Знакомьтесь: Ксения Хрусталева, молодая переводчица Шекспира
Ирина Чайковская: Ксения, откуда вы, сколько вам лет, где вы учились? Почему вы решили переводить Шекспира?
Ксения Хрусталева. Мне 22 года. Родилась в Москве. Заканчиваю МГИМО, по специальности я востоковед со знанием японского и английского языков. Считаю, что самых сильных преподавателей встретила не на основной профессиональной стезе, а в сфере перевода. Поэтому, собственно, и увлеклась переводом в разных его проявлениях. Шекспира полюбила еще в школе, но тогда у меня не было ни теоретических знаний, ни практических навыков, ни даже мысли о художественных переводах. Позже, уже в институте, прибавилось знаний - пришло и желание заниматься тем, чем занимаюсь сейчас.
И.Ч. Вам не кажется, что переводчиков у сонетов Шекспира слишком много? Не знаю, как на других языках, но на русском их явно "перебор". Почему? Что привлекает? Что привлекло лично вас?
К.Х. Переводчиков сонетов и вправду много. Но такая тяга к произведению меня не удивляет. Гораздо больше удивило бы, если бы все тянулись к поэзии сомнительного содержания и художественной ценности. Возможно, причиной интереса является отсутствие «научного», то есть адекватного перевода на русский язык. Каждый пытается создать какую-то свою концепцию перевода – и в итоге получается личная интерпретация, а не Шекспир. Каждый последующий переводчик критикует предыдущего, пишет новый перевод – и снова не достигает цели. Есть версия, что созданные переводы – это «гумус» для последующего, более совершенного. Я склонна придерживаться этого взгляда. Если сравнить переводы Гербеля и Финкеля, то прогресс просто налицо.
В сонетах очень много привлекательного: загадочность адресатов, очень личная манера изложения, глубина религиозных, исторических, литературных аллюзий, метафоричность, актуальность: классика на то и классика, что ее темы не устаревают. Меня глубоко привлекла тема бессмертия, которая, на мой взгляд, самая яркая в сонетах.
И.Ч. Что вы хотите делать дальше? Продолжить работу над сонетами? Перейти к другим произведениям Шекспира? Уйти от Шекспира к другим авторам? Есть у вас планы не переводческой, а самостоятельной творческой работы?
К. Х. Мне хотелось бы написать полный перевод сонетов, который будет как минимум не хуже предыдущих. Издать книгу. В планах написать диссертацию по аллюзиям у Шекспира.
Пару лет назад я переводила Уайльда, Йейтса, а также (в меньшей степени) некоторых немецкоязычных поэтов, начиная с Гёте и заканчивая Целаном. Потом - то ли из-за проблем с публикациями, то ли из-за потери спортивного интереса к переводу не очень близких мне авторов - я стала заниматься только «близким» автором. Свои стихи я также писала и пишу, но мало что из них опубликовано (если опубликовано, то в основном в конкурсных альманахах). Помимо творческой (очень привлекательной) стези мне интересна также научная и педагогическая деятельность.
И.Ч. Судя по последней строчке сонета, где у вас "любимый мой", вы, в отличие, от очень многих русских переводчиков, считаете, что автор сонетов обращался к мужчине. У Маршака в этом месте «милый друг», что возможно при обращении как к мужчине, так и женщине. У Пастернака – нейтральное «друг». Вы предпочли определенность...
К.Х. Я абсолютно убеждена, что 120 сонетов из 154 были обращены к мужчине. Об этом убедительно пишут большинство западных исследователей. В России же эта тема табуируется. Мне случалось сталкиваться с тем, что редакторы вычеркивают из статей предложения, которые хоть как-то намекают на нетрадиционные сексуальные отношения. Не знаю, как другим авторам, но лично мне приходилось исправлять собственный материал, заменяя слово «возлюбленный» на более нейтральное – «друг», «адресат». Насколько я могу судить, единственный перевод, который, пожалуй, «перешагнул» через это табу – это перевод С.Трухтанова, преподавателя МГУ.
И.Ч. Недавно появился необычный перевод шекспировских сонетов переводчика из Америки Анатолия Либермана, в нем каламбурно обыгрываются имя Вильям и слово will, обозначавшее в шекспировские времена половые органы. АЛ считает, что сонеты Шекспира были переполнены непристойностями. Так ли это? По русским переводам этого не скажешь..
К.Х. Я понимаю, о чем вы говорите. Если верить исследованию Katherine Duncan-Jones, которая написала блестящую книгу по сонетам, Анатолий Либерман абсолютно прав. В первых двадцати сонетах, посвященных продолжению рода, часто обыгрывается тема близости с невинной девушкой во имя рождения ребенка. В последующих сонетах есть множество намёков на многочисленные любовные связи адресата. Чтобы не слишком углубляься сейчас в эту тему, приведу в пример 20-ый сонет, в котором возлюбленный автора изначально задумывался природой как женщина. Затем природа из ревности якобы добавила ту часть тела, которая сделала его более пригодным для того, чтобы приносить удовлетворение женщинам, а не мужчинам. И автор, расстроенный этим обстоятельством, смиряется: так уж и быть, пусть им достанется его тело, а мне – его любовь. (But since she pricked thee out for women’s pleasure, mine be thy love and thy love’s use their treasure). В сонетах очень много не только непристойных деталей (не вполне очевидных, если не читать комментарии исследователей), но и обвинений адресата в предательстве, промискуитете, эгоизме, жадности и т.д. Порой складывается впечатление, что и прекрасный юноша, и смуглая дама, появляющаяся под конец цикла, – абсолютно не те персонажи, которые заслуживают любви и поклонения. Однако русские переводчики подняли эти фигуры до небес, «причесали» оригинальный текст, придумав своего, идеального Шекспира.
И.Ч. В чем-то они не промахнулись. Красота этих сонетов вошла в наше сознание. А вот теперь доходит очередь и до Шекспира в его полный рост. Скажите, Ксеня, помогает ли вам японский язык в вашей работе? Японский для вас - довесок к английскому?.
К.Х. Японский язык – официально мой первый иностранный язык. Я специализируюсь на международных отношениях в Восточной Азии и пишу диплом по безопасности в этом регионе. Несколько месяцев прожила в Японии, будучи стажёром в университете города Сидзуока. Я не знаю, как сложится в будущем моя профессиональная жизнь, но пока я в большей степени работала как переводчик (с английским языком), и как аналитик. Японский язык – это не помощь в чем-то и не довесок к чему-то. Это просто моя другая жизнь, которая отличается от поэзии в худшую сторону.
* * *
66-й сонет Шекспира в пер. Ксении Хрусталевой
Я чаю смерть: доколе видеть мне,
Что просит благородный подаянья,
Что вечно лишь бесчестный на коне
И веру предают без покаянья,
Поют хвалы тому, в ком нет заслуг,
Невинный цвет рукой срывают грубой,
Припишут совершенному недуг
И силу сгубят слабостью беззубой,
Обрубят мысль, речённую творцом,
Отправят ум ко блажи в услуженье,
И честного пока зовут глупцом,
Добро у зла на рабском положеньи.
Ушел бы я от этой суеты...
Любимый мой, но с кем же будешь ты?
* * *
Добавить комментарий