Никогда я еще так тщательно не готовилась к короткому недельному отпуску, как после 11 сентября этого года. Я бы отменила поездку вообще, если бы не "non-refundable" путевки и билеты на самолет. Передо мной встал мучительный вопрос: ехать или не ехать на Карибские острова, в круиз, после случившегося в Нью-Йорке? Путевка моя была оплачена задолго до трагедии, билеты на самолет - тоже. Я все же позвонила в турагентство: "Я хотела бы отменить поездку или, в крайнем случае, перенести на другое число - на ноябрь или декабрь". И услышала в ответ: "Поездку отменить можно, но придется заплатить $1500 cancellation fee". "Вы надо мной смеетесь?" - воскликнула я. "Нисколечко" - был ответ. "Мы, конечно, вас понимаем, вам сейчас страшно, но в наших правилах про страх ничего не сказано. Страх не является уважительной причиной для отмены поездки. И с переносом поездки помочь не сможем - все туры на ближайшие месяцы уже распроданы - из-за террористов мы значительно снизили цены".
Ничего себе, подумала я, страх - не причина! А если мой самолет окажется следующей жертвой террористов? Говорят же вокруг, что второй их атаки не избежать. Может, в этот раз камикадзе выберут мой самолет. И хлопот тогда моим в Москве не оберешься, если я погибну. Что ж, придется выбирать - ехать или не ехать, а другими словами - деньги или жизнь. И я, ставшая несколько лет назад американкой, по-американски выбрала деньги - ехать. Не пропадать же тысяче долларов! Эту путевку я ждала несколько месяцев, она мне досталась в три раза дешевле обычной цены. Но не дешево ли я ценю свою жизнь? Какая-то несчастная тысяча! Но для меня она - это миллионы капель моей крови, которую я отдала Америке. Может я проскочу, не погибну. Может мои самолеты, а их у меня три на пути "туда" и три на пути "оттуда" - шесть взлетов и шесть посадок, взлетят и приземлятся без приключений. На пути "обратно" умирать будет не так жалко - к тому времени я успею посмотреть желанные острова. Успею подышать морским воздухом, увидеть себя на океанском лайнере. Я поднимусь на верхнюю палубу и подставлю лицо ветру. Пусть он развевает мои волосы и юбку, которую я обязательно надену длинную - как одевали дамы в дорогу в прошлом веке. Я облокочусь на перила и буду всматриваться вдаль. Когда я в дымке увижу острова, я про себя закричу "Земля на горизонте! Земля!!!!" Я увижу Барбадос, я увижу остров St. Lucia (почти мое имя) и несравненные, но сомневаюсь, что еще девственные, Virgin Islands. И пусть я проеду давно избитым маршрутом, где от туристов рябит в глазах, а островитяне водят "Тойоты", но я-то там еще не была! Я хочу увидеть их своими глазами, потрогать их, прикоснуться. Итак, решено: я еду. Я хочу посмотреть, если ли на свете такой остров, где бы мне захотелось остаться навсегда. Мой любимый Джек Лондон очень любил Гавайи и Таити. "Сказки Южных морей" выписаны им с огромной любовью. Почему же он не остался там? Почему больной Горький вернулся в холодную Россию с Капри, хотя ему был предписан теплый климат? Неужели так сильна тяга родимой страны, тяга крови и воспоминаний? На Таити мне в этом году не попасть - путевка туда стоит намного дороже и времени нужно больше. Один перелет из Оклахомы занимает почти сутки. Так что и Папеэте и Бора-Бора меня подождут. Что-то я размечталась. Мне еще надо выжить в эту поездку - ведь террористы не спят.
Итак, подготовилась я тщательно. Я написала новое завещание, заверила его у нотариуса и оставила у моего начальника в сейфе. Я написала памятку, как связаться с моими в Москве. Я написала инструкцию "Что делать в случае моей смерти". В Россию же я написала длиннющее письмо с указаниями, где и что лежит в моем доме - ключи от машины, чековые книжки, страховки, банковские документы и прочие бумаги. Написала, как выцарапать мои пенсионные накопления и деньги из mutual funds и прочее и прочее - на пяти страницах. Все с телефонами, адресами и кодами. А как же! Я даже написала, как и где меня похоронить, как найти мое кладбище, место на котором я недавно купила. На все это у меня ушло две недели и так меня измотало, что в последние дни до отпуска я перестала узнавать себя в зеркале: лоб забороздили новые морщины.
В аэропорт я приехала за два с половиной часа до вылета - так теперь требуется после взрыва "близнецов" в Нью-Йорке. Я встала в четыре утра, присела на дорожку - по-русски и завела машину, которую я загрузила еще с вечера.
Чемодан мой в аэропорту проверили тщательно, и прощупали на мне все-все, даже каблуки на туфлях. И вежливо так, мимоходом поинтересовались, кто я, где работаю, куда и зачем еду. Пришлось рассказать (good-bye American privacy). Не я одна - все открывали и чемоданы, и душу новым стражам порядка.
Я оказалась "чиста как стеклышко", и ничегошеньки у меня не "зазвенело", когда я проходила через металлический детектор. Но потеря большая случилась - это Время. Отныне и навсегда будут теряться в аэропортах часы и часы. Каково тем, кто часто летает! Два часа там, три часа здесь - полжизни пройдет!
Мое местечко в самолете оказалось "на двигателе". Я ведь оглохну от рева! Но самолет оказался на две трети пустым, и я попросила стюардессу пересадить меня. Она усадила меня "на крыло". Я пристегнула ремень безопасности - этакую психологическую помощь. Ибо никого, как мне известно, эти ремни в катастрофах еще не спасли. Я достала книгу, на этот раз у меня с собой были хитро закрученные романы Буало-Нарсежака, и огляделась. Мое внимание тут же привлек сосед справа, через проход. И, о ужас! Это был крупный бритоголовый мужчина лет тридцати с черными усами и небольшой бородкой. Он очень-очень смахивал на "лицо той самой национальности, что и террористы". Прямой короткий нос, черные густые брови, миндалевидные глаза. На блестящем от пота темени уселись две крупные коричневые родинки. Из черной футболки с короткими рукавами резко выпирали мускулистые руки и плечи. Плотные бедра были обтянуты коричневыми джинсами. Он сидел в кресле прямо, не шевелясь и уставившись в одну точку перед собой. Лицо его казалось каменным - ни мускул на нем не двинулся, ни морщинка не шевельнулась. Кто он? Следующий камикадзе? Только у самоубийц такие отрешенные лица - оно застыло, как маска. Я всполошилась. Бритоголовый мне показался подозрительным. Может мне выскочить из самолета? А как же все остальные? Нет, это мне показалось. Все будет хорошо. Но стюардессе надо бы все-таки дать знать. Интересно, где тут охранник, который теперь положен на всех рейсах? Я надавила кнопку вызова стюардесс, но никто из них ко мне не подошел. Может мне встать и пойти самой? А вдруг меня саму примут за террористку? Перед взлетом разгуливать по самолету запрещено. Я сделала надо собой усилие и осталась в кресле. Трусиха!
Мой сосед слева - у окна, наблюдал за погрузкой чемоданов. Стюардессы захлопывали багажные ящики над головами где-то в другом салоне. Я ждала, пока одна из них приблизится ко мне, чтобы шепнуть ей про странного пассажира. Но тут прозвенел колокольчик и негромко заворковал микрофон: "Компания "TWA" приветствует вас на борту самолета. Мы летим в Сент Луис, время в полете полтора часа, извините за долгое ожидание в аэропорту. Но это в наших с вами общих интересах". И самолет тихо двинулся к взлетной полосе. Я наблюдала за соседом справа. Он по-прежнему сидел очень прямо, не шевелясь и пристально смотрел куда-то вперед. Лицо его было бледно, глаза прищурены. Он явно волновался, но делал вид, что спокоен.
Самолет вырулил на взлетную дорожку и, не останавливаясь, начал разбег. Я увидела, что лицо бритоголового вдруг напряглось и покраснело, а мизинец его левой руки впился в коричневые джинсы - в бедро. Правая нога "бритоголового" вдруг судорожно задергалась и забарабанила по полу кабины самолета. Но лицо его оставалось бесстрастным, а взгляд неподвижным. Я пристально наблюдала. Силясь унять перестук ноги, мужчина вытянул ее под сиденье пассажира, сидящего впереди. Это не помогло, и он поставил ногу обратно, а потом скрестил обе ноги под своим сиденьем. Мужчина проделал эти движения несколько раз с каменным лицом, как будто его верхняя половина тела существовала отдельно от нижней. Ноги его ходили ходуном.
Полет до Сент-Луиса короткий. Если мой сосед - террорист и собирается взорвать самолет, то почему он выбрал этот маршрут? Ему приказали? Наверное, поэтому он так и нервничает. Сидит, как на иголках, а лицо каменное.
Мой сосед слева тоже обратил внимание на дергающегося пассажира, и мы с ним переглянулись. "Как вы думаете, может нам надо сказать стюардессе?" - прошептал мне мой сосед слева. "Кто знает, что у него на уме. Вон череп его так и блестит от пота. А в самолете-то прохладно!". "Я тоже так думаю", ответила я и принялась высматривать стюардесс. Но они все еще сновали где-то впереди.
Между тем мой сосед схватил салфетку, набросал на ней что-то карандашом и протянул мне. Там было написано: "Watch the passenger on the seat 12C. He is strange". "Give it to flight attendаnt", - сказал он мне. Я спрятала записку в рукав и стала ждать стюардессу. Вставать и идти самой я не решалась - не хотелось спугнуть бритоголового.
Наконец, стюардесса приблизилась к моему креслу. Я многозначительно на нее взглянула и скосила взглядом на соседа справа. Тому, наконец, удалось успокоить свою ногу, и он сидел неподвижно. Стюардесса меня поняла, так как она повернулась ко мне всем телом и закрыла собой бритоголового. Я сунула ей в руку записку, а вслух сказала: "I need glass of water, please". "One minute", - ответила стюардесса и исчезла. Через две минуты она вернулась с пластмассовым стаканчиком на бумажной салфетке. Я взяла стакан и как бы невзначай развернула салфетку. На ней было написано: "Thank you, we are watching him". Я прикрыла глаза в знак соседу, что все в порядке - они его наблюдают.
Я открыла свою книгу, но глаза мои все время косили в сторону бритоголового. Он так и не изменил своей позы до тех пор, пока самолет не пошел на снижение. И буквально тут же его нога забила барабанную дробь по полу самолета. Но уже другая нога - левая. И тут я поняла - никакой он не террорист, он просто обыкновенный трус. Говорят, есть мужики, которые перед полетом напиваются до чертиков - летать боятся. Видимо, этот из их компании. Правда, спиртным от него не пахло. Ну, да Бог с ним, это его проблемы.
Вот и Сент-Луис. Слава Богу, в первом полете меня пронесло. Теперь надо бежать на самолет в Атланту, в Джорджию, до отлета которого у меня полчаса. Как бы я согласилась сейчас проделать свой путь из Оклахомы на лошадях, как Скарлетт в Атланту! Но, увы, всего моего отпуска не хватит, чтобы за неделю еще и вернуться. Так что придется соглашаться вознестись на 10-ти километровую высоту и три часа молить Бога не забирать меня еще выше - к себе, или низвергнуть в ад, если уж так нагрешила.
Видно, недостаточно я нагрешила, так как ровно через три часа мой второй самолет мирно пошел на посадку. В этом рейсе все пассажиры были очень спокойные, даже я бы сказала, слишком уж тихие. Теперь мне предстоит лететь в Пуэрто-Рико - над морем. Стюардесса продемонстрирует нам спасательный жилет, посвистит в свисточек и покажет миниатюрный фонарик-лампочку, как найтись в воде, если останемся живы, и если нас не съедят акулы.
Третий мой самолет был заполнен до отказа. Три четверти пассажиров направлялись в тот же круиз, что и я. В длительном полете я всегда прошу у стюардессы малюсенькую бутылочку коньяка - она помогает мне чуть-чуть задремать. Но детектив Нарсежака был настолько закручен, что я одним залпом проглотила половину книжки (и коньяк тоже), и читала бы еще, если бы не посадка.
Сан-Хуан. Солнечно, тепло, спокойно. Короткая прогулка к таможне, и вот я уже сижу в белосинем автобусе, который доставит меня на корабль, на "Принцессу". От аэродрома до порта полчаса поездки, и вот он - корабль.
Громада океанского лайнера меня всегда поражает, заставляет смотреть на него с трепетом. Такая махина! Рядом с ней я чувствую себя малюсеньким муравьем, взбирающимся вверх по трапу. Высоко-высоко! Опускаю в щель регистратора пассажиров пластиковую карточку - пропуск на корабль, и мелодичный звоночек в ответ начинает мою поездку.
"Где ты была в этом году?", - спросят мои друзья и коллеги на работе. "На островах", - отвечу я. "На каких?" "На Virgin Islands" и на Барбадосе, на бородатом острове". Да-да, Барбадос по-испански значит "Бородатый".
Несколько слов о корабле. "Принцесса" построена в 1997 году в Италии, продана Англии, порт приписки - Лондон. Так что я поплыву под английским флагом. Капитан - итальянец. Команда - интернациональная, большинство - шотландцы. Пассажиров на борту 2050, команда 870 человек. То-есть один человек обслуги на два с половиной пассажира. Крейсерская скорость "Принцессы" 21 узел. Капитана зовут Attilio Guerrini. Первые помощники, их два, тоже итальянцы, Roberto Franzini и Vincento Costaglio. Третий помощник - женщина, Rebeссa Flint. Уж не потомок ли капитана Флинта, пирата?
Роскошь "Принцессы" поражает. Разноцветная мозаика, уникальные витражи из бронзы, стекло, бесшумные прозрачные лифты, магазины, белый рояль и цветы - море цветов. Они на корабле живые! Каждый день на столах красовались свежие букеты. Выращивают они их тут что ли? В общем, роскошь царская, которую вкусить захотелось и мне. Иначе ведь так умру, не узнав, как отдыхают белые люди на о-ст-ро-вах.
Каюта у меня на одиннадцатой палубе, которая называется "Алоха", что по-гавайски значит "Здравствуйте". Каждая палуба, а их здесь 14, имеют свои названия. Палуба номер 12 - "Ривьера", палуба 10 - "Лидо". Есть палуба "Променад". Эта палуба с досчатым полом - для прогулок и пробежек и здесь же подвешены спасательные боты. Три круга по палубе - одна миля. Здесь те, кто остаются "физически активными" даже на корабле, кто не лежит в шезлонгах с утра до вечера. Я же об этом только и мечтала - растянуться пластом, закрыть глаза и ничего не видеть и не слышать, кроме волн. Тринадцатой палубы на корабле нет. Тринадцатого столика в ресторанах - тоже. Что поделаешь, корабль-то английский!
Моя каюта оказалась замечательной - повернуться есть где. Стол, стул, трюмо, зеркальный шкаф с белыми махровыми халатами, белейшие туалет и душ, сушилка для волос, холодильник, телевизор и сейф. Бутыль воды, телефон и почтовый ящик.
Времени четыре часа дня. Корабль снимется с якоря в одиннадцать вечера. У меня уйма времени познакомиться с "Принцессой", пообедать и поужинать. Рестораны и буфеты работают почти круглосуточно, а пиццерия - даже ночью.
Я быстренько переоделась и поднялась на самую верхнюю палубу. Здесь, в носовой части корабля, расположено круглое кафе с обзором на 360 градусов. В кафе накрыт "шведский стол" для тех, кто предпочитает не тратить время на ожидание в ресторанах. Кроме того, в кафе можно зайти в купальнике.
Шведский стол так и ломился от фруктов, овощей, выпечки и таких блюд, что при одном их виде мой рот тут же наполнился горячей слюной. Ведь первое дело для любого русского - это хорошо поесть, а достопримечательности можно осматривать и потом. Так я и сделала. Скажу только, что несмотря на обещание самой себе не есть много, я тут же его нарушила. Ладно, неделю поживу, как королева, и буду есть все, что просится в рот. В отпуске силу воли лучше не испытывать.
Похоже, народ на корабле находился уже с утра - те, кто прилетели раньше меня. Почти все шезлонги на верхних палубах заняты. В двух бассейнах плещутся и дети, и взрослые. А некоторые забрались в горячие ванны. Это при почти экваториальном-то пекле! Боже, как много на борту толстых! Я знаю, что американцы любят поесть, но в эту поездку, видимо, собрались одни гурманы. Я на их фоне - фотомодель. Вот они, пышечки, в купальничках, в трикотажных обтягивающих штанишках. Мужчины - в длинных трусах до колен и ниже. Американские купальные трусы гораздо длиннее русских "семейных". Чтобы не дай Бог тот самый "бугорок" где-то не обозначился. Мужчины под стать партнершам - редко, кто из них без кругленького животика. Решено: после отпуска сажусь на диету. А пока - гуляй душа русская, ешь - не хочу. Всего-то неделю.
Стемнело. Скоро отплытие. Пассажиры столпились на палубах и глазеют на вечерний Сан-Хуан. Я к этому времени заглянула во все уголки корабля и на корме обнаружила большущий спортивный зал, где особо озабоченные своей фигурой уже крутили велосипеды и потели на бегущей дорожке. Ну, нет! Я же собираюсь дышать свежим воздухом, может даже буду спать на палубе. А завтра утром упаду на лежак и буду лежать без движения, смотреть вдаль - на горизонт.
Моя маленькая мечта сбылась. Если есть рай на земле, то это белый корабль. Где синяя гладь и ленивое солнце, где теплый ветер, и острова на горизонте. Месяц бы так! Ни войн, ни взрывов, ни террористов... В эту ночь я спала, как убитая - наверстывала предыдущую бессонную ночь.
Десять часов утра. "Принцесса" в открытом море и будет плыть до следующего утра. Завтра первая остановка - остров Барбадос, "бородатый". Начинает нещадно припекать солнце, и я спускаюсь на палубу, где есть тень. Падаю на лежак. Дожила, долетела. "Синее море, белый пароход". Звучит банально, но все равно - романтика.
Огромный корабль плывет неслышно. Впечатление такое, что это он стоит на месте, а синие волны его обтекают. Все две тысячи пассажиров на палубе. Большинство из них седовласые. Милые "божьи одуванчики"! Вы - те, чьи браки не распались, не увеличили грустную статистику. Как трогательно видеть, как эти пары идут, поддерживая друг друга, негромко беседуют, заботливо поправляют воротничок или галстук. Он ей, она - ему.
Лежу на корме, гоню от себя все мысли. Где-то на носу корабля негромко играет палубный оркестр - ритмично стучит их барабан: там-там, там-там. Это негритянский квартет, я видела их, когда искала местечко на палубе.
Прошло около часа. Я погрузилась в блаженную дрему и почти что заснула под мелодичную музыку. Как вдруг среди ясного неба раздался оглушительный гром. Что это? Звуковая система оркестра вышла из строя? Но звук становился все оглушительней и рвал барабанные перепонки. Пассажиры смотрели на оркестр, но тот молчал. Все недоуменно переглядывались. Как вдруг чуть в стороне от корабля, очень низко, промелькнула большая черная тень. И тут же все зажали уши - гром стал оглушительным. Сверхзвуковой истребитель! Что он здесь делает так низко? Чей он? Гром удалился, но стал нарастать с другой стороны. Самолет вернулся и пошел на второй круг над кораблем. Пассажиры заволновались, повскакали с лежаков и устремились к бортам, наблюдая. Истребитель пролетел метрах в тридцати от борта, ближе, чем в первый раз, и пошел на третий круг. Зачем? И кто пилот? Уж не готовится ли он атаковать корабль? Две тысячи пассажиров - прекрасная мишень для следующего камикадзе. Сначала "близнецы", теперь мирный корабль.
Сердце у меня почти остановилось. И всего-то несколько часов удалось пожить в бело-голубом раю. Еще один заход самолета и, может быть, рай превратится в ад.... И оранжевые жилеты не спасут. Самолет появился и исчез так быстро, что не удалось разобрать его опознавательные знаки. Глаза запомнили только, что он был темно-зеленый с короткими прямыми крыльями. Когда он приближался к кораблю в третий раз, казалось, он шел прямо на нас - в лоб. Меня охватило жуткое чувство беспомощности. Если пилот не отвернет, у меня остаются секунды попрощаться с жизнью. Отвернул. И в третий раз самолет пролетел мимо. Эти несколько минут напомнили нам, что происходит в мире, пока мы здесь наслаждаемся отдыхом. Самолет барражировал пространство и дал понять, что он здесь, он сторожит для нас голубое небо. Но чувство тревоги оставил. Да, жизнь после 11 сентября изменилась.
К пяти часам дня солнце поутихло, и в бассейне начались соревнования по комическим прыжкам. Участвовали только мужчины. Было смешно смотреть, как седые пузатики, растопырив ноги и руки, плашмя шлепались в воду, вызывая восторг зрителей. Чем безобразней прыжок, тем выше оценка.
Я снова ушла на корму, здесь не слышно ни музыки, ни массовика-затейника. За кораблем, подрагивая, мерно стелется широкая дорожка. А на ней крутятся и исчезают маленькие бурунчики и водоворотики.
Добавить комментарий