Пресс-показ кинофестиваля открылся трехминутным фильмом Питера Вогта. На фоне синего неба сплющенные башни-близнецы. Камера наезжает, и вот вместо окон мы видим вертикальные таблички с именами… тысячи табличек с именами погибших 11 сентября 2001 года. Таблички раскачиваются, позвякивая на ветру, в унисон им звенит капель, звонят колокола...
Несмотря на непрекращающуюся угрозу терактов, все фильмы, отобранные к показу, были доставлены вовремя, и никаких изменений в расписании не было. Что же касается пресс-конференций, то тут журналистов ожидало разочарование: большинство, по разным причинам, было отменено. Отсутствие датского режиссера Ларса фон Триера, чей фильм “Догвиль” был одной из главных приманок фестиваля 1 , никого не удивило: Триер — последовательный антиамериканист. Иранский режиссер Джафар Панахи, напротив, с готовностью откликнулся на приглашение, но, тем не менее, на фестиваль не попал: на американской таможне у него потребовали сдать отпечатки пальцев. Это так оскорбило иранского режиссера, что он предпочел вернуться на родину ближайшим же рейсом. В письме генеральному директору фестиваля Ричарду Пенья Панахи возмущенно сравнивает американские порядки с иранскими и находит в них много общего: “Мы живем в странное время. В моей стране любое отклонение от “красной линии” вызывает подозрение. Цензура ставит на такого человека клеймо отступника, вражеского агента и даже еретика. Они (американские чиновники — Б.Е.) хотели убить мою национальную гордость”.
Обвинение в нарушении прав человека — нешуточное. Да, мы живем в странное время, — обжегшись на молоке, дуем на воду. Отпечатки пальцев потребовали от известного режиссера исключительно по признаку его национальной принадлежности. Чиновники не виноваты — они следовали инструкции. По мне — так уж лучше “убить национальную гордость” одного невиновного иранца, нежели допустить, чтобы жертвой стали тысячи ни в чем неповинных американских граждан. Мы — не расисты: не мы заварили эту кашу, но нам ее приходится расхлебывать.
Фильм “опального” режиссера “Красное золото” звезд с неба не хватает, но это добротная лента, по жанру — психологическая драма в детективной упаковке. Режиссер приоткрывает завесу над жизнью тегеранской бедноты в районах, куда редко заглядывал глазок операторской камеры. Главного героя, развозчика пиццы Хусейна, играет непрофессиональный актер Хусейн Амадеддин. Он — ветеран первой иракской войны, заработавший на ней шизофрению. Амадеддин — настоящая находка режиссера. По сути, этот молчаливый, толстый, флегматичный парень играет самого себя. На скудном мужском рынке даже его нищий герой является завидным женихом и ведет себя со своей невестой соответственно. Хусейн доставляет пиццу в богатые районы, где впервые замечает, что мир делится на богатых и бедных. Это открытие потрясло его. Роскошь, в которой утопают бездельники-богачи, заставила его мучительно размышлять, чего раньше с ним не случалось. Болезненный удар по его самолюбию нанес визит в дорогой ювелирный магазин, где он присматривал ожерелье для своей невесты. Он понял, что купить такое ожерелье он никогда не сможет, проживи он хоть тысячу лет. Размышление привели к единственно возможному для него способу разбогатеть — грабежу. С помощью своего будущего шурина Хусейн берет уроки начинающего вора-карманника. Следующая ступенька — ограбление ювелирного магазина. Хусейн громит витрину, убивает старика-владельца, разгоняет выстрелами толпу и кончает жизнь самоубийством.
Этим эпизодом фильм начинается, им же и заканчивается. Режиссера заинтересовало, почему этот спокойный, флегматичный и, в общем-то, без криминальных наклонностей парень стал грабителем и убийцей. Причину он видит в резком социальном расслоении иранского общества, из которого полностью исчез средний класс. Гроздья гнева зреют среди иранской бедноты и толкают ее на путь преступления.
К числу достоинств этого фильма нужно отнести и то, что он содержит чрезвычайно полезную информацию о жизни и нравах этой страны, живущей по средневековым законам шариата. Страны, где танец мужчины и женщины является преступлением и карается законом, где за воровство отрубают кисть руки…
 |
Камбоджийский фильм, снятый при участии франко-германской телевизионной станции АРТЕ при финансовой поддержке ЮНЕСКО, называется буднично: “S-21: машина уничтожения красных кхмеров”. Его автор — режиссер Рити Пэн, один из двух заключенных, выживших в тюрьме S-21, где нашли смерть 17 тысяч его соотечественников. Второй — художник Ван Нат — рисует по памяти шеренгу узников, идущих на казнь. Все они связаны одной веревкой, обмотанной вокруг шеи, на глазах черные повязки…
Кроме Ван Ната, Рити Пэн привлек к съемкам нескольких чиновников из “обслуживающего персонала”, а также надзирателя, фотографа, доктора, и палача. С этими людьми работать было трудно: никто не признавал себя виновным. Палач и надзиратель до сих пор уверены, что они карали врагов народа по заслугам; чиновники привычно валили все на начальство… Режиссер поставил перед собой заведомо невыполнимую задачу — добраться если не до совести (какая уж тут совесть), то хотя бы до зачатков сознания этих зомбированных слуг режима. Главная его цель — оставить свидетельство геноцида для будущих поколений и дожить до того, чтобы увидеть виновных на скамье подсудимых.
За четыре года хозяйничанья красных кхмеров в Камбодже (1975-1979) было уничтожено два миллиона человек, одна треть населения страны. ООН не вмешалась. Кровавый маньяк Пол Пот мирно дожил до 1998 года. Только в 2001 году был принят закон о создании специального суда для преступников. Режиссер получил доступ к архивам — папкам с делами казненных. Надо “отдать должное” палачам: учет велся методично и скрупулезно…
В отличие от камбоджийцев, немцы признали вину фашистской Германии, признали и покаялись... Но Гитлер совершил чудовищные преступления не только против евреев, против народов Европы, но и против своего собственного народа. Об этом известно гораздо меньше. Именно в этом ракурсе я восприняла трехчастную документальную эпопею Себастьяна Дехгардта “Сталинград”. Я представляла, какое это будет для меня тяжкое испытание, но не посмотреть этот фильм не могла. Ибо для меня и моих сверстников Сталинград — не далекая история, а кровоточащий кусок моей собственной жизни. Я хорошо помню это время — конец 1942, начало 1943 года. Помню, с какой надеждой люди ловили сводки “От советского информбюро”. Как прислушивались к голосу Левитана, пытаясь уловить в нем то, что было скрыто за словами; как отчаивались, когда немцы вошли в Сталинград. Отношение местных жителей к нам, эвакуированным, сразу изменилось. Помню, как местная девочка вдруг без всякого повода крикнула мне: “Вот придет Гитлер, он вас, жидов, всех перережет”. Мы уже знали по слухам — в газетах об этом не писалось — что сделал Гитлер с украинскими евреями. Мы понимали острее других: в Сталинграде решается не только судьба страны, но судьба каждого из нас.
О Сталинградской битве снято много фильмов, но даже фильм по замечательной повести Виктора Некрасова “В окопах Сталинграда” все же был художественным, причем снятым с точки зрения Советского Союза. Фильм Себастьяна Дехгардта снят немцем о немцах. Это — не кино, это — сама жизнь, но такая, которая страшней смерти. В качестве заставки к этому фильму я бы выбрала бескрайние российские просторы, снежную пургу и вмерзшие в лед трупы. Стремясь компенсировать неудачу на Южном фронте, Гитлер погнал на Восток в лютую русскую зиму совершенно не экипированную армию, у которой горючее кончилось на подступах к Сталинграду. За 53 дня боев немцы потеряли свыше трехсот тысяч солдат и офицеров — такова была цена, заплаченная нацией за безумную, маниакальную идею фюрера — взять Сталинград любой ценой. Штурму предшествовали ковровые бомбежки, превративший город в дымящиеся руины, похоронившие под собой большую часть его жителей. Но Сталинград не сдался... Русские навязали немцам уличную партизанскую войну, к которой те не были готовы. Гитлер продолжал настаивать на реванше даже тогда, когда Шестой армии генерала Гудериана грозило окружение. В “Вервольф” (ставку Гитлера) был послан парламентер, задача которого — объяснить фюреру истинное положение на фронтах. Гитлер не внял. Он не разрешил эвакуацию армии и приказал добивать раненых. Только немногим повезло — их вывезли в тыл самолетами. Когда 6-я армия была окружена, Гитлер потребовал, чтоб Паулюс застрелился. Генерал предпочел плен. Уникальные кадры, часть из которых была снята немцами на поле боя, часть заимствована из советских архивов, перемежаются свидетельствами выживших. Пожилые люди, мужчины и женщины, русские и немцы, с трудом сдерживая слезы, повествуют о пережитом. Женщина-врач рассказывает, как русские врачи оперировали немцев. “Для нас, врачей, они были страдающими людьми, которые нуждались в помощи”.
Почему 35-летний немецкий режиссер обратился к теме, к которой немцы, по вполне понятным причинам, стараются не прикасаться? Может быть, его дедушка был в числе этих выживших стариков? А может быть, он навсегда остался в заснеженных приволжских степях? Ответа я не знаю. Но фильм появился вовремя, гитлеризм дал зловещие всходы по всему миру спустя десятилетия со дня поражения фашистской Германии.
На фестивале был представлен фильм, который воочию продемонстрировал, как это происходит на примере обычной американской средней школы. Фильм называется “Слон”. Он был снят для телевизионного канала НВО, что предполагало многомиллионную аудиторию. Автор сценария и режиссер — Гуз Ван Сант. Фильм “Слон” относится к разряду псевдодокументальных. Он воспроизводит реальные события, случившиеся в американской школе “Коломбайн”. Это романтическое название (по-русски должно звучать как “Коломбина”) стало символом ужаса и террора. Действие происходит в обычной школе. Героев играют ученики. Фильм снимался в Портленде, штат Орегон, где проживает режиссер. На экране неспешно разворачивается обычный школьный день. Отец подвозит сына к школе, откуда его в конце дня заберет старший брат. Мальчик опаздывает, видимо не в первый раз, и нарывается на выговор учителя. Три девочки-подружки щебечут в кафетерии о своих девичьих делах. Юноша в красной рубашке под звуки “Лунной сонаты” длинными коридорами идет от спортивной площадки к столовой — видимо на ланч. Долго так идет. Камера фиксирует его спину с белым крестом и надписью Lifeguard. Слишком уж затянуто, И при чем здесь “Лунная соната”? Девочка в очках — типичный синий чулок спешит в библиотеку на дежурство. Такую без книг представить невозможно, но с замужеством у нее будут проблемы. Уборщик в оранжевой униформе подбирает мусор, юные влюбленные спрятались в подсобке, чтобы без помех поцеловаться. Все они через несколько минут будут мертвы. Убийц двое — Алекс и Эрик. Алекс — брюнет, Эрик — светловолосый. Алекс — ведущий, Эрик — ведомый. Славные такие ребята. Алекс — талантливый пианист. Это он играл “Лунную сонату”. Бетховен — его любовь. Перед тем, как отправиться на акцию, он долго и вдохновенно играет “К Элизе” — родители дали единственному сыну прекрасное образование. Потом друзья разворачивают план школы и определяют позиции. Посыльный приносит заказ — длинную белую коробку. Алекс расписывается в получении, все так просто! Родных нет дома. Ребята в упоении расстреливают поленницу на заднем дворе. Однако, время! Автоматы в тяжелых сумках несет Эрик. Алекс отдает распоряжения. Они занимают позиции и расстреливают все, что попадает в их поле зрения. Все живое и движущееся. Потом меняют позицию и обходят школу, переступая через трупы, заглядывая во все уголки. Потом Алекс расстреливает Эрика. Потом наступает очередь влюбленной пары…
Название “Слон” — символическое. Оно восходит к буддийской притче о нескольких слепцах, которые должны были дать описание слона. Один ощупал хобот, другой — ногу, третий — ухо. Один сказал, что слон похож на змею, другой — на дерево, третий — на лопух. Но ни один не дал описание слона в целом. Режиссер уподобляет себя этим слепцам. Он признался, что он не в состоянии квалифицировать описанное им явление в целом — слишком оно сложное и многоплановое. Его задача — привлечь к нему внимание широкой общественности. Но одну ниточку он все-таки дал. Подростки смотрят по телевизору выступление Гитлера и обмениваются восторженными репликами. Гитлер — их кумир. Они его обожатели и подражатели.
Фильм получил “Пальмовую ветвь” Каннского фестиваля за лучшую режиссуру.
 |
Прежде, чем стать явлением общенациональным, покаяние и искупление должно произойти на уровне одной отдельно взятой личности… Об этом фильм шотландского режиссера Давида Макензи “Юный Адам”.
В основу этого фильма положен нашумевший в 50-е годы роман шотландского писателя Александра Троччи — человека талантливого, но маргинального и ожесточенно ненавидевшего современное ему общество, в общем и целом. Грузовая баржа, на которой работает дрифтером Джой (Эван Макгрегор) являет собой мини-ячейку общества. Эта баржа курсирует по каналу между Эдинбургом и Глазго, на ней всего три человека, не считая маленького сына хозяев. Вдвоем с хозяином Лесом (Питер Муллан) Джой грузит дрова, уголь, успевая в то же время спать с его женой Эллой (талантливая работа Тильды Свинтон). Опасность быть уличенными придает сюжету остроту. Параллельно развивается другой сюжет: Джой и Лес вылавливают из канала труп молодой женщины. Ретроспективно идет история романа Джоя с Кэти (Эмили Мортимер) и ее смерти, в которой Джой косвенно повинен. Но следствие пошло по неверному пути, и вместо него обвинен в убийстве и осужден на смерть другой. Сидя в зале суда на местах для публики, Джой слышит приговор… Он мог спасти беременную от него Кэтти, когда она, оступившись, упала в воду, но не сделал этого, хотя знал, что Кэти не умеет плавать. Перед этим они поссорились, и Джой отрекся и от нее и от будущего ребенка. Он разрушил жизнь Эллы, бросив ее, как только их отношения перестали быть тайной. Он отплатил черной неблагодарностью ее мужу и осиротил их сына. Наконец, он подвел под петлю невинного человека.
Эван Макгрегор играет человека глубоко эгоистичного, безнравственного, полностью аморального, дорога к покаянию которого настолько длинна, что необозрима...
Добавить комментарий