 |
| Портрет Лоренса Ферлингетти работы Михаила Лемхина |
|---|
Когда Вилли Браун, тогдашний мэр Сан-Франциско, объявил, что в городе учреждается должность Поэта-лауреата, трудно было представить себе первым лауреатом кого-нибудь иного, нежели Лоренса Ферлингетти. Ферлингетти — вне конкуренции — самый знаменитый и самый санфранцисский из всех живущих в городе поэтов.
Так, разумеется, и случилось. Первый поэт Сан-Франциско стал первым Поэтом-лауреатом.
Правда, если уж быть точным, Ферлингетти нужно было бы назвать поэтом Северного Берега (North Beach) — это один из районов города, между холмами и Сан-Францисским заливом, богемный и туристский.
Сформировавшаяся в начале пятидесятых группа — кто-то говорит, движение — битников, конечно, ассоциируется в сознании читателей с городом Сан-Франциско, но, по-существу, география битников вся укладывается в границы этого района — здесь они все жили, здесь, в ресторанах, кафе и пиццериях Северного Берега, они выступали, читали стихи и прозу, спорили, пили вино, пиво, виски, курили травку. Здесь же, на Коламбус-авеню, в 1953 году Ферлингетти основал издательство "Сити лайтс", опубликовавшее книги Керуака, О'Хары, Левертова, Снайдера, Гинзберга, Ди Пальмы, Блая, самого Ферлингетти.
"Сити лайтс" по-прежнему издает и продаёт книги, занимая нынче три этажа в том же здании на Коламбус. Напротив — кафе "Тоска", в нескольких кварталах — кафе "Триест", в соседнем здании — "Американ Зеотроп", студия Френсиса Форда Копполы. Для многих этот район и есть символ Сан-Франциско.
(Между прочим, замечу в скобках, именно так смотрел на этот район Бродский, представив в стихотворении "Кафе "Триест" эту битническую достопримечательность на Северном Берегу квинтэссенцией Сан-Франциско. Правда, накалывая ещё один флажок на культурную карту города, сам-то Иосиф Александрович любил в Сан-Франциско другие места).
Первый Поэт-лауреат Сан-Франциско родился в городке Йонкерс, пригороде Нью-Йорка, 24 марта 1919 года, он был пятым сыном Чарльза Ферлингетти и Клеменс Мендес-Монсанто.
Чарльз Ферлингетти приехал в Америку из Северной Италии в конце 80-х годов XIX века. Клеменс Мендес-Монсанто родилась в Америке, эмигрантами были её родители — француженка Клеменс Каррин и еврей-сефард Герман Мендес-Монсанто. Герман Мендес-Монсанто вырос в семье, где ценили культуру и образование, в доме была огромная библиотека, учился он в частной школе, а затем в нескольких европейских университетах; в Америке Герман Мендес-Монсанто преподавал языки в различных колледжах и в Военно-Морской академии. Среди десятка учебников, написанных им, были такие, что продолжали приносить небольшой, но регулярный доход его дочери Клеменс на протяжении всей её жизни.
Чарльз Ферлингетти торговал недвижимостью в Нью-Йорке, контора его была расположена на Сорок Второй улице в Манхэттене, но он хотел, чтобы его дети росли не в этнической колонии, не в итальянском районе, а в американской Америке — он купил дом в Йонкерсе и перевез туда семью.
Дом этот, однако, не принёс им счастья. Чарльз Ферлингетти умер от инфаркта за несколько месяцев до рождения пятого сына, и вскоре из нового дома семья перебралась в маленькую меблированную квартирку. Без денег и помощи с детьми на руках Клеменс Ферлингетти не выдержала бремени, свалившегося на неё; Лоренсу было чуть больше года, когда его мать оказалась в психиатрической больнице.
Старшие братья Ферлингетти нашли работу, средних двоих определили в интернат, а годовалого Лоренса взял к себе дядя Людвиг Мендес-Монсанто.
Людвиг пошёл по стопам отца — он преподавал языки в различных колледжах Нью-Йорка.
У Людвига и его жены Эмили не было своих детей, они усыновили Лоренса, но семья их вскоре распалась, и Эмили, взяв мальчика, отправилась к себе на родину, во Францию, в Страсбург.
Первым языком будущего поэта был французский, английский стал вторым — через пять лет, когда Эмили (о которой Лоренс Ферлингетти говорит: "моя французская мама") решила вернуться в Нью-Йорк к мужу. Однако, профессор Людвиг Мендес-Монсанто недолго был наставником маленького Лоренса: "французская мама" и дядя опять расстались и учителями английского языка стали для Лоренса служащие детского дома и преподаватели тамошней школы.
Для рассказа о дальнейших жизненных университетах Лоренса Ферлингетти потребовалось бы несколько десятков страниц, я только пунктирно отмечу — до войны он успел получить диплом бакалавра в университете Северной Каролины, потом записался во флот (ещё до Перл-Харбора), всю войну провёл на боевых кораблях, высаживался в Нормандии, видел Нагасаки через шесть недель после взрыва атомной бомбы.
Демобилизовавшись, Ферлингетти поступил в Колумбийский университет, получил там диплом магистра, а после этого защитил докторскую диссертацию в Сорбонне.
В 1951 году он вернулся в США и обосновался в Сан-Франциско. Так что, не будучи коренным санфранцисканцем, поэт живёт на берегу Сан-Франциского залива уже более пятидесяти лет.
Лоренс Ферлингетти — автор нескольких десятков книг стихов и прозы. Он так же выпустил две книги своих переводов: сборник стихов Жака Превера и сборник Пьер Паоло Пазолини.
Кстати, Ферлингетти не только поэт, но и художник. Он неоднократно выставлял свою живопись и графику, в последние годы он сотрудничает с галереей Джорджа Кревского, одной из лучших галерей в городе. Нередко Ферлингетти предлагает Кревскому тематические выставки. Одну из своих экспозиций, например, он назвал "Чистое искусство против агитпропа"; Ферлингетти никогда не скрывал — правильнее сказать, всегда подчёркивал, — что в его представлении одно не существует без другого. Видимо поэтому советский агитпроп никак не мог решить, нужен строителям коммунизма этот Ферлингетти, или нет. Первая (и, по-моему, до сих пор единственная) книга его стихов появилась в Союзе уже в перестроечном 1988 году.
И я не могу отказать себе в удовольствии напомнить о небольшой статейке, которую я тогда по поводу этой книги написал.
В выходных данных 60-и страничного сборника стихов составителем и автором предисловия значился кандидат филологических наук О.А.Алякринский, но предисловие — которому была отдана шестая часть книжки — выглядело так, словно его сочиняли как раз в том самом агитпропе.
Вот что писал двадцать лет назад О.А.Алякринский:
"Когда-то "Сан-Франциско Экзаминер" — крупнейшая газета литературной столицы Калифорнии — назвала Ферлингетти "поэтом-лауреатом Сан-Франциско". Если бы муниципалитет города и впрямь учредил такой титул и объявил конкурс на его соискание, едва ли кто-нибудь смог составить Ферлингетти конкуренцию. Впрочем, думается, поэт наверняка бы отказался принять от властей подобный знак внимания. Проходят годы и десятилетия, а он по-прежнему не изменяет своим убеждениям — ни политическим, ни эстетическим, ни моральным".
А вот мой тогдашний комментарий (который был напечатан в 59-м номере "Континента"):
"... и премию Ферлингетти никто не присуждал, и такой премии нет вообще в природе, но читателям надо внушить, что Ферлингетти эту премию, конечно, бы не взял, ибо ему не нужны "знаки признания властей". Словно речь идёт о коллаборационизме, о сотрудничестве с врагом.
В подтексте подобных построений лежит примитивная идейка о том, что у них, на Западе, идёт классовая война, а у нас, мол, царит классовый мир. И поэтому Евтушенко и Вознесенский могут принимать премии из рук никем не избранных председателей и секретарей — эти секретари им классовые друзья, а вот Ферлингетти, "думается" Алякринскому, не стал бы принимать премию, если бы её присудил выбранный им же и его соседями городской совет — в совете, понятно, сидят классовые враги".
Слушая инаугурационную речь Ферлингетти на церемонии назначения его Поэтом-лауреатом, я вспоминал статью Алякринского.
Интересно, что сегодня напишет господин Алякринский к девяностолетию поэта?
Добавить комментарий