Это была моя первая работа после окончания радиотехнического факультета в 1967 году. Всех моих соучеников раскидали по разным секретным «почтовым ящикам», а мне с немалым трудом, но главное - с везением, удалось распределиться на работу без «допуска» — в лабораторию медицинской электроники НИИ Профессиональных Заболеваний. Медицинского образования у меня не было, а потому я стал усердно изучать то, что мне по работе надо было знать, в основном электро-физиологию. Лаборатория была маленькая, но проекты интересные, люди вокруг хорошие, а потому работалось с удовольствием.
Однажды меня вызвал к себе в кабинет мой научный руководитель и начальник профессор В.В. Розенблат и говорит:
- Завтра на расширенный учёный совет я пригласил одну даму. Вы, я уверен, про неё слыхали - личность известная. Это Роза Кулешова. Да, та самая, которая якобы может видеть руками. Она живёт в Нижнем Тагиле и работает в больнице медсестрой. Я попросил её начальника, доктора Якова Рувимовича Фишелева, чтобы он к нам Розу привёз. Будет интересно посмотреть, что она покажет. С ней Фишелев, да и другие врачи работали, но так ничего и не поняли. Вот вы подумайте своей инженерной головой, может, в чём-то разберётесь.
Идея позвать такого необычного гостя мне была понятна. Профессор был слепой, и возможность видеть не глазами, а руками, интересовала его лично – нельзя ли от этой Розы что-то перенять практическое?
На следующий день в большом амфитеатре НИИ собралась масса народа, почти весь институт, хотя многие из посетителей к Учёному Совету отношения не имели. Пришли гости из других институтов, да ещё множество друзей и знакомых — всем было интересно взглянуть на такой феномен, как Роза Кулешова. Были там доктора Добронравов и Фишелев, те самые, которые потратили на Розу несколько лет своей профессиональной жизни, но так ничего и не выяснили. Когда все расселись, директор института вывел вперёд за руку женщину 28 лет в простой вязаной кофте, юбке мышиного цвета и мужских ботинках. У неё было простое малопривлекательное лицо без следов какой-либо косметики, зачёсанные назад прямые каштановые волосы, гордо вскинутая голова. Она держала какой-то толстый альбом, прижимая его к груди. Директор её представил и сказал, что сначала она сама хочет про себя рассказать, давайте внимательно её послушаем, а вопросы будем задавать потом.
Кулешова положила альбом на стол, одёрнула кофту и обвела зал внимательным взглядом. Сразу было видно, что выступать перед учёной аудиторией для неё дело привычное и она чувствует себя хозяйкой положения. Помолчала и начала спокойным, даже монотонным голосом с заметным уральским выговором:
- Значит так. Вот вы тут все люди учёные, вона вас сколь набралось - и не протиснешься! Небось, всем интересно поглядеть на Розу Алексеевну - что такое она руками выделывает, какие такие невиданные чудеса вытворяет? Ну что ж, коли интересно, так она вам и расскажет, и покажет. Ей не жалко.
Зал заулыбался, все переглянулись, а доктора, в основном те, которые психиатры, понимающе друг другу покивали: мол, знаем этот тип пациента, который так себя держит и говорит о себе в третьем лице. Роза продолжала монотонно вещать, как бы декламировала заученный текст:
- Вы вот думаете, что своими руками всё что хошь можете вытворять? Так ведь? Думаете? Ан нет! Не всё! Ну, писать там или строгать - само собой можете, но вот руками книжку читать, или цвета видеть, или болезни разные находить – никак! Не можете руками! А вот Роза Алексеевна это всё запросто может! Вам для эдакой работы глаза нужны. Без них-то вы ведь никак! Вам глаза завяжи, и вы, как котята слепые, только мордочкой тыкаться будете! А Роза Алексеевна всё кожей видит, пальцами то есть, ладонями, локтями так же. И глаза ей для этого не нужны! Вот поглядите, у неё тут с собой альбом есть, где из газет да журналов вырезаны разные рассказы про то, какие учёные с ней работали, какие опыты с ней ставили, как её по телевизору показывали. Все, все видели и написали тут, что таких, как Роза Алексеевна, больше нет!
Она взяла со стола свой альбом, поднесла его к переднему ряду и стала показывать наклеенные вырезки из газет и журналов. Насладившись вниманием зала, Роза вернулась к столу, положила альбом и победно на всех посмотрела. Профессор Розенблат встал, я помог ему подойти к столу, у которого стояла Кулешова – напомню, он был незрячий, - и он сказал:
- Спасибо вам, Роза Алексеевна. Это очень интересно. А теперь мы бы с удовольствием посмотрели некоторые ваши опыты. Я думаю самое лучшее, если члены Учёного совета будут вас просить что-то сделать, а вы…
- Нет, - твёрдо прервала его Роза. - Роза Алексеевна сама будет опыты показывать, ей не надо говорить, что делать, она сама всё знает!
Профессор развёл руками, сказал: «Как вам удобно» и сел на своё место в первом ряду. Роза взяла свою хозяйственную сумку, порылась, вынула оттуда повязку и подала мне. Это был кусок плотной чёрной материи. Я его взял, посмотрел на свет – не просвечивает ли, а потом туго завязал ей глаза, следя, чтобы повязка особенно плотно прилегала к щекам около носа. Роза велела мне дать ей какой-нибудь печатный текст. На столе лежало несколько журналов и медицинских книг. Я взял одну, раскрыл наугад и подал. Она положила книгу на левую руку, а правой стала водить по странице, как будто щупала брайлевский текст для слепых. Почмокала губами и громко начала читать всё подряд. Я стоял рядом и проверял – всё было точно. Зал зааплодировал, Роза кланялась во все стороны, но повязку пока не снимала. Я был озадачен – как она это делает? Был уверен, что подглядывать она не могла, а толщина букв печатного текста на бумаге ничтожно мала, чтобы ощущать их пальцами. Неужели на её коже были какие-то фоторецепторы, до того неизвестные науке?
Роза велела мне взять её сумку и вынуть оттуда пачку цветной бумаги. Сказала, чтобы я беспорядочно разложил листы на столе и поднёс её правую руку к этим бумагам. Она держала ладонь в 5-10 см над поверхностью, не прикасаясь к бумаге. Стала делать над листами пассы и громко произносила цвета: «синий, желтый, белый, и т.д.». Чтобы усложнить эксперимент, я стал листы быстро перекладывать, но она ошибок не делала. Называла цвета под ладонью точно и опять получила из зала бурные аплодисменты. Не хлопали только три человека: доктора Добронравов и Фишелев, да ещё профессор Д.Г. Шефер, зав. кафедрой медицинского института. Он тоже на Розе зубы пообломал. Роза повязку сняла, театрально раскланялась во все стороны, а потом гордо сказала:
- Это ещё что! Рукой читать да цвета видеть для Розы Алексеевны самое простое. Она ведь ещё может болезни разные на ощупь находить, и никакой рентген ей не нужен. Вот дайте больных, какие есть тут у вас, – все болезни она вам назовёт!
В нашем институте на том же этаже, что и аудитория, была клиника, где лежали десятки больных с различными тяжёлыми болезнями, вызванными производственными отравлениями. Там были люди с силикозом, асбестозом, язвой желудка и раком разных органов. Мы устроили перерыв на 10 минут, а лечащие врачи, что сидели в зале, прошли по палатам и привели с десяток своих пациентов. Это были мужчины в возрасте от 20 то 50 лет, все в пижамах и шлёпанцах. Врачи также принесли в зал папки с историями их болезней. Мы выстроили больных в ряд перед залом и попросили расстегнуть их пижамные рубашки. Роза, уже без чёрной повязки, подходила к каждому больному, клала ладонь на его живот, грудь, водила ею вверх и вниз, доходила до шеи. Глаза её были закрыты, голова наклонена вбок, она тяжело дышала. В зале стояла тишина. Ощупав пациента, она громко говорила: «Вот у него тут справа, около подмышки, болезнь есть, воспалительная». Лечащие врачи брали папки, открывали и вслух зачитывали диагноз, что был у этого больного. Роза указывала место безошибочно. Тогда я сказал:
- Роза Алексеевна, я хоть и не пациент, но и у меня есть язва желудка, можете сказать в каком именно месте она находится? (Никакой язвы у меня не было).
Я расстегнул белый халат и рубашку, задрал майку и Роза стала ощупывать мой живот. Потом вдруг отскочила от меня, затрясла руками, и хныкающим голосом, срываясь на рыдания, закричала на весь зал:
- Не верят Розе! Обманывают! Нет у вас никакой язвы! Зачем врёте Розе!?
- Да, - говорю, - вы правы, нет никакой язвы, но это я не вас обманывал, а их, чтоб им всем показать, как Роза Алексеевна всё точно руками видит!
Эти слова на неё подействовали, она успокоилась, и представление продолжалось.
Если про то, как она читала руками, я ничего понять не мог, то её «рентген» ладонью был мне в общих чертах ясен. Как раз в том году я общался с Вольфом Мессингом и даже проводил с ним некоторые эксперименты (см. мой рассказ в журнале «Чайка», сент. 5, 2016 г.). Работая с ним, я понял, как он делал многие свои «чудеса», и скорее всего, Кулешова совершенно интуитивно применяла на больных ту же технику, хотя наверняка ничего о ней не знала. Работает это так. Некоторые уникальные люди, вроде Мессинга или Кулешовой, невероятно восприимчивы к сигналам от индуктора – человека, с которым они в контакте. Они могут неосознанно улавливать малейшие изменения дыхания, ритма сердца, пульсацию кожи и так далее. По этим сигналам, которые незаметны простым людям, такие «телепаты» могут как бы чувствовать своих индукторов. Так и Роза, когда ощупывала пациентов, воспринимала незаметную реакцию этих людей. Они-то знали, где у них болит и какой им диагноз поставили врачи. Поэтому когда Роза прикасалась к больному органу, она чувствовала их непроизвольную реакцию – это здесь. Но сама не понимала, что происходит, и думала, что видит рукой.
Когда всё закончилось, её окружили, спрашивали, рассматривали альбом. Она купалась в лучах славы и была этим весьма довольна. Между тем, я подошёл к своему профессору и сказал:
- Владимир Викторович, а нельзя ли её к нам в лабораторию? Мы бы в спокойной обстановке всё посмотрели. В толпе да на сцене серьёзных опытов не сделать…
Стоящий рядом доктор Фишелев раздражённо сказал:
- Ты, тёзка, не сходи с ума. Зачем она тебе нужна? Ничего вы не поймёте, только время потеряете. Я по ней докторскую хотел написать, три года убил, и всё коту под хвост. Она ведь тяжёлый случай шизофрении с целым букетом различных маний и фобий. Если раньше хоть что-то могла, то теперь вообще всё растеряла и только фокусы показывает, а вы все наивно верите…
- Ну, какие фокусы, Яков Рувимович! Она ведь дура-дурой, да ещё заторможенная, а фокусы требуют интеллекта и ловкости рук. Я сам фокусник-любитель, знаю хорошо, что для фокусов ясная голова нужна…
- Это тебе голова нужна, а у неё всё на рефлекторном уровне.
Короче говоря, ни к чему этот разговор не привёл, через неделю профессор выбил для Розы ставку лаборантки, а ещё через неделю она появилась у нас в лаборатории.
* * *
Она приходила на работу ровно к 9 утра, и мы сразу начинали с ней всевозможные опыты. Мы — это врач-физиолог Соня Гофман и я. Обычно лаборантка наклеивала Розе на голову электроды – маленькие контакты для снятия биопотенциалов мозга, через провода подключала их к энцефалографу для записи кривых и плотно закрывала Розе глаза специальной чёрной повязкой, куда для пущей надёжности ещё подкладывала вату. А затем Соня или я давали Розе всевозможные задания. Например, прочитать руками печатный или рукописный текст разных размеров и цветов, иногда на текст клали стеклянную пластину чтобы исключить прямой контакт рук с бумагой. В других опытах ей на ладонь светили лучом света из проектора, куда закладывали разные цветные фильтры или слайды с простыми фигурками – кружками, квадратами, треугольниками или картинками, как в букваре – домик, котик, яблоко и так далее. Роза должна была говорить, что она чувствует, а энцефалограф отмечал электрическую активность разных частей её мозга.
Не всегда опыты удавались, наверное, в половине случаев Роза давала неверные ответы. Тогда она молча вставала со стула, снимала с себя повязку, отдирала с головы электроды и твёрдо говорила:
-Вот не верите вы Розе - и не будет она с вами опыты делать! У Розы не получается, когда ей не верят!
Мы тогда её успокаивали, говорили, что мы-то ей верим и опыты нужны, чтобы убедить других, кто ещё не верит. Иногда мы ловили её на подглядывании – она морщила лоб и нос, чтобы сделать щёлку между повязкой и глазами. Почти никогда не получались опыты с чтением руками, если в комнате было темно. Когда опыты получались и всё казалось чисто, нас с Соней всё же не покидало чувство, что тут что-то не так и может доктор Фишелев был прав, когда говорил, что Роза показывает фокусы, которые мы раскусить не можем? Я видел в цирке и на эстраде чудных иллюзионистов, и часто не мог понять, как они это делают. Так, может, и Роза была таким ловким фокусником? Но логика говорила мне – не может женщина с таким примитивным мышлением, да ещё психически нездоровая, вот уже столько лет обжуливать профессиональных исследователей.
Поведение её было непредсказуемо. Однажды перед началом рабочего дня я сидел в лаборатории за письменным столом и вдруг услышал за дверью какой-то визг. Я вышел и увидел, что по длинному коридору бежит насмерть перепуганная Милуша, секретарша нашего профессора, а за ней, странно подпрыгивая и протянув к Милуше обе руки, скачет Роза. Увидев меня, Милуша спряталась за моей спиной и, тыча в Розу пальцем, нервно объяснила:
- Вот эта странная тётка вдруг подошла ко мне сзади, присела и сунула свои руки мне под юбку! Что ей от меня надо?
- Роза Алексеевна, - строго спросил я, - что тут у вас происходит? Почему вы обижаете Милушу?
- Так никто никого не обижает! Просто Роза хотела своими руками посмотреть, чистое ли у Милуши нижнее бельё. Что тут такого обидного?
Как-то раз раз мы делали опыты с чтением её ладонями крупных цифр. Для этого приготовили десять картонных квадратов, на которых фломастером написали цифры 0, 1, 2, и так далее до 9. У Розы были завязаны глаза, я наугад клал перед ней на стол одну из картонок и спрашивал: «Какую видите цифру?» Роза подносила к ней ладонь и называла. Получалось всё точно, я её хвалил, Роза была довольна и вдруг говорит:
- Яков Владимирович, вы вот думаете, что Роза может только рукой читать? Нет! Роза может читать всем телом, даже жопой! Хотите она вам покажет?
- Нет, - оторопело сказал я, - не думаю, что мы такой опыт будем делать…
- Да что вы смущаетесь, смешной такой! Не бойтесь! Роза ведь жопой через юбку может читать. Вот вы такую картонку кладите на стул, Роза сядет на неё и цифру через юбку прочитает.
- Ну если через юбку, тогда ладно, давайте, сделаем такой опыт.
Мы плотно завязали ей глаза и начали опыт. Она стояла перед стулом, а я позади клал на сидение картонки с цифрами, потом она приглаживала сзади юбку руками, садилась и громко объявляла: «Четыре!», или «Ноль!» или другую цифру. Всё было точно, без единой ошибки. Тогда я решил чуть изменить опыт, но ей про это не говорить.
Я клал на стул картонку с номером и говорил ей: «Готово!». Она садилась, но в последний момент, перед тем, как её зад прикасался к номеру, я его быстро менял на другой. Например, сначала там был «5», но я его подменял на «2». Роза садилась и победно объявляла: «пять!». Я отвечал:
- Нет, Роза Алексеевна, ошибка. Номер «два».
Она вскакивала, оборачивалась, срывала с глаз повязку и удивлённо смотрела на сидение, где лежала картонка с цифрой «2». Громко кричала: «Ещё раз!». Мы повторяли это много раз, и я всегда подменял номер. Она была невероятно возбуждена, наконец, заревела и стала кричать:
- Что вы тут делаете, это какой-то обман! Роза видит жопой один номер, а глазами другой! Так не бывает! Скажите, что вы делаете? Роза не будет работать, пока ей не скажут правду!
- Хорошо, - ответил я, - я вам правду скажу, но при одном условии, если и вы мне расскажете, как вы читаете номер через юбку.
Она нахмурилась, помолчала, засопела, потом утёрла с лица слёзы и сказала:
- Ну ладно. Роза пошутила. Она через юбку видеть не может. Когда она садится на стул, то юбку сзади руками поправляет, вот так (она показала) и тогда эту цифру видит руками, а не жопой. Вот она вам правду сказала, а теперь вы ей скажите.
Я рассказал, как подменял цифры после того, как она юбку приглаживала, Роза счастливо засмеялась, а я был озадачен – она что, действительно видела руками?
Мы работали с ней примерно месяц, но так ничего и не поняли, и не смогли разобраться, существует ли кожное зрение? Доктор Фишелев был прав. Действительно ли она видела руками, или как-то подглядывала? А может, всё же показывала нам фокусы, которые мы не могли раскусить? – не знаю до сих пор.
Через месяц она уволилась и уехала к себе домой в Нижний Тагил. Мы долго ничего не слыхали о ней, но вот однажды Соня мне рассказала, что на трамвайной остановке она увидела Розу. Та стояла, сжав виски ладонями, и громко навзрыд плакала. Испуганные прохожие обходили её стороной. Соня подошла и спросила, что случилось? Сквозь рыдания Роза рассказала, что у неё кто-то «украл» самое ценное её сокровище – альбом с газетными вырезками. Соня как могла её успокоила. Больше мы о Розе не слыхали. Уже живя в Америке, в 1978 году я узнал о её смерти от опухоли мозга.
Добавить комментарий