По странному стечению обстоятельств, моя страна и мой муж решили оформить со мной отношения в один и тот же день. Хватит, говорят, в грехе жить, пора гражданство/брак оформлять. А я что — я не против.
Свадьба пришлась на среду. Вообще-то за свадьбами это не водится, но нам очень хотелось совместить официальное празднование с неофициальным. Начало совместной жизни мы отсчитывали и отсчитываем от того дня, когда я, собрав немногочисленные манатки, перебралась к будущему супругу в крошечную его однокомнатку, где мы и стали счастливо жить да поживать, деля площадь с тараканами. И хотелось нам праздновать именно этот день, а не неизвестно что, лишь бы на выходные пришлось. К тому же устраивать пышную церемонию после двух лет совместной жизни показалось нам странным, да и денег не было. Короче, договорились мы с раввином поженить нас в его же кабинете, по дешёвке, в полдень, и пригласили только членов семьи и близких родственников — кто ж ещё приедет в среду?
За две недели до окончания греховной жизни я получаю по почте пакет из иммиграционной службы. Приходи, говорят, в среду в десять утра гражданство получать, а то живём вместе уже семь лет, неудобно как-то… Муж (тогда ещё будущий) предложил не беспокоиться, он гражданство за несколько месяцев до того получал, и заняло это буквально пару часов. Заберут, говорит, грин-карту, выдадут сертификат о натурализации, задерёшь клятвенно правую лапу — и иди домой. Но мы на всякий случай хупу1 на три часа дня перенесли — застраховаться. В предбрачной суматохе умудрились не обратить внимания на тот факт, что гражданство я должна была получить во Флит-Центре, огромном стадионе, где играют бостонские хоккеисты и баскетболисты, тогда как муж гражданство получал в маленьком правительственном здании, в каком-то актовом зале.
Гражданство
Я проснулась в прекрасном настроении: сегодня вечером я буду замужней гражданкой! Встала с той ноги, навела марафет, и вся в предвкушении замечательного дня поехала получать гражданство. Для начала попала в непролазную, мёртвую пробку. До Бостона миль двадцать, даже меньше. Я ехала два часа. Ползла. Вспотела от жары, обматерила бостонский Биг-Диг2 (год на дворе 1997-й), всех водителей и их матерей, чёртову иммиграционную службу, два года тянувшую резину с моим гражданством, штат Массачусетс и ещё много кого и чего. Подъехала к Флит-Центру в одиннадцать часов и решила, что гражданства мне не видать, как собственных ушей. На въезде в гараж вывешен знак: “Мест нет. Гараж заполнен”. Катись, невеста, куда хочешь. Вокруг — никого. Запарковаться в этом районе Бостона в будний день — желаю удачи. А я уже на час опаздываю. Начинаю истерически метаться, объезжать соседние районы, и минут через пятнадцать, чуть не схватив удар на нервной почве и окончательно испугавшись, что мне, как злостно опоздавшей, не только гражданство не дадут, но и какую-нибудь бюрократическую бяку устроят, чудом нахожу какое-то место на тихой улочке. Вокруг — жилые дома. Никаких знаков, запрещающих мне парковаться вроде нет, да и чёрт с ним, в конце концов... Влепят штраф — переживу. Как заяц выскакиваю из машины и на десятисантиметровых шпильках бегу минут десять к Флит-Центру. Знала бы, чем обойдётся мне эта спешка, и что спешить некуда... Да кто ж знал.
Захожу. Ничего не понимаю. Вокруг тьма народа всех цветов, говорят на десятках языков, дефилируют по коридору, не спеша проходят в зал. Спортивная арена медленно наполняется народом. Ничего ещё не началось, опоздания моего никто не заметил. Это при том, что на часах 11:30, а звали к десяти. Нам объясняют процедуру: по секциям будем спускаться вниз, по очереди сдавать грин-карты клеркам, сидящим на арене, получать сертификат и возвращаться на места. Когда все свои сертификаты получат, будет перерыв, а потом церемония с речами конгрессменов, торжественной клятвой и т.д. Смотрю на арену: четыре клерка никуда не спешат. Флит-Центр забит до отказа. Спрашиваю у какого-то служаки, сколько это всё займёт? Да весь день, вестимо. Объясняю ему, что у меня свадьба сегодня. На что мне вежливо говорят, что в среду свадеб не бывает, расскажите вашей бабушке, и что американское гражданство получают раз в жизни, и надо радоваться и гордиться, и вообще...
Бегу искать телефон. Пока до нашей секции очередь не дошла (ещё пару часов ждать, я так понимаю), можно из зала выходить. Нахожу телефоны — к ним километровая очередь. И только стоя в очереди окончательно осознаю, что здесь происходит. Иммиграционные службы города Бостона пошли на рекорд. Во-первых, из-за новых иммиграционных законов много народа, жившего в стране годами и в ус не дувшего, внезапно поспешила подать на гражданство. Во-вторых, первого апреля 1997 года в Бостоне был рекордный снежный шторм, около тысячи человек, которые должны были в тот день получить гражданство, не смогли попасть в город, и их присягу пришлось перенести на сентябрь. Короче, во Флит-Центре 17-го сентября 1997 года находилось почти пять тысяч человек. И всем этим людям как-то забыли сообщить, что ими будут бить рекорды. У многих кто-то из родственников и знакомых уже гражданство получил и рассказал, что займёт это пару часов, как у моего мужа — на пару часов большинство и рассчитывало.
В очереди царит паника. Люди истерически звонят всем, кому могут дозвониться, пытаются найти бэбиситтеров на непредусмотренный остаток дня, объясняют, что придут не в час, а неизвестно когда, а бабушке нужно вколоть инсулин, переназначают важные встречи, кто-то что-то исступлённо твердит на непонятном языке... В туалете плачет беременная женщина: в центре продают только хот-доги, претцели и всякую подобную дребедень, она есть этого не может, её тошнит, а еды с собой не взяла...
Из здания никого не выпускают, дабы взявшие сертификат не улизнули до принятия клятвы. Мы в ловушке. Посреди всего этого довольно расхаживают иммиграционные чиновники — они хотят всем рекордам свои звонкие дать имена. Я звоню домой — никого. Бегать, думаю, пошёл. Очень кстати. Звоню будущему свёкру, все объясняю. Перезвони, говорит, через час, я тут разберусь с ситуацией.
Пока жду, решаю купить что-нибудь поесть (ещё одна километровая очередь). Лезу в сумку и вдруг осознаю, что ключей от машины в ней нет. Вываливаю всё содержимое на ближайшую поверхность, переворачиваю сумку вверх дном — ключей нет. Спёрли, небось, пока бегала тут кругами. Вокруг — тысячи людей всех мастей, найти ключи нереально... Свадьбу, судя по всему, придётся на год перенести (ну, запали мы на этот день в году, важен он для нас), машину мою новую, любимую, стибрили, жрать нечего…
Через час перезваниваю свёкру. Раввин, говорит, весь день у себя в кабинете, у него работы полно. Просил не волноваться — хупу сделает в любое время. Родственники подождут. Только мужа вот твоего нет как нет: второй час никто дома не отвечает. Почему-то отсутствие мужа меня в этот момент не трогает: я волнуюсь за машину.
Следующие несколько часов помню плохо. Бегала, звонила (мужа нет!), безуспешно искала ключи, получила сертификат, опять бегала, кто-то толкал речи, совершенно не помню, кто и о чём, клялась в верности Соединённым Штатам Америки, вышла, не помню даже когда на улицу, и побрела к своей машине, не надеясь её увидеть. Мне было уже всё равно — нервные силы иссякли.
Подхожу к машине. Машина на месте. Но ключей нет. Телефонов вокруг нет (как мы жили без мобильников?). Вокруг жилые дома. На улице пусто. День моей свадьбы скоро подойдёт к концу…
Приключения с машиной
Заглядываю в машину — проверить всё ли на месте. И вдруг вижу: под сиденьем что-то блестит. Присматриваюсь — ключи! Я, балда, впопыхах уронила их на пол, а машину, естественно, заперла. Что делать? (Про кто виноват, скромно умолчим.) Иду искать признаки жизни и телефон. Через пять минут ходьбы (всё на тех же шпильках, ног давно не чувствую, но кто уж там считает) нахожу какой-то крошечный бизнес, кажется, книжный магазинчик, и прошу разрешить воспользоваться их телефоном. Объясняю про свадьбу, про гражданство, про запертую машину... Мне, чувствуется, не верят, но решив, что раз уж я такую историю наплела, то позвонить куда-то действительно нужно, милостиво пододвигают телефон. Звоню в Трипл-Эй3, объясняю всё сначала, прошу приехать поскорее и отпереть машину, свадьба у меня. А мне уже знакомое: не бывает свадеб в среду, не придумывайте лишь бы что, только б влезть без очереди, приедем в течение двух часов, у нас полно таких.
Бреду обратно к машине, думая, что через два часа можно уже точно никуда не торопиться. Пока жду, пытаюсь чем-нибудь подручным подобраться сквозь узкий зазор к замку. Еще чего захотела! Машина японская, сработана на славу — не подцепишься. Неожиданно из соседнего подъезда выходит мужик с железной вешалкой и предлагает помочь “такой симпатичной девушке”. На всякий случай сообщаю ему, что у симпатичной девушки сегодня свадьба. Дядя слегка вянет (спасибо, хоть не упоминает про день недели), но уходить ему уже неудобно, и мы начинаем вместе ковырять машину вешалкой. Подозреваю, что изредка проходящим и проезжающим картина кажется забавной, если не подозрительной: средних лет мужчина в домашнем прикиде и молодая девушка в парадном кремовом костюме изо всех сил пытаются вскрыть стоящую на обочине машину. В полицию никто, к счастью, не позвонил: видно, не очень мы вписывались в образ взломщиков. А могли бы и позвонить.
Мы уже расковыряли всю резину, примыкающую к стеклу, а замок — никуда. Дядя неуверенно промямлил, что ему пора домой и предложил оставить мне вешалку. Он уже почти ушёл, но тут с нами поравнялись двое молодых весьма подозрительного вида парней. Была б я там одна, ни за что бы их окликнуть не решилась, уж очень парниши напоминали ребят, сбежавших из мест, не столь отдалённых, но в присутствии мужчины с вешалкой набралась смелости и вежливо поинтересовалась, не помогут ли мне открыть машину. То, что произошло дальше, надо было видеть. Я подобного не наблюдала ни до, ни после, а только в кино. Ребята остановились, переглянулись, кивнули, взяли у меня из рук вешалку и буквально за секунду открыли машину. Профессионально. После чего спокойно отдали мне вешалку и, буркнув “you’re welcome” на моё прочувствованное “thank you so much”, спокойно удалились. С некоторым усилием оторвав челюсть от земли, мужчина забрал свою вешалку и, пожелав мне весёлой свадьбы (ха-ха!), ушёл домой.
Поездку домой не помню. Вообще. Весь промежуток времени между уходом дяди с вешалкой и прибытием домой безвозвратно утерян из моей памяти. Доехала, видать, “на автопилоте”. Прихожу домой — времени уже... а чёрт его знает. Пять? Шесть? Мужа нет. Тут вспоминаю, что его не было дома целый день, а на телефонные звонки никто не отвечал. И если раньше я на этот факт обращала мало внимания, благо своих забот хватало, то теперь не на шутку встревожилась. Мелькнула шальная мысль: может, сбежал в последнюю минуту из-под венца, так сказать? Гоню её: нет, не может. Объяснений, правда, тоже найти не могу. Тут замечаю, что на автоответчике мигает сигнал. Быстро включаю автоответчик, а оттуда доносится буквально следующее: “Слушай, я в полиции. Я тут мужика сбил, то есть я его не сбил, но он говорит, что сбил, а я поспорил с полицейским, и он меня арестовал. Сижу в тюрьме в…”
Вот не поверите, но на этом сообщение обрывается.
Я срок мотал...
Услышав такое, я вмиг забываю о свадьбе, гражданстве, машине, о чём бы то ни было, и начинаю лихорадочно пытаться выколотить из автоответчика остаток сообщения. Безуспешно: плёнка кончилась. Боже мой, где он сидит, что случилось, может, его выкупить надо? Непонятно, куда звонить и что делать. Звоню в полицейский участок. Не было, говорят, никаких тут происшествий, позвоните в полицию других городов. У нас вокруг таких маленьких городков — вагон и маленькая тележка, в каждом свой отдел полиции, и никакой общей базы данных. Как же, спрашиваю, они в телевизионных шоу сразу находят, в каком городе сидит тот, кто им нужен? “А вы смотрите больше шоу по телевизору”, — говорят мне, — “Мэ-э-эм”. С детства люблю, когда меня “мэм” называют. А ещё “мэдам”. Сразу становится тепло на душе. Обзваниваю штук пять окрестных отделов полиции — ничего.
И вдруг поворачивается замок и входит муж. В беговых шортах и в майке, небритый и какой-то потрёпанный.
— Всё, — заявляет с порога, — я уже дома. Сейчас переоденусь, побреюсь и пошли жениться, а то поздно уже.
— Пардон, — говорю, расцеловав и обняв, — ты мне не хочешь рассказать, что произошло?
— По дороге расскажу, надо ехать, а то опоздаем.
То, что муж рассказал мне по дороге было ещё более неправдоподобным, чем всё, что в этот день произошло со мной.
Итак, утром, поняв, что вернусь я не скоро, и надо как-то убить полдня, супруг решил пойти побегать, но вспомнил, что давно хотел купить себе новые кроссовки. Он переоделся для бега, сунул в карман кредитную карточку и права, взял ключи и поехал в спортивный магазин. Походил там, того, что нужно, не нашёл и собрался ехать в другой магазин. Выходит и видит, что около его машины ошивается какой-то очень потрёпанный чернокожий тип, не то бомж, не то наркоман — доверия не внушает. Надо сказать, что район наш не из бедных, чёрных в округе раз, два, и обчёлся, а те, что попадаются, оказываются, как правило, адвокатами или учителями истории. И выглядят совсем не так. День будний, утро, парковка практически пустая, и расхристанный черный, явно ждущий чего-то у машины, выглядит более чем подозрительно. С другой стороны, машину он не трогает, никакой агрессии не проявляет, и придраться не к чему. Муж садится в машину — тот не двигается. Стоит себе в двух метрах от него и в ус не дует. Ну, может, он ждёт кого-то, может, у него свидание с его наркодилером тут назначено, кто его знает? Муж мой заводит мотор и трогает машину. В ту секунду, как машина едва-едва сдвинулась с места, наш черный ловко бросается под колёса. Муж резко тормозит, но толчка нет, так что он абсолютно уверен, что задеть этого типа он не успел. Тем не менее, наш наркоман начинает истерически орать, что его стукнули, что он не чувствует спину, что ему за это должны заплатить...
Дальше — больше. Приезжает полицейский. “Пострадавший” ему рассказывает, что вот он тут стоял, никого не трогал, а этот мужик прямо на него поехал, и у него теперь спина болит. Муж пытается вставить свои пять копеек, но полицейский ему строго так говорит, что он всё уже записал, всё понял, и в показаниях больше не нуждается. Благоверный мой начинает кипятиться и кричать, что как же так, это же всё враньё, он же… Полицейский ему опять, спокойненько так, не кричите на меня, молодой человек, я всё записал, будете сцены устраивать, я вас арестую за оскорбление полицейского чина. Честно говоря, мужу и в голову-то не пришло, что полицейский это серьёзно говорит: он ведь не угрожал, ничего не делал, да он вообще тут в шортах и майке, очках своих толстых, кому от него вред? Это ж Америка, тут так не бывает, моя полиция меня бережёт… Короче, начинает он ещё более рьяно убеждать полицейского, что не виноватый он, и руками при этом размахивать. А тот вдруг вынимает наручники, на руках у супруга их застёгивает, и начинает ему его права зачитывать. Приехали. Время десять утра.
В полицейском участке муж пытается объяснить, что это всё недоразумение, что у него сегодня свадьба, что он никого не трогал… Угадайте, что ему сказали про свадьбы в среду. И вообще, просто так никого не арестовывают, так что не шумите тут. Единственная радость, раз уж арестовали человека, надо у него показания взять, и мужу, наконец, дали слово. Дальше опять повезло: полицейский, берущий показания (не тот, который арестовывал), позвонил в спортивный магазин и спросил, были ли свидетели происшествия. Как ни странно, свидетель нашёлся. Какой-то парнишка, один из работников, оказывается, собирал в это время тележки на парковке, и всё видел. Более того, он почти дословно подтвердил мужнин рассказ. План бомжа содрать с нас деньги с треском провалился.
А вот арест за оскорбление полицейского остался в силе. Сидит муж мой в полицейском участке и не знает, что делать. Попросил адвоката. Ждал его пару часов, слава Богу, разрешили хоть домой позвонить. Адвокат пришёл, каким то удивительным образом поверил в свадьбу в среду, в глупость ситуации, и в необходимость срочно выбраться оттуда, не повредив репутацию. Впрочем, ему верить и сочувствовать по работе полагалось. По крайней мере, он поехал с мужем в суд, поговорил там с кем-то и принёс следующую новость: надо признать себя виновным и заплатить 100 долларов штрафа. Тогда отпустят, и записи нигде не останется, а если останется, то на короткое время. Мужик мой, правда, опять раскипятился. Какого черта вину признавать, если он не виноват? Твоё дело, говорит адвокат, но тут твоё слово против слова полицейского и угадай, кому поверят? Плюс, начнёшь артачиться, будешь ночевать в тюрьме, это уж точно. Зная своего мужа, я на 100% уверена, что он бы лучше в тюрьме неделю ночевал, чем виновным себя признал, но мысли о том, что я его жду “у венца”, что сегодня наш день и что все будут волноваться, убедили его в необходимости компромисса.
Потом он долго ждал своей очереди в суде, признавал сквозь зубы вину, платил штраф, ловил такси, чтобы добраться обратно до парковки злосчастного спортивного магазина, где всё ещё стояла машина...
Он рассказал мне свою историю, я ему свою… и мы испугались. Может, это знак какой? Что же это такое, в день свадьбы, причём у обоих? Не по себе как-то от такой кармы. Решили спросить у раввина, стоит ли нам вообще после этого жениться.
А поутру они проснулись...
Я не знаю, какие законы там, где вы живёте, а в Массачусетсе женятся так: приходишь в Сити-Холл, заполняешь какие-то формы, приносишь бумажку, что у тебя нет сифилиса, и тебе выдают брачный сертификат. Только он не имеет никакой юридической силы. Надо принести этот сертификат на церемонию, и тот, кто церемонию проводит (священник, раввин, судья, не важно, был бы официально признан штатом как человек, имеющий право заключать браки), должен после бракосочетания этот сертификат подписать. Заверить, что церемония таки имела место быть. Потом надо эту бумажку обратно в Сити-Холл тащить, но это уже не важно.
Приезжаем мы, наконец, на собственную свадьбу, время уже вечернее. Настроение, после услышанного и пережитого, настороженно-нервное. Съезжаются родственники, которых мы перед выходом успели обзвонить. Мы им всё рассказываем, и им тоже нехорошо становится. Раввин, к счастью, домой ещё не ушёл и готов проводить церемонию. Где, спрашивает, сертификат ваш? Нужно ли вам объяснять, что в нервотрёпке и спешке мы сертификат дома забыли?
Дальше было весело. До дома — минут пятнадцать. Муж говорит:
— Я смотаюсь быстренько, полчаса туда и обратно.
Раввин (золотой мужик!) соглашается ещё подождать. А мы вдруг все испугались. Как-то события того дня на нас нехорошо подействовали. Я — против, боюсь, чтобы он куда-то ехал. Мама тоже. В рядах паника, ничего хорошего в этот день произойти просто не может — врежется в кого-то, как пить дать. Раввин смотрит на нас, как будто у нас мозги поехали. И тут я ему всё рассказываю. Про гражданство, про машину, про чёрного, про тюрьму…
— Понимаете, мы и жениться после всего этого боимся. Какие-то знаки плохие, — объясняю я.
— Да нет, наоборот, — отвечает раввин, — Это знак, что всё плохое останется до свадьбы, а после будет только хорошее. У вас будет долгий и счастливый брак, вот увидите...
Раввину хочется верить, но поездка за сертификатом ведь всё ещё до свадьбы... Мой муж говорит мне, чтобы я не сходила с ума, и уезжает. Сидим как на иголках полчаса, но он, к счастью, приезжает живой и невредимый, в целой машине, и сертификат привозит.
Бракосочетнулись мы без сучка и задоринки, маленькая хупа, мало народу, тихо и мирно и без нервотрёпок. Даже странно как-то. Потом очень мило посидели дома с семьёй и тоже без приключений. Расслабились. Всё, думаем, проехали.
Почти проехали. Не то я в пёстрой толпе, не то муженёк в каталажке, но один из нас подцепил какой-то очень мерзкий вирус. И в первую (ну, кто там считает) брачную ночь передал это счастье другому. Могли бы, между прочим, и без брачной ночи обойтись — никому после такого дня ничего, мягко говоря, не хотелось. Но тут на нас весь культурно-исторический багаж навалился: надо, говорит, Федя, надо. А раз надо, что делать? И вот просыпаемся мы на следующий день больные вдрызг. Температура, распухшее горло, из носа льёт, морда красная, голову от подушки не оторвать. Теория, что всё плохое осталось до свадьбы, даёт первую трещину. А мы выходной только один на работе брали — отпуска не осталось к тому моменту, больничных тоже. Пришлось лекарств наглотаться и на работу ползти. Притаскиваюсь на работу, а меня все радостно так спрашивают: “Ну, как, как свадьба-то прошла?” Периодически продувая нос и откашливаясь, рассказываю всё по порядку. Сотрудники выпадают в осадок и зовут других — послушать про это чудо. Горло от постоянных пересказов болит ещё сильнее. У мужа на работе — все то же самое.
Кстати, на следующий день в газетах восторженно описывалась церемония принятия гражданства рекордным количеством человек. И как все эти люди были счастливы. Даже интервью взяли у какого-то парня из Африки, с именем типа Нгеремба Матомба, и он там захлёбывался от восторга по поводу великолепно (!) организованной церемонии. Насчёт Матомбы не знаю, а у меня спросить забыли. Хоть читатели мои правду узнают.
Ну, вот и всё. В целом раввин оказался прав, хотя день свадьбы был далеко не последним испытанием в нашей семейной жизни. Впрочем, это уже другая история.
- Хупа — еврейская церемония бракосочетания
- Биг-Диг (Big Dig) многолетний строительный проект в Бостоне, благодаря которому город несколько лет был перерыт и забит пробками.
- Triple A (AAA - Automotive Association of America)
Добавить комментарий