Из истории бухарских евреев. Интервью с Йосифом Бабаевым

Когда я начинал читать книгу Иосифа Бабаева «Купцы Бухары», первую из его саги «Течет река времени», то я задался вопросом — а что я знаю о жизни бухарских евреев, кроме того, что они на протяжении веков живут в Средней Азии и сумели пронести через все эти неисчислимые столетия свою надежду, свои обычаи, свои традиции и свою веру в лучшее будущее. Ибо настоящее у них на протяжении этих веков было очень часто трудным и безрадостным. В жизни евреев в разных странах много страниц драматических и трагических — от тотального преследования и костров инквизиции до зверских погромов. В бывшем СССР евреи жили во всех республиках, и у многих этих общин была своя историческая судьба. А как складывалась она у евреев в Средней Азии, где жили они в окружении, зачастую относившимся к ним враждебно? Ведь это были времена всяких эмиров и шейхов, падишахов и ханов. Об этом я и понятия не имел, приступая к книге. И признаться, хотя я в Средней Азии не раз бывал, в основном мои литературные знания о ней основывались на великолепных и романтичных книгах Леонида Соловьева о неподражаемом и неунывающем Ходже Насреддине.

Вот почему с таким интересом я и стал читать солидный том Иосифа Бабаева «Купцы Бухары», первый из задуманной им саги «Течет река времени» о жизни евреев в этом регионе.

 

Иосиф Бабаев: — Конечно, я старался писать так, чтобы роман было интересно читать, чтобы он был занимательным и динамичным. Но предупреждаю — это не детектив и не история любви. Это роман-исследование, попытка показать жизнь небольшого и малоизвестного этноса — иудеев в условиях мусульманского окружения и жестоких установок шариата. Этому пласту истории, на мой взгляд, пока еще уделено мало внимания и историков, и писателей.

Много веков назад, спасаясь от завоевателей древней Палестины, а затем, в средние века, от преследований зороастрийцев и мусульманских погромов, иудеи разбредались по северу Африки, городам Саудовской Аравии, Вавилонии, Персии, Индии, Передней и Средней Азии. Немало их оказывалось в странах Европы, где они также подвергались преследованиям и опять возвращались в былые места своих предков. Как ни удивительно и в то же время ни печально, этот процесс мы наблюдали даже в прошлом ХХ веке: в царской России, при советской власти в 1917-1930 годах и, наконец, с 70-х годов вплоть до начала XXI века.

Первые сведения о нынешних бухарских евреях относятся к нескольким столетиям до нашей эры, до рождества Христова. Но если не брать такие отдаленные времена, то многие евреи поселились в Испании, Италии, Греции и других странах. А потом после их массовых преследований, например, в Испании и Португалии, они нашли место для себя не только в европейских странах, таких, как Голландия, где к ним сравнительно терпимо относились, но и подались в другие края. К XVI веку евреи Ирана, Средней Азии и Афганистана представляли собой, условно говоря, единую общину. Как раз в это время там произошли кровопролитные межрегиональные конфликты, междоусобные войны. Изменялась политическая ситуация. И в этих экстремальных условиях произошел распад иудейской общины на большую общину иранских евреев и сравнительно малочисленную общину евреев Афганистана и Средней Азии. В последующие два-три столетия с появлением Афганского государства резко ослабились межобщинные связи. А это привело к возникновению отдельной бухарской общины в пределах Бухарского эмирата и отдельно афганской общины иудеев. Они стали развиваться самостоятельно.

Моя книга — не научное исследование, а роман, но я постарался отразить эти процессы. В первой моей книге «Купцы Бухары» рассказывается о жизни евреев в XIX веке среди народов, населявших Бухарский эмират. Очень и очень нелегкой была жизнь евреев среди фанатично преданных исламу узбеков, таджиков, киргизов и других народов, которые здесь жили.

Главное, что соединяет историю и современность сегодня, это то, что более двух тысячелетий назад по миру рассеялись двенадцать колен народа Израилева иудейской веры. Сила окружающей среды изменила их язык, образ жизни, одежду, но время не смогло изменить главного — духовную сущность.

— Это, конечно, последнее дело, пересказывать содержание книги, которая написана увлекательно, даже иногда в жанре приключенческого романа. Очень интересно было читать об опаснейших путешествиях бухарских купцов-евреев с торговыми караванами по дорогам Великого шелкового пути. И все это дается на широком историческом фоне. Но насколько романизированы некоторые события и персонажи книги? И были ли у ваших героев исторические прототипы?

— Многое из того, что составляет сюжет книги, происходило в действительности или могло произойти. Что касается прототипов, то нельзя сказать, что я использовал напрямую биографии отдельных людей, сыгравших немалую роль в истории моего народа. Люди из рода Кандин вымышлены, но в их судьбах представители современных династий бухарских евреев могут узнать факты из жизни своих предков.

— Разумеется, у евреев в разных странах была своя трудная судьба. Но евреи в странах Европы жили зачастую в обстановке новых веяний, новых открытий, изменений в культуре, в духовности. А евреи в Средней Азии, как видно из вашей книги, жили как бы в вакууме, в изоляции от всего остального мира. Европа была сравнительно недалеко, но затхлый воздух ханств и эмиратов не допускал даже дуновения свежего ветерка.

— Бухарский эмир во время описываемых в книге событий вел постоянные войны с Хивинским и Кокандскими ханствами, с отдельными городами внутри эмирата, проявлявшими самостоятельность и строптивость, не желая платить налоги и подчиняться политическим амбициям эмира. Из России поступали сообщения, что она в противоборстве с Великобританией накапливает силы для захвата Средней Азии. Страшась этих угроз и под влиянием фанатичного дворцового духовенства, эмир создал такую атмосферу, что любым белым людям, европейцам или россиянам, было смертельно опасно появляться на территории эмирата.

Десятилетиями эмиры Бухары, а также ханы Хивы и Коканда, вели целенаправленную политику недопущения в свои владения иноверцев из европейских стран. В результате они и добились такой изоляции... Этому в немалой степени способствовали географическое положение, суровые природно-климатические условия, полное отсутствие транспортной сети, за исключением караванных дорог. Эмират был отделен от внешнего мира и не общался с ним. Сам эмир и его окружение понятия не имели о достижениях науки и техники в европейских странах, их устраивал тот строй, который сложился еще в ранние средние века. Даже рабство в середине XIX века здесь было нормальным явлением. Существовали совершенно дикие религиозные предрассудки. Жизнь евреев в такой обстановке зачастую была невыносимой. Но ведь и альтернативы не было...

— В истории еврейского народа много трагических событий, которые порою кончались костром инквизиции или другой мучительной смертью, но не отказом от собственной веры. Было неисчислимое множество подобных случаев верности своей вере. Некоторые из них нашли отражение в художественной литературе. Такой героизм всегда, на мой взгляд, вызывает восхищение у читателей. Но у вас один из главных героев книги Аарон, ставший благодаря своему уму и стечению обстоятельств приближенным советником эмира, отрекается от своей веры.

— Да, можно обвинять Аарона в компромиссе, в том, что он поступился верой и принципами. Но в этих конкретных условиях он поступил прагматично. Он думал — что толку с того, что я, безоружный, обрушусь на них? Через минуту буду лежать на этом роскошном ковре, и моя кровь будет сочиться на него. А назавтра разъяренная толпа фанатиков разорвет в клочья мою жену, моих детей, разграбит мой дом и потом сожжет его. А что толку моему бедному, многострадальному народу от того, что я умру? Ни помощи ему от меня, ни поддержки добрым словом, ни совета полезного.

Так Аарон принял решение. Он не боялся пыток и смерти, он просто хотел быть полезным своему народу. И он использовал свою высокую должность для того, чтобы еврейская община получила больше шансов на выживание. Можно осуждать такую прагматичную позицию, но в реальной жизни иногда героизм не в том, чтобы героически умереть, а в том, чтобы жить, принося добро людям и облегчая их страдания.

— У вас очень ярко описан колорит Востока, так, что вспоминаешь слова из знаменитого фильма «Белое солнце пустыни»: Восток — дело тонкое. Очень достоверно описаны дворцовые интриги, своего рода тайны бухарского двора. Книга кончается сценой смерти эмира, которому одна из его наложниц залила в ухо ртуть, и он умер от страшных мучений. А как будут развиваться события во второй книге, которая вами уже написана?

— В середине XIX века устоявшийся ход жизни народов, населяющих Среднюю Азию, резко меняется под влиянием острой политической схватки между двумя великими державами — Великобританией и Россией. Каждая из них была заинтересована в сырьевых ресурсах региона и в новых рынках сбыта своих товаров. Царская Россия в течение многих лет подбиралась к Средней Азии через казахские степи и пустыни. Великобритания же, имея за плечами огромную Индию, шла к этой же цели через «попутное» завоевание Афганистана, но ее попытки в 30-х и в 40-х годах в этом направлении проваливались дважды.

Россия была ближе географически, успешности ее военных походов способствовали также постоянные распри между ханствами, что ослаб­ляло возможность объединенного сопротивления. Как это происходило и как отразилось завоевание Россией всех трех ханств в 60-70-х годах XIX века на судьбы народов, описывается во второй книге «Песок времени». В частности, круто изменилась и жизнь иудеев...

— Всякая война между народами не проходит для них бесследно, но вы подчеркнуто говорите о «крутых» изменениях?

— Это не преувеличение, в действительности так оно и было. Представьте себе страну, полностью отгороженную от остального мира... Любой европеец, с какой бы целью он ни проникал в Бухару, рисковал быть немедленно казненным. Беспросветно невежественный и до крайности нищий народ в середине XIX века использовал лучины и масляные свечи, земляные полы, покрытые циновками. Конечно, быстро развивающаяся текстильная промышленность России остро нуждалась в хлопковом сырье и в льготных условиях торговли в этом обширном регионе. И всё же эта война не была поработительской.  Выгоду от нее в конечном итоге получило всё население региона. Налаживалась торговля, были построены железные дороги, постепенно внедрялись плоды цивилизации... В новом романе рассказывается об особой роли купцов-иудеев в развитии торговых отношений с Россией, в создании основ хлопководства и первых заводов по переработке хлопка и его семян. Звучит это весьма прозаически, но в реальной жизни было много таких событий, которые порой придавали этой повседневности головокружительную интригу...

— Иосиф, а как вы пришли к художественной литературе? Вы — человек с почетной, но не предполагающей особых романтических взлетов профессией экономиста, финансиста...

— Родился в Кзыл-Орде, небольшом городе Казахстана на пути из Ташкента в Москву. Через год мать с отцом переехали в Ташкент, и всю свою жизнь до момента эмиграции в США в 1993 году я жил в столице Узбекистана. Мне было четыре года, а сестренке сорок дней, когда в 1942 году отец был мобилизован в действующую армию. Больше мы его не видели. Так же, как и многие миллионы других, наша мать одна вырастила нас в тяжелейших условиях военного и послевоенного времени. В школьные годы увлекался чтением книг, в основном это были классики русской и мировой литературы. Много читал, в том числе и литературу, которая рассказывала об истории еврейского народа. Большое впечатление на меня произвел капитальный роман Томаса Манна «Иосиф и его братья», книги Лиона Фейхтвангера, полюбилось мне творчество американских писателей Джека Лондона и Марка Твена, собрание сочинений которых привез с собой при переезде в Штаты. После школы поступил в Финансово-экономический институт. В те годы дипломированные специалисты были нарасхват, и мне посчастливилось поработать сначала на нескольких крупных предприятиях. Учился в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию и четверть века вел преподавательскую работу в одном из крупнейших вузов страны — Ташкентском политехническом институте.

— И несмотря на престижную работу и благоустроенную жизнь, вы все же решили эмигрировать?

— Решение об эмиграции, я думаю, не было простым ни для кого. Для подавляющего большинства евреев Средней Азии — это вынужденный шаг. Первые раскаты грозовой бури раздались еще в 1989 году в приграничных с Киргизией городах Узбекистана — Андижане, Кувасае, Намангане, а оттуда перекинулись в Коканд. О том, что события были кем-то тщательно подготовлены и режиссировались, свидетельствует тот факт, что мусульмане Ферганской долины начали погромы жилищ пришлых мусульман турок-месхитицев, до этого прекрасно уживавшихся друг с другом. С этого времени в регионе проснулась и зараза бытового антисемитизма, начались открытые всплески межконфессиональной вражды, развернулись кровавые события в Таджикистане. Это был фон тотального исхода иудеев Средней Азии в Израиль, Европу и США. С каждым месяцем обстановка накалялась.

В этих условиях жить было очень трудно. Вот и пришло решение уехать. Живу я в замечательном городе Сан-Диего в штате Калифорния. Теперь огромное число людей, близких мне по истории, по традициям, по вере, людей, которых называют бухарскими евреями, живут во многих странах. В Израиле нас 150-170 тысяч, в США и Канаде около 40 тысяч, в Европе и других частях света около 15 тысяч. Точной статистики нет.

В наши дни этот небольшой сравнительно этнос переживает, можно сказать, свой Ренессанс, возрождаясь из небытия веков. За века своего существования мы имели лишь несколько своих синагог, а тоненькая прослойка интеллигенции возникла лишь в 60-е годы прошлого века. А теперь в Израиле, США, Европе община имеет свои газеты и журналы.

— А как вы пришли к замыслу своей книги? Тем более, что эту первую свою книгу-роман вы написали в возрасте весьма солидном. До этого вы были авторами книг на экономические темы.

— Да, к роману подошел поздновато, хотя, в общем-то, я человек «писучий», поскольку много писал в газетах и журналах, в основном это была публицистика. К написанию романа приступил неожиданно для самого себя, где-то в 2005 году, когда в Нью-Йорке в кругу друзей обсуждали успешную и сравнительно быструю адаптацию земляков к новым условиям жизни.

Решили снять историко-документальный фильм «Мы — бухарские евреи». Основой должны были послужить не только исторические исследования, но и литературное творчество писателей и интеллектуалов нашей общины. Идея зажгла меня, и я тут же начал работать над примерным планом сценария в шести сериях. Но оказалось, что о прошлой жизни общины нам мало что известно — старики почти все ушли, а исторических манускриптов о среднеазиатских евреях практически нет, за исключением скудной информации редчайших средневековых путешественников, рискнувших пробраться в Бухару и Самарканд. Их выводы об иудеях Бухары основаны лишь на своих личных и, я бы сказал, поверхностных впечатлениях. Конечно, в архивах кое-что сохранилось, но некоторые из этих архивов были мне недоступны. Но, как говорится, кто ищет, тот найдет...

Работа была очень интересной, и как это иногда бывает, в процессе поисков родилась идея — написать не сценарий, а роман. И я, признаюсь, с энтузиазмом стал осуществлять эту идею. Теперь одна книга опубликована, вторая написана и ждет публикации. Она охватывает период с 1860-го по 1910-й год, то есть 50 лет. А с самого начала я задумывал цикл из четырех книг.