Сам его я видывал мельком. Но оглядывал с любопытством и кое-что слышал о нём от разных литераторов. Вообще же он заслуживал не любопытства, а сочувствия, ибо жизнь вышла тяжелая, тяжело и закончилась...
Родился Николай Михайлович в рабочей и правоверно-советской семье. Был районным комсомольским вожаком, участвовал в раскулачивании. Рано начал писать стихи и образование получил на литературном факультете Воронежского пединститута, был членом литературной группы при журнале «Подъем».
Учеба оборвалась на третьем курсе: в апреле 1937 года Якушева арестовали по надуманному обвинению, и он семнадцать лет провел в заключении. Был шахтером на Колыме, лесорубом в Архангельской области, плотогоном на Северной Двине, землекопом, грузчиком, могильщиком, санитаром, художником клуба. Писал стихи и в лагере. Сменил много профессий и городов и после освобождения в 1953 году.
В 1959 году издал первый сборник в Ярославле, вскоре вступил в Союз писателей, окончил Высшие литературные курсы в Москве. Книги Якушева выходили, он руководил литературным объединением в Рыбинске. Но лишился этой работы и подвергся новым гонением за распространение письма Солженицына к властям. И умер, не дождавшись наступления эпохи перемен…
На доме, где жил поэт, установлена мемориальная доска. Его посмертная книга «Жил-был я…»(стихи, дневники) вышла в 1994 году. В 2006 году издана переписка двух поэтов-лагерников – Николая Якушева и Анатолия Жигулина.
Итак, в промежутке относительного благополучия судьба занесла его на Высшие литературные курсы, где руководил семинаром поэзии тепло к нему отнесшийся А.П. Межиров.
К сокурсникам Николай Михайлович относился несколько высокомерно: «Вы и поэтов-то настоящих не видели!» И вот один эпизод его жизни (поведанный мне не Межировым). В бытность в Воронеже Якушев пришел однажды в редакцию местной комсомольской газеты, где печатался.
Редактор был не один, в его кабинете находился незнакомец, пожилой лысоватый человек в обтёрханном пиджаке.
«Вот и наша литературная смена!- воскликнул редактор. - Вот, Коля, сейчас с твоим творчеством познакомится московский поэт!».
Мандельштам (это был он, ссыльный, кормившийся подработкой в местных «СМИ») изучил принесенные Якушевым листки и сказал: «Хорошо, молодой человек! Но почему Вы позаимствовали у меня строчку?» У молодого стихотворца и в самом деле обнаружилась строка «звезды те же».
Как выяснилось, это было случайное совпадение: мандельштамовского «Недалеко до Смирны и Багдада, /Но трудно плыть, а звезды всюду те же» Якушев не знал. Да и само имя Мандельштама ничего ему не говорило. Это потом оно стало для него священным.
Как-то я заговорил с Межировым о Якушеве. Александр Петрович улыбнулся и прочитал свою грустную эпиграмму:
… хулы и травли
Ты избежал лишь потому,
Что проживаешь в Ярославле
И неизвестен никому.
В первой строке не хватает слова в четыре слога и запятой. Этого начала я не запомнил, а конструировать за А.П. не хочу. Но предстоит издание полного корпуса стихотворений Межирова в большой серии «Библиотеки поэта». И мне показалось, что стоит туда включить и это, по моему, никому не известное стихотворение.
Добавить комментарий