dovlatov-w.jpg
И все же, для объективности, хочу отметить, что времена меняются. Прогресс налицо. Как говорили в старину, жизнь стала лучше, жизнь стала веселей. Раньше, в те самые старинные времена, за шаг влево или вправо тебя ждали суровые кары. Теперь дальше словесных поношений дело не идет. Или еще более мягкий вариант, вообще пустяки — обсмеют, достанут ироническими замечаниями, чтобы поставить тебя на место и доказать свое собственное превосходство. Ибо они, твои оппоненты, отягощенные чувством собственного превосходства, имеют моральное право, как они полагают, считать себя элитой, а тебя, темного, не понимающего элементарных вещей, жалеют — не дано, мол, тебе подняться до их высокого интеллектуального уровня. Ибо за ними авторитеты, а за тобой — только ты сам и еще кучка столь же заблуждающихся маргиналов.
Яснее всего я это почувствовал больше десяти лет назад во время предшествующее иракской войне и в первые месяцы этой войны. Помню одно интерактивное голосование в прямом эфире. Я выступал против иракской войны, говоря очевидные сейчас, но далеко не очевидные тогда, слова о том, чем вся эта история может закончиться. Всего проголосовало шесть тысяч человек, из них мою точку зрения поддержали около сорока радиослушателей. Посчитайте процент, даже до одного не доходит. Причем, некоторые, проголосовавшие за меня, потом признавались, что им жаль было меня за то, что я такой, мягко говоря, чудак и так явно подставляюсь. А остальные — те, кто не просто голосовали, но и сумели прорваться в эфир, награждали меня самыми нелестными характеристиками, забывая о всяких приличиях.
Человек в толпе
Я допускаю, что каждый из этих ярых хулителей знал теоретически слова Роберта Льюиса Стивенсона — давайте согласимся иметь разногласия. Или знаменитые слова Вольтера — я не разделяю ваших убеждений, но я отдам жизнь за то, чтобы вы могли их высказать. Так вот, я не сомневаюсь, окажись мы в другом месте и в другое время, некоторые из этих хулителей и жизнь бы мою взяли, не сомневаясь в своей правоте. Потому что человек в толпе совершенно непредсказуем. Если и дальше прибегать к цитатам, то стоит вспомнить и Фридриха Ницше, который сейчас стал одним из самых популярных философов всех времен и народов. Он говорил — когда сто человек стоят друг возле друга, каждый теряет свой разум и получает какой-то другой. Конечно, это правило Ницше не универсально, но иногда подтверждается жизненной практикой.
Разумеется, такие истории, как отношение к войне, к счастью, бывают не часто, так же, как и такой накал страстей... Но в повседневной жизни нередко сталкиваешься с синдромом мышления толпы, которая если и признает твое право на собственное мнение, то всячески старается доказать свое превосходство над индивидуумами, находящимися в глубокой пещере умственного и культурного убожества (это с точки зрения представителей коллективного мышления). Причем, им свои позиции кажутся незыблемыми, потому что за этими позициями стоят порою громкие имена и действительно уважаемые люди. А в таком случае — не смей свое мнение иметь, потому что кто ты супротив этих людей?
Вы заметили, например, что сплетни оставляют след надолго, иногда навсегда. И, конечно, обратили внимание на то, как люди охотно подхватывают слухи о ком-либо, особенно если эта сплетня или мнение высказаны каким-то известным человеком. В таком случае освященные авторитетом люди объединяются в толпу и вдоволь чешут языком, если на этот язык кто-нибудь по своему несчастью попал. Раз толпа так думает, значит так и есть. В толпе очень уверенно и безопасно себя чувствуешь. Правда, не всегда.
Иногда в толпе находиться просто опасно. Некоторые исследователи считают, что толпа это особый биологический организм, который действует по своим законам и не учитывает интересы и особенности каждого, кто является составной частью это толпы. И в любой толпе, в каких бы обстоятельствах она ни находилась — случилось ли землетрясение, наводнение или массовые выступления, — в средствах массовой информации практически всегда наблюдается снижение эмоционального начала и повышение неинтеллектуального, резкий рост внушаемости и снижение способности к независимому мышлению. А в публичных мероприятиях толпе нужен тот объект, против которого (или за который) она выступает. Подчиниться толпе значит потерять свою индивидуальность.
Ферма и цыплята
Приведу вам одну историю. Подлинную.
Один молодой человек, живший на ферме, держал цыплят. Через каждые два-три дня он входил в курятник с палкой, увенчанной на конце петлей. Цыплята пищали и бросались врассыпную. Однако молодому человеку всегда с легкостью удавалось поймать пару цыплят, чтобы зажарить их себе на ужин. Однажды какой-то цыпленок выбрался из курятника, проскользнул под изгородью и взлетел на балкон большого старого дома, где и уселся на деревянных перилах с решимостью смертника. Он просидел там весь день, ночь и следующий день. Тут молодой человек решил, что такое проявление воли и воображения означает, что цыпленок явно продвинулся по эволюционной шкале — от потенциальной пищи до живого существа, которое стоит приручить. Цыпленок удостоился имени Кларабель и дожил до зрелого возраста, питаясь отборной пищей. Когда к молодому человеку приходили гости, он им рассказывал о Кларабеле, и гости восхищались цыпленком. Эта история наглядный пример того, что даже цыпленок понял — в толпе нет спасения.
И я часто вспоминаю цыпленка Кларабеля, когда думаю о синдроме коллективного мышления. Особенно опасно это коллективное мышление, если оно зиждется на мнении известного человека.
Как-то на одном светском сборище мне указали на одного человека и шепнули: «Ты знаешь, что о нем Довлатов написал!» Оказалось, Довлатов об этом человеке написал очень резко и, на мой взгляд, несправедливо. В другой раз мне показали еще одного человека, которого Довлатов буквально заклеймил своей более чем нелестной характеристикой. Теперь многие думают и говорят об этом человеке «по Довлатову». Тяжело, если попал под перо известного человека. Это может быть тяжелее бульдозера.
Довлатов и Пушкин
А впрочем... Ну и что, если даже сам Довлатов написал, значит ли это, что эта истина в последней инстанции? Пушкин тоже порою зло писал о людях, которые этого не заслуживали. И бедняге Николаю Первому с поэтом не повезло. Был царь ничем не хуже других, а из-за Пушкина остался в истории как весьма малоприятная личность. Получалось так, что царь не столько должен был думать о судьбах страны, сколько ублажать поэта, чтобы попасть в историю со знаком плюс. Пушкин был великим поэтом, но его выкрутасы не каждый мог выдержать. Царь Николай немало сделал для поэта и его семьи. После смерти Пушкина осталось в доме 300 рублей. И долгов на 138 тысяч 488 рублей, из них 94 тысячи 988 рублей — долги частные, то есть, в основном, карточные проигрыши. Если сложить долги, пенсии жене и детям, то забота о Пушкине обошлась казне в полмиллиона золотых рублей, сумма гигантская.
Вы скажете, при чем здесь деньги, если речь идет о великом поэте? Но если честно, то много ли было в истории случаев, когда большим талантам большие правители платили большие деньги, да при этом затем на головы правителей выливались ушаты грязи?
Это я все к тому, что мнение одного человека о другом — еще не есть Суд Божий (в скобках замечу, что я человек нерелигиозный). Даже если это мнение Пушкина.
Или Довлатова. Мне не раз люди говорили, что они боялись перед ним светиться, опасаясь, что он их изобразит. Причем изобразит так, что потом стыдно будет людям на глаза попадаться.
Сплошь да рядом писатели изображали под видом своих персонажей близких и знакомых им людей. Из таких значительных писателей ближе к нам по времени Сомерсет Моэм. Он признавался, что в основе большинства его произведений реальные люди. Мало кто, на мой взгляд, писал в XX веке рассказы лучше, чем Моэм. Но у Моэма реалии не карикатурны, у него был громадный талант.
С Моэмом у меня не было шансов встретиться даже теоретически, а с Довлатовым были. Теоретически. Но, увы, его уже не было в живых, когда я приехал. Жаль. Как-то один известный человек сказал мне, что мне повезло, что я был незнаком с Довлатовым, ибо он терпеть не мог таких типов, как я, и изобразил бы меня в самом неблагоприятном свете в одном из своих произведений.
«Ты педант! Ты скучный человек!» — говорил мне знакомый таким тоном, будто я несусветный преступник, и мне ничего не остается после такого обвинения, как взять ружье и застрелиться от стыда.
Мне очень жаль, что такой способный человек как Довлатов так рано ушел из жизни. Я очень сомневаюсь, что если бы мы встретились, то он обратил внимание на такую скромную персону, как я.
Полностью статью можно прочитать в бумажной версии «Чайки», информация о подписке в разделе «Подписка»
Добавить комментарий