Вокруг нового "Нового мира"

Среди старшего поколения такой разговор был бы невозможен. Еще и по сей день "Новый мир" числится в ряду национальных святынь, символом образованности и интеллигентности. Как читался "Новый мир" во дни нашей молодости? Он читался с трепетом. Его выписывали даже те, кто вообще ничего не читал и не выписывал, кроме кроссвордов и "Спортсмена-рыболова". Инженер и учитель, москвич и провинциал, западник и почвенник, гордый внук славян и друг степей калмык - всяк находил для себя в этом журнале пищу уму и сердцу. Писатель мог обладать собственным собранием сочинений и звездой Героя Социалистического труда, но грош этому всему была цена в глазах у просвещенных соотечественников, если он не значился автором "Нового мира". Его великие главные редакторы, начиная с В.Полонского и кончая Твардовским, устанавливали литературные векторы 20 столетия. Василь Быков и Фазиль Искандер, В.Белов и Ю.Трифонов, В.Шукшин, В.Войнович, В.Астафьев, Ч.Айтматов, Г.Владимов, С.Залыгин, К.Кулиев, И.Друце, А.Солженицын - все они обязаны европейской славой "Новому миру" времен Твардовского. Именно в "Новом мире", предпочитал печататься генсек Брежнев, прекрасно понимая гамбургскую цену этого оппозиционного издания. Разночинная интеллигенция сверяла по нему свои умонастроения, ему посвящал свои заседания ЦК, а западные советологи защищали по нему диссертации. Будучи своего рода русскими Афинами, он творил прекрасный литературный миф 20 века.

Но шли годы. И постепенно "Новый мир" начал куда-то пропадать c читательского горизонта. Миллионные тиражи упали до тысячных, он перестал появляться на библиотечных полках и прилавках книжных магазинов, исчез из списков "Союзпечати", которая, впрочем, тоже исчезла куда-то. Но ведь тогда исчезала и уходила под воду целая цивилизация - где уж было растерявшимся согражданам беспокоиться о судьбе пусть и любимого, но всего лишь литературного журнала. Он так и остался в их сознании залогом высокой духовности и благородного просветительства.

Между тем "Новый мир" продолжал существовать. И, увы, поддаваться политизации умов, охватившей просвещенный слой нации. На переломе 80 - 90-х годов в журнале возобладали коммуноборческие настроения. Образовалась внутренняя оппозиция, начались распри и выяснение отношений. Второй редакционный эшелон, становясь первым, желал непременного участия в "процессах". Наследники Твардовского себя таковыми не считали и пытались развернуть махину "Нового мира" в "солженицынско-сахаровском" направлении. Журнал заполонили многодумные диссертации о "Вехах", неохристианстве, красно-коричневой опасности и т.д. Редеющий читатель недоумевал - реформаторы были готовы обходиться вообще без такого старорежимного читателя. Ну его, соцреалиста стоеросового, от него только помеха говорению и писанию либеральных слов. На четвертом этаже заседал штабной актив, изготавливающий манифесты и меморандумы. "Антисемитизм не пройдет!" - раздавалось оттуда. "Соцреалист, покайся! Егору Гайдару и о. Кочеткову слава!" - звучало с публицистических страниц. Время от времени престарелый главный редактор появлялся в редакции, изумленно созерцал происходящее и вновь надолго исчезал в своем подмосковном дачном укрывище. Про художественную литературу было забыто. Печатали что угодно, лишь бы не советское.

В 1995 году "Новый мир" опубликовал роман А.Мелихова "Роман с простатитом". Первая строка гласила:

"Я был зачат через два презерватива". "Возьми в рот, - дружески прошу я на ушко" - гласила одна из следующих строк романа. - Молодец, умница. Чувствуется только, что язычком как следует работать не привыкла".

На этом характеристику художественных вкусов нового "Нового мира" можно было бы закончить. Спохватившаяся редакция прекратила в дальнейшем печатание подобных "текстов", но отнюдь не сменила их на шедевры; так, беллетристика типа "чего изволите": немного цинизма, толика антисоветской риторики, семейная сцена, постельная сцена и почему-то множество женской прозы. Главным критерием публикации становились личные симпатии и деление авторов на "наших" и "не наших".

Зато в реальной редакционной жизни начали происходить события почти невероятные. Сделаем паузу и переменим интонацию нашего очерка, потому что дальнейшее потребует только что не свифтовского пера.

Дело в том, что новомировцы решили стать бизнесменами! Ведь они так много, так задушевно писали о спасительности рыночной экономики и частного предпринимательства, что грех было не продемонстрировать этого на личном примере.

Для начала был заключен договор с посреднической фирмой "Kubon & Sanger" о распространении журнала за рубежом. Фирма быстро смекнула, что имеет дело с дилетантами и элементарно присвоила деньги заграничных подписчиков. Договор оказался филькиной грамотой, первый блин вышел комом.

Второй коммерческой инициативой новомировцев стала сдача редакционных этажей в аренду. Собственно, к этому времени уже половина московских журналов ютилась на задворках собственных помещений. Но "Новый мир" выбрал контрагентом близлежащее казино, для которого десятка-другая тысяч долларов составляла ежесуточную выручку. Расчет совершался без ненужных формальностей, живым налом. Изредка появляющийся в редакции главный редактор изумленно рассматривал у себя на столе пачки заморской валюты, поручал бухгалтеру распределить их "по совести", после чего исчезал все в том же укрывище. В редакции вновь наступила пора собраний и совещаний, но уже не по поводу красно-коричневой опасности, а в связи с вполне конкретным распределением долларового тельца. Ревнители демократии и равных прав оказались как-то не готовыми к тому, что основную сумму арендных денег бухгалтер стал раздавать техперсоналу. Тяжба между редакционными "верхами" и "низами" приобретала детективный характер. В глубокой тайне, обмениваясь условными паролями и знаками, литсотрудники собирались за закрытыми дверями - а ушлая техобслуга налаживала микрофонные жучки и потешалась над "этими интеллигентными дураками".

Дальше - больше. Чрезмерно интересовавшийся арендными поступлениями зам. главного редактора получил кирпичом по голове на пороге собственного издательства. Через некоторое время был избит в том же редакционном дворике другой замред, о чем благодаря телевидению стало известно всей стране. В редакции замаячил какой-то Чичиков, предлагавший преобразовать "Новый мир" в ЗАО "Novyj mir". Поскольку идейное звено журнала сплошь состояло из пламенных поборников Ларисы Пияшевой и Егора Гайдара, за предложение ухватились с готовностью. Энтузиазм новоиспеченных акционеров равнялся их легкомыслию, потому что никто не удосужился разобраться в финансовой сути начинания Золотой дождь полагался само собою разумеющимся. Сама Пияшева сказала! Дождь пролился, но лишь на бухгалтерское окружение. Остальное оказалось, разумеется, "Рогами и копытами". О, santa simplicimus, вечный удел прекраснодушной интеллигенции! (По сей день многие в редакции не могут взять в толк, во что именно они вступили). Изумленный главный редактор стал получать анонимки прямо к себе на дом. "Мы требуем, чтобы вы в двухнедельный срок ушли в отставку. - говорилось в одной из них. - Вы настолько стары, что еле передвигаете ноги". И подпись: "трудовой коллектив". Обескураженные идеологи частного предпринимательства вновь скрывались за дверями. Рождались петиции, неизвестно кому предназначенные: "Выходки анонимов, позволяющих себе выступать от имени "коллектива", наносят вред репутации журнала "Новый мир" и лично оскорбляют каждого из нас. Мы не хотим иметь ничего общего с этими лицами". В журнал зачастила налоговая полиция. Но стоило главному редактору подать в отставку, и ее как ветром сдуло. Бухгалтер торжествовал. Новоизбранный главный редактор хранил загадочное молчание О том, как в "Новом мире" переизбирали главного редактора, а затем избирали его в Генеральные директоры, можно написать отдельный детективный сюжет. См., впрочем, "Независимую газету" от 2 октября 2000 г.

Начались сокращения штатов. Побитый, а затем уволенный замред подал на редакцию в суд. От побитого откупились деньгами и уволили еще парочку самих себя. Среди идеологов вдруг обнаружились прагматики. Пока первые разоблачали и призывали - вторые устанавливали себе оклады и обрастали редакционной оргтехникой и компьютерами. Впрочем, и идеологи не отказывали себе прокатиться в Израиль в обмен на публикацию эмигрировавших туда воительниц. Все окончательно запуталось и смешалось в головах у поборников демократии: коммунофашизм, платежные ведомости, Егор Гайдар, "Новая Россия", арендные у. е. - типичное состояние либерального интеллигента времен буржуазно-демократических революций.

Другие толстые журналы сумели избежать чего-нибудь подобного. Например, "Знамя" также пережило искушение либеральной фразой, но оно никогда не посягало на идейно-политическое руководство народами. Его можно упрекнуть во всевозможных постмодернистских уклонениях, но, в отличие от "Нового мира", это уклонения литературного, а не политического характера. То же и в отношении "Октября", "Дружбы народов", "Звезды", "Невы", "Постскриптума". У них также достало эстетического такта и чутья не стать литературным придатком к какой-нибудь политической злобе дня. На фоне беспрерывных идейных, финансовых и физических разборок, творящихся в "Новом мире", они смотрятся прямо-таки литературными Касталиями.

Но так бывает всегда. Перефразируя Л.Толстого, "идеология - последнее убежище негодяев". Эти петрашевцы всегда начинают с лозунгов о переделке отечества и человечества по новому штату, а кончают коммунальными сварами и дележом не ими накопленного имущества. Обещавшие поджечь море и прославить край "блеском кровопролитиев", они толкаются сегодня по районным судам, пишут друг другу друг на друга доносы и развлекают литературную Москву открытыми письмами. Прежние редакции "Нового мира" создавали литературные цивилизации. Нынешние создают литературные скандалы. Новый редактор пробирается на страницы "Русской мысли" и "Независимой газеты", чтобы давать интервью типа "Надо каждый день бить лапками" ("НГ", 7 сентября 2000 г.). Ехидный собеседник выносит этот словесный перл в заглавие.

Между прочим, в упомянутом интервью содержалось поразительное по неоспоримости откровение: "разрушить традицию "Нового мира" можно только вместе с журналом". Это мимоходом выговорилось, в шуме и гаме рекламных фраз, но именно здесь истина и судьба "Нового мира". Вот этой бы и никакой другой истины и держаться обновленной журнальной редакции. Плохо это или хорошо - "Новый мир" должен либо оставаться "твардовским", либо прекратиться. Перед другими журналами на стоит такой драматической дилеммы. "Знамя" демонстрирует чудеса приспособляемости к эпохе, экспериментируя с авторами, рубриками, стилями, но над ним не довлеет традиция. Оно на деле, а не на словах избрало путь открытого демократического издания и предоставляет страницы любому литературному проекту, только бы не занудному. Новомировцы же не хотят, не умеют, не могут ни традицию соблюсти, ни новый капитал приобрести. Никто не владеет ситуацией. Масонские собрания по углам продолжаются. Сердобольная журналистка, желая нынешнему руководству добра, так описывает сегодняшнюю атмосферу в журнале:

"Это - эти", - многозначительно произносит редактор, едва поводя бровью куда-то вбок. Там, по-видимому, находится очаг опасности для тех, кто в данный момент находится здесь. "Не только эти. Еще второй этаж", - веско уточняет прозаик и драматург. "Их просто так не обойдешь, а вот если бы..." - сокрушается редактор, поднимая очи горе. "Дьявол играет, дьявол.., а креститься-то без толку зачем? Его не обманешь, - пифийствует прозаик. - Уж будьте уверены, пойдут, как миленькие, комары-комарики. Ни рожек, ни ножек не останется". Чьим ножкам-рожкам уготована жестокая судьба - собеседников, дьяволов, кого-то третьего, - понять невозможно" ("НГ", 16 октября 2000 г.)

Ты что-нибудь понял, дорогой читатель? Вот именно, "понять невозможно". Какое-то радение коломенских попов. Статья называется "Об одном скандале". Уж лучше бы вообще никакого, чем такое заступничество. Эти ребята даже газетной компании организовать как следует не в состоянии. Легкомыслие, дилетантизм, смесь надменности с наивностью, борьба самолюбий, абсолютное непонимание финансовой стороны издания, - таковы фирменные признаки этих "новых литературных русских". "Когда дом покинули великаны, в него, крадучись, пробрались карлики..." Это из "Записных книжек" И.Ильфа и это, увы, про нынешних новомировцев. Ведь то, что описала журналистка "Независимой газеты" - никакая не пародия и не зубоскальство. Именно в таких шизоидных формах протекают сегодня труды и дни некогда знаменитого, всенародно любимого журнала. "Комары-комарики"...

В # 10 (1999 г.) журнала напечатана повесть "После инфаркта". Она автобиографична. Бывший главный редактор выдал в ней своим многолетним мучителям по полной программе. Появление разоблачительной повести на страницах разоблачаемого издания - нонсенс, одна из загадок нынешнего "Нового мира". Подозреваем, что в основе этого qui pro quo лежит элементарное разгильдяйство и накопившееся равнодушие ко всему, что не есть клич "зарплату дают!" Кроме того, досталось ведь и обитателям враждебных кабинетов и этажей...

Так что же мы имеем в осадке? В осадке мы имеем команду престарелых отцов и дедов Арбата с вечным химическим составом в голове; молодых реформаторов, растринькавших перепавший им от советских времен капитал; бабушку русского либерализма, неожиданно для себя оказавшуюся надомницей со сдельной оплатой; акционерную контору "Редакция журнала "Новый мир", где техперсонал во главе бухгалтером распределяет, сколько и кому дать из литперсонала во главе с редактором; уволенных или полууволенных лишенцев, дышащих укоризнами в адрес главного редактора, который сам оказался заложником "бухгалтерского списка" и которого единственно жалко во всей этой компании звездочетов, деловаров и прочих претендентов на прекрасное здание в центре Москвы.

Держись, Андрей! "Новые миры" погибают, но не сдаются. Ведь правда?

P. S. Фамилии в этом очерке не названы, ибо зачем? Дело не в именах, а в принципах. Литературная Москва и так прекрасно знает, о чем и о ком идет речь, а рядовой поклонник "Нового мира" во всех русскоязычных уголках земного шара должен знать лишь это: в храме российской словесности поселились карлики...