Насаждение образа врага, поощрение погромных настроений — это еще и клапан, через который выпускается пар социального недовольства.О каких убийствах говорил А.Чубайс? Кого приказывал убитьА. Коржаков? Как воспитывает своего внука К.Ромодановский?
Заявленные громкие фамилии, понятно, сразу возбуждают интерес. Однако лучше начать с неизвестных, рядовых.
В маршрутном такси один москвич полоснул по горлу ножом другого москвича. Совершенно ему не знакомого, случайного попутчика. В припадке бешенства, вызванного тем, что тот заговорил по телефону на одном из языков единой многонациональной России. После чего велел остановить машину и ушел. Истекавшего кровью парня доставили в больницу. На следующий день утром его навестил сотрудник полиции. И — пропал.
«Заявление о преступлении от нас не принимали в течение нескольких дней, — рассказывали родственники пострадавшего. — Мы дошли до прокуратуры и Следственного комитета. В прокуратуре приняли жалобу на бездействие полиции. А в СК РФ заявили, что это не их компетенция, но все-таки позвонили участковому и порекомендовали (?!) ему завести уголовное дело по ст. 30 и ст.105 (покушение на убийство) УК РФ. В итоге заявление о нападении было официально зарегистрировано полицией через 5 дней».
Поскольку называются и отделение полиции, и фамилии, а официальных опровержений нет, то можно с большой долей уверенности считать, что так и было.
Родственники утверждают: причина в том, что жертва — слегка нетрадиционной для средней полосы России внешности и фамилии. Большая пресса молчит, правозащитники молчат, жители района, где живет пострадавший, не собираются на митинг у здания управы. Таким образом, можно ли полагать, что демонстративное невмешательство государственных органов — есть некая индульгенция, негласное разрешение гражданам традиционной для средней полосы внешности совершать насильственные действия против граждан нетрадиционного облика?
Однако индульгенция — как чума, ее нельзя ограничить каким-нибудь одним параметром. Если можно одних, то почему нельзя других? Если можно одним, то почему нельзя другим?
Примеров — не счесть.
На Минском шоссе москвич по фамилии Черномырдин на BMW «650» сзади врезался в «Форд». Находящийся в «Форде» гражданин погиб. Виновник аварии от медосвидетельствования отказался. Полиция покорно возбудила уголовное дело по «трезвой» статье — «по неосторожности». Возможно, секрет в фамилии. Сергей Витальевич Черномырдин — сотрудник «Газпрома» и близкий родственник Виктора Степановича Черномырдина, бывшего премьер-министра России, создателя «Газпрома», главы правящей партии «Наш дом — Россия», предшественницы «Единой России». Полгода прошло — ничего не слышно о следствии и суде.
Хотя бывает, доходит до суда. Ахмед Чанкуров, бывший глава районного МЧС в Калининградской области, на «Мерседесе» вылетел на встречную полосу и убил супругов Фроловых. С места происшествия скрылся. Получил 4,8 года в ...колонии-поселении. Свободный режим, с условно-досрочным выходом на волю после трети срока. Пусть и районный, пусть и бывший, но все-таки — глава МЧС.
Лихие автомобильные гонки отдельных граждан с индульгенцией на убийство — дело для нас давно привычное. Постепенно складывалось, исторически, можно сказать.
Например, в 2010 году «Мерседес» вице-президента нефтяной компании «Лукойл» Анатолия Баркова вылетел на встречную полосу и столкнулся с машиной 37-летней жительницы Подмосковья Ольги Александрины. Она погибла. Ее и признали виновной.
В 2005 году сын тогдашнего министра обороны Сергея Иванова задавил на пешеходном переходе в Москве пожилую женщину. Дело закрыли за отсутствием состава преступления, хотя неясностей в нем было немало.
В 1999 году сын бывшего первого вице-премьера правительства России Олега Сосковца задавил на обочине Рублево-Успенской трассы трех гастарбайтеров-таджиков. Через 6 (!) лет появилась информация, что в областной милиции не знают (?), чем закончилось дело.
Раз уж упомянули Олега Сосковца, то кстати будет сказать о том, кто сверг его с трона первого вице-премьера — об Анатолии Чубайсе. Вместе с Сосковцом своих постов тогда лишились директор ФСБ Михаил Барсуков и глава Федеральной службы охраны Александр Коржаков, который был не просто начальником личной охраны президента Ельцина, но почти членом его семьи.
19 июня 1996 года служба охраны задержала активистов предвыборного штаба Ельцина, выносящих из дома правительства коробку с полумиллионом долларов. Глава избирательного штаба Анатолий Чубайс созвал срочное совещание. Такой скандал накануне второго тура президентских выборов смертелен для Ельцина. Как заставить замолчать, нейтрализовать Сосковца, Барсукова и Коржакова? Чубайс инструктировал соратников:
«Только в лоб... Сказать, что либо заткнетесь, ребята, либо посадим. Все. У нас материалов столько с документами, что хватит лет на 15 каждому. Про всё воровство, про все убийства, про всю кровь, которая за ними стоит... Либо они затыкаются, либо посажу совершенно однозначно. Можете от меня лично им передать в качестве привета».
Как оказалось, их разговор записывался. Прослушка была незаконная, но есть заключение Генпрокуратуры о подлинности записи.
Эти слова: «Убийства... кровь, которая за ними стоит...» появились в прессе, цитировались в книгах. И Чубайс их не опроверг. Но в таком случае он — покрыватель убийств. Как рядовой гражданин он мог и испугаться (и мы бы его поняли), но как государственный деятель обязан был заявить в прокуратуру. Кстати, почему Генпрокуратура не вызвала его и не потребовала объяснений?
Интересно, что и Барсуков с Коржаковым промолчали, не подали на Чубайса в суд за клевету.
Самое поразительное случилось через четыре года. Коржаков с экрана телевизора рассуждал о принципах, которыми руководствовался в ту пору, когда возглавлял службу охраны президента:
«Для меня правильно — это когда всех выслушать и решить самому. Чтобы отвечал сам. Вот у меня в службе было именно так. Отвечаю я. И не отвечает тот человек, которого я посылаю на какое-то задание. Кого-то убить, или не убить, или еще что-то». (ТНТ, 01.02.2000)
Поверить было трудно. «Кого-то убить, или не убить» произносилось так же, как «выпить, или не выпить», «грибком закусить, или огурчиком».
Особо отметим: Коржаков — не потомственный кровавый диктатор, который привык распоряжаться людскими жизнями, как повар картошкой, не чудовище, не маньяк, не воспаленный психопат, а обыкновенный человек из рабочей московской семьи. Получивший волею судьбы и службы некую власть. И говорил то, что считал для себя обыкновенным. Можно сказать, по простоте души, не видя в этом никакого преступления: он же начальник, а значит, имеет право отдавать приказы «кого-то убить, или не убить...»
И мы, такие же простые, слышали, и не возмутились, даже не обратили особого внимания.
Как читатель заметил, мы в своих примерах поднимались (или опускались) к тем сферам и к тем дням, где и когда создавалась новая власть. А затем заложенные ею нормы, индульгенции, начали распространяться в массах. В народе же говорят: не так страшен царь, как его псарь. Не бывает так, чтобы незаконным правом, которым пользуется царь, тут же не воспользовался псарь. А следом — другие псари, ниже рангом. И так далее — вплоть до всенародного движения, до рядовых граждан. Которым тоже хочется побыть псарями.
Например, группа организованных молодых людей на станции Терновка в Воронежской области напала на поезд Москва-Душанбе, выбила стекла в семи вагонах, среди пассажиров были раненые. «Присутствующие сотрудники полиции на транспорте никаких мер по пресечению этого инцидента не приняли», — говорили пострадавшие. Полиция потом объяснила, что местные разбили 16 оконных стекол в семи вагонах из-за ссоры с проводником. Дословно, из официального сообщения: «Они пытались перейти через тамбур данного состава в находящийся на соседнем пути пригородный поезд сообщением Поворино-Жердевка, однако в этом им было отказано проводником поезда, после чего состав был обкидан камнями».
Петербурженка Анастасия Сыскина рассказывала: «На «Горьковской» веселилась толпа молодежи, они радовались приезду поезда, хлопали в ладоши. Казались простыми провинциалами, которые впервые попали в метро. Но на «Удельной» эта толпа ворвалась в наш вагон с дикими воплями «Где ...?!» Завязалась драка. Меня вытащил из вагона рядом сидящий человек. Люди в страхе выбегали из поезда. Один из молодых людей не нашей национальности уже лежал между платформой и поездом весь в крови».
Найдут ли нападавших? Станут ли искать? Подадут ли пострадавшие заявление в полицию? А если не подадут, то почему?
Втайне каждый из нас знает ответы на эти вопросы. Это и есть следствие негласной государственной и, увы, общественной индульгенции. Она щедро раздается постоянными новостными телерепортажами, в которых граждан нетрадиционной внешности под конвоем ведут гуськом, с закинутыми за голову руками, ставят к стенке, как на расстрел. Она искрит агрессивным напряжением в наэлектризованном общественном воздухе. Без индульгенции никто, даже психопат, не осмелился бы средь бела дня, при свидетелях, резать горло совершенно не знакомому человеку. Впрочем, почему «даже психопат» — психическое возбуждение охватывает широкие народные массы.
Общественная палата заказала социологическое исследование о межнациональных отношениях. Данные опросов шокировали. Выступления в Бирюлеве и других местах одобряют 57 процентов опрошенных москвичей и 60 процентов петербуржцев, осуждают же только 12 процентов. В русской молодежной среде у националистов практически 100-процентная поддержка.
«Вот мы сейчас читаем эти страницы, а активисты движения «белые вагоны» ходят по электричкам, выискивают людей с нерусской внешностью и избивают их, — сказала на презентации доклада член Общественной Палаты, президент фонда «Холокост» Алла Гербер. — И остальные пассажиры либо равнодушны, либо одобряют эти действия. В Москве, Ярославле, Костроме... ходят с битами, ищут чужаков, требуют документы, прописку, и если ее нет — не просто избивают, а еще и доставляют в полицию. И полиция задерживает не своих «помощников» с битами, а избитых. Ксенофобия есть во всех странах, но нет сегодня ни одной цивилизованной страны, кроме России, где она переходила бы в погромы».
Между тем Федеральная миграционная служба официально приветствует доброхотов. «Положительно оцениваю создание в Москве специализированной народной дружины «Миграционный патруль», основной задачей которой является стабилизация миграционной обстановки в городе», — заявил глава ФМС Константин Ромодановский.
«Это похоже на фашистскую Германию! — возмутилась председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина. — Когда это просто граждане, которым предоставлены какие-то дополнительные права по отношению к другим гражданам, это приводит к разложению общества. Они объединяются в бандитские группы и реализуют эти свои наклонности тем, что вытаскивают несчастных людей из подвалов. Вы посмотрите, как они себя ведут, как держатся — просто «истинные арийцы». И мне непонятно, чему тут радуется Константин Олегович. Я думаю, что у него здесь семья, и он должен был бы подумать, в какой обстановке вырастут его внуки».
По данным Института социологии РАН «40 процентов населения страны отвечают, что они готовы к насильственным действиям по национальным мотивам. Пресса и преподаватели так формируют общественное мнение».
И здесь стоит вернуться к нашему же утверждению, что индульгенция — как чума, ее нельзя ограничить каким-нибудь одним параметром. Если можно одних, то почему нельзя других? Если можно одним, почему нельзя другим? То есть распоясавшиеся молодчики могут поднять руку и на кого-то еще, повыше? Как недавно написал известный публицист Андрей Колесников: «Разжигание националистических настроений... Этот лесной пожар потом спалит и их самих».
Однако есть и другое мнение. Социальные психологи считают, что участники погромов и прочих акций прекрасно знают, на кого можно замахнуться, а на кого — ни-ни. И потому другая, очень немногочисленная часть населения может быть спокойна и мчаться дальше по дороге власти, не снижая скорости и не обращая внимания на то, что попадается под колеса. То есть получается некий негласный социальный договор двух групп о взаимной индульгенции.
Насаждение образа врага, индульгенция погромщикам, культивирование погромных настроений в обществе — это еще и клапан, через который выпускается пар социального недовольства. Испытанный во все времена способ. Очень хорошо отвлекает от насущных проблем. Есть внешний враг — Запад, но до него не дотянешься арматурным прутом, поэтому власть и пресса создают для масс внутреннего врага.
ДОПОЛНЕНИЕ. Кстати, сейчас верхи и низы российского общества живут в порыве невиданного единения и торжества по поводу отторжения Крыма от Украины.
Добавить комментарий