*** Памяти бывшего штрафника, майора Н.И.А.
Впереди - пулемёт.
Позади - пулемёт.
Пулемётам всегда есть работа.
В наст январский в овраге
вмерзает и ждёт...
Ждёт судьбу беспогонная рота.
Не увидеть закат.
СмЕртники.
Штрафники.
Власть решила: они - виноваты.
И надежду на рану
хранят мужики,
как на светлое счастье когда-то.
Им ничто не давалось задаром, легко.
Знали жизни крутые замесы
подкулачник Иван,
и поэт Датико,
и портной Либерман из Одессы.
Но чекисты статью находили
на всех.
Предъявляли тузом из кармана.
На Ивана -
за двух лошадей, как за грех,
и за "частника" -
на Либермана.
А поэт Датико славил СССР,
но и он загремел по этапу,
потому что был
"антинародный эсер"
его, к стенке поставленный, папа.
Не за рупь сорок пять,
не за рупь сорок шесть
шли срока под пинки вертухаев.
И хотелось им верить, что правда-то - есть,
просто
Сталин всей правды не знает.
И жгли письма в буржуйках охранники.
В масть
судьбы зеков не часто ложатся.
И давила обида.
Но только на власть.
На людей-то чего обижаться.
А в разрывах высоких седых облаков
розовели горластые чайки,
и равнялся
живительной пище богов
положняк, ежедневная пайка,
и металл, для державы добытый, желтел.
Снег не таял,
но таяли силы.
За закон и порядок
сходил беспредел,
и сходили шурфы
за могилы.
Они знали, что те, кто еще уцелел,
до свободы дотянут едва ли.
Датико по-грузински
о женщине пел,
Либерман и Иван понимали.
Шел чифир за коньяк, котелок шел за штоф.
- "Юбилейный" - шутили небрежно...
По Указу,
"заклятых народа врагов"
повезли бить врагов зарубежных.
И не грело в пути
"по сезону" тряпьё.
И, картавя в зловещем концерте,
человечиной брюхо набив,
вороньё
предвещало
обыденность смерти.
Повагонно конвойные строили их.
Пересчёт. Беглых нет. Всё в порядке.
Дали им
по винту без маслин
на двоих.
И ещё - по сапёрной лопатке.
...Западло ... Нас уроют ... Облом ... Бога мать...
Здесь амнистии мы не дождёмся...
Но решили: чужих гадов - надо порвать.
Со своими -
потом разберёмся.
И пошли,
как в последний на волю побег,
вверх по склону, на низкие дзоты ......
И окрасила
кровными клятвами
снег
на расстрел обречённая рота.
Гнёзда иволги вьют в тихом майском лесу
и зверьём порастасканы кости.
А в Москве
оркестранты тромбоны несут
и парадом обмануты гости.
И сверкают в три цвета уже кабаки,
и геройски, до дна, пьют мужчины...
И забыт тот овраг,
где легли штрафники,
предпочтя пули в грудь,
а не в спину.
Где ушли,
со статьёй,
за туман-молоко,
за снегов наших долгих завесы,
работяга Иван,
и поэт Датико,
и портной Либерман из Одессы.
* Погоны появились в 43-м, штрафникам их не выдавали.
* Если штрафник был ранен, у него появлялся шанс "получить прощение" и, после выздоровления, быть отправленным в регулярную воинскую часть.
* "Рупь сорок пять" - ст. 145 УК РСФСР - грабёж. "Рупь сорок шесть" - ст. 146 - разбой.
* "Юбилейный" - грузинский коньяк 25-летней выдержки.
*** Последним ветеранам той войны.
Не знает смерть
ни отпусков, ни воскресений.
Война
не знает слова "юбилей".
В рутинной каждодневности своей,
не зная неудач и поражений,
они приходят за людьми,
за нами,
и, вышибая
нашей жизни дверь
белесыми от пепла сапогами,
совместно выполняют план потерь,
которые нести
нам суждено ...
Но понимать им не дано,
зачем и почему
встает за брата
другой брат
в поредевший ратный ряд.
Опять,
устало отшагав парад,
поднимут кружки те,
кто только внешне цел,
За павшего российского солдата.
И осенит их,
победивших хоть когда-то,
Крестом на линзах - времени прицел.
***
Как уносили ясные князья
блеск сабель
из осиротевших вотчин,
свой свет уносят, уходя,
друзья
и дом без них становится непрочен.
Сумевшие
убить и уцелеть,
они в кирзе остались на гражданке,
Но не звала,
а пригибала медь
аккордами "Прощания славянки".
В стаканах гасли тлеющие дни
и с профилем медали
зеленели.
И, часовым при мумии сродни,
у Спасской
стыли голубые ели.
Куранты добивали каждый час.
Душило
безразличие предавших.
Но не спешил на выручку спецназ.
К плечу вставали
. только тени павших.
В окоп последний -
алые гробы.
Вино не допито и книга не раскрыта.
И вдоль дорог
подгнившие столбы -
конвой
к давно разбитому корыту.
Бог взял.
А нам - и аметист волны,
и зелень озимей,
и гривы гнеды.
Иссиня синь.
И радуги - даны.
Но за спиной, не отпуская, следом,
и слава, и позор.
Судьба страны.
Несметная цена былой победы.
Добавить комментарий