Лики, возвращенные из небытия

Этим портретам две тысячи лет. Но глядящие с них лица молодых мужчин и женщин столь прекрасны, так полны жизни, что в это почти невозможно поверить. Историки долго и безуспешно пытались определить время исполнения того или иного портрета. Помогла им в этом… мода на прически, которая в Римской империи менялась со смертью очередного императора: нужный исследователям “календарь” составили монеты с чеканными “римскими” профилями...

В Центральном Египте у берегов Меридова озера, издавна служившего одним из важнейших источников для полива полей, раскинулся большой плодородный оазис Эль-Фаюм или просто Фаюм, славный своими пирамидами и древними городами — Кахуном, Лиштом, Хаварой. Осенью 1887 года местные арабы обнаружили здесь разграбленные много веков назад гробницы, в части которых, видимо, как негодный товар, сохранились мумии. На некоторых из них, вместо обычных для Египта раскрашенных гипсовых масок, на месте лица оказались живописные портреты, написанные на деревянных пластинках.

От египетских торговцев древностями портреты попали в руки венского антиквара Теодора Графа, у которого с ними познакомился известный египтолог и писатель Георг Эберс. По достоинству оценив историческую и художественную значимость своих приобретений, он организовал ряд выставок в различных городах Европы, на которых показал около ста фаюмских находок.

Начиная со следующего года, в оазисе начал раскопки другой египтолог Ф.Петри, который вместе с коллегами извлек из земли еще порядка двухсот древних изображений. Всего же в музеях мира хранится около четырехсот фаюмских портретов, и многие из них можно увидеть в разных городах Соединенных Штатов. Особенно богаты ими два музея: Бруклинский музей искусств и нью-йоркский Метрополитен.

Помимо неоспоримо высоких художественных достоинств, внимание к этим египетским памятникам привлекало и то, что выполнены они были в необычной, так называемой энкаустической манере письма, то есть восковыми красками. Эта техника, по свидетельству древних авторов, не использовалась ранее в Египте, а была основной в греко-римской станковой живописи.

Как известно, в IV веке до нашей эры войска Александра Македонского завоевали Египет, и в течение последующих трех с половиной веков здесь правила царская династия, основанная одним из полководцев Александра, Птолемеем I. При последней представительнице династии Птолемеев — царице Клеопатре — власть греков-колонизаторов ослабела, и вскоре государство было завоевано Римской империей.

Римские легионы надолго обосновались в стране, где за предыдущие три века греки и египтяне уже успели образовать смешанные слои населения и создать сложную и многообразную культуру. Сначала ее развитие определялось взаимодействием древнеегипетского искусства и античного мира, теперь в этот конгломерат вмешивается римская традиция. Все эти влияния и нашли свое отражение в созданных в тот период фаюмских портретах.

Еще во II веке до нашей эры среди греко-египетского населения Нильской долины возродился забытый на время обычай мумифицировать покойников. Сначала их украшали масками, а позже в бинты мумии на месте лица начали вставлять портреты, писаные на досках. Представьте себе ощущения археолога, когда во время открытия очередной древней могилы он неожиданно встречался взглядом со смотрящим из бинтов, как из окошка, реалистически изображенным покойником.

Удивляло, что почти на всех портретах лица были молодыми. Конечно, в те времена люди умирали значительно раньше, но ведь бывало, доживали и до глубокой старости. Предполагали, что родственники ушедшего из жизни хотели сохранить его в памяти таким, каким он был в его лучшие годы. Думали и даже писали в некоторых сопроводительных текстах к выставкам, что женщины в те времена столь часто погибали при родах, что увидеть старуху в Древнем Египте было большой редкостью.

А все оказалось намного проще: многие портреты делались при жизни оригинала и вовсе не предназначались для заупокойно-ритуальных целей. Это подтверждается находками рамок, откуда портреты не очень аккуратно вырезались в случае неожиданной смерти владельца, и даже бечевок, на которых они висели, украшая атриум, — закрытый внутренний дворик, объединявший все остальные помещения в древне-римском жилище.

О прижизненном исполнении портретов говорило и то, что позолота фона на них делалась уже после вставки в мумию. Не существовали на первоначальных изображениях и традиционные золотые венки, которые небрежно, всегда по трафарету наносились лишь непосредственно перед погребением. И, наконец, неоднократно отмечавшееся несоответствие между возрастом погребенного и его изображением окончательно доказывало, что многие фаюмские портреты изготовлялись задолго до печальных событий.

Много позже портреты стали писать специально для мумий. Делали это в спешке и при этом нередко просто халтурили. Даже не специалисты замечают, как неуклонно ухудшается с годами качество изображений. Начав с глубокого реализма с его яркой жизненностью образов, объемностью передачи форм, светотеневой моделировкой, художники постепенно переходят к торжественной застылости и отвлеченности, резким контурам и графичности, которые были свойственны более ранним египетским погребальным маскам.

Деградирует не только художественное мастерство, но и техника исполнения. Сочную, насыщенную светом тональность в ранних, не специфически ритуальных памятниках сменяют блеклость и мертвенность условно трактованных изображений. Доски теперь делаются не из дорогих сикоморы и кедра, как раньше, а из обычной липы, а вместо прозрачных живых восковых красок художники пользуются менее выразительной темперой. Искусствоведы даже ввели для фаюмских портретов свою хронологическую зависимость: в 50-150 годы н. э. они были, по их мнению, “хорошими”, в период со 150 по 250 годы — “средними”, а уже позже — просто “плохими”.

Интересно, что портреты, на которых изображены римляне, греки с примесью египетской крови, евреи, негры, прекрасно отражают великое смешение народов, происшедшее в эллинистическом Египте. Но, главное, все эти люди кажутся нам по-настоящему живыми.

Вот как говорит об этом директор музея Метрополитен в Нью-Йорке Филипп де Монтебелло: “Созданные около двух тысяч лет назад и до сравнительно недавнего времени почти не известные ученым и широкой публике, эти древние лица привлекают современного зрителя не только как представители канувшей в небытие цивилизации. Атлеты, просвещенные мужчины и женщины, солдаты и священники, дети, юноши и девушки, пожилые люди выглядят на этих чудесных портретах так, как будто покинули нас только вчера”.

Еще во времена студенческой молодости в художественном магазине на Арбате в Москве мне попался комплект открыток “Фаюмские портреты”. Достаточно было только взглянуть на них, как эти прекрасные лики покоряли тебя навсегда. Но я и думать не мог, что когда-нибудь “наяву” встречусь с ними в Америке. И вот — дар судьбы — такая возможность представилась. Разделить ее со мною могут тысячи ныне живущих здесь соотечественников.