В старом свете

ХУАН КАРЛОС И АРМАДА

Испанский путч 1981 года

Испанский король Хуан Карлос I - одна из самых располагающих к себе фигур в Европейской политике второй половины XX века. Для испанцев он - олицетворение демократии, либерализма, национального примирения и экономического подъема. Правда, он получил власть из рук Франко. Диктатор еще в 1947 году провел в Кортесах закон, превращавший Испанию в конституционную монархию, а затем персонально выбрал Хуана Карлоса себе в преемники и следил за его образованием, делая упор на образовании военном. Законный король Альфонсо XIII умер в изгнании - а его внук Хуан Карлос посещал военную академию в Сарагосе и Мадридский университет. Уже на третий день после смерти Франко он занял престол - и показал себя монархом умеренным, разумным и современным. В сегодняшней Испании, стране католической, разрешены, хотя и с оговорками, разводы и даже аборты, в чем видят прямую заслугу короля-либерала. Испанский экономический бум последних десятилетий тоже говорит в его пользу. А самое замечательное вот что. Двадцать лет назад социалистическая партия Испании уверенно набирала голоса и должна была прийти к власти в ходе очередных выборов. Чтобы не допустить этого, черные полковники предприняли попытку военного переворота. И тут Хуан Карлос явился во всем блеске. Он решительно встал на защиту закона и подавил бунт, чем окончательно привлек к себе сердца народа.

Так, во всяком случае, считалось до последнего времени.

Казалось бы, все видели: в критическую минуту путча король выступил по телевиденью и приказал вооруженным силам страны немедленно вернуться на военные базы. Мир ахнул - такое впечатление произвело на всех мужество молодого короля и его приверженность конституции. Но вот историк Куэнка Торибио выпустил книгу, в которой утверждает, что Хуан Карлос знал о готовившемся путче, выжидал, чья возьмет, и обратился к народу не раньше, чем стало ясно, что путч обречен.

В основе книги - запись беседы автора с престарелым генералом Альфонсо Армадой, одним из главарей путча. Некогда Армада был доверенным лицом и наставником Хуана Карлоса в военной академии. Теперь, согласно Торибио, генерал утверждает, что лично предупредил Хуана Карлоса о перевороте телефонным звонком за несколько недель до событий. Если это правда, то король нарушил конституцию. Закон обязывал его немедленно арестовать Армаду и всех прочих заговорщиков. В итоге Армада и был арестован, но лишь после провала переворота. Получив по суду 30 лет тюрьмы, он отсидел всего шесть.

Путч начался 23-го февраля 1981 года. Генерал Антонио Техера, известный своей ненавистью к демократии, во главе трехсот автоматчиков ворвался в здание Кортесов - и в течение суток держал депутатов заложниками. По улицам городов шли танки. Испанцы (из тех, что постарше) до сих пор вспоминают, какой ужас и какая безнадежность охватили страну. Со дня смерти Франко не прошло и шести лет - и вот, казалось, опять всё сначала! На потолке зала заседаний Кортесов и сегодня видны следы пуль, выпущенных командой Техеры двадцать лет назад.

В другой книге, изданной бывшим полковником Амадео Инглесом, утверждается - на основе тюремных допросов Армады и еще одного путчиста, генерала Хаиме дель Босча, - что Хуан Карлос не просто знал о путче, но и поддерживал его. Согласно этой версии путч был с двойным дном. Готовились захватить власть не только соратники генерала Армады (которого прочили на пост главы правительства голлистского типа), но вояки гораздо более правые - прямые фалангисты, хотевшие уничтожить монархию и установить фашистскую диктатуру. Таким образом, Армада и его соратники оказываются своего рода центристами. Они выступили и против набиравших силу социалистов, и против крайне правых - в защиту престола.

Выходит, что, так или иначе, а рыльце у короля в пушку. Но прошлое редко удается прояснить до конца. Оно - категория ускользающая. В Испании вышла и еще одна книга о путче. Ее автор, Хесус Паласио, утверждает, что король ничего не знал о замыслах генералов. За неудавшимся путчем стоял Сесид - испанская военная разведка. Недовольная политической ситуацией в стране, она якобы подговорила генералов к выступлению, причем ее главный довод был тот, что король, опасаясь социалистической революции, тайно поддерживает путчистов. По этой версии получается, что и сам путч, и все тюремные признания генералов - фабрикация Сесида.

Между тем сторонники короля предлагают сосредоточиться на несомненном: на том, что Хуан Карлос перед всем миром возглавил борьбу с путчем и подавил его. Что творилось у него в душе - не столь уж важно. Все люди подвержены сомнениям и колебаниям, никто не безупречен, и ни один вождь никогда твердо не знает, на кого он может положиться. А сторонников у Хуана Карлоса в Испании - целых 80% населения.

Но даже если король был в 1981 году безупречен, одно политической пятнышко на его белоснежных ризах всё-таки имеется. Согласие на престол он дал генералу Франко при жизни (и в обход) своего отца, инфанта дон Карлоса, законного наследника престола. После войны дон Карлос требовал от Франко, чтобы тот уступил ему власть, - и диктатор предпочел сделать ставку на менее нетерпеливого Хуана Карлоса. Что же до 80%-ой поддержки короля, то она совсем не удивительна. Добрых королей любят и в других странах. Монархия в наши дни - символ народного единения, а не институт власти. Ни один глава правительства, в том числе и в Испании, такого числа голосов не набирает.

СКАНДАЛ ВОКРУГ ГЮГО

Сто пятьдесят лет назад, в Париже, президент второй французской республики Луи-Наполеон Бонапарт совершил государственный переворот. В связи с этим вынужден был отправиться в изгнание французский академик, член конституционного и законодательного собраний Франции, писатель Виктор Гюго. В изгнании, на британском острове Гернси у берегов Франции, он закончил самое знаменитое свое сочинение: роман Отверженные. Этот роман произвел на современников колоссальное впечатление и был немедленно переведен на несколько языков. Сегодня он по праву считается одной из самых монументальных эпопей европейской прозы, гордостью Франции и ее национальным достоянием. Вот над этим-то достоянием, полагают многие, и надругался современный французский писатель.

Зовут писателя Франсуа Сереса. Кощунство, в котором его обвиняют, состоит в том, что он написал ... продолжение Отверженных, вдохнул вторую жизнь в героев Виктора Гюго. Расчет тут был безошибочный. Жан Вальжан и сыщик Жавер из Отверженных известны во Франции каждому школьнику. Знакомые характеры и пережитые в детстве психологические ситуации пробуждают в людях интерес, родственный ностальгии. Как не купить такую книгу? Даже человек, понимающий недобросовестность такой литературы, может не устоять, - о тех же, кто ищет только развлекательного чтения, и говорить нечего. Казалось, книга была попросту обречена на успех с того самого момента, как задумана.

Плодотворная идея написать такую книгу осенила не самого Франсуа Сереса, а солидный парижский издательских дом, который и предложил писателю (кстати, небезызвестному и уже увенчанному литературными лаврами) солидный аванс в размере 45 тысяч долларов. Сереса согласился, работал три года, издал свой роман объемом в тысячу страниц - и навлек на себя гнев многочисленных ценителей Виктора Гюго.

Пока что в продажу поступила только первая часть эпопеи под названием Козетта, или Время иллюзий. Вторая часть ожидается в сентябре. Как легко догадаться, планируется и фильм. На рекламу этой небывалой книги брошено около 300 тысяч долларов - из чего ясно, какие предполагались прибыли. Но дело может сорваться. Протесты ожидались, но их силу и размах издатели недооценили. В среде образованных французов возникло мощное движение за бойкот творения Сереса.

Париж и Франция раскололись на два лагеря. Одни защищают книгу и ее идею, другие - поносят то и другое последними словами. Подобная война слов наблюдалась в Париже только однажды: как раз пятьдесят лет назад, в 1951 году, после выхода книги Альбера Камю Бунтующий человек, на которую с ожесточением накинулись нео-марксисты во главе с Жан-Полем Сартром.

Особенное негодование поклонников Гюго вызывает то, что Сереса воскрешает героев, умирающих на страницах Отверженных. Например, сыщик Жавер, который у классика утопился в Сене, у Сереса - вытащен на берег живым, мало того, раскаялся в своих злодеяниях и стал порядочным человеком. По словам Сереса, у Гюго допущена ошибка: сыщик физически не мог утонуть в Сене в то время года, когда задумал топиться, потому что вода не была достаточно холодной.

На всё это защитники Гюго возражают в самых решительных тонах. Парижский литературовед Пьер Ассулин заявил:

- Герои любого великого произведения литературы принадлежат всем читателям - и только одному писателю: тому, кто их впервые вывел на своих страницах. Эксплуатация чужих героев - нечто противоположное писательству, отрицание писательства как творческого процесса. Это профанация литературы. Теперь, после выходки Сереса, можно ждать чего угодно. Я не удивлюсь, если завтра появился продолжение серии В поисках утраченного времени Пруста.

Сереса, естественно, не согласен:

- Меня, конечно, обвинят в заносчивости, но сам я убежден, что моя книга только прославляет Гюго. Верно, что герои взяты мною у него и выдержаны в его стиле, но они - другие: они словно бы прожили эти 140 лет, прошедшие с момента издания Отверженных, и обладают новым опытом, которого не могло быть в то время. Что до сюжета, то он - весь мой, сочинен мною от начала до конца. Так что мои критики - попросту интеллектуальные террористы. У этой университетской публики ведь всегда так: кого они поставили на пьедестал, того пальцем не тронь, иначе тебя тут же объявят прокаженным.

Однако и критики в долгу не остаются. Доктор Макс Галло сравнивает роман Сереса с подделкой в живописи. Известно, говорит он, что мастера подделок сами бывают виртуозными живописцами и даже большими художниками, - но результат их творчества - всё же подделка, сколько бы они ни вживались в образы старых мастеров. Нравственный смысл художественного произведения воспроизвести невозможно. К сюжету этот смысл прямого отношения не имеет. Сюжет в большом искусстве - не главное. Сереса и другие фальсификаторы - выхолащивают шедевры, создание которых потребовало от Гюго и других подлинных творцов напряжения всех душевных сил, а не простой усидчивости и честного эпигонства.