Только кажется, что запретить все на свете — легче легкого. На самом деле подобные инициативы выходят боком. А в исторической перспективе — крахом общественного, государственного сознания.
До исторической перспективы надо еще дожить, а сегодняшние, мягко говоря, сложности — налицо. Можно сказать, вгоняют в ступор и ставят в тупик. Как запретителей, так и окружающее подвластное им население.
Например, партия «Единая Россия» готовит законопроект о маркировке информации, связанной с историческими событиями. «Если режиссер снял художественный фильм на основе исторических событий, но добавил надуманные детали, — он должен заранее объяснить зрителям, что его фильм не имеет отношения к историческим фактам. Иначе это можно расценить как намеренную провокацию», — говорит депутат Олег Савченко.
Как это делать (маркировать, объяснять), пока непонятно и непредставимо. С учетом того, что все персонажи художественных произведений и их бытие — вымышлены, то бишь «надуманные детали». Они действуют, разумеется, на историческом фоне — на фоне жизни страны и мира. Значит, к примеру, в титрах фильмов «Война и мир» или «Пиры Валтасара» теперь надо предупреждать зрителей: «Все события вымышлены, совпадения случайны»? И «не имеют отношения к историческим фактам».
А депутат Олег Михеев («Справедливая Россия») уже внес в Госдуму законопроект: «Запрещается распространение недостоверной информации, умаляющей... авторитет Российской империи, СССР, Российской Федерации, их вооруженных сил».
Само определение «недостоверная информация» — более чем расплывчато и может толковаться произвольно. «Информация о подвиге наших отцов и дедов во времена Второй мировой войны была недостоверна практически до XXI века. Генеральный штаб нам не разрешал узнать, сколько человек участвовало в боях. Рассекретили эту цифру только в XXI веке, — говорит директор казанского музея Великой Отечественной войны Михаил Черепанов. — Как можно достоверно оценить подвиг своих дедов, если мы не знали, сколько из них было на войне? Как мы можем оценить свою победу, если мы не знали даже количество участников? Мы до сих пор не знаем точного количества погибших. Я считаю, что если этот законопроект примут, то первым, кого надо будет по нему привлекать к ответственности, это Министерство обороны Российской Федерации».
Нельзя не отдать должное знаниям депутата Михеева об отечественной истории. Он претендует на то, чтобы совместить несовместимое. Потому что Российская империя — это отрицание СССР, а СССР — отрицание Российской империи. Например, школьная «История СССР» учила, что «Россия — жандарм Европы».
Конечно, некоторых нынешних авторов можно мобилизовать: пусть создают только нечто соединительное — в духе страны под двуглавым орлом и с национальным гимном на мотив «Гимна партии большевиков». Но очень трудно будет с классиками ушедшими, с их произведениями. Например, с «Окаянными днями» Ивана Бунина. И с белоэмигрантской литературой в целом — с Мережковским, Алдановым и другими. Там такое «умаление авторитета СССР», что никакому нынешнему «антисоветчику» не придумать в кино или на бумаге.
Конечно, можно запретить. Поскольку нынче интернет — это еще и образовательный, библиотечный ресурс, то в московских школах уже блокируются произведения классиков русской и мировой литературы: «Уважаемый абонент! Доступ к сайту заблокирован системой контент-фильтрации МГТС». По закону о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию — то есть от информации о «порнографии, экстремизме, призывах к самоубийству, к употреблению психоактивных веществ, к насилию, отрицанию семейных ценностей, формирующей неуважение к родителям и (или) другим членам семьи».
Ачто делать с классикой, с хрестоматийными произведениями в свете предложенного запрета «умаления авторитета» трех государств (два из них — взаимоисключающие «авторитет» друг друга), а также «их вооруженных сил»?
Придется объявить враждебной, клеветнической книгой «Хаджи-Мурат» Льва Толстого. Или изъять из него вот эти строчки (о «вооруженных силах» в Кавказской войне):
«Аул, разоренный набегом, был тот самый, в котором Хаджи-Мурат провел ночь перед выходом своим к русским... Дверь и столбы галерейки сожжены, внутренность огажена... сожжены все ульи с пчелами... Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть... Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение... Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми... отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ».
Как быть с Лермонтовым? В школах наизусть учили:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
А Пушкин? Помнится, в 1975 году издательство «Московский рабочий» выпустило «Избранное», где знаменитое стихотворение «Он между нами жил» (об Адаме Мицкевиче) вышло в урезанном виде. Оборвано на одиннадцатой строке: «Он говорил о временах грядущих, Когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся». Далее (у Пушкина) следует еще девять строк: «Наш мирный гость нам стал врагом...» и т.д. Видно, тогдашние идеологи и цензоры-редакторы решили, что эти строчки негативно отразятся на советско-польских отношениях и подточат нерушимость социалистического лагеря. И потому, ничуть не сомневаясь, рубанули по классику недрогнувшей рукой!
Три года назад в Армавире напечатали сказку Пушкина «О купце Остолопе и работнике его Балде». Никакого попа там нет, а есть купец Кузьма Остолоп по прозванию Осиновый лоб. Так ее отредактировал Василий Жуковский, потому что в первоначальном варианте она бы не прошла цензуру.
В 1882 году изначальный пушкинский текст восстановили. И с тех пор она печаталась как «Сказка о попе и работнике его Балде».
Спустя 130 лет в свободной России, пусть и на районном армавирском уровне, вернулись к подцензурному варианту. «Я просто хотел, наверное, восстановить больше историческую справедливость, чтобы люди могли соприкоснуться с Пушкиным, а не в том виде, в котором нам его часто показывают. Понимаете, Пушкин был верующим человеком», — объяснял свою инициативу священник Свято-Троицкого собора отец Павел, он же издатель. Как будто предвидел закон об оскорблении религиозных чувств (2013 г.).
С точки зрения предложений депутата Михеева вполне актуален вопрос: про кого Пушкин писал в хрестоматийной оде «Вольность»?
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы, —
Упрек ты Богу на земле.
Некоторые полагают, что это про Наполеона. Но к тому времени (стихотворение написано в 1817 году) Наполеон давно уже был свергнут и доживал свой век никому не нужным и никому не интересным узником на далеком острове. Если бы Пушкин имел его в виду, он так бы и объяснил цензорам, сделал сноску — и напечатал. Однако ода «Вольность» при его жизни (20 лет после написания) так и не была публикована. Но автора (поскольку стихотворение распространялось «в списках», в тогдашнем самиздате) за нее сослали на юг.
А вот это? Из десятой главы «Евгения Онегина»:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Без сомнения — Александр Первый. «Нечаянно пригретый славой» — означает славой победителя в Отечественной войне 1812 года. Тут нет «умаления авторитета Российской империи... вооруженных сил», но некую тень бросает. Поскольку самодержец — символ и олицетворение.
Или — из той же десятой главы — о собраниях дворян, которых потом назвали декабристами:
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Прямиком подпадает под закон о досудебной блокировке сайтов — за экстремизм. И под отдельные законы об экстремизме и терроризме: тут не художественный вымысел («Над вымыслом слезами обольюсь...»), а список конкретных лиц, идейно (Пушкин), организационно (Лунин), готовящих теракт, с указанием исполнителя (Якушкин).
И что теперь, в свете новых законопроектов, делать с русской литературой вообще? (Можно привести возмутительные, с точки зрения «умаления авторитета», цитаты из Чаадаева, Герцена, Тургенева, Достоевского.) И с десятой главой «Евгения Онегина» в частности? Кстати, всю жизнь нас учили и сейчас детей учат, что роман в стихах «Евгений Онегин» — «энциклопедия русской жизни и в высшей степени народное произведение», как писал еще В.Г.Белинский. Надеюсь, Белинского из школьной программы не убрали?
Только кажется, что запретить все на свете — легче легкого. На самом деле подобные инициативы в исторической перспективе оборачиваются крахом общественного, государственного сознания. Потому что дети, войдя в возраст критического осмысления, вспомнят о них, посмотрят, сопоставят с Пушкиным, Лермонтовым и Толстым — и начнется в их умах и сердцах непредсказуемое брожение. С далеко идущими выводами и неизвестными последствиями. Кто тогда вспомнит фамилии депутатов, названия нынешних партий? «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно», — привычно говорим мы в таких случаях. Кстати, написал эти строки Лермонтов.
Международный комитет по защите журналистов обнародовал очередной ежегодный доклад «Индекс безнаказанности». Безнаказанности за убийства журналистов. На первых трех местах — Ирак, Сомали, Филиппины. Далее — Шри-Ланка, Сирия, Афганистан, Мексика, Колумбия, Пакистан... Россия на десятом месте среди 260 стран — 14 нераскрытых убийств за последние десять лет.
По аналитической справке Комитета, 40 процентов убитых получали угрозы перед покушением, в каждой четвертой смерти считаются виновными силовые структуры.
Ежемесячные отчеты российского Фонда защиты гласности — как сводки с театра военных действий. Последний отчет — за март 2014 года:
Случаи гибели журналистов — 1 (Виталий Вознюк, корреспондент газеты «Призыв», Псковская область).
Нападения на журналистов — 2 (Артем Мамочкин, журналист газеты «Калуга вечерняя»; Илья Липкинд, журналист, финансовый аналитик и владелец сайта saminvestor.ru, Самара).
Уголовное преследование журналистов и СМИ — 2.
Увольнение редактора, журналиста — 3.
Случаи задержания полицией (ФСБ и др.) — 7.
Отказ в доступе к информации (в том числе запрет производить аудио- и видеозапись, фотосъемку; отказ в аккредитации; ограничение права на посещение и присутствие на мероприятиях в органах государственной власти, на предприятиях, в учреждениях) — 16.
Угрозы в адрес журналистов и СМИ — 1.
Изъятие (скупка, арест) тиража — 4.
Препятствование деятельности интернет-изданий — 16.
По данным Фонда защиты гласности, только с 1 января 2010 по март 2014 года в России убито 24 журналиста, одна журналистка пропала без вести.
Взаимосвязь между убийствами работников прессы, «индексом безнаказанности» и общим состоянием страны, ее населения, государственных структур — безусловна. По поводу отношений государства, прессы и общества везде и всегда идут дискуссии. У нас одно очевидно: после Закона о СМИ, принятого в 1991 году, не было ни одного государственного акта, облегчающего жизнь редакций. Зато запретительных — не счесть, каждый год. Как будто цель — поставить прессу под полный контроль чиновников. Как будто пресса — некое зловредное орудие, которое надо нейтрализовать, и в то же время подсобное орудие.
Да, в административных кабинетах — от райцентров до столиц — далеко не все философы, далеко не все осознают, что газеты, журналы, радио и телевидение — это не просто «средства массовой информации», а наиважнейшая составная часть общекультурного пространства. Собственно, они и формируют общекультурное пространство. По сути, через них мы осмысливаем себя и жизнь, мир и свое место в мире.
Это — глобальный контекст. А одна из непосредственных функций — быть посредником между обществом и государством, защищать общество от злоупотреблений со стороны государства.
Считается, что пресса — зеркало общества. Из этого можно сделать вывод или выдвинуть предположение, что каждый народ заслуживает своей прессы, или пресса заслуживает свой народ, и т.п. Не все поддается измерению, но кое-что все-таки определяется в цифрах. Обобщенно говоря, то, что народ думает о журналистах, прессе, свободе слова и свободе вообще можно выразить в цифрах, наглядно.
Этому и посвящено очередное исследование Фонда общественного мнения.
Вопрос «Каким, на ваш взгляд, должен быть журналист, чтобы вы назвали его профессионалом?» предлагал очень много ответов. И только 4 процента респондентов посчитали, что настоящий профессионал должен быть независимым.
То есть для россиян независимость отдельного журналиста не является основополагающим условием.
Следовательно, то же самое закономерно экстраполируется на прессу в целом.
Два вопроса — о цензуре и манипуляции.
«По вашему мнению, существуют или не существуют такие общественно важные проблемы и темы, информацию о которых допустимо умалчивать в государственных интересах?»
«По вашему мнению, существуют или не существуют такие общественно важные проблемы и темы, при освещении которых допустимо искажение информации в государственных интересах?»
Сформулировано, на мой взгляд, более или менее точно, корректно.
Другое дело, что в сознании россиян, многих постсоветских людей «общество» все еще находится далеко не на первом месте в сопоставлении с «государством». А при словах об «интересах государства» тут же из подсознания вылезает какая-нибудь «военная тайна», которую корреспонденты могут «выдать врагам».
Итого: за умолчание, за сокрытие информации проголосовало 72 процента опрошенных. А за искажение информации — 54 процента.
То есть россияне в большинстве согласны и на цензуру, и на манипулирование собою. Поскольку любое «умалчивание» и тем более «искажение информации» в чьих-либо интересах — это и есть манипулирование личным и общественным сознанием, зомбирование. И никак иначе.
Основную информацию наши граждане получают из государственного телевидения — 88 процентов.
Государственным СМИ доверяет 62 процента. Негосударственным — 16.
И, наконец, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, 71 процент россиян согласен «на некоторые нарушения демократических принципов и ограничения личных свобод» ради достижения «порядка».
Противопоставление демократии и порядка — давний прием пропаганды, типичная провокация. Электорат в большинстве своем не задумывается, что демократия и обеспечивает порядок, даже более жесткий, чем при любых других режимах. Но коли такое противопоставление есть в массовом сознании, то и подобный опрос имеет право на существование.
В 2014 году «за порядок» проголосовал 71 процент респондентов.
Здесь — коренное отличие нашего сознания от того же американского. Как раз в отношении к свободам, к прессе. Хотя у нас давно живет миф, что ментально мы схожи: представители великих наций, широкие душой, удалые и т.п.
В США вообще нет государственных средств массовой информации, правительство не имеет права вести пропаганду внутри страны. Как только была принята в 1778 году Конституция, тотчас же началась кампания за внесение в нее знаменитой Первой поправки — о правах и свободах вообще и о прессе в частности. Она гласит:
«Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению какой-либо религии или запрещающего свободное исповедание оной, либо ограничивающего свободу слова или печати, либо право народа мирно собираться и обращаться к Правительству с петициями об удовлетворении жалоб».
Первую поправку приняли через три года после утверждения Конституции — в 1791 году.
В России оставалось еще 8 лет до рождения Пушкина.
Добавить комментарий