Автора How the West Won?, манускрипта на четыре с половиной сотни страниц, зовут Родни Старк. Он почетный профессор университета Бейлор в Техасе. Ему принадлежат около тридцати больших работ по социологии и истории религии. Главным образом, христианства. И той роли, которую оно сыграло в исторической победе Запада над прочими мировыми цивилизациями. Нива в сегодняшнем научном мире Америки, скажем прямо, не совсем политкорректная. Но и не фатальная, за возделывание ее в США от академической науки не отлучают. Родни Старк согласился ответить на наши вопросы.
— Давайте начнем с определения. Где и как вы проводите границы Запада — как географического понятия, так и культурной общности?
— Я бы сказал, в самом общем виде, что границы Запада — это, исторически, границы христианского мира. Это вся Европа, включая Россию, плюс территории, которые были заселены европейцами, и в которых европейцы на протяжении длительного времени составляли подавляющее большинство населения и были носителями доминантной культуры: Северная Америка, несколько стран Южной Америки, Австралия, Новая Зеландия.
Япония имеет парламентскую систему и капиталистическую экономику, но я отношу ее не к Западу, а просто к категории современных стран, которые импортировали некоторые атрибуты Запада, пересадив их на иную культурную почву. Этих атрибутов не было там изначально.
Не вся Европа была цитаделью плюрализма и демократии, но плюрализм и демократия существовали только в Европе, — подчеркивает Старк. — Равным образом, капитализм, рыночная экономика утвердились не во всей Европе. Но там, если где они и привились, то опять-таки лишь в Европе — также как и наука, и технические изобретения, которые ощутимо улучшили качество жизни огромного множества людей. Например, очки для чтения. Родни Старк продолжает:
— Китайцы, наверное, первыми изобрели доменную печь, порох, ветряные и водяные мельницы, но на судьбах мира эти изобретения, как таковые, мало сказывались. Лидерство достается тем, кто обладает таким мировоззрением и системой ценностей, которые позволяют эффективно и широко внедрять эти изобретения в жизнь. За пределами же Европы мы видим, что китайцы запрещают передовые методы в металлургии и даже механические часы, a власти Османской империи накладывают табу на печатный станок. Что касается пороха, то в Китае основное применение ему нашли в безделушках — в пиротехнике. Военное отставание Китая было такое, что он фактически без борьбы подчинился экономическому диктату европейцев и прозелитизму их миссионеров.
— Иудео-христианская вера европейцев, именно в ней вы видите первоисточник их превосходства над другими цивилизациями в материальной сфере, верно?
— Да, и все это начинается с идеи Бога, действующего обдуманно, сознательно, сообразно некоему плану. Таоизм, конфуцианство, буддизм делают упор на мистику, а не на земную жизнь. Учение ислама быстро окаменело и превратилось в догму, и роль мусульманских священников свелась к контролю над исполнением наказов Аллаха. Понятие интеллектуального прогресса в исламе отсутствует; ислам скорее верит в регресс человечества. В христианстве же мы имеем такого теолога, как Августин, который учил, что, полагаясь на разум и свободную волю, человек способен глубже постичь и Бога, и все его творение, подчиняющееся рациональным законам природы, а не случайности и хаосу. Так зарождался научный взгляд на вселенную.
Отличительной особенностью западной цивилизации было то, что лучшие ее умы посвящали себя накоплению знаний. И эти лучшие умы существовали в лоне церкви: не случайно, что именно средневековые схоласты были основателями первых больших университетов. «Мрачное средневековье» — это миф, созданный интеллектуалами XVIII века для того, чтобы очернить христианство и возвыситься над ним. Но именно в этот период, в Средние века, в эпоху якобы «беспросветной тьмы» в Европе был заложен научно-технический и философский базис для прорыва в мировые лидеры, который Европа осуществила спустя несколько столетий.
Давайте также вспомним, какой огромный вклад внесла церковь в развитие капитализма. Еще в VI веке Святой Бенедикт настаивал, что праздность вредна для души, и наставлял монастыри на хозяйственную деятельность, включая, банковскую и кредитную; даже доходы от продажи индульгенций направлялись церковью на внедрение передовых методов земледелия. К XI веку до трети всех монастырских хозяйств на Сене под Парижем имели ветряные мельницы. Итальянские города-государства Генуя и Венеция уже к середине XII века являли собой пример секулярного капитализма. С развитием торговли и промышленности пополнялся круг лиц, принимавших общественно важные решения, к придворной и военной знати добавлялись негоцианты, банкиры, руководители гильдий. И церковь благословляла этот процесс постепенной демократизации. Только в XVI веке Контрреформация с ее акцентом на аскетизм восстала против предпринимателей и банкиров, что уже в наше время натолкнуло Макса Вебера на ложную мысль, будто капитализм «придумали» протестанты.
— Древний Рим с его законами и государственными институтами считается духовной предтечей современного Запада...
— Рим, как и империи египтян, османцев или китайцев, на самом деле тормозил прогресс, так как алчность его правящего класса, конфискационные налоги и незаконное присвоение собственности отбивали у подданных интерес к созданию материальных ценностей. Их единственным устремлением было обезопасить свое добро от имперских мытарей. На фоне грандиозных общественных сооружений, воздвигнутых принудительным трудом, римский плебс веками ютился в нищете.
Китайские мандарины надевали на свои длинные изогнутые ногти чехлы, демонстрируя тем самым презрение к производительному труду; римские патриции от них недалеко ушли: они тоже считали работу занятием унизительным, ставили текущее потребление выше сбережений и инвестиций и, в целом, были враждебно настроены к техническим новациям. А иудео-христианская традиция как раз нашла золотую середину между аскетизмом и сибаритством, объявив разумное самоограничение в желаниях добродетелью, но одновременно дав человеку санкцию на приумножение своих земных благ. Из соединения этих элементов Европа получила мощный двигатель материального прогресса и оставила позади весь остальной мир... Я бы сказал, что падение Рима и неспособность ни одного из последующих императоров воссоздать на Западе какое-то подобие централизованного имперского правления послужили залогом бурного экономического и политического развития Европы. Короли были слабы, а народы свободны в передвижении. Византия же просуществовала еще много веков, и жители Восточной империи в исторической перспективе только проиграли вследствие ее живучести.
— Согласны ли вы, что Запад, войдя крестовыми походами в цивилизационный клинч с исламом, ускорил попутно гибель Восточной империи и тем самым ослабил позиции христианства в мире?
— Разграбление Константинополя во время Четвертого похода, жуткое по своей свирепости, со стратегической точки зрения было, однако, не столь важным, поскольку Византия уже не могла заслонять Запад от нашествий с юга и востока. На мой взгляд, крестовые походы были, прежде всего, ответом Европы на четырехсотлетнюю колониальную экспансию ислама. Не будем забывать, что знаменитая битва при Пуатье, в которой Мартелл остановил продвижение арабов, произошла всего в каких-то двухстах километрах от Парижа. Ослабление халифата, с одной стороны, и катаклизмы в Святой земле — с другой, дали Западу сильный стимул к тому, чтобы попытаться взять исторический реванш у мусульман и параллельно обеспечить безопасность христианских святынь в Палестине. В общем и целом, я бы сказал, у них это получилось, несмотря на огромное численное превосходство неприятеля, и с тех пор арабы уже больше не угрожали Западу. Да и поползновения османов на Средиземноморье — я не говорю об угрозах с суши — в течение длительного времени успешно пресекали всего несколько сот рыцарей, основавших свои государства на островах Средиземного моря. В частности, на Родосе, отстоящем от турецкого берега не более чем на несколько десятков километров. В упадке же государств крестоносцев я вижу прообраз крушения европейских империй в ХХ веке: когда церковным и светским властям стало накладно содержать рыцарей в Азии — они вернулись домой.
«Запад победил, но я понимаю, что в истории ничего вечного не бывает» — подытожил Старк свои замечания. Но пока ему отрадно видеть, какой неподдельный интерес его студенты из Китая, носители великой исторической традиции, проявляют к книге How the West Won, и к тому, какую роль в этой победе сыграло христианство.
Добавить комментарий