КТО ТЫ, ZORRO?
Свои главные открытия ученый совершил в тайных архивах Ватикана, где хранились бумаги Священной Инквизиции. Изучая протоколы допросов еретиков, профессор обратил внимание на довольно часто упоминаемое имя некоего Уильяма Лэмпорта. Словесный портрет этого красавца и описания обстоятельств его богатой событиями жизни самым удивительным образом совпадали с тем, что рассказывалось о легендарном Зорро. В конце концов, документы убедили профессора, что мифический герой существовал во плоти и был никем иным как Уильямом Лэмпортом. Причем, если верить ученому, его реальная жизнь куда фантастичнее любой ее литературной или сценарной версии.
Родился Уильям Лэмпорт в 1615 году в ирландском графстве Уэксфорд, в богатой и знатной семье, учился в иезуитских школах Дублина и Лондона. Возненавидев англичан, захвативших его родину, Лэмпорт вступил с ними в борьбу и был вынужден покинуть Ирландию, стал матросом, даже пиратствовал.
В возрасте двадцати с небольшим лет судьба забросила будущего Зорро в Испанию, где сменил имя и стал зваться на испанский лад, Хулио Ломбардо. Отличившись в испано-французских войнах, Лэмпорт обратил на себя внимание герцога Оливареса, тогда — первого министра короля Филиппа IV.
В 1640 году Лэмпорт, в душе которого воинская доблесть уживалась с отчаянным волокитством, соблазнил и бросил очень известную высокородную особу. Чтобы замять громкий скандал, Оливарес отправил проказника в Мексику, где и началась двойная жизнь Лэмпорта-Ломбардо. Он вращался в высоких кругах, был помолвлен со знатной мексиканкой Антонией Турсиос, но продолжал напропалую волочиться за красивыми женщинами, у которых неизменно имел успех.
При этом он выполнял в высшем свете щекотливые поручения своего покровителя Оливареса, а заодно дружил с вождями индейских племен, у которых учился искусству врачевания и премудростям астрологии.
Благодаря этому учению, изрядно смахивавшему на занятия черной магией, Лэмпорт и привлек к себе внимание Священной Инквизиции, которая впоследствии приписала ему заговор против Испании. Молодого смутьяна обвинили в сочувствии освободительной борьбе индейцев и черных невольников и в стремлении взойти на престол независимой Мексики в том случае, если бы эта борьба увенчалась успехом.
Следствие по его делу тянулось десять лет, и все это время Лэмпорт провел за решеткой, но потом ухитрился бежать. Вернувшись в Мехико, он скрывался в потайном логове, откуда выходил по ночам и расклеивал на стенах домов листовки, высмеивающие Инквизицию.
Подвела Уильяма Лэмпорта, как это случалось со многими, любовь к женской красоте. В архивах Ватикана найдено письмо епископа Мехико к королю Филиппу IV, который просил держать его в курсе охоты за Лэмпортом. В послании говорилось, что дамского угодника изловили, вытащив его из постели супруги мексиканского вице-короля.
Проведя за решеткой еще семь лет, в 1659 году Уильям Лэмпорт, как еретик, был приговорен к сожжению на костре, но ему снова удалось обмануть инквизиторов и палачей. Прежде чем к дровам поднесли горящий факел, Лэмпорт сумел удавиться веревкой, которой его привязали к столбу.
Прошло двести с лишним лет, прежде чем сердцеед и вольнодумец превратился в героического борца против испанского засилья в Мексике. В 1872 году отставной мексиканский генерал Винсенте Паласио Рива написал исторический роман «Воспоминания самозванца». Его герой, Хулио Ломбардо, днем живет открыто и вращается в свете под именем Диего де ла Вега, а по ночам участвует в сходках тайного антииспанского общества. Как и литературного Зорро, де ла Вегу в конце концов губит пристрастие к прекрасному полу.
В 1919 году нью-йоркский журналист Джонстон Маккол переработал роман Винсенте Паласио Рива, переименовав Диего де ла Вегу и дав жизнь знаменитому Зорро. Именно Маккол снабдил его пресловутой черной маской, которой Лэмпорт, разумеется, никогда не носил. А уже через год был снят первый фильм — «Знак Зорро», где в главной роли снялся великий Дуглас Фэрбенкс.
Недавно в Голливуде была снята очередная киноверсия похождений Зорро, в которой он выступает как освободитель Мексики. В этом фильме снялись не менее именитые Энтони Хопкинс и Антонио Бандерас.
В хоре откликов на открытие профессора Тронкарелли тотчас зазвучали и возмущенные голоса. Профессор Дублинского университета Деклан Дауни не согласен с утверждениями итальянца о том, что Лэмпорт был смутьяном и отпетым волокитой, который лишь в двадцать с небольшим лет отправился за океан, спасаясь от притеснений англичан. Он действительно родился в знатной семье, но уехал в Испанию еще мальчиком и воспитывался при мадридском дворе. Ирландский ученый утверждает, что семья Лэмпортов до конца XVI века уживалась с английскими захватчиками, но, когда те потребовали, чтобы ирландская знать перешла в протестантство, многие вельможи взбунтовались и стали поддерживать католическую Испанию. Ирландцы сыграли главную роль в битве при Кинсейле в 1602 году, в которой англичане были разбиты испано-ирландским войском. Тысячам ирландцев, включая и Лэмпортов, пришлось тогда уехать в Испанию, где их тепло приняли при дворе. Многие получили высокие титулы, а некоторые, включая и Лэмпорта, перебрались за море. Ну, а остальное — достояние истории.
ПРЯМОЕ ПОПАДАНИЕ... МИМО ЦЕЛИ
Утром седьмого дня после отплытия из Нью-Йорка «Лузитания» угодила в полосу рваного тумана близ южного побережья Ирландии, и капитан Уильям Тернер приказал снизить скорость хода с 21 до 18, а временами — и до 15 узлов, и в промежуток с 8 до 11 утра ежеминутно включать гудок. А к полудню туман рассеялся, и после обеда многие пассажиры вышли на палубу погреться на солнышке и полюбоваться изумрудной зеленью ирландских берегов.
Но изрядная часть пассажиров была охвачена сомнениями и плохо скрытой тревогой: ведь шла война, а судно приближалось к британским прибрежным водам. Тремя месяцами ранее, 4 февраля 1915 года, бившаяся не на жизнь, а на смерть Германия объявила эти воды зоной военных действий, и командиры немецких подводных лодок получили приказ уничтожать в ее пределах все торговые суда неприятеля. К концу апреля «волчьи стаи» Германии успели потопить общим счетом 66 британских грузовых судов.
Во время плавания боцман и палубные матросы «Лузитании» ежедневно осматривали спасательные шлюпки, показывали пассажирам, как садиться в них и пристегиваться ремнями безопасности. А когда один встревоженный пассажир спросил капитана Тернера, достаточны ли эти меры предосторожности, шкипер ответил:
— «Лузитания» слишком ходкая. За ней не угнаться даже торпеде.
Как водится, лодку выдал перископ. В десять минут третьего двое прогуливавшихся по палубе пассажиров заметили его, а потом разглядели под водой темную тень корпуса и боевой рубки.
— Смотрите, подлодка! — закричал один из них.
В тот же миг впередсмотрящий правого борта, восемнадцатилетний матрос по имени Лесли Мортон, увидел метрах в четырехстах вырвавшийся на поверхность громадный воздушный пузырь и белую пенную дорожку, которая тянулась прямиком к борту «Лузитании». Схватив рупор, он повернулся к капитанскому мостику и закричал:
— По правому борту — торпеда!
Снаряд угодил почти точно в середину корпуса, чуть ближе к носу. Пробоина была на три с лишним метра ниже ватерлинии. Вслед за резким хлопком первого взрыва тотчас раздался еще один, гораздо более громкий. Сквозь трубы и вентиляционные отдушины наружу вырвались столбы дыма, пара, угольной пыли, фонтаны воды и обломков. Тяжело накренившись на правый борт, «Лузитания стала погружаться и спустя 18 минут скрылась под водой. С тонущего корабля спасся 761 пассажир и член команды. Владычица Атлантики унесла в пучину 1198 человек, могилой которым стало морское дно близ берегов Ирландии.
Нападение подлодки на безоружный пассажирский пароход тотчас подняло огромную волну негодования по всему миру, и особенно в нейтральной Америке, которая оплакивала 128 своих канувших в бездну граждан.
«Ни один акт пиратства в истории не сравнится бессмысленностью и жестокостью с потоплением «Лузитании», — писала луисвиллская «Курир-джорнел». «Наверное, немцы потеряли разум», — вторила ей ричмондская «Таймс-диспетч».
Спустя 3 дня, 10 мая, правительство Германии направило в Вашингтон ноту с «глубочайшими соболезнованиями» по поводу гибели американцев. Однако все бремя вины за это немцы возложили на Великобританию, заявив, что были вынуждены принять ответные меры, поскольку-де Британия блокировала германские порты, перекрыв поставки сырья и продовольствия в воюющую страну. Более того, по утверждению Берлина, на борту «Лузитании» было 5450 ящиков боеприпасов и иных военных грузов, что никак не соответствовало статусу безобидного пассажирского судна. «Германия имеет полное право срывать поставки контрабанды в стан союзников, — писал государственный секретарь Уильям Дженнингс Брайан президенту США Вудро Вильсону. — И если судно перевозит контрабандный груз, нельзя надеяться, что присутствие на борту пассажиров убережет его от нападения».
В грузовой декларации «Лузитании» ни о каких боеприпасах, разумеется, не упоминалось; о них было сказано лишь в транспортной накладной, подписанной на пятые сутки после выхода судна из порта. Пассажиры «Лузитании» играли со смертью, и никто не мог отрицать, что их должным образом предупредили об опасности. 1 мая германское правительство поместило в утренних нью-йоркских газетах объявление, в котором напоминало путешественникам, что все суда, несущие британский флаг, могут быть потоплены в зоне военных действий близ Британских островов. Зловещее предостережение было обнародовано в день отплытия «Лузитании», но лишь несколько пассажиров вернули свои билеты в кассы пароходства.
30 апреля немецкая подводная лодка U-20 под командованием тридцатилетнего флотского лейтенанта Вальтера Швигера покинула военно-морскую базу в Эмдене и вышла в Северное море в составе соединения из трех субмарин. Все они получили приказ искать и уничтожать военные корабли неприятеля, транспорты с войсками и торговые суда в прилегающих к Британским островам водах. Согласно предписанию, Швигер должен был бороздить Ирландское море на подступах к Ливерпулю — порту, в который направлялась вышедшая из Нью-Йорка сутки спустя «Лузитания». Обогнув с севера Шотландию и с запада — Ирландию, 5 мая U-20 достигла закрепленного за ней района. В тот же день Швигер потопил у южного побережья Ирландии шхуну, а 6 мая — два крупных парохода.
Встревоженное адмиралтейство послало капитану Тернеру радиограмму, предупреждая его, что «Лузитания» вот-вот войдет в воды, где действуют германские подводные лодки. Это была первая из четырех отправленных «Лузитании» радиограмм, причем одну депешу адмиралтейство передавало без изменений шесть раз кряду, и Тернер получил ее вечером 6 и утром 7 мая. Но ни в одном радиосообщении не говорилось, что U-20 уже потопила несколько судов.
Когда Германия объявила британские воды зоной военных действий, адмиралтейство, в свою очередь, издало особые правила судоходства в этом районе, и Тернер, подобно другим капитанам, был обязан руководствоваться ими, Один из пунктов этих правил гласил, что на фарватере суда должны идти полным ходом и зигзагообразным курсом. В роковое утро 7 мая «Лузитания» шла в 12 милях от ирландского побережья и в 140 — от южного берега Англии, причем курс был почти идеально прямой. Из-за тумана, а также для того, чтобы подойти к Ливерпулю попозже и поймать приливное течение, которое облегчило бы вход в гавань, капитан снизил скорость судна до 18 узлов. Если бы Тернер шел зигзагом со скоростью 25 узлов, «Лузитании» ничего не стоило разминуться с U-20.
На подходе к порту Тернера должен был встречать корабль сопровождения — эсминец, развивающий скорость 35 узлов и способный уничтожить любую подлодку или отогнать ее прочь от пассажирского лайнера. Однако адмиралтейство сочло, что эсминцы должны сопровождать транспорты с войсками во Францию и Средиземное море, и могло выслать навстречу приближавшейся к ирландским берегам «Лузитании» только старенький крейсер «Юнона», от которого было мало проку, поскольку, даже изрядно поднатужившись, крейсер едва-едва развивал 18 узлов и, вдобавок, не имел на борту глубинных бомб — главного средства уничтожения подводных лодок. Вполне вероятно, что для быстроходной «Лузитании» древняя посудина была бы скорее обузой, чем подмогой, и только еще больше замедлила продвижение лайнера.
Получив сигнал бедствия с торпедированной «Лузитании», вице-адмирал Чарльз Коук тотчас приказал отправить к пароходу все имевшиеся в его распоряжении спасательные плавсредства, в том числе и переоборудованные рыболовецкие траулеры. Покинув близлежащий порт Куинстаун, эта горе-армада спустя два с лишним часа добралась до места трагедии, но сумела спасти лишь несколько плававших в воде людей да отбуксировать в порт немногочисленные шлюпки, которые удалось спустить с борта тонущей «Лузитании». Поскольку «Юнона» не могла угнаться даже за траулерами, крейсер с полпути отозвали обратно, правда, лишь после того, как пришло сообщение, что маленькие суденышки не нуждаются в помощи плавучей крепости. Оно и к лучшему: немец — кие подлодки, вероятно, еще не покинули район, и неповоротливая «Юнона» могла стать для них весьма соблазнительной мишенью. Разумеется, Коук не знал о том, что у Швигера осталась всего одна торпеда, и он без промедления убрался восвояси, взяв курс на базу.
Все немецкие военные моряки единодушно считали деяние Швигера подвигом и огромной удачей, но, несмотря на это, в Берлине молодого лейтенанта ждал ледяной прием. Мировое общественное мнение было возмущено, и германское правительство подверглось суровому бичеванию. После войны в Германии вышел в свет личный дневник лейтенанта Швигера (вероятно, изрядно отредактированный), в котором моряк писал, что понятия не имел, какое судно он атаковал, и увидел начертанное на борту название, лишь когда «Лузитания» уже почти полностью скрылась под водой. Однако позволим себе усомниться в этом. Ведь спустя 4 месяца, несмотря на изданный к тому времени строжайший приказ не нападать на пассажирские суда, Швигер потопил еще один британский лайнер, «Геспериен», убив на этот раз 32 человека. На допросе он заявил, будто бы принял «Геспериен» за легкий крейсер. Но, когда лейтенанта спросили, понимает ли он всю тяжесть своей ошибки и терзается ли муками совести, ответом было твердое «нет». Швигер погиб в сентябре 1917 года, успев потопить множество британских судов общим водоизмещением 190 тысяч тонн и получить высшие награды германского военного флота. В ноябре 1914 года правительство США так и не заявило протест в связи с британской блокадой немецких портов, но зато мгновенно и весьма враждебно откликнулось на объявление британских прибрежных вод зоной военных действий. Президент Вильсон пригрозил привлечь Германию «к ответу по всей строгости» в случае, если ее подводные лодки станут топить американские суда или губить граждан США. Америка была готова «предпринять любые шаги, необходимые для обеспечения безопасности граждан и достояния Соединенных Штатов».
Кое для кого (включая и тех американцев, которые поплыли на «Лузитании», невзирая на предостережение германских властей) заявление президента означало, что флаг их страны защищает всех граждан США на всем пространстве мирового океана, независимо от того, какой стране принадлежит судно, на котором они плывут. Но некоторые другие люди (в том числе и высокопоставленные правительственные чиновники Великобритании) восприняли это заявление, как знак готовности Вильсона примкнуть к союзным державам в том случае, если по вине немецких подводников будут гибнуть граждане США. И это, по мнению британского историка Колина Симпсона, стало главной причиной трагедии, разыгравшейся 7 мая 1915 года у ирландских берегов. Симпсон считает, что великолепный лайнер с мирными людьми на борту пошел ко дну в результате заговора британских и американских чиновников, которые намеренно спровоцировали германских подводников на потопление «Лузитании» и, следовательно, несут равную с ними ответственность за страшную гибель почти тысячи двухсот человек.
Думается, такая точка зрения вполне правомерна. В самом деле, возникают многочисленные вопросы, ответить на которые совершенно невозможно, если оставаться в рамках здравого смысла или ни в коем случае не допускать возможности существования предательского заговора. Вот эти вопросы: Почему в грузовой декларации «Лузитании» не были указаны боеприпасы? Могла ли единственная торпеда погубить такой исполинский лайнер? Возможно, «Лузитания» затонула потому, что в ее трюме взорвались эти самые пресловутые боеприпасы? Почему адмиралтейство не выслало навстречу входящему в опасные воды пассажирскому лайнеру ни единого корабля, способного обеспечить сохранность людей и судна? Мог ли капитан Тернер получить тайный приказ пренебречь мерами безопасности и забыть об особых правилах судоходства в зоне военных действий? Почему на «Лузитанию» не сообщили, что лодка U-20 совсем недавно потопила несколько британских судов? И, наконец, что имел в виду лорд Мерси, председатель британской следственной комиссии, когда заявил, что гибель «Лузитании» и связанные с ней события являют собой образчик «чертовски грязного дела»?
Вопреки надеждам, которые, возможно, питали чиновники на обоих берегах Атлантики, трагедия не привела к вступлению США в первую мировую войну, и в этом смысле торпедный удар лейтенанта Швигера не достиг цели. Америка присоединилась к своим европейским союзникам лишь в апреле 1917 года, когда германское правительство окончательно закрыло глаза на возобновившиеся бесчинства своих подводников. Надо сказать, что военная интервенция США в значительной степени ускорила окончательный разгром германских армий и флота.
- 4130 просмотров
Добавить комментарий