Итальянское каприччио

[Окончание. Начало в № 12 (47) от 17 июня 2005 и № 13 (48) от 17 июня 2005].

Сиена — самый “средневековый” из всех средневековых (да простится мне эта тавтология) итальянских городов. Не в том смысле, что он старше других, а в том, что средневековье сохранилось практически нетронутым не только в ее архитектуре, но и в ее обычаях. Улочки как ущелья — их легко перекрыть баррикадами, в случае если враг прорвется через крепостной вал. В высокие окна богатых домов никогда не заглядывает солнце. Оценить архитектуру фасадов невозможно — нет угла обзора. Въезд автомобилям в старую часть города запрещен. Главный праздник и главная достопримечательность Сиены — знаменитое “Палио”, скачки на неоседланных лошадях. Не путать с тотализатором! Победитель получает приз: богато расшитую ткань с изображением святой Марии, покровительницы города. Это дороже денег, а главное — почетней.

Собственно, слово “палио” и означает “приз”. Это народная игра, начало которой уходит в раннее средневековье, когда Сиена управлялась сначала графом и епископом, затем коммуной-подестатом и, наконец, с 1287 года — так называемым “режимом девяти”, члены которого сменялись каждые два месяца. Палио должно было выявить самых выносливых, ловких и смелых, достойных управлять городом-республикой.

Сиена издавна была разбита на “контрады”, районы с автономным управлением, со своим гербом, геральдикой, историческими названиями и собственными святыми: их небольшие скульптуры вмонтированы в стены домов. Раньше контрад было 80, сейчас — 10 (по другим сведениям 17). Главная их забота — физическое развитие детей и подготовка их к участию в палио. В скачках разрешено участвовать лишь семи (или десяти) контрадам, поэтому устраивается жеребьевка. Тем же методом отбирают лошадей и наездников. Палио проводятся дважды в году: 2 июля и 16 августа, но подготовка идет практически круглый год. На сиенские Палио съезжаются зрители со всей Италии. Вечером накануне скачек в городе проходит парад, начало которого возвещает выстрел из пушки. Ранним утром в день скачек архиепископ Сиенский служит мессу на площади в капелле, после чего проходит последняя репетиция. Народ валом валит в церкви — молиться за “своих”. Затем процессии всех контрад выходят со своими знаменами и штандартами, одетые в средневековые костюмы и под звуки оркестра направляются в сторону Кампо. Шествие замыкает боевая колесница, запряженная быками, на которой восседают представители древнейших тосканских семей. Театр! Ну, где еще можно такое увидеть? В некоторых контрадах лошадей приводят в церковь под благословение святого отца, и никому это не кажется богохульством!

Пьяцца дель Кампо или просто Кампо, главная площадь Сиены, разделена на девять секций в память о “режиме девяти”, правившего Сиеной с 1285 по 1355 — во время экономического расцвета Сиены и пика сиенского Возрождения. Площадь имеет форму чаши и выложена красной сиенской брусчаткой вручную. Секции разделены полосами из голубоватого травертина. Зрители вольно располагаются в центре, лошади мчатся по периметру. Для особо почетных гостей выстроены трибуны. А вообще-то “кампо” означает болото, низину. Было ли здесь действительно болото или античный форум, неизвестно, но впадина осталась. Ее не застраивали вплоть до 14 века. “Совет девяти” разрешил застраивать эту гигантскую воронку только по краям.

К нашему приходу Кампо была плотно устелена туристами. Зрелище лежащих на главной площади людей почему-то никого не шокировало. Ну, устали люди, прилегли отдохнуть — что же тут особенного? Наши мужчины немедленно заняли позицию “лежа” и потребовали, чтобы их зафиксировали в таком виде.

Самое известное здание, окружающих Кампо, Дворец коммуны и примыкающая к нему башня-колокольня Манджа, — изящный каменный цветок высотой в 102 метра — символ города и самая высокая его точка. К кирпичному подножию колокольни примыкает небольшая мраморная часовня о четырех пилястрах — Капелла ди Пьяца. Эта часовня не вписывается в ансамбль и выглядит чужеродной пристройкой. Она построена по обету во время страшной эпидемии чумы, выкосившей четыре пятых населения Сиены. В благодарность за то, что чума все-таки пощадила каждого пятого сиенца, город выстроил эту капеллу и служит в ней благодарственные молебны.

На протяжении почти всей своей бурной истории гибеллинская Сиена с переменным успехом воевала со своим историческим врагом — гвельфской Флоренцией. В результате войны с Флоренцией и союзной с ней Испанией в 1555 году, Сиена капитулировала и перешла во владения Испанской короны. Король Филипп Второй решил передать Сиену Флоренции в качестве подарка! С этим позором сиенцы не могут смириться до сих пор, хотя оба враждующие города давно уже входят в состав единого Итальянского государства. Может быть, такая фанатическая приверженность к старине у них происходит на почве ущемленного самолюбия?

В пору расцвета Сиена была могущественным демократическим государством, разбогатевшим на международной торговле. Свои амбиции она воплотила в строительстве роскошных палаццо вокруг Кампо и особенно Кафедрального Собора — Дуомо. Сиенский кафедральный собор, посвященный деве Марии, — чудо романско-готической архитектуры. Автором его, по преданию, был великий Джованни Пизано. Он же конструировал нижнюю часть фасада и украшающих его скульптур. Собор был начат в 1196 году и закончен в 1215 — срок небольшой для такого грандиозного сооружения. Тут бы сиенцам остановиться, но они продолжали расширять и достраивать его, пока их не остановила чума 1348 года. Так Собор и остался недостроенным по сей день.

Собор, к моему удивлению, оказался полосатым, как зебра. Поперечные черно-белые полоски покрывают боковые стены, колокольню и лес величественных пилонов внутри храма. Белый мрамор — из Каррары, темно-зеленый (издали он кажется черным) — из Генуи. Сочетание цветов не случайно: геральдический герб Сиены — черно-белый щит “бальцана”. Этот герб сиенцы присвоили себе вместе с римской волчицей, вскармливающей близнецов. Герб — гербом, но “ситцевый” поперечно-полосатый рисунок колонн на торжественном фоне интерьера снижает величественность Собора, описать великолепие которого не хватит никаких слов. Тут уж сиенцы не ударили в грязь лицом. Но ни скульптура Иоанна Крестителя работы Донателло, ни библиотека кардинала Пикколомини с фресками Пинтуриккио, ни четыре мраморных статуи Микельанджело в алтаре Пикколомини, ни восьмиугольная кафедра работы Николы и Джованни Пизано с колоннами, опирающимися на львов, — не являются туристическими приоритетами.

Главным аттракционом Собора является мраморный ковер из 52 панно, покрывающий весь пол Собора мифическими и библейскими сюжетами. Там фигуры Сивилл, сиенская волчица, цветы, тосканские пейзажи. На панно изображающем Царствие Небесное, улыбающийся (!) лев протягивает лапу дружбы испуганному ягненку. Потрясающее впечатление производит “Избиение младенцев”. Но одно дело — увидеть этот знаменитый сюжет воплощенным кистью на полотне, и совсем другое — резцом на полу, в мраморе. Поразительно, как много можно передать штриховкой! Выражение лиц, динамику, струящиеся складки одежд. К сожалению, многие панно закрыты щитами, ибо подошвы бесчисленных паломников за шесть веков стерли драгоценные рисунки.

Город Сиена — красновато-коричневого цвета. Как земля, на которой она стоит. Из нее добывается органическая краска, у художников эта краска так и называется — “сиеной”.

Истинное величие Падуи, как для падуанцев, так и для католиков всего мира, в том, что это город святого Антония. Или просто Святого.

Для меня Падуя интересна уже тем, что ее прославил Шекспир в своей комедии “Укрощение строптивой”. Хотя достоверно известно, что он в Падуе, и вообще в Италии, никогда не был. Но в Падуе побывал граф Рэтленд как раз в то время, когда Шекспир закончил свою пьесу. Высокородный граф Рэтленд считается одним гипотетических авторов литературного наследия, якобы неправомерно приписываемого Вильяму Шекспиру. Не мог же в самом деле сын перчаточника из Стратфорда на Эйвоне создавать шедевры, не получив ни соответствующего образования, ни воспитания! У меня нет в мыслях вовлекать читателей в литературоведческие споры, поэтому приму как данность, пока никто не доказал обратного, что “Укрощение строптивой”, “Ромео и Джульетту”, “Отелло” и другие пьесы, дошедшие до нас под именем Вильяма Шекспира, написал именно Шекспир.

Падуя — город маленький, и нам хватило двух часов, чтобы осмотреть его достопримечательности. Среди которых главная — собор св. Антония.

Святой Антоний — реально существовавший человек — родился в Лиссабоне, в Падуе жил недолго, но избрал ее местом своего постоянного жительства и своей пасторской миссии. Был он выдающимся златоустом-проповедником: творил чудеса и своими проповедями собирал многотысячные толпы. Умер св. Антоний, едва достигнув 40 лет.

Вокруг его останков стали происходить чудеса. Тело его было положено в гробницу, и в Падуе орден францисканских монахов заложил церковь имени святого. Церковь строили долго — 80 лет. Монахи-францисканцы — народ бедный, а власти Падуи не слишком щедры. Все-таки, худо-бедно, но строительство продвигалось. 8-го апреля 1263 года ковчег с телом святого перенесли под третий, только что возведенный купол. Всего куполов пять — по образцу собора св. Марка в Венеции. Они перемежаются двумя остроконечными колокольнями. Общий стиль церкви — венецианско-византийский. Во время переноса мощей Святого открыли гроб, чтобы идентифицировать останки. Ко всеобщему изумлению, язык святого сохранился нетленным. Это обстоятельство так поразило муниципалитет Падуи, что два года спустя он принял решение о предоставлении 4 тысяч лир в год для завершения строительства Собора, что по тем временам было огромной суммой. На плане Собор представляет латинский крест. Внутри — горельефы, изображающие чудеса св. Антония: воскрешение мертвых, исцеление страждущих. Верующие итальянцы до сих пор “пользуются услугами” св. Антония. Поток паломников, жаждущих исцеления, стекается к собору св. Антония со всего католического мира. И это несмотря на то, что в Падуе находится один из самых старых университетов Италии со знаменитой медицинской кафедрой. Такова сила веры!

В падуанском университете читали лекции Данте, Петрарка, Галилей, учились Ариосто и Гольдони. Мы вошли во внутренний двор, Палаццо дель Бо, где расположен университет. Два ряда тосканских и ионических колонн, мраморный инкрустированный пол, стены сплошь увешаны гербами студенческих обществ, дворянских родов, ректоров, начиная с 1542 года. Впечатление такое, что машина времени перенесла нас на пятьсот лет назад. Университет являет собой образец падуанской архитектуры эпохи Возрождения.

У Генуи свой собственный святой-покровитель — Иоанн Креститель, чьи мощи воинственные предки нынешних генуэзцев вывезли из очередного крестового похода. Эти драгоценные мощи (рука святого) хранятся в соборе Сан Лоренцо (Св. Лаврентия), в капелле Иоанна Крестителя.

Судьба самого святого Лаврентия была печальна. Враги поджаривали его на гриле за то, что он, будучи дьяконом, скрыл от них церковные сокровища, раздав их прихожанам. Лежа на решетке (эта казнь запечатлена на барельефе фасада), дьякон сам говорил своим мучителям, когда его нужно перевернуть. Проверить это трудно, но верующие — верят. Кстати, собор св. Марка в Венеции тоже набит мощами самых разнообразных святых, хранящихся в сокровищницах собора и показываемых за особую плату. Насмотревшись на большие и малые берцовые кости, фаланги, кисти и предплечья и прочие останки святых, хранящихся в банках в формалине, я вышла на площадь Св. Марка с легким приступом тошноты.

Все эти поклонения святым мощам, как и многое другое, пришли в христианскую религию от языческих верований. Вернемся, однако, в собор Сан Лоренцо. До недавнего времени женщинам вход в Собор был запрещен, поскольку Креститель погиб по вине женщины — Саломеи, потребовавшей у царя Ирода его голову.

Как все портовые города, Генуя имеет свой специфический колорит и этим очень напоминает Одессу (побратимом которой, кстати, она является), Марсель и уж точно Барселону, где меня карманники обчистили прямо-таки артистически. Генуя — “проблемный” город. Этим эвфемизмом обычно прикрывают уличную преступность. Мы приняли предупреждение к сведению и бдели. Все обошлось.

Генуя расположена на северо-западе Италии, который называют Итальянской или Цветочной Ривьерой. Теплое Лигурийское море и снежные вершины Апеннинских гор делают ее климат мягким, а вид необычайно живописным. В отличие от Одессы, Генуя — холмиста, и поэтому в городе много подъемников и эскалаторов. С высоты самого высокого холма (340 метров) открывается невероятной красоты вид на город и бухту. В порту на месте старых причалов расположился самый большой в Европе аквариум, крытый каток под легкими навесами, в одночасье превращающийся в стадион, арену и во что угодно, вращающаяся башня обзора и галеон, который построили специально для фильма Романа Полянского “Пираты” в натуральную величину и с полным оснащением. Говорят, Полянский сам оплатил его строительство. “Лагуна” — так называется это райское место — сравнительно недавнее воплощение смелой инженерной мысли.

Припортовые кварталы Старого города пахнут водорослями и рыбой. Королевский дворец своим фасадом обращен на гавань. С высокого постамента вдаль смотрит самый знаменитый генуэзец всех времен Христофор Колумб. Бесчисленные магазинчики и киоски, приютившиеся под аркадой, торгуют пряностями, креветками, мороженым и дешевыми сувенирами. Но центр — площадь Феррари с огромным круглым фонтаном и бронзовым монументом вездесущего Джузеппе Гарибальди, — великолепен.

В Генуе погода, дотоле баловавшая теплыми солнечными днями, изменила нам: пошел дождь и я, устав за день, пропустила вечернюю прогулку по виа Гарибальди — самой богатой и роскошной улице города. Без лицезрения этой улицы, сказали нам, можете считать, что вы в Генуе не были. Что ж, как говаривал Козьма Прутков, нельзя объять необъятное. Зато нас сводили на генуэзское кладбище — самое красивое в Европе. Оно, действительно, напоминает выставку великолепных мраморных скульптур, но в этом качестве меня кладбища не привлекают. Из “знакомых” там покоился Мадзини — герой Итальянской революции 1848-49 годов. Царство ему небесное.

Должна заметить, что мы ограничивались только внешним осмотром. Если бы мы вздумали посещать музеи и картинные галереи всех городов, где побывали, нам пришлось бы оставаться в каждом городе по 4-5 дней. Ибо в них, а не только в Флоренции, как считают, хранятся бесчисленные и бесценные полотна и скульптуры. Поэтому наш гид, избегая соблазнов, уверенно вел нас к соборам, потому что именно там было средоточие самых редких и драгоценных творений итальянского. Возрождения. Да и сами кафедральные соборы — Дуомо, как их называют в Италии, являют собой архитектурные шедевры средневековья, Возрождения и раннего христианства. Дуомо как бы соревновались между собой в роскоши убранства нефов и капелл, в популярности святых, чьи останки хранятся под их сводами. С моей атеистической точки зрения эта вопиющая роскошь, эта ярмарка католического тщеславия с эстетической стороны выглядит очень привлекательно, но далека от истинной веры. Не потому ли в Европе возник протестантизм — ересь, выжигаемая католиками огнем и мечом и нашедшая спасение за океаном, в землях, открытых Христофором Колумбом?

Надо ли говорить, что в Генуе меня больше всего привлекал дом, где, по преданию, родился Колумб. Этот домик вписан в скалу так, что виден только узкий фасад — с одним окном и дверью, над которой водружен флаг Италии. Дом стоит на холме в самом центре города посреди автомобильных развязок и бешено мчащегося транспорта. Рядом — изящная аркада внутреннего дворика, оставшаяся от женского монастыря. Действительно ли Колумб родился и провел детство в этом домике? Или это очередной аттракцион для туристов? Место рождения Колумба, как и место его захоронения, до сих пор являются тайной. Одна из версий — что Колумб родился в Испании и был каталонским дворянином. Другая — что он происходил из семьи маранов (крещеных евреев), вынужденных спасаться из Испании бегством и осевших в Генуе. За право считаться родиной Колумба боролись 14 итальянских городов. Выиграла — по совокупности доказательств — Генуя. На место последнего успокоения Колумба претендуют Севилья и Санто-Доминго. Последнее слово — за наукой. Сравнение результатов анализа ДНК младшего брата Колумба Диего и предполагаемых останков великого мореплавателя, надо думать, положит конец этому спору.

Турин — красавец на реке По, царственный барочный город с прямыми улицами, квадратными площадями, широкими бульварами и величественными дворцами. Он был построен по единому градостроительному плану в правление Эммануэля Филиберта и его наследника Карла-Эммануэля в XVII веке архитектором Асканио Витоцци. Витоцци снес кривые средневековые улочки и воздвиг на их месте современный город, который в 1861 году на четыре года стал первой столицей объединенной Италии. Турин, долгие десятилетия бывший главным город Савойской династии, более француз, нежели итальянец. Савойцы, чьей столицей тогда был Шамбери, вложили в его возрождение очень много денег, словно предвидя его будущую славу. Самое любопытное: под руинами средневекового города лежал идеально распланированный древними римлянами античный город. Витоцци ничего не приходилось изобретать: он просто построил новый Турин на фундаменте римского военного лагеря, повторяя планировку строго параллельных и перпендикулярных улиц.

Конечно, современный Турин значительно больше древнего. После смерти Витоцци строительством Турина занимался его преемник Карло ди Кастелламонте. Расширение Турина завершил сын Карла Амадео ди Кастеллемонти. Название города произошло от латинского Taurus (бык) — так называлась столица кельтского племени таурини, на территории которого был построен римский военный лагерь. По мере роста значения Турина, возникла необходимость придать ему королевский блеск. С этой целью в 1714 году в Турин был приглашен великий мессинский архитектор Филиппо Джаварра, которому предстояла сложная задача: не разрушая существующих канонов, вдохнуть в них дух нового времени. Он справился с этой задачей блестяще. Архитектура сегодняшнего Турина — дело рук Филиппо Джаварры. Особенно это касается реконструкции Пьяцца Кастелло и палаццо Мадама — средневекового замка, одетого в роскошный барочный фасад. Даже незаконченный, этот дворец производит огромное впечатление именно по контрасту стилей. Это как если бы францисканского монаха в сутане втиснули в придворный камзол, забыв надеть парик и сменить обувь. Дворец назван в честь мадам Марии Кристины Французской, регентши при Карле-Эммануиле Втором, избравшей его своей резиденцией.

Исторический центр Турина — это роскошное царственное барокко, и поэтому он чрезвычайно наряден и праздничен. И комфортен. В нем, например, 18 километров центральных улиц покрыты арочными галереями во всю ширину тротуара. Вы можете гулять по ним в дождь и снег без зонтика. А живописнейшие мосты через По! А парки, разбитые вдоль По на бывшей городской стене. А музеи с их сокровищницами, такими, как “Мадонна с ребенком и святыми” Мантеньи, “Страсти по Христу” Мемлинга, “Исаак, благословляющий Якова” Карлоне, или знаменитый автопортрет Леонардо и его же “Портрет девушки”! А одна из лучших в мире египетских коллекций! Да всего и не перечислишь. И после этого утверждать, что Турин — не туристический город? Но, тем не менее, это так. В том смысле, что он не открыт на потребу туристам: магазины в самые часы пик закрываются решетками на сиесту, в воскресенье все магазины закрыты: туринцы идут к мессе и проводят время в кругу семьи, на улицах нет уличных торговцев и лоточников, нет и туристов. Направляя свой объектив на очередной собор, вы можете быть уверены, что ничья спина или нога не испортит вам кадр.

И все же в Турине, даже при беглом осмотре, есть две достопримечательности, которые нельзя пропустить. Это Туринская башня, именуемая Антонеллианой — в честь построившего ее архитектора Антонелли, и Туринская Плащаница. Антонеллиана (итальянцы зовут ее Mole Antonelliana) — это символ Турина, самая высокая его точка — 167,5 метров. И самое высокое каменное строение в Европе. Она причудливо соединяет современную архитектуру со старыми барочными традициями. Это строение заказали Антонелли евреи Турина в 1863 году для синагоги. Но по мере того, как здание росло ввысь, и заказчикам и архитектору становилось ясно, что для синагоги оно не годится — уж очень амбициозное. Долгие дебаты, под что использовать это грандиозное здание со шпилем, благополучно закончились тем, что там был открыт Музей кино — единственный не только в Италии, но и в мире. Место выбрано очень удачно: Турин может по праву считаться столицей итальянского кино. Пройдя на прозрачном лифте все этажи до смотровой площадки, мы как бы совершили экскурсию по музею по вертикали прежде, чем насладились панорамой Турина.

Туринский кафедральный собор — великолепный экземпляр средневековой туринской архитектуры, относится к концу 15 века. В 1723 году неутомимый Джаварра добавил к нему массивную колокольню. Но подлинным украшением этого строгого Собора является капелла Святой Плащаницы, чей купол доминирует над всем ансамблем. Автором этой капеллы, сооруженной на исходе 17 столетия, был знаменитый Гуарино Гуарини. Капелла была выстроена специально для хранения Плащаницы — савана, на котором непонятным образом отпечатался негатив завернутого в нее человека. Предположительно этим человеком был Иисус Христос. История этого куска материи, длиной 4 метра 42 сантиметра и шириной в 1 метр 13 сантиметров, уходит вглубь веков.

В Турин она попала в 1694 году, когда для нее была выстроена часовня при Соборе. В 1993 году Плащаница была перенесена за главный алтарь Собора на время реставрационных работ в часовне Гуарини. В 1997 году, за несколько дней до окончания реставрации, страшный пожар разрушает часовню. Плащаницу в ее серебряной раке спас пожарник. Это был второй пожар (первый случился в 1532 году в капеле Шабери), в котором Плащаница практически не пострадала, в то время как серебряная крышка шкатулки расплавилась.

Впервые плащаница была сфотографирована в 1898 году, а столетие спустя, с нее были взяты пробы для изучения радиоуглеродным методом. Три независимых института провели исследования ткани самого полотна, спор и пыльцы растений, найденных на нем, следов мирры, которыми умащали тело покойника, а также пятен человеческой крови и подтеков воды. Независимые исследования установили, что материал, из которого сделана плащаница, — льняная ткань — скорее всего, относится к XIII-XVI векам нашей эры. Рвение ученых, тем не менее, не ослабевает. Плащаница ждет. Наука движется вперед и еще не сказала своего последнего слова.