Продолжение: cм. «Чайка», 3 сентября 2016
Мы сблизились не сразу: работали в разных группах и знали друг друга по встречам и болтовне в коридорах, по выступлениям на технических советах. Знал я также, что Роберт не только умелый инженер-металлург, но и заядлый турист и очень компанейский парень. Всё так и оказалось. Но была у Роберта удивительная черта: он умудрялся попадать в самые нелепые ситуации и истории, которые для него, к счастью, заканчивались благополучно.
Один из инженеров-конструкторов лаборатории Рудольф М. купил Москвич 401. Это было событие! До него ещё никто из нас, сотрудников лаборатории, не покупал машину (мы были молоды, а машины дефицитны и дороги), поэтому его смелый поступок (деньги он собирал в долг) был главной новостью. На радостях и гордый приобретением владелец машины пригласил коллег сопровождать его в прогулке по Невскому проспекту. Одним из приглашённых был Роберт. Вы только представьте, с каким видом они едут по Невскому проспекту! Проезжают мимо Дворца пионеров, впереди Аничков мост через Фонтанку и…
О происшествии мы узнали на следующий день, когда в лаборатории утром появился только Роберт, все остальные участники в это время залечивали раны. Машина была разбита. К счастью, все, кроме фонарного столба, остались живы, и, к несчастью, ещё долго никто из нас не мог (и «не хотел», конечно) приобрести машину.
В этой истории нет ничего из ряда вон выходящего, если бы не последующие события с участием Роберта. Можно считать, что с этого момента начались загадочные приключения. Вот тогда и стали подозревать что-то в его карме неладное.
Самолёт летел из Свердловска, и на подлёте к Ленинграду не раскрылись шасси. Попытки лётчиков немыслимыми виражами заставить шасси раскрыться не привели к успеху.
На земле в это время готовили вспаханное поле для посадки. Самолёт прополз на брюхе благополучно, и, кроме переживаний, других травм у пассажиров не было. Об этом событии (исключительный случай по тем временам – «в СССР не бывает катастроф») написали ленинградские газеты.
Не сомневайтесь: Роберт был в этом самолёте. В Ленинграде долго обсуждалась эта история, а коллеги Роберта получили возможность живописно пересказывать ее со слов Роберта, как будто сами были участниками приключения.
Однажды мы с Робертом были свидетелями такого случая. Отмечали семейное событие нашего общего друга. В маленькой комнатке-спальне набилось много гостей, и там кого-то с большим вниманием слушали. Миша Л., с присущим ему блеском многоопытного рассказчика, вещал о своих командировочных приключениях. Речь шла об аэропортах и самолётах. Теперь Роберт мог заново пережить свои полётные ощущения. Рассказ был великолепный и оброс интересными подробностями. Кто-то из осведомлённых зануд спросил: “Миша, а с тобой ли это было?” Ответ изумил своей правдивостью: ”Ты имеешь в виду случай с Робертом? Нет, это другая история, и она - со мной”.
Вскоре и я стал свидетелем уникальной способности моего друга попадать в нештатные ситуации. В одной из командировок на завод местный коллега Женя Б. пригласил Роберта и меня прокатиться за город на его новой машине, «Жигули 6». Машина дорогая и получить-купить её можно было только по разнарядке министерства. Роберт благородно поставил Женю в известность об особых свойствах своих взаимоотношений с движущейся техникой: “Женя, вы, наверно, слышали, что я не редко попадаю в странные ситуации? У меня на этот счёт плохая статистика”. И тут же поведал нам - а этому я был тоже свидетель - как, сев в новую «Волгу» другого нашего приятеля, Роберт вышел из неё, держа в руках ручку от двери. Или в другой истории, но с трофейным «Мерседес-Бенцем», он вышел, держа в руках уже не ручку, а всю дверь. Справедливости ради надо сказать, что вынесенная дверь не удивила хозяина машины, хорошо знавшего свой музейный экспонат и наслышанного о магическом влиянии на автомобили своего спутника.
А Женя, с присущей уроженцу Кавказа самоуверенностью, небрежно махнув рукой, бросил: ”Садысь!”
Надо отдать должное Жениной выдержке: на одном из километров узкой дороги внезапно перед глазами водителя в небольшой низине возник огромный камень; при скорости 120 км/час водитель не мог свернуть в сторону, и машина промчалась над камнем, разворошив своё днище. Живы мы остались только потому, что Женя не свернул с дороги и мы не угодили в лес. Роберт тогда извинился, чувствуя свою безвинную вину.
Едем. Скорость быстро нарастает: 60, 80, 90, 100 км\час. Это не американский хайвэй, а обычное российское шоссе. 120! Роберт, который сидел рядом с водителем, робко произнёс (он только что закончил курсы по вождению и не остыл от словесных штампов правил движения): “Женя, скорость машины не соответствует качеству полотна дороги”.
И в тот же миг новую машину подбросило вверх, и с шумом, скрежетом и треском она остановилась. Хозяин выскочил из машины и после короткого осмотра с восточным спокойствием стал наблюдать, как выползают из машины его гости. Все были целы и вскоре в транспортируемой на поводке машине вернулись в город.
Дальше - больше. Мы в летим в Павлодар на алюминиевый завод, это в Казахстане. Нас трое инженеров, шутим по поводу выходок Роберта, вспоминаем разные приключения с Аэрофлотом, которых накопилось немало за нашу богатую полётами жизнь. Смеёмся.
Стюардесса несёт обед, тогда на дальних рейсах кормили. Роберт, сидящий близко к проходу, разгорячённый разговором, взмахивает рукой - и… аэрофлотская курица с великолепным соусом приземляется на соседа с противоположной стороны прохода, не на нас. Нам смешно - не остыли от рассказанного анекдота. Но скоро становится не смешно. Под недобрым взглядом стюардессы задумываемся о том, что нас ждёт в Павлодаре. Сядем ли? Не опоздаем ли на последний автобус в город? Будут ли места в гостинице? Да мало ли что приходит в голову, когда втайне суеверно думаешь о будущем и знаешь, что Роберт рядом.
Добрались до гостиницы. Спокойно отработали неделю, а в выходные, как обычно, наши павлодарские друзья пригласили ленинградских коллег к себе домой. Договорились перед обедом посмотреть окрестности: степь, солончаки, казахские могильники, побродить у Иртыша. Поедем на двух машинах.
Весело рассказываем гостеприимным друзьям о последнем происшествии в самолёте, придумываем вместе с ними, что ещё нам Роберт выкинет (и зря!). Рассаживаемся по машинам. Макс и я едем в первой машине, Роберт - в другой, на одном сидении с хозяйским доберманом-пинчером.
Отъехали - и тут же встали. У второй машины суетятся Роберт и водитель. Колесо спустило. Поставили новое. Поехали. Больше не шутим на известную тему. Смотрим по сторонам, слушаем объяснения аборигенов. Погода прекрасная. «Степь да степь кругом»!
Теперь наш водитель что-то заёрзал и тормозит. Оглянулись – опять вторая машина отстала и стоит на обочине. Пассажиры все на дороге и суетятся. Мы развернулись, подъехали к отставшим и выскочили из машины. Роберт смущённо стоит и вытирает свой костюм тряпочками, которые поливают из термоса. Потерпевший источает не самый приятный аромат, перемешанный с запахом кофе. Что случилось? Добермана укачало, и он, притулившись к своему соседу, отрыгнул на него содержимое своего желудка.
Пришлось вернуться домой.
Если вы думаете, что запас историй иссяк, то ошибаетесь.
Роберт первый из нас улетает из Павлодара. На регистрацию очередь, но Роберт не спешит. Он - бывалый путешественник и не испытывает предполётного волнения, как большинство пассажиров. Правда, немного настороже: от нашего самолётного монополиста, Аэрофлота, можно ожидать “всяких глупостев”, есть опыт. Очередь движется медленно. Ещё нет беспокойства.
Знакомый сотрудник института из технологов окликает Роберта, заметив его в конце очереди. Роберт подошёл к нему поговорить, но поначалу отказался встать впереди коллеги: неудобно, неловко. Однако, поддавшись на заманчивое предложение ожидать вместе, остался. Наконец добрались до стойки. Роберт зарегистрировался и ждёт приятеля. Но у стойки замешательство: прекращена регистрация.
Милиционер настойчиво просит Роберта пройти в полупустой накопитель. Роберт, видя, что началась посадка, рвётся назад выяснить, в чём дело. Объявляют прекращение посадки. Но где коллега? У него же есть билет, да и остальные в очереди, скорее всего, с билетами! Почему их не берут?
После препирательств с милицией Роберт узнал, что в самолёт посадили новобранцев, и больше мест нет. Остальные пассажиры улетят завтра. Роберт в отчаянии, пытается объяснить, что он по недоразумению опередил приятеля.
Самолёт улетел, но не долетел до пункта назначения, сделав вынужденную посадку: загорелся двигатель. Нарочно не придумаешь.
“Летайте самолётами Аэрофлота!”
Среди “лабораторных” невыдуманных замечательных сказаний, конечно, было много и не связанных с любовью движущёйся техники к Роберту, но в некоторых его участие проявлялось с неожиданной стороны.
Березники. Заводская гостиница. Обычные вечерние посиделки у кого-нибудь в номере. Пьём чай, рассказываем анекдоты, делимся домашними новостями. Ира Л. очень смеялась над очередным анекдотом, который кто-то рассказал. И вдруг схватилась за свой подбородок - он свободно болтался, если можно так выразиться, на лице, выскочил из “салазок”. Хохот невообразимый, но пострадавшей не до смеха. И остальным смеяться неловко. Надо сострадать! Ира с сопровождающими едет в больницу. Ире вправили челюсть, и врач невинно спросил Иру, как это произошло.
Ира рассказала, что смеялась и сделала случайно челюстью “вот так”.… Под гомерический хохот врача и всех свидетелей Ире снова вправили челюсть и настоятельно посоветовали воздержаться от встреч со смешливыми друзьями.
Приехали в гостиницу. Больную бережно отвели в её номер и стали ждать Ириного отчёта о лечении травмы. Ира рассказала, что страшного ничего с ней нет, врач ей поставил на место челюсть и предложил воздерживаться от смеха некоторое время, потому что, если она сделает “вот так”…, челюсть опять вывалится. Последние слова она не произнесла, так как демонстрация “вот так” закончилась “успешно” - и Ира вновь отправилась в травмопункт.
Я очень люблю Роберта, он мой лучший друг, преданный и надёжный, прекрасный человек, талантливый и редкого трудолюбия инженер.
PS.: В настоящее время Роберт живёт в Израиле.
Добавить комментарий