Книга о генерале Паттоне: недобросовестность автора

The writer’s convictions, perhaps fantastically held, must be tamed by [ultimate] truth. (Убеждения, которым пишущий фантастически привержен, следует укрощать истиной.) 

   Saul Bellow   

Безусловная правдивость– махровее всякой лжи.

А.Ю. Арефьев 

Книга «Убийство Паттона» («Killing Patton») была написана в 2014 году  и разошлась многомиллионными тиражами, удерживаясь в списках бестселлеров в течение 52 недель, почти год. Написал её один из самых популярных телевизионных ведущих в США Билл О'Райли. К работе над книгой он привлёк Мартина Дугарда, не раз работавшего с ним ранее и, со слов самого О'Райли, самого надежного и дотошного из всех расследователей, с кем ему пришлось работать. Эта книга продолжает авторскую серию расследования убийств, завоевавшую популярность в США: «Убийство Линкольна» (2011г.), «Убийство Кеннеди» (2012), «Убийство Иисуса» (2013), «Убийство Паттона» (2014), и, наконец, «Убийство Рейгана» (2015) - по убийству в год. Какое новое убийство замышляет сейчас этот известный журналист?

images.jpg

«Убийство Паттона» невозможно назвать полноценной биографией известного генерала. Скорее, это история предполагаемого убийства генерала и всего, что с этой историей, по мнению автора, связано каким-либо образом. Не будем судить автора за склонность к теории заговора, тем более, что книги с таким скандальным подтекстом приобретают в США громкую и устойчивую славу. Личность генерала неизбежно становится центральной темой «самой эпической книги» серии, как убеждает нас издательство в своём предисловии. И не удивительно. Генерал Паттон приобрёл легендарную, неоспоримо мифическую славу лидирующего американского военачальника непревзойдённой смелости, блестящего полководца времён 2-ой мировой войны (новый танк, созданный сразу же после войны, получил его имя).

Многочислены примеры устоявшегося до стереотипа национального обожания этого генерала. Приведу лишь несколько. В 1995 г. была переиздана книга Дж. Паттона, впервые увидевшая свет в 1947. В редакторском предисловии отмечается, что генерал был «самым блистательным военным стратегом в истории» и подчёркивается, что публикуемые материалы показывают, насколько он был «человеком бескомпромиссной воли и необычного характера, что сделало его личность и имя известными каждому американцу (household name)». Газета «Нью-Йорк Таймс» написала в 1945 году о Паттоне в некрологе: «Генерал Джордж Смит Паттон-мл. был одним из самых выдающихся солдат в американской истории. <…> Нацистские генералы признавались, что из американских военачальников его боялись больше всех» [Например, немецкий генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт, в ответ на просьбу журналистов оценить союзнических полководцев, признал: «Паттон, он был вашим лучшим.»] Другой яркий пример: популярный американский актер Дж.Гордон-Левитт вспоминал в интервью с Олегом Сулькиным для «Голоса Америки», что режиссёр недавнего фильма об известном в прошлом французском канатоходце (без страховки прошедшем меж двух небоскрёбов Торгового Центра в Нью-Йорке), говорил ему, что персонаж его смельчака-канатоходца близок к персонажу Дж.Скотта, игравшего роль Паттона в одноименном фильме: «Одержимый идеей сильный одиночка, блистательный безумец». Bот ещё один, из опубликованного в «Чайке» интервью c бывшим бригадным генералом Полом Тиббетсом, прославившимся тем, что 6 августа 1945 г. он впервые в истории цивилизации сбросил атомную бомбу на Хиросиму. И вот что один печально легендарный военный вспомнил о другом, ещё более легендарном, Дж. Паттоне. Лётная карьера Тиббетса началась в Форте-Беннинге, где ему «повезло служить вместе с полковником Джорджем Паттоном, будущим легендарным полководцем. Паттон был яркой личностью. Он вырос в роскоши, точно так же вел себя в армии. В Форте-Беннинге Паттон построил шикарный дом, при переводе отдал виллу армии». Подобного рода «суперлативных» примеров не счесть. Многочисленные военные победы и удачи во 2-ой Мировой войне сначала в Африке, а затем и в Западной Европе принесли генералу заслуженную славу и многочисленные награды.

Очевидно, это одна из причин, почему лишь немногие комментаторы рискнули высказаться критически об «Убийстве Паттона». Отмечалась рыхлость, хаотичность структуры книги – замечания, легко прощаемые критикам. Среди немногих Ричард Коэн, пишущий для Вашингтон Пост, оказался решительным в критике автора за его «отталкивающее обожание догматичного вояки-генерала, боровшегося с нацистами и никогда не понимавшего почему. Джорж Паттон стоял плечом к плечу с ними [нацистами] в его антисемитизме – не то, чтобы О'Райли не заметил этого, он по этому поводу не обмолвился вовсе». Замечание, стоящее того, чтобы на нём остановиться.

Антисемитизм Паттона – особого рода. Генерал не проявлял его демонстративно в публичных высказываниях. Однако он был абсолютно искренним в письмах к своей жене Беатрис и в дневниковых записях. Что ещё более зловеще, что эти взгляды проявлялись в его поведении (которое один из биографов назвал «биологическим антисемитизмом»). После поражения Германии в 1945 г. Паттон был назначен главным по управлению лагерей для DP (displacement persons - перемещёных лиц) в южной Германии. Сохранилась возмущённая реакция на лагерную ситуацию президента Харри Трумэна в его письме Д.Эйзенхауэру: «На сегодня мы в отношении к евреям выглядим так, как нацисты, за тем лишь исключением, что мы не уничтожаем их. [Эти несчастные] тысячами в концлагерях находятся под нашей военной охраной вместо [немецких] подразделений SS». Кстати, идея военной охраны, упоминаемая в письме, исходила как раз от генерала Паттона. В своём дневнике (запись от 17 сентября 1945) он разъяснил свою позицию: «Если их [евреев] не держать под охраной, они не останутся в лагерях, разбегутся по всей стране, как саранча, и в конце концов оставшиеся будут задержаны после того, как некоторых застрелят и немало немцев будет убито и подвержено зверскому насилию». Его же идея была использовать немцев, совсем недавно сочувственно относившихся к нацистам, для поддержания порядка и дисциплины в лагерях (в нарушение приказа Д.Эйзенхауэра о де-нацификации лагерей) и даже рарешение им занимать лучшие места на нарах в бараках - к ужасу спавших там же евреев, бывших лагерных заключенных. Реакция Трумэна, о которой говорится выше, последовала по прочтении отчёта Э.Харрисона, декана юридического факультета Пенсильванского ун-та, главы следственной комиссии, созданной по решению Конгресса США для инспектирования концлагерей. А вот реакция генерала Паттона на отчёт комиссии: «Харрисон и вся эта братия полагают, что DP это человеческое существо, по сути же это не так, и это в особенности относится к евреям, кои просто ниже животных».

 Паттон расценивал расследование и заключения комиссии как результат еврейского заговора [Генри] Моргентау и [Бернарда] Баруха в Вашингтоне и записал в дневнике, что это «...явное семитское влияние в прессе... они просто пытаются навязать нам коммунизм». В цитированной уже записи Паттона от 17 сентября 1945 говорится: «Вирус, выведенный Моргентау и Барухом против всех немцев, является семитской местью. Сейчас мне приказано выселять немецких граждан из их домов для размещения Перемещённых Лиц [DP]. Этот приказ направлен на преследование германской расы, а не отдельных немцев и противоречит моему англо-саксонскому сознанию...» (справка: Г. Моргентау был министром финансов в правительстве Ф.Д. Рузвельта; банкир Б.Барух был в прошлом советником президента. Оба сыграли ключевую роль в отклонении готовившегося ранее, летом 1943 г., принятия англо-американского «антисионистского декрета».) Этим далеко не исчерпыаются факты, свидетельствующие о глубоко антисемитском мировоззрении генерала Паттона.

Нет сомнения, что Дж. Паттон был продуктом американской расистской культуры, продуктом американского военного сознания, базировавшегося на идее белого превосходства. В недавнем прошлом афроамериканцы и евреи рассматривались как угроза Американскому процветанию и будущему. Эта традиция в армии просматривается еще со времён Гражданской войны, когда из 150000 евреев, проживавших в ту пору в стране, 6500 воевали на стороне Союзной (северной) армии, в то время как около 2000 присоединились к Конфедерации. Кстати, генерал Паттон вырос в богатой калифорнийской семье, славившейся участием предков на командных позициях в Гражданской войне на стороне конфедератов. Так что юный Джордж слышал немало о героическом прошлом своей семьи. Его дед рассказывал при случае об усилиях евреев по разжиганию Гражданской войны, об их уклонении от воинской повинности и как они разорили Юг. В этом свете не кажется случайным, что генерал Паттон ратовал за введение в военных обстоятельствах известного приказа №11 южанина генерала Улисса Гранта, исключавшего евреев из работы в министерстве финансов, поскольку кто-то из них был уличён в злоупотреблениях с военными поставками и спекуляциях на чёрном рынке. Весьма любопытная историческая деталь: во время Гражданской войны, с введением должностей капелланов, была учреждена армейская религиозная служба. Эти должности законодательно оговаривались для услуг военнослужащих «христианской деноминации». (Справка: заявление рабби Фишеля о его желании на добровольных началах предоставлять услуги для солдат-евреев были отклонены военным секретарем Саймоном Камероном (S.Cameron). Иудаизм как вера считался второсортным, ущербным, о чём широко писалось в газетах. Вопрос этот длительно, с сентября 1861 по июль 1862-го обсуждался в Конгрессе, в конце концов принявшего поправку к закону, в соответствии с которой служба раввинов признавалась равноценной службе капелланов.

Поначалу армейские раввины служили в госпиталях, а не в действующей армии. 1-ым военным раввином стал 54-летний Джэкоб Франкель из Филадельфийской общины Родеф Шалом. В сентябре 1862-го Президент Линкольн назначил его госпитальным капелланом. Лично для меня было новостью прочесть в «Энциклопедии Британика», что в подконтрольной генералу Паттону 3-ей Армии не было ни одного еврейского капеллана, хотя среди служивших под его началом во время военных действий было немало евреев.

По настоянию Д.Эйзенхуэра, генерал Паттон посетил первую в освобождённых концентрационных лагерях еврейскую религиозную новогоднюю (Йом-Киппур) службу. Паттон оставил запись в дневнике от 17 сентября 1945г., отрывок из которой гласит: «...Это было празднование Йом-Киппура. Они собрались в деревянном бараке, который величали синагогой. Ожидалось, что генерал Эйзенхауэр обратится к ним с речью. Мы вошли в синагогу, переполненную мерзко пахнущим человеческим скоплением. Когда мы оказались почти на  полпути к условленному [в бараке] месту, нас встретил главный раввин, на котором была меховая шапка, подобная той, какую носил Генрих VIII, но чрезмерно расшитая и отвратительно грязная. Я почти потерял сознание от кошмарной вони и тремя часами позднее даже вытошнил мой ланч, вспоминая все это». Уместно заметить, что генерал Паттон был против военного трибунала главарей нацизма под весьма любопытным предлогом. Он считал, что “It is not cricket and is Semitic”, т.е. что это было бы односторонне и выглядело бы как семитская идея [мести].

Ретроспективно не кажется удивительным, что многие американские офицеры и представители военной элиты были заражены вирусом расизма. Обстоятельные доказательства тому изложены в книге 2001 г. «Еврейская угроза», написанной профессором Джозефом Бендерским, руководителем программы по изучению истории в университете штата Вирджиния. Десятилетнее кропотливое изучение материалов (многие были рассекречены лишь недавно) в более, чем 35 национальных архивах страны, позволило автору убедительно показать, как расизм и антисемитизм глубоко внедрились в мировоззрение военной элиты США в прошлые столетия и как этот зловещий феномен влиял на формирование политики правительства. Некоторые лидеры этого культа ненависти сосредоточились в M.I.D., Отделе Военной Разведки, где уже к началу 1918 г. была подробно разработана концепция «еврейской угрозы». Автор книги отмечает, что «антисемитизм этих военных отражал предрассудки среднего американца, но армейская инерция всегда далеко отставала от прогресса социального сознания». Профессор Бендерский подробно останавливается на общеизвестном случае отказа бомбить тоннели и подъездные пути к концентрационному лагерю Аушвиц (Освенцим). Джон МакКлой, помощник военного министра США Г.Стимсона, и генерал Карл Шпаатц предоставляли зачастую лживую информацию и резкие доводы во избежание практического обсуждения подобной военной операции. Центральный аргумент - скорейшее поражение Германии в войне, а все остальные тактические операции отвлекали бы силы на второстепенные усилия. «Даже давление со стороны Совета беженцев было не в состоянии мобилизовать сколько-нибудь серьёзное обсуждение идеи бомбовой атаки», - заключает проф. Бендерский. Книга полна документов, демонстрирующих проникающую мощь расистских и антисемитских настроений в сознание армейских офицеров самых высоких рангов (многие служили военными атташе в посольствах и консулатах) и показывающих, как подобная атмосфера влияла не толко на сбор разведывательной информации, но и на формирование важнейших государственных юридических и политических решений, связанных с иммиграционной судьбой Европейских евреев во время и по завершении Холокоста.

Обсуждаемые здесь качества военачальников не возникают в вакууме, а формируются годами в немалой степени воспианием и окружающей средой. Не случайно, что подобный расистский вирус глубоко внедрился в ряды военной элиты США, офицерского преподавательского состава и кадетов Военной Академии West Point. Слушателем этой Академии был и будущий генерал Джордж Паттон. Первый год оказался неблагополучным для него из-за проблем с общеобразовательными предметами, особенно математикой (ранее, когда Паттон посещал среднюю школу, неуспеваемость по общеобразовательными дисциплинам проявилась в ещё большей степени). Так что ему пришлось остаться на первом курсе в West Point на 2-ой год. Всё же он справился с программой и успешно 11 июня 1909 г. закончил Академию 46-ым в выпуске из 103 кадетов. (Некоторые биографы приписывают его несдержанность, темпераментную чрезмерную вульгарность и редкое хамство результатам многочисленных спортивных трамв головы в молодости. Справка: Паттон в молодые годы был участником Американской Олимпийской команды по пятиборью.)

 Сильные ощущения (к ним добавляются и острые) в документальном повествовании затуманивают читательское сознание. Опытный автор О'Райли, хорошо зная своих читателей, ловко запутывает их обстоятельствами, к делу вовсе не относящимися. Читающему книгу трудно отследить что-либо в происходящем, переполненном событиями, именами, бульварными сплетнями и сведениями, определившими ход истории. Это, однако, позволяет придать разрозненному триллерному повествованию некую степень правдоподобия. Читатель узнает, например, подробности о многочисленных любовницах Сталина, Рузвельта и спутницах Паттона, о ежедневных изысканных рационах Черчилля (завтрак, обед и ужин), его регулярном обильном курении и приеме алкоголя – при всем этом, как мы узнаем, в день его 80-летия кровяное давление оказалось на зависть 120/70, и т.д. В этом контексте легко используется манипулирующее умолчание. Русскоговорящие читатели старшего поколения хорошо знакомы с советской цензурой, далеко превосходившей царскую, и исключительно изобретательным авторским умением писать между строк. Искушенный советский читатель, подготовленный к цензурным изъятиям и самоцензурным ухищрениям, выискивал в зашифрованных умолчаниях и эзоповских шарадах некий адресованный ему контекст. К сознательным умолчаниям того, с чем американский автор детально знаком, осведомлённый читатель относится, не без основания, с глубокой подозрительностью. Массовый американский читатель не отличается подобным чутьём. (И.Бродский в интервью для «Русской мысли» в 1988 году заметил не без злорадства: «Разве так редко макулатура пользуется популярностью?») Читателю, которого оставляют в неведении, нечего забывать и не о чем помнить. «Маститые журналисты нам об этом решили не рассказывать, а корыстно умолчать», - как сказал мой знакомый, хорошо знавший эту породу журналистов. Он мне как-то напомнил о поучительных словах Плутарха в его «Сравнительных жизнеописаниях», убеждённого в том, что «человеческие добродетель и порочность не всегда заметны в самых главных деяниях, но зачастую неприметный поступок, высказывание [и, добавим здесь, записи в дневнике или в письмах к близким] лучше обнаруживают личность человека, чем сражения с десятками тысяч убитых».

Журналист Билл О'Райли, написавший о генерале Паттоне книгу в 335 страниц («настоящая правда о настоящем мужчине», как гласит предисловие) не нашел в ней места, чтобы хоть вскользь упомянуть отталкивающий и устрашающий анитисемитизм национального героя США. И это при том, что автор был прекрасно профессионально осведомлен. Он неоднократно ссылается на один из главных источников – дневники генерала и переписку с женой, переданные сыном Паттона в архив Хантингтонской Библиотеки в Пасадине. В результате «Убийство Паттона» - вовсе не историческая книга, а «нелепая хагиография» (жизнеописание святого), как её назвал Ричард Коэн. Её читают миллионы, так и не узнав полной, настоящей правды. И это в большей мере свидетельствует о самом авторе, Билле О'Райли, нежели о его кумире Паттоне.

Вместо послесловия

Я решил показать написанное одной своей давней знакомой, чтобы осведомиться о её мнении и, может быть, внести разумные поправки. Эта знакомая, переместившись в Америку, начала вдруг (и в избыточности) кичиться своим иудейским происхождением. Её мнение я воспринял с некоторым недоумением и раздражением, переросшим в негодование. Вот что она убеждённо заявила: «Своё основное назначание командующего и обязанности уничтожить как можно большее число фашистов генерал Паттон выполнил превосходно и достойно, гораздо лучше иных. Всё остальное – второстепенно, и вовсе не следует сегодня заострять на этом внимание». Мне хотелось бы услышать мнение других читателей по этому поводу.