В первые годы нашей американской жизни, когда приходила зима, мы всей семьёй ездили на карибские курорты. Нас, бывших жителей Урала, тянуло на тропические острова к тёплому синему морю, певучим мелодиям стальных барабанов, ритмичному шуршанию маракасов и влажному аромату южного воздуха. В один из таких приездов я лежал на пляже под зонтом из пальмовых веток, посасывал через соломинку сок «маракуджá» и для практики в английском читал книжку Яна Флеминга про Джеймса Бонда. Изредка я перебрасывался словами с женой, которая тоже что-то читала под своим зонтом. Рассматривая купальщиков и особенно купальщиц, я приметил невысокого господина с орлиным носом, лет под шестьдесят, довольно худощавого, со смуглым лицом и шоколадным от солнца лысым черепом в седом венчике курчавых волос. Он несколько раз пробегал к воде мимо моего лежака, чтобы по-молодому заскочить в морской прибой. Наплававшись и нанырявшись, возвращался он к своему зонту, подпрыгивая на одной ноге чтобы вытрясти воду из уха. Видимо, он услыхал мой разговор с женой, остановился около меня и спросил по-русски с заметным грузинским акцентом:
- Вы, я слышу, говорите по-русски. Это очень интересно. Из России тут людей не встретишь. Вы сюда из какой части России приехали?
- Да мы не из России, живём в Коннектикуте, а из Союза нам удалось эмигрировать пять лет назад. А сами-то вы из каких краёв? Судя по говору, вы откуда-то с Кавказа.
Он усмехнулся и сказал:
- Я сюда тоже приехал из США. Живу в Вашингтоне, а в отличие от вас, не был в Союзе более 40 лет. Но вы правы – я родом из Грузии. Давайте познакомимся. Меня зовут Ладо, я сюда на остров почти каждый год приезжаю в отпуск. Зима в Вашингтоне бывает довольно противная, а тут чудно, просто рай.
- Ну, если вы не были в Грузии более 40 лет, у вас там, наверное, уже никаких ни друзей, ни знакомых не осталось, - сказал я.
- Это очень интересное замечание – верное, и неверное в то же время. Я там действительно сейчас никого лично не знаю, но, думаю, все в Грузии знают меня. То есть я их — нет, а они меня — да. Вот так забавно выходит, - Ладо засмеялся.
- Как же это может быть? – удивился я.
- Да очень просто. Я работаю диктором грузинской редакции Голоса Америки, который в Грузии очень популярен, и мой голос там всем знаком. Ну а вы-то кто сами? Чем в Коннектикуте занимаетесь?
Я коротко рассказал про себя, а потом предложил Ладо пройтись по пляжу. Мне было интересно с ним поговорить и узнать, как ему удалось сорок лет назад уехать из Союза – это ведь было где-то в начале 1940-х годов. Война. Мы пошли босиком по воде вдоль пляжа, растянувшегося на несколько километров, и разговорчивый диктор Ладо мне охотно про себя стал рассказывать:
- В 41-м году, когда мне только 19 лет исполнилось, началась война и меня сразу забрали в армию. С неделю подучили, чтобы знал, с какой стороны винтовка стреляет, и сразу — на фронт. Однако воевать долго не получилось - наша часть попала в окружение. Мы пытались пробиться к своим, но не смогли и оказались в плену. Меня немцы сначала за еврея приняли, из-за носа, наверное, но, к счастью, быстро разобрались, что грузин, и отправили в пеший этап на Запад. Я с друзьями стал замышлять побег, но в августе немцы нам раздали копии страницы из газеты «Правда» с приказом Сталина номер 270 о том, что все, кто попал в плен, есть предатели. Русские ребята этому не верили, говорили, что немецкая пропаганда. Но я хорошо понимал, что Сталин жил по древним законам кровной мести. Потому бежать раздумал. Вскоре меня зачислили в грузинский легион «Картули» и отправили воевать против Красной Армии. Но я и за немцев долго повоевать не успел: был ранен, и меня отправили в госпиталь, в Германию. Вылечили. Я потом на фабрике работал, а когда война кончилась, мне повезло - попал в Американскую зону. С трудом в 1946-м году удалось получить разрешение на въезд в Америку. Поселился в Нью-Йорке, английский язык учил, работал, а в 1950-м году поступил в Колумбийский Университет. Когда кончал учиться, увидел в газете объявление, что идёт набор в Голос Америки людей, чей родной язык иностранный. Я заявление подал, интервью прошёл, и вот с тех пор там работаю в грузинской редакции.
Мы медленно шли по мокрому коралловому песку, я слушал его не перебивая. Говорил он складно на хорошем русском языке и, похоже, эту историю рассказывал не первый раз. Неожиданно его окликнули. Ладо повернулся и помахал кому-то, сидевшему у стойки бара. Мы подошли, и он меня познакомил с округлым пожилым господином с выдающимся вперёд подбородком и с густой шевелюрой волнистых седых волос. Звали его Фриц, он сидел в одних плавках на высоком стуле, пил пиво и поприветствовал нас словами «grüss gott», из чего я заключил, что он австриец. Ладо, который, видимо, был его приятель, сначала перекинулся с ним несколькими фразами по-немецки, потом перешёл на английский и представил меня, как человека, который лишь лет пять, как из России. Фриц улыбнулся, сказал, что за это надо немедленно выпить и по-испански заказал нам две кружки пива и лёгкую закуску. Мы уселись на высокие стулья рядом с ним, и Фриц стал меня дотошно расспрашивать, кто я, чем занимаюсь, как уехал из Союза и почему, и как мне нравится на острове. Вообще устроил мне форменный допрос. Говорил он по-английски бегло, но с заметным немецким акцентом. Слегка захмелевший от пива Ладо сказал мне:
- Вы, молодой человек, наверное думаете – вот сидит тут любопытный пенсионер, пьёт пиво, на солнышке греется, и всё такое. И не приходит вам в голову, что вы сами находитесь в этом райском уголке, а может, и вообще на свет появились именно благодаря вот этому джентльмену?
- Да, перестань, Ладо, что ты его смущаешь, - перебил Фриц. - Ему твои фантазии совсем неинтересны. И вообще кончай эти разговоры, знаешь ведь, я про старое говорить не люблю. Давай-ка на прощание чокнемся, и я пойду – у меня самолёт скоро, а я ещё вещи не собрал.
Фриц допил пиво, бросил бармену щедрые чаевые, пожал нам руки и сказал Ладо: «Увидимся в следующем году». Потом сполз со стула, прихватил пляжную сумку и, как колобок, покатился в сторону курортных бунгало, что виднелись за полосой банановых пальм.
- Ладо, - спросил я, - кто это такой и какое отношение он может иметь к факту моего рождения?
- Раз вы из России сравнительно недавно, наверное видели там кино про похождения Штирлица? Нам это видео как-то в Голосе Америки показывали – до смешного наивная сказка для простаков. Так вот, этот Фриц, с которым мы пили пиво, он как тысяча таких штирлицев. Да что там Штирлиц, ему и Джеймс Бонд в подмётки не годится! Во время войны с Германией Фриц был самый настоящий супершпион! Во многом благодаря ему русским удалось побить немцев, а не то они могли бы и до Урала дойти. Вот я и говорю, что тогда вам бы и не родиться. Теперь понятно?
- Нет, - сказал я, – непонятно. Вы что же, уверяете, что этот толстячок будет похлеще киношного Джеймса Бонда? Как-то слабо верится…
- Господи, да какой вы наивный! Если Джеймс Бонд похож на Джеймса Бонда – его к агентурной работе и близко не подпустят. Давайте-ка ещё по кружке пива, и я вам кое-что интересное расскажу, в книжках про это не прочитаете.
Я подозвал бармена, заказал на номер моего бунгало две кружки пива с орешками и приготовился слушать откровения захмелевшего грузинского диктора. Он начал так.
***
- Мы с Фрицем познакомились где-то лет десять назад. Меня на него вывел дружок из ЦРУ. Я тогда хотел о нём передачу сделать, перечитал много разных документов, кучу материала набрал, но начальство запретило – слишком многое оставалось ещё засекреченным. А сейчас, когда уже можно и секретов вроде нет, он сам категорически против. Очень скрытный человек. Кстати, имя Фриц это его настоящее, хотя всяких псевдонимов у него было немало. Начнём с его рождения – факт немаловажный для моего рассказа. Родом он из Вены, да и сейчас говорит с венским акцентом. Мать его была еврейка, а отец католик по фамилии Каудерс. Отец уверял, что он «ариец», но чтобы жениться на еврейке перешёл в иудаизм, а потом всё же крестился и стал католиком. Вот такой перевёртыш. Не знаю уж от кого из родителей Фриц унаследовал свой грандиозный талант шмузера, но всё же думаю, что не от отца. Хотя кто может знать? Вы-то хоть понимаете это слово - шмузер? Не знаете идиша? Стыдно, молодой человек, надо знать язык своих корней, особенно такой колоритный. Я, грузин, и то знаю много слов.
Так вот, Фриц это не просто великий шмузер, но и выдающийся шахер-махер - по-русски так сочно не выразить. Он может стать душой любой компании, дать собеседнику почувствовать свою значимость, быть обворожительным и производить самое благоприятное впечатление абсолютно на всех. Он может договориться о чём угодно, увязать самую безнадёжную сделку, достать из -под земли любой дефицит. Ещё в тридцатые годы, молодым человеком сумел завести связи на самых верхах европейских правительств, устраивал визы в страны Южной Америки и Дальнего Востока для евреев, бежавших от нацистов, за деньги сводил бизнесменов и политиков, менял валюту, не гнушался контрабандой, да бог знает что ещё. Фриц знал в Европе массу нужных людей, как челнок, мотался между Италией, Ригой, Берлином, Парижем, да вообще везде. Прямо Фигаро какой-то! Законы для него не были писаны – всё покупалось и всё продавалось, и в этом теневом бизнесе сравниться с ним никто не мог. Это у него в крови и жить без постоянного вращения он не может даже сейчас, когда идёт к восьмидесяти. Но главной его страстью всегда были женщины. Да и они к нему липли просто невероятно! Так что он был и Фигаро и Дон Жуан в одном лице. Как вы заметили, вид у него не слишком сексуальный, и дело тут не в возрасте и не во внешнем виде. Похоже, дамы в нём видели что-то другое, чего нам с вами не понять. Чёрт их знает, может это ощущение скрытой воли самца? Как вы думаете, мог ли человек с такими талантами не привлечь внимания секретных служб, которыми кишела Европа тех лет? Впрочем, и сейчас кишит, к вашему сведению. А вы вообще-то знаете, какая разведка в Европе всегда была самая активная и наглая? Правильно, советская. Идём дальше.
После аншлюса Австрии он жил в Вене, где держал в приятелях всё немецкое командование. Снабжал их жён и любовниц американскими нейлоновыми чулками и французскими духами – невероятный дефицит в те годы. Однажды в Будапеште с ним познакомился глава местного отделения Абвера — немецкой военной разведки, и предложил работать на них. Так он стал немецким агентом. На одном пикнике, представив себя как датчанина, Фриц втёрся в доверие к американскому консулу в Загребе и его жене, задарил их подарками, стал их лучшим другом, а потом скопировал для Абвера кучу секретных дипломатических документов. Вообще доставал много важной информации. В Абвере его весьма ценили и неплохо платили. Но куда больше, чем деньги, хотел он от немцев получить сертификат о том, что он ариец, а не еврей. Постоянно это просил, но такой документ даже Абвер устроить не мог, включая самого босса адмирала Канариса. Такие вопросы по Мischlinge, то есть по смешанной расе, решал лично Гитлер. Вот разве только ещё Геринг говорил: «Это я решаю, кто у меня еврей, а кто нет». Гитлер вообще запретил использовать евреев в разведке, но Канарис этот приказ как-то обходил. Понимал хитрец, что без евреев такая служба эффективной быть не может. Единственное, что Абвер мог предложить Фрицу — защиту от Гестапо. Но и это порой не работало. Однажды в Вене его всё же арестовали и отправили в концлагерь -и вытащить его оттуда смог только сам Канарис.
Потом произошёл такой поворот - как-то появился в Вене некто Антон Васильевич Туркул. Это был белоэмигрант, во время гражданской войны в чине генерала-майора командовал дивизией у Врангеля. Затем был предводителем эмигрантской общины в Париже, издавал какую-то газету. Мне говорили, что там его завербовал агент НКВД Сергей Эфрон. Вообще вся белая эмиграция была насквозь пронизана советскими агентами. Туркул перебрался в Берлин, а потом в Вену – игровую площадку для всех разведок. Был он эдакий гуляка, хотя, конечно, и не ровня Фрицу. Вскоре он попал в поле зрения Абвера, которого, как и НКВД, русская эмиграция весьма интересовала, и с одобрения своих московских хозяев, стал двойным агентом. Он сказал немцам, что у него в СССР есть сеть антисоветски настроенных людей, от которых он может получать информацию. Что он и делал - Москва через него сливала Абверу мелкую туфту, хотя и правдивую.
Однажды он познакомился с Фрицем и понял, что такой ловкач может оказаться весьма полезным для русских. Туркул сообщил об этом в Москву, а оттуда отвечают: «Да, нам такой Фриц очень даже интересен. Вербуй его». Фриц нацистов терпеть не мог и тогда наивно верил, что русские будут лучшей альтернативой. Потому всё получилось без больших усилий, и так Фриц тоже стал двойным агентом, действующим под псевдонимом Рихард Клатт. А вернее, для немцев Клатт был фальшивым агентом, а для русских реальным.
Как-то раз по совету Туркула Фриц сообщил Абверу, что у него появились контакты в генштабе Красной Армии, которые мечтают о свержении Советской власти. Естественно, этому не очень поверили, но интерес к такому заявлению всё же проявился. Вскоре он стал поставлять немцам из своего, как он им говорил, «источника в генштабе» данные низкого уровня секретности, потом среднего. Его репутация постепенно росла, и ему хорошо платили. Абвер информацию тщательно проверял, и, к их удивлению, она оказывалась верной, хотя порой и неполной. Ну а когда Германия напала на Союз, ставки Фрица сразу пошли вверх и Абвер поинтересовался, может ли он получать советские военные планы. Фриц ответил, что постарается, но при одном условии – никто не должен спрашивать, каким образом он информацию получает и кто его источник в Москве. Такое условие было против правил любой разведки – источник информации должен быть известен, иначе ему нет веры. Однако начальник Абвера Канарис дал своё согласие – информация была нужна срочно. Вскоре Фриц стал поставлять совершенно секретные сведения с деталями дислокаций советских частей, вооружения, подробные планы развёртывания войск, имена командиров от генералов вплоть до командиров рот, и вообще массу таких данных, что Абвер и сам Канарис пришли в полное замешательство. Это было просто невероятно! Поначалу решили, что это дезинформация, но донесения с фронтов, перебежчики, пленные, разведданные из других источников подтверждали всё на сто процентов. Доверие к Фрицу росло, как на дрожжах. Благодаря его информации, немцы одерживали немало побед в первый год войны, и Фриц стал самым ценным агентом немецкой разведки. Он потребовал, чтобы ему выделили персональную рацию для связи с Москвой и упрятали подальше от Германии. Сообщил, что его источник близок к Ставке и информация будет поступать регулярно. Всё это было бы похоже на сказку, если бы данные Фрица Каудерса блестяще не подтверждались каждый раз. Канарис и генерал Гелен, руководитель армейской разведки Восточного фронта, называли Фрица золотым агентом и главным источником информации по СССР.
Фрица отправили в Болгарию и поселили на уютной конспиративной вилле в Софии на улице Патриарха Евтимия. Обеспечили его новейшей рацией, радистами, шифровальщиком и приставили к нему двух офицеров Абвера. На месте он усидеть не мог, носился по городу, что-то покупал, продавал, устраивал сделки, встречался с десятками людей, не забывал заниматься и своим любимым делом – бегать за бабами. Или от их мужей – это уж как получалось. Болгарская полиция была у него на «зарплате», так что хлопот ему не доставляла. Агенты Абвера за ним уследить были просто не в состоянии. Великой шмузер был в своей стихии. Но главное чудо продолжалось – совершенно секретная информация из Москвы поступала регулярно, почти что ежедневно. Мало того, похоже её передавали прямо из Кремля! Буквально через несколько минут после окончания очередного заседания Ставки детали поступали по радио в Софию к Фрицу, а оттуда немедленно, тоже по радио, переправлялись в Берлин его помощниками из Абвера. Но самое поразительное было то, что всё всегда оказывалось правдой, так что о дезинформации речь просто не шла. Руководство немецкой разведки было в восторге, но и в полном замешательстве, строили разные фантастические догадки – кто же этот мистический источник в Ставке? Высказывали даже совершенно безумное предположение, что им мог быть Сталин собственной персоной, по каким-то неведомым причинам играющий на обе стороны. Ах, если бы они знали, как в своей догадке были близки к истине!
А на самом деле, было вот что. Советская разведка с самого начала задумала грандиозный обман. Похоже, что эта операция была как-то связана с подставным немецким агентом «Максом», созданным НКВД, но я не знаю деталей. Сначала Москва скармливала немцам через Фрица совершенно точную информацию, жертвуя при этом массой своих солдат. Цель была создать ему непоколебимую репутацию, чтобы в нужный момент передать через него главную ложь, которой немцы поверят. Москва шла на проигрыши в малых битвах, чтобы выиграть большую. То, что информация поступала прямо из Кремля, было совершенно невероятно и даже нелепо, но старый грузинский обманщик знал, что чем безумнее ложь, тем скорее ей поверят. Геббельс говорил так же.
(Лет 20 спустя после этого пляжного разговора я прочитал в мемуарах Судоплатова об операции, про которую, кроме Сталина, знали лишь несколько человек. Они решали, какими войсковыми соединениями жертвовать и что скармливать немцам. Для создания Каудерсу надёжной репутации посылали на верную смерть десятки тысяч своих солдат и офицеров. Непосвящённый в игру генералЖуков был в полной растерянности – не понимал, как немцы могли узнавать о дислокациях и боевых планах многих его частей).
Интересно, что единственный, кто понял, что всё это советская игра, была английская разведка MI6. Они перехватывали все радиосообщения из Софии в Берлин и, благодаря эффективной системе дешифровки «Ультра», выяснили, что немцы получают сверхсекретную информацию прямо из кремлёвской Ставки через Рихарда Клатта, то есть Фрица. Они решили сообщить об этом своим русским союзникам, но, к их удивлению, русские не проявили к этому никакого интереса и передачи из Софии продолжались. Англичане тогда поняли, что утечка секретов так и задумана русскими, а потому решили в игру не вмешиваться.
Офицеры Абвера в Софии, которые были приставлены к Фрицу, не хотели верить в реальность происходящего. Они резонно сомневались, что в СССР, стране стукачей, параноидальной подозрительности и страха, кто-то мог в течение долгого времени не только получать данные высшего уровня секретности, но и немедленно передавать их противнику прямо из Кремля. Такого просто не могло быть! Кроме того, огромный объём секретов, который наш герой получал из Кремля, невозможно было передавать в радиосообщениях, что шли на его рацию в Софии. Странная нестыковка. У него явно были какие-то другие каналы связи с Москвой, про которые Абвер не знал. Офицеры слали рапорты в Берлин, уверяя, что Каудерс есть советский шпион, поставляющий дезу, но Канарис категорически стоял за Фрица и запрещал его трогать.
- Да неужто Канарис был такой глупый, что не понимал всей несуразности? То есть его офицеры подозревали Фрица, а он нет. Как-то странно, - сказал я.
- Он был один из умнейших людей в германском руководстве, но, видя, что Гитлер толкает страну к гибели, секретно работал на англичан. А они, когда вычислили, что русские ведут через Фрица игру, просили Канариса его не трогать, чтобы этой игре не мешать. Но это лишь моя догадка.
Решающий час наступил в 1942 году, когда Фриц сообщил, что Сталин приказал удерживать Сталинград любой ценой, и передал Абверу подробные данные о войсках, ночных переправах через Волгу, вооружении, численности войск, имена командиров, вообще массу важных деталей. Но! Главное в его сообщении отсутствовало – советский план клещей по обходу флангов итальянских, румынских и венгерских дивизий Вермахта. Фриц передал детальную информацию по Востоку и Западу, но ничего по Северу и Югу. Немцы заключили, что надо направить силы на Западное направление, оголили фланги - и в результате 6-я армия Паулюса попала в кольцо. Однако, несмотря на такой прокол, репутация Фрица у немцев не пострадала. Ну, упустил шпион какие-то детали, с кем не бывает, заключили в Абвере, и Фриц продолжал передавать им сведения из Кремля. Начальник немецкого генштаба Гудериан почти ежедневно теребил Канариса – дайте мне новые сведения от Клатта!
В 1944 году игра русских принесла новые грандиозные плоды. Фриц сообщил Абверу, что русская операция «Багратион» будет направлена на юг Украины с целью захвата Балкан. На основе этой информации немцы перебросили основные силы на Южное направление. Однако главный удар Красной Армии произошёл 400 км севернее. Это был полный разгром, погибло около полумиллиона немцев - и вот тогда репутация Фрица потерпела полный крах. Его прямое руководство в Берлине наконец поверило в то, что он работал но русских. Это был бы для него смертный приговор, но совпало удачно – после попытки покушения на Гитлера именно в те самые дни в Германии происходила мощная перетряска армии и разведки. Абвер был распущен, а Канариса арестовали и отправили в лагерь. Было не до Фрица. Германская разведка перешла в руки SD, где в суматохе не поняли, что он советский агент и, чтобы спасти от Гестапо, даже упрятали его в Венгрию. Но не помогло. Гитлеру доложили, что арестованный Канарис держал в разведке еврея. Фюрер пришёл в ярость и велел отправить Фрица в концлагерь. Но опять повезло - помог Гудериан, поклонник Клатта-Каудерса. Он приказал его арестовать и посадить в военную кутузку, подальше от Гестапо. Там наш герой и пересидел опасность до конца войны.
- Ладо, - сказал я, - Гудериан конечно молодец, что спас Фрица, но как вам нравится разница между двумя диктаторами? Да если бы Сталин узнал, что начальник его Генштаба в обход приказа прячет кого-то, этот начальник легко бы не отделался. Сразу получил бы пулю в затылок.
- Да, бандиты были оба, но грузинский мафиози был много хитрее и терпеливее. Фюрер ведь уже давно был подсажен на наркотики, и его восприятие реальности стало размытое, не в фокусе. Больной человек. А для Сталина наоборот - всё было в черно-белом контрасте, никаких оттенков. Ну да чёрт с ними обоими, если вам интересна история про Фрица Каудерса, – так слушайте дальше.
***
- Когда в мае 45-го война кончилась и Фриц вышел из военной тюрьмы, он попался в руки американцев. Они захватили документы Абвера, из которых резонно заключили, что Каудерс - это немецкий агент. Но недаром я говорил, что Фриц - это великий шмузер: он быстро сдружился со своими тюремщиками и убедил их, что на немцев не работал. Как ему это удалось, я не представляю. Великой мастер! Его отпустили, и он разыскал в Вене своего старого знакомого Туркула, который и после войны продолжал работать на русских. Тот передал Фрицу приглашение приехать в Москву для получения благодарности за героическую службу. Но Фриц был тёртый калач и, хотя в России никогда не бывал и кроме Туркула русских знакомых не имел, прекрасно понимал, какую «благодарность» от Сталина может получить. Был наслышан. Поэтому, узнав, что его ждут в Москве, он неожиданно исчез и вскоре объявился в Американской зоне в Мюнхене. Там он предложил свои услуги OSS — эта контора потом превратилась в нынешнее ЦРУ. Сказал, что готов им помочь в борьбе против советского шпионажа в Европе, но те от него лишь отмахнулись. Он пожал плечами и сказал: «Как хотите, но потом пожалеете».
Сталин не любил, когда его приглашения не принимали, и послал на поиски Фрица летучий отряд СМЕРШа с приказом найти и доставить его живым или мёртвым, но сначала всё же лучше живым. Эти головорезы переоделись в форму американской военной полиции, прибыли в Мюнхен и стали там Фрица вынюхивать. Но американцы, надо отдать им должное, тоже не лыком шиты, они фальшивых полицейских быстренько повязали и отправили назад в Советскую зону с наказом, чтобы больше так некрасиво не поступали. Для Фрица это был сигнал — дело пахнет керосином, и в этот раз он исчез надолго.
Где он был много лет и что делал, я не знаю, но, видать, руки чесались и адреналин военных лет его не отпускал – тянуло к опасной работе, а может, просто были нужны деньги. Он опять объявился в Вене лишь в 64-м году, направился в Американское посольство и предложил свои услуги ЦРУ. Но эти лопухи ему указали на дверь – разведка добровольцев не любит. Он обиделся и опять исчез. Лишь где-то лет десять назад в ЦРУ разобрались в военных архивах и данных английской разведки и наконец-то до них дошло, кто такой был Фриц Каудерс, дважды предлагавший им свою помощь. Им стало ясно, что этот человек внёс большой вклад в разгром немцев на Восточном фронте. Как он и обещал, в ЦРУ сильно тогда пожалели, что отвергли его услуги. Они его всё же смогли разыскать где-то - не то во Флориде, не то в Мексике, но что проку - годы ушли…
- Ладо, а где он сейчас живёт? Как вы с ним общаетесь?
- Да почти никак не общаюсь. Только вот раз в году видимся здесь на острове. Я даже не знаю, в какой стране он живёт, есть ли у него семья, чем занимается. Про свою нынешнюю жизнь он никогда не рассказывает. Адрес и номер телефона мне не даёт, говорит, если будет надо, я сам знаю, где тебя найти. Очень осторожен, никому не верит. Заметили, как он вас допрашивал? Он ведь не зря так быстро от нас смылся. Опасается новых людей, особенно тех, кто недавно из России. Хотя смешно — уж сколько лет, как война кончилась, всё в прошлом. Кому он теперь нужен?
- Меня поражает, - сказал я, - что про Каудерса я раньше ничего не слышал. Почему в СССР никогда не пишут про Фрица и его вклад в победу?
- Так ведь стыдно советским признать, что для его репутации у немцев положили целые дивизии своих солдат, что он не захотел попасть в их лапы, что пытался служить американцам. Что жив остался. Неудобный герой.
Мы допили пиво, и я отправился на свой лежак под зонтом, чтобы по свежим следам записать на память этот рассказ про удивительную жизнь великого шмузера. Дочитывать книжку про Джеймса Бонда мне уже не хотелось.
Добавить комментарий