнь этих двух людей была посвящена войне. И когда 15 февраля 1989 года последний советский солдат покинул Афганистан, резиденция ЦРУ в Исламабаде послала в Лэнгли телеграмму, состоявшую всего из двух слов: "Мы победили".
А четыре года спустя, когда Уилсону исполнилось 60 лет, новый директор ЦРУ Вулси пригласил его вместе с его красотками-сотрудницами в специальное помещение на территории Лэнгли. Там собралось несколько десятков человек. Чарли вышел на сцену. Над ней висел плакат, гласивший: "Это сделал Чарли - так президент Пакистана Зиа уль Хак объясняет поражение русских в Афганистане". Уилсону присвоили звание почетного коллеги работников ЦРУ. Ни один "посторонний" никогда не удостаивался такой награды. В своей речи Вулси сравнил его с Лехом Валенсой. Сказал, что именно Чарли организовал один из смертельных ударов, разбивших коммунистическую империю. Без него история могла бы повернуться совсем по-другому.
С этой сцены и начинается фильм, поставленный одним из лучших американских режиссеров Майком Николсом.
Николс по происхождению - наш соотечественник. Он родился в 1931 году в Германии, в семье Пешковских, эмигрантов из России. В кругу их знакомых были родители Пастернака и сестра Набокова. После прихода нацистов к власти Пешковские уехали из Германии и в 1939 году обосновались в США. Майк быстро получил известность как комический автор и актер, выступавший в паре со своей соавторшей Илейн Мэй на эстраде, в театре и на телевидении. Став режиссером, он получил восемь премий "Тони" за свои театральные работы. Его фильм "Кто боится Вирджинии Вулф?" имел 13 номинаций на "Оскара" и получил 5 этих премий. "Оскаром" Николс был награжден и за следующую свою картину "Выпускник", которая сделала звездой молодого актера Дастина Хофмана.
Николс - острый и тонкий режиссер, блестящий сатирик. "Война Чарли Уилсона", его 22-ой фильм, показал, что возраст не стал помехой его таланту.
Решение делать "Войну" как комедию - смелое и необычное. Николс решил рассказать эту историю без трагических обертонов, сделать из нее героическую и смешную эскападу трех невероятных, гротескных персонажей, победивших могучего противника. Временами он балансирует на грани фарса, отходя от реальности. В книге Крайля, например, нет почти водевильной сцены знакомства Чарли и Гаста, нет в ней, конечно, и беспечной болтовни советских летчиков в кабине вертолета, который вот-вот будет неожиданно сбит первым .
Как бы мы ни относились к афганской войне, нам с вами будет смотреть эту сцену нелегко. Для американского зрителя эти летчики - чужие, трагикомические злодеи.
Для нас дело обстоит совсем по-другому. Но иногда приходится взглянуть на свое, знакомое с неожиданной стороны, увидеть его через призму иного понимания. Это может причинить боль.
Трое исполнителей главных ролей - Том Хэнкс (Чарли), Джулия Робертс (Джоанна) и Филип Сеймур Хофман (Гаст) выше всяких похвал. Их надо не описывать, а смотреть. И они очень похожи внешне на своих причудливых прототипов.
Приходится только догадываться, почему Николс отказался от одного из вариантов финала. Фильм должен был заканчиваться катастрофой 11 сентября 2001 года. Мне кажется, что это было бы очень правильно и придало бы фильму настоящую глубину. Ведь Чарли Уилсон на самом деле вел войну не за свободу афганцев, хотя, конечно, испытывал к ним сочувствие. Он воевал с империей зла, которая победила Америку во Вьетнаме. Именно за Вьетнам он и хотел расквитаться, не слишком задумываясь о том, какие цели преследовали афганские "борцы за свободу". А они-то вели совсем другую, свою войну - свирепый джихад против неверных. Те, кто это сознает, не станут задавать наивнейшего американского вопроса: "За что они нас так ненавидят?"
Но Николс, вероятно, решил, что трагическая концовка грубо нарушит жанр фильма, разорвет всю его ткань, что он перестанет быть комедией. По-моему, это не так. Стоит вспомнить безумную и очень талантливую комедию Стэнли Кубрика "Доктор Стрейнджлав, или как я перестал беспокоиться и полюбил бомбу" (1969). Там в финале взрывается ядерная бомба, и весь мир летит в тартарары, но картина не теряет своего поразительного, абсурдного комизма.
Впрочем, фильм Кубрика рассказывает о вымышленных событиях, а "Война Чарли Уилсона", увы, опирается на реальность. Решение отсечь часть этой сложной реальности принадлежит самодержцу-режиссеру, а нам остается судить результат. Критик "Лос Анджелес таймс" Кеннет Теран судит его сурово - именно за то, что Николс и его сценарист Соркин закрыли глаза на последствия действий Уилсона и ЦРУ. Вооружая моджахедов, Уилсон по-настоящему не понимал, как опасно будить зверя исламского экстремизма. Предчувствие хаоса, который скоро охватит мир, в фильме, пожалуй, есть (в эпизоде разговора Чарли и Гаста, когда звуковым фоном возникает грозное гудение авиационных моторов), но оно проходит так мельком, что его можно и не заметить.
Но все-таки сделана эта лента талантливо, смотрится увлекательно. Продюсеры не ожидали большого коммерческого успеха, да и рецензии в большинстве какие-то кислые, но зрителя фильм явно заинтересовал, и он голосует ногами.
Не могу не добавить, что к области поистине комического относятся описания фильма, помещенные на российском интернете. Одно гласит: "Это история о нечистом на руку техасском конгрессмене, делавшем деньги на тайных поставках оружия афганским повстанцам, сражавшимся с советскими войсками". Не отстает и другое: "Драма, развернутая вокруг жуликоватого конгрессмена от штата Техас... Он умудряется переживать скандал за скандалом, более того, он становится свидетелем крупнейшей и самой успешной операции ЦРУ в истории". Жуликоватый? Нечистый на руку? Делавший деньги на поставках оружия? Свидетель, а не руководитель операции? Остается только надеяться, что авторы этих описаний просто не видели фильма.
Добавить комментарий