В шахматах гамбит — жертва фигуры за инициативу. Первый канал российского ТВ во всем хочет быть первым. Взявшись за фильм “Турецкий гамбит”, он не поскупился. При этом обошелся без жертв.
“Считайте, что мы подаем прошение о снятии судимости”, — с порога озадачивает меня продюсер Анатолий Максимов. Оказывается, это у Максимова метафора такая. Под судимостью он имеет в виду всеобщее недовольство фильмом “Азазель”, с которого начались похождения Эраста Петровича Фандорина на Первом канале. “Азазель” никто не полюбил, а после “Турецкого гамбита” должна случиться реабилитация — канал твердо на это рассчитывает. Комбинация будет двухходовая: первый ход — киноверсия, второй — мини-сериал. Шах и мат.
Сеанс одновременной игры всем зрителям страны, успевшим записаться в читатели и ценители книжек Бориса Акунина, дает режиссер Джаник Файзиев. Когда-то он был актером, играл в узбекских сказках про восточных принцев и принцесс, а сейчас сам сделал российский шпионский детектив про коварного восточного человека Анвара, который в позапрошлом веке на Русско-турецкой войне втирается в доверие к нашему военному командованию и устраивает одну диверсию за другой: атаки захлебываются, лучшие люди гибнут, а вычислить лазутчика никак не получается. Плохи были бы русские дела, если бы не совсем молодой господин с седыми висками, загадочным медальоном на шее, склонностью к заиканию от волнения и странной привычкой говорить “это раз, это два, это три”.
Фандорин изменился в лице. Раньше, в “Азазеле”, это было румяное лицо Ильи Носкова, а теперь — тоже румяное, но Егора Бероева. Бероев пробовался и в “Азазель”, но режиссер Александр Адабашьян взял Носкова. Носков пробовался в “Турецкий гамбит”, но Файзиев выбрал Бероева. Так что теперь эти двое квиты. Третий с ними — Олег Меньшиков, однако в “Статском советнике”, который уже закончил снимать Филипп Янковский, он будет солидным Фандориным средних лет.
В “Гамбите” же герой совсем не такой, его и по имени-отчеству называть не с руки, даром что виски седые. И актер Бероев на этом категорически настаивает. “Он хулиган, он еще щенок, — объясняет мне Бероев своего Фандорина. — Он жизни толком еще не понял, хотя и успел пережить многое. Он совершает поступки, не задумываясь, просто потому, что талантлив. И в этом его кайф”.
Кайф режиссера Файзиева в том, что он снимал свое кино на местах подлинных событий, на бывшем театре русско-турецких военных действий — в Болгарии. “Ну, не на самом Гривицком редуте, — хочет быть со мной честным Файзиев. — Там уже все индустриально, застроено современными зданиями. Но совсем рядом”.
Пять лет назад Файзиев вместе с Леонидом Парфеновым отправился в Болгарию снимать очередную серию телепроекта “Русская империя” — все про ту же войну с турками. “Я лазал по Шипкинскому перевалу, на Гривицкий редут тоже забирался. Закончили съемки, сложили аппаратуру, я ребятам говорю: дайте мне десять минут, я по музею пробегусь. Они: да зачем тебе? Погода сырая, холодно, все замерзли. А я им: никто никогда не знает, что и для чего может пригодиться. Видите — пригодилось”.
Марату Башарову пригодился другой опыт — уже давнишний курс молодого бойца, который устроил своим юнкерам Никита Михалков в “Сибирском цирюльнике”. “Я же в армии не служил, а там меня научили, как надо правильно играть военных. Какие должны быть команды, какая выправка. Теперь для меня все это не составляет труда. Я даже других актеров учить могу военному делу”.
Там же, на “Цирюльнике”, он впервые сел в седло — по собственной инициативе, потому что по роли не требовалось. А здесь, в “Гамбите”, в крошечной роли пришлось поскакать. “Эти болгарские кони слишком прыткие, — жалуется Марат. — И в кино побольше моего работают, опытные. Не успеют хлопушку внести в кадр, не успеют щелкнуть — они уже несутся. Пару раз я летел на землю. Ну не понимают они по-русски, а я по-болгарски не очень”.
В отличие от Бероева, который от Акунина с ума не сходит, Башаров почитать про Фандорина любит. Это раз. Еще он любит в кино сниматься, даже в крошечных ролях, если компания хорошая. Это два. Наконец, режиссер Файзиев — восточный человек, и он, актер Башаров, тоже. Это три. Логично было бы предложить Башарову роль турка. Но Файзиев почему-то этого не сделал.
Турком стал Гоша Куценко. Его зовут Исмаил-бей. В книжке Акунина такого героя нет. Вернее, есть, но толком не действует — так, мелькает в чужом полуслучайном пересказе. Мол, известен своей жестокостью и все такое. Но без Гоши Куценко проект Первого канала не проект, и Гошу вписали в “Турецкий гамбит”, а злого турка сделали действующим лицом. Включили гада в состав вероломной делегации, которая прибыла к русскому командованию якобы с миром, а сама за пазухой топор войны держит.
В заварушке Гошу-Исмаила убивают, и умирает он очень выразительно. “Что-то я не помню, Гоша, чтобы вы до этого в кадре смерть принимали”. — “Нет, мы с ней встречались уже. В фильме “Под знаком Скорпиона” я был сыном Горького и отдавал концы”. — “А как это — играть умирание, если опыта такого нет?” — “Да просто. Прикрываешь глаза, не моргаешь, не дышишь и думаешь: слава богу, тебя убили, все отсняли, можно расслабиться и получать удовольствие”.
Коллега актера Куценко по антироссийской деятельности в “Турецком гамбите” — Виктор Вержбицкий. Он — румынский полковник Лукан. На Лукана из книжки — смуглого сердцееда с нафабренными усами — и вообще на румына Вержбицкий совсем не похож. Зато у него отличное отрицательное обаяние — а какое еще, спрашивается, обаяние необходимо человеку, который знакомит вражескую агентуру с планами русской армии? Только отрицательное.
Вержбицкий недавно попользовался им в боевике “Личный номер” — сыграл олигарха Покровского, который окопался в Лондоне и оттуда подстроил чеченский теракт в московском цирке. В “Гамбите” у Лукана размах, конечно, не тот. “Мы с Джаником придумали, что Лукан постоянно в кого-то играет, — делится Вержбицкий лабораторными тайнами. — Он водевильный мужчина, избыточный”.
Единственное, что хоть немного извиняет этого ненастоящего полковника: он влюблен. И очень может быть, что всерьез. Предмет его чувств зовут Варенькой Суворовой, и Лукана можно понять. А сухаря Фандорина никак нельзя. Еще мне не очень понятно, на что намекает судьба: совсем недавно фильм “Папа” сделал из Егора Бероева и Ольги Красько влюбленную пару, а теперь они опять вместе, только Фандорин-Бероев, в отличие от остальных мужчин “Гамбита”, держит себя в руках.
Любимая театральная роль Оли — в “Идеальном муже”, там ее героиня бегает за женихом. А здесь она даже на войну за ним прибегает, переодевшись в пацана. Но находит там гораздо больше, чем искала. Опасные приключения, особо важные поручения, ухаживания ослепительных военных, полеты с Фандориным на воздушном шаре.
Оле все это сразу понравилось, а сама Оля автору Борису Акунину — не сразу. Может, почувствовал, что она книжку не читала. Но потом сменил гнев на милость. Кстати, если вы думаете, что в теледетективе “Турецкий гамбит” все заканчивается так же, как в книжке, то плохо вы про Акунина и про Первый канал думаете. Анвар-эфенди еще задаст вам загадку.
Добавить комментарий