Эзотерическая страничка Письма живого усопшего

[продолжение, начало в № 4 от 05 сентября 2003]

Я не сразу заметил одну из самых ярких особенностей этого мира. Однажды вечером, подвигаясь медленно вперед, я увидел группу людей, подходящих ко мне. Было очень светло там, где они находились, благодаря тому, что их было так много. Внезапно, глядя на этот свет, мне вспомнилось изречение одной герметической книги: “Где свет наиболее силен, там тени наиболее глубоки”; но, взглянув на эту толпу людей, я увидал, что они не отбрасывают тени. Я окликнул ближайшего из них — это было вскоре после моего перехода сюда, и я обратил его внимание на это странное явление. Он улыбнулся и сказал:

— Вы, вероятно, здесь недавно?

— Да, недавно.

— И вы еще не знаете, что мы освещаем то пространство, где находимся? Субстанция, из которой состоят наши тела, светящаяся. Как же они могут отбрасывать тень, если свет излучается из них самих по всем направлениям?

— А при солнечном свете? — спросил я.

— О, — ответил он, — при солнечном свете мы совсем не можем быть видимыми. Свет солнца слишком резок, и он погашает свет, исходящий из духов.

Может быть, вас удивит, что я чувствую сейчас теплоту от горящих дров в вашем камине? В горящем дереве есть магия. Сгорание каменного угля производит совсем другое влияние на психическую атмосферу. Если бы человек, не имевший никаких видений и обыкновенно не чувствительный к более тонким ощущениям и к сношениям с невидимым миром, попробовал медитировать в течение одного или двух часов ежедневно перед горящими дровами, его внутреннее зрение раскрылось бы для вещей, о которых он не имел ни малейшего представления.

Жители Востока, которые поклоняясь своему Богу, зажигают огни, делают мудро, и перед ними открывается многое, невидимое иначе. Огонь горящего воска имеет также магическое влияние, хотя не такое, как горящее дерево. Попробуйте посидеть вечером без другого освещения, кроме восковой свечи, и посмотрите, какие видения появятся из “пустоты”.

Я давно вам не говорил о Ляйонеле. Его теперь интересует больше всего мысль о приискании семьи инженера, в которой он мог бы родиться вновь.

— Почему ты так спешишь покинуть меня? — спросил я его, когда он впервые заговорил об этом.

— Но я и не думаю покидать вас совсем, — ответил он, — я буду приходить к вам во сне.

— Только не в начале, — сказал я ему, — ты будешь как бы в тюрьме, слепой и глухой, в течение долгого времени, и сможешь приходить ко мне сюда, может быть, уже после того, как я снова вернусь на землю.

— В таком случае, почему же вам не вернуться вместе со мной? — спросил он. — Скажите, отец, почему бы нам не родиться близнецами?

Эта мысль показалась мне до того нелепой, что я от души рассмеялся; но Ляйонель возразил с полной серьезностью:

— Но ведь существуют же близнецы! Я сам знал двух братьев-близнецов, когда жил в Бостоне.

Но в мой план совсем не входит быть, по возвращении на землю, чьим-нибудь близнецом, и потому я сказал Ляйонелю, что если он желает пользоваться моих обществом, он должен оставаться спокойно там, где находится сейчас.

— Но отчего бы нам не вернуться вместе и быть двоюродными братьями или, по крайней мере, соседями? — настаивал он.

— Может быть, это и возможно, — сказал я ему, — если ты не испортишь всего излишней поспешностью.

Меня удивляет этот мальчик. В нашем мире — безграничные возможности работать в тонкой материи, изобретать и делать опыты; но ему хочется во что бы то ни стало приложить руки к железу и стали. Странно!

Когда-нибудь я попробую привести мальчика к вам перед тем, как вы заснете. Это самое лучшее время для истинных видений. Те, которые появляются во время сна, могут легко смешаться и прийти в беспорядок, благодаря вибрациям физической материи, через которые вы проходите, пробуждаясь. Не забудьте мальчика. Я говорил ему, как я пишу посредством вашей руки, и он сильно заинтересовался.

— Почему бы мне не устроить телеграф в этом роде? — спросил он.

— Но я посоветовал ему не делать этого, чтобы не подвергать себя риску перервать земную телеграмму, за которую было уплачено.

От времени до времени я беру его с собой в мир первообразов. У него там есть своя собственная маленькая модель, которой он забавляется, пока я исследую другие вещи. Это — модель колеса, которое он приводит в движение электричеством из своих пальцев. Нет, конечно, колесо не из стали, как вы понимаете сталь.

Нужно вам понять, что оба мира состоят из материи, не только обладающей различной быстротой вибраций, но и заряженной различным магнетизмом. Вы знаете, что два твердых предмета не могут занимать одновременно одно и то же пространство; но этот закон не относится к двум предметам, из которых один принадлежит к нашему, а другой — к вашему миру. Как вода может быть горячей и влажной одновременно, так же и квадратный фут пространства может содержать квадратный фут земной материи и одновременно столько же нашей материи.

Нет, не придирайтесь к выражениям! У вас нет названий для той материи, которая существует здесь, потому что вы не знаете о ней ничего — Ляйонель и его электрическое колесо остались бы невидимы для вас, если бы их поставить в эту минуту перед вашим камином. Даже и магия горящего дерева не сделала бы их видимыми, по крайней мере, пока светит дневной свет.

А теперь я должен уйти.

Только теперь я начинаю наслаждаться романтичностью здешней жизни. У меня, наверное, всегда был романтический темперамент. Только на земле было слишком много дела, слишком много обязанностей, чересчур много запросов, обращенных ко мне. Здесь же я совсем свободен.

Вы не можете иметь никакого представления об истинном значении свободы, если вы только не помните последнего своего пребывания в этом мире, в чем я сомневаюсь.

Когда я говорю о “романтичности”, я имею в виду очарование бытия, тот магический оттенок, который окрашивает серый лик жизни в розовый цвет.

Очаровательна эта возможность мечтать и осуществлять свою мечту, ибо здесь осуществление одновременно с возникновением мечты. Все здесь так реально, воображение так могуче, и способность соединять явления так велика — почти безгранична!

Мечтатели здесь никогда не бывают праздны, ибо наши мечтания — своего рода строительство; а если бы этого даже не было, мы имеем право делать, что нам вздумается. Мы заслужили свои вакансии. Труд у нас впереди.

Поймите, на земле тратится больше энергии, чтобы поставить одну тяжелую ногу впереди другой тяжелой ноги и продвинуть весящее около двухсот фунтов тело на одну милю, чем здесь требуется для того, чтобы обойти весь свет! Это даст вам понятие о том избытке энергии, который мы имеем здесь для того, чтобы радоваться и строить грезы.

Очень возможно, что вы на земле работаете слишком много — более чем это действительно необходимо. Все это множество ненужных вещей, которые вы нагромождаете вокруг себя, искусственные нужды, которые вы создаете, головокружительный темп ваших жизней, чтобы добыть все эти вещи, кажутся здесь чем-то нелепым и даже жалким. Ваша политическая экономия не более как детская игра, ваши государственные учреждения — хитроумные машины для делания ненужных вещей, большая часть вашей работы бесполезна, и вся ваша жизнь была бы почти бесплодной, если бы вы не страдали настолько, чтобы ваши души познали, хотя и против воли, что большая часть их стремлений тщетна.

Как я сам потел и стонал в свое время, чтобы начертить мой маленький круг на песке! А теперь я понимаю, что если бы я давал себе более времени для размышления, я, вероятно, восстановил бы часть прежнего знания, добытого в других жизнях; и хотя я все же был бы вынужден начертить этот мой круг на песке, я сделал бы это несравненно легче и вдвое быстрей.

Здесь, если мне вздумается, я могу проводить целые часы, следя, как изменяются цвета на облаке. Или еще лучше, я могу лежать на спине и вспоминать. Это так интересно — посылать свои мысли назад, год за годом, жизнь за жизнью, столетие за столетием, назад и все назад, пока не увидишь себя... черепахой! Но можно также смотреть вперед, все выше и выше, жизнь за жизнью, столетие за столетием, эон за эоном, пока не узнаешь себя — в архангеле. Глядение назад есть память, глядение вперед есть творчество. Несомненно, мы творим свое собственное будущее. Кто бы кроме нас мог сделать это? На нас влияют, нас двигают и толкают, нам помогают и нас задерживают другие; но только мы сами куем цепи нашего существования. Мы завязываем узлы, которые впоследствии придется развязывать, и часто с таким трудом и недоумением.

Пробегая назад мои прежние жизни, я мог понять все поводы и причины моей последней жизни. В некотором отношении она была самая неудовлетворительная из многих жизней — исключая одной; а теперь я понимаю ее цель, понимаю, что я набрасывал планы для нее, когда был в последний раз здесь. Я даже влиял на то, чтобы жить там с друзьями, которых я встретил здесь.

Но теперь я подошел к новому повороту дороги и начал снова восхождение вверх. И я снова набрасываю линии моего ближайшего существования, хотя я совсем не тороплюсь. Господь с вами! Я совсем не хочу уходить, пока не исчерпаю всю чашу свободы и радости здешнего существования.

Также и научиться здесь можно многому. Я хочу восстановить то, чему я научился в тех позабытых, а теперь восстановленных жизнях.

Не вспоминается ли вам, как во время школьных занятий вам приходилось иногда повторять уроки предыдущих недель или месяцев? Этот обычай основан на верном принципе. У меня теперь как раз такое повторение уроков. Понемногу, прежде чем вернуться в ваш мир, я сделаю обозрение всем этим повторениям, запечатлевая силою воли те воспоминания, которые мне особенно бы хотелось унести с собой. Было бы совершенно невозможно перенести в неприкосновенном виде огромную панораму переживаний, которая развертывается теперь перед глазами моей памяти; но в ней есть несколько основных вещей, философских принципов и иллюстраций, которые я не должен забывать. Точно также мне хотелось бы унести с собой знания некоторых формул и привычку к некоторым упражнениям, которые вы, может быть, назвали бы оккультными, посредством которых, когда я достигну зрелого возраста в моем новом теле, я мог бы вызывать в памяти те самые картины прошлого, которые теперь развертываются передо мной каждый раз, когда я того хочу.

Нет, и не скажу вам ничего про ваше прошлое. Вы можете и должны восстановить его сами. Каждый может это, кто сознает разницу между памятью и воображением. Да, разница тонкая, но она так же реальна, как разница между “вчера” и “завтра”.

Я вовсе не желаю, чтобы вы спешили переходить сюда. Нет, оставайтесь, где вы есть, как можно дольше. Многое, что мы делаем по сю сторону, вы могли бы делать так же хорошо, оставаясь в теле! Конечно, вам придется употребить больше энергии, но ведь энергия и существует для того, чтобы ее употреблять. Даже когда мы накапливаем ее, мы ее накапливаем только для будущего употребления. Не забывайте этого.

Одна из причин, почему я так много отдыхаю, мечтаю и наслаждаюсь здесь — та, что я хочу накопить как можно больше энергии, чтобы вернуться с большими силами.

Это хорошо, что вы приняли к сердцу мой совет оставаться по временам без дела и знакомиться со своей собственной душой. Много неожиданностей впереди у того, кто решается добровольно исследовать свою душу. Душа не есть блуждающий огонек; она маяк, помогающий избегать подводных скал материализма и забвения.

Я испытал много радости, пробегая назад свои греческие воплощения. Какое сосредоточенье было у этих греков! Они знали очень много. Например, воды Леты — какая это глубокая концепция, принесенная с этого берега могучей памятью!

Если бы человек не переставал стремиться вспоминать, если бы он посвящал время на анализ того, что было, можно бы надеяться на более значительное будущее для него! Разве вы не знаете, что человек может стать богом, или тем, что по сравнению с обыкновенным человечеством обладает всеми признаками и величием бога? “Вы боги” — было сказано не только в иносказательном смысле.

Я видел здесь Учителя из Галилеи и имел общение с Ним. Вот кто был человеком и богом одновременно! Мир снова нуждается в Нем!

продолжение следует