Это был 1974 или 75 год. Знаменитая скрипачка Нина Бейлина собиралась уезжать, - как раз приоткрылось «очередное окно» на Запад. Мики (ее сыночку) было года 4-5. Мы были очень дружны, нас познакомил Григорий Савельевич Домбаев, в ту пору ректор Горьковской (сейчас – Нижегородской) консерватории. Домбаев собрал у себя в консерватории выдающихся музыкантов, в том числе - Флиера, Бейлину, Зака и других «инвалидов 5 пункта», благодаря созданной им атмосфере, престиж Горьковской консерватории быстро поднялся на высокий уровень.
Сам Домбаев был великолепным пианистом, учился, в частности, у Глазунова, но это другая история. Не припомню, где – у Нины Бейлиной или у Юли Добровольской дома – произошло наше знакомство, помню лишь слова Нины: «Я вам ее дарю, заботьтесь о ней, обращайтесь бережно». Ну, в плане бережного обращения, мы с Юлей моментально перешли на «ты», а учитывая местоположение наших домов и работ, довольно часто у нее появлялись. В ее, Юлином, доме разговоры были невероятно интересные, круг ее друзей был обширен и высок, сама она, как известно, была блестящим рассказчиком, «отлипнуть» от нее было просто невозможно.
Однажды мы с моей ныне покойной женой Инной застали у нее очень славного дядечку-итальянца, который живо рассказывал какую-то историю, при этом шариковой ручкой он что-то рисовал на белом листе бумаги. Мы, не понимая по-итальянски, начали смущаться, но Юля моментально оценила обстановку, и мы оказались вовлеченными в разговор, в котором она, не отходя от предмета и комментируя рассказчика, успевала его переводить для нас так виртуозно и незаметно, что беседа потекла ярко и весело. Вскоре рисунок был закончен, и мы стали пить чай, а этот «дядечка» подарил рисунок Юле, расписавшись (впоследствии Юля передарила его нам). Как мы узнали позже, это был знаменитый итальянский скульптор и художник Эмилио Греко, автор Надгробия папы римского Иоанна XXIII в Соборе Св. Петра в Ватикане и многих других всемирно известных работ.
Перечислять знаменитостей, заходивших к Юле «на огонек», я не буду, многие из них присутствуют в ее замечательной книге «Постскриптум», которая вот-вот должна выйти вторым изданием в России. Все они были в плену ее невероятного обаяния, чему лишнее подтверждение – эпизод знакомства с Юлей моего тогда 15-летнего внука Дани. Это было в начале апреля 2007 г. во время школьных весенних каникул, мои сын и невестка подарили нам эту поездку, Милан входил в нашу обязательную программу, поскольку там жила Юля. Не прошло и 5 минут с момента нашего появления, как мой Даня, не отличающийся разговорчивостью, стал увлеченно рассказывать Юле о своих впечатлениях от поездки. Заметим, что разница в возрасте собеседников составляла 3 поколения. Юля каким-то волшебным образом мгновенно нашла контакт с этим американским мальчиком, и контакт этот сохранялся до самого последнего времени!
Не могу не рассказать еще об одном эпизоде. Как-то во время моего визита к Юле зазвонил телефон, и Юля вступила в общение со своей телефонной собеседницей, в ходе которого слышались имена Тани и Юры. По окончании разговора Юля объяснила мне, что звонила ее весьма близкая подруга Лена Немировская, Таня – ее дочь, а Юра – муж. Я выдержал паузу и сказал; «А мне Лена – двоюродная сестра, ее отец и мой – родные братья». Раздался неудержимый хохот, Юле не сразу удалось его унять, после чего она позвонила Ленке и сказала, что у нее в гостях находится близкий родственник Лены, но называть его она не будет, Лена сама его узнает, если придет. Примерно через полчаса Ленка явилась с Юрой вместе...Встреча прошла на «высшем уровне». Лена познакомила нас с Инной с Львом Эммануиловичем Разгоном, тоже близким Юлиным другом, общение с которым открыло мне огромный пласт событий времен «Большого террора».
15 ноября 1982 г., в день похорон Брежнева, Юля переехала в Милан. Мы с Инной ее собирали и провожали. Тогда не думалось, что удастся еще увидеться, но жизнь повернулась новой стороной: «железный занавес» упал, и нам посчастливилось снова встретиться с Юлей в ее теперь миланском доме. Это был конец сентября 1990 года. Наш Саша уехал в Америку на ПМЖ (как тогда говорили), а мы с Инной, чтобы как-то скрасить разлуку, отправились к Юле, приглашенные родителями ее ученицы Милены Тоннело. Мы ехали поездом через всю восточную и центральную Европу и вышли в Венеции. Милена нас встречала.
Первый же вопрос был: «А где Юля?». «Она заканчивает лекцию в университете и скоро появится, мы договорились встречаться на этой площади, в пиццерии», - ответила Милена. Через несколько минут я увидел Юлю, энергичным шагом пересекающую площадь.
С момента ее отъезда прошло восемь лет, но в ее движениях и разговоре была такая легкость, что казалось, будто расстались вчера. Надо заметить, что Юлина манера общаться была такой, что разговор сразу же выходил на самые важные темы. Для нас это была тема, связанная с отъездом нашего сына. Юля выразила незыблемую уверенность, что все у него будет отлично, и мы немедленно этой уверенностью прониклись.
Выйдя после пиццерии на Площадь Св. Марка, мы заглянули в расположенное на первом этаже Дворца дожей кафе. «Только не вздумайте садиться, - сказала Юля, - за это мы заплатим вдвое». Для нас это правило показалось диким, но потом нам стало понятно его происхождение: так регулировался поток посетителей кафе. В тот первый в Италии день мы больше никуда не ходили и поехали к Юле домой. От Венеции до Милана поезд шел часа 3, хотя скорость его была большая. Не близко. Уже поздним вечером мы появились у Юли дома... Оказалось, что она живет в огромной квартире на 2 этаже, меня поразил своими размерами балкон – он был как площадь, деревянный настил балкона был завален падающими листьями.
Как потом нам рассказала Юля, эта квартира принадлежала каким-то весьма состоятельным господам, Юлиным знакомым, и как раз, когда мы приехали, Юле предоставили квартиру в большом муниципальном доме, куда она должна была вскоре переезжать. Юлю тревожило, как ей удастся разместиться на новом месте, размеры которого были несравненно меньше тех, где она жила. Я принялся внимательно рассматривать ее обстановку.
Она оказалась весьма скромной. Центральное место занимал огромный круглый диван, Юля пояснила, что это – гостевой диван, нам предстоит на нем спать. «Но вам должно быть на нем удобно, он уже достаточно опробован русской литературой второй половины двадцатого века. На нем спали Натан Эйдельман, Юрий Трифонов, Лев Разгон, не говоря о твоих родственниках – семействе Лены Немировской».
На следующий день я вооружился сантиметром, карандашом, и мы отправились на новое Юлино жилье измерять его габариты. Потом я в масштабе вычертил планировку новой квартиры и разложил на ней виды сверху на Юлину мебель. Немного ее подвигав, мы пришли к оптимальному расположению. Юля очень обрадовалась, и, как выяснилось впоследствии, эта расстановка мебели сохранялась долго...
Контакты не прерывались никогда. В гостях у Юли побывали мой сын Саша с женой Сашей, многие мои друзья, всех Юля привечала, все были в восторге от ее обаяния. Мое последнее с ней свидание, как я уже заметил, было в апреле 2007 г., а последний телефонный разговор – накануне ее отъезда в горы этим летом. Я собирался, как обычно, участвовать в «параде звонков» (Юлино выражение) 25 августа. Не случилось...Ровно месяц Юлечка не дотянула до своего 99-летия.
Светлая ей память.
Добавить комментарий