СОЛЁНЫЙ ПЁС
На Ленфильме мы с Верой работали вместе только на одной картине: "Солёный пёс". Вера - художником декоратором, я - художником по костюмам.
Картину снимал начинающий режиссёр. Сценарий был идеологически выдержан и очень незатейлив. Однако, съёмочная группа отнеслась к предстоящей работе с огромным энтузиазмом ввиду того, что съёмки должны были происходить на Чёрном море, в Одессе и в Батуми! Летом!!!
В Одесском порту мы снимали наших хороших советских моряков, которые взяли в заграничный рейс спасённую ими собаку.
А в Батуми снимали плохих западных богачей, которые эту потерявшуюся в незнакомом городе собаку посадили на цепь.
На съёмки в море мы выходили на огромном сухогрузе "Алексей Толстой", который в его прошлой немецкой жизни назывался "Адольф Гитлер".
Съёмочную группу поселили в "Доме моряков", в семи километрах от города.
Гостиница эта, по тем временам, считалась вполне приличной. На съёмку выезжали рано утром, когда ресторан был ещё закрыт, и приезжали на съёмочную площадку как раз к открытию небольшой забегаловки поблизости. Пока осветители разгружали и устанавливали аппаратуру, нам с Верой удавалось выпить кофе за единственным колченогим столиком, над которым висело огромное Соц. обязательство "Уменьшить бой посуды в третьем квартале на 67%!"
Судя по вкусу кофе, который мы тут же прозвали "Кофе Бочковой", можно было предположить, что посуду бил не только нерасторопный персонал забегаловки, но и возмущённые любители кофе.
Со съёмок приезжали поздно, едва успевая купить по дороге что-нибудь на ужин перед закрытием Гастронома. Автобус, в котором творческая группа возвращалась в гостиницу, останавливался у магазина, и мужчины целенаправленно устремлялись в вино-водочный отдел, а женщины к пустым полкам бакалеи.
Выбора у нас не было, и мы обречённо покупали консервы "Икра баклажанная", ежедневное употребление которой неумолимо отражалось на наших фигурах.
Но даже это, тревожащее душу обстоятельство, не могло заставить нас поужинать в ресторане гостиницы, где моряки Торгового флота праздновали свои возвращения из рейсов с таким размахом, что решиться войти в зал можно было только в сопровождении автоматчиков.
Наши просьбы организовать регулярное питание съёмочной группе директор картины с негодованием отвергал по идеологическим соображениям. До работы на Ленфильме он был директором Калининградского Зоопарка.
Мы не знали, как он объяснял зверям отсутствие кормёжки, но от нас он требовал помнить, что мы - работники идеологического фронта, и не на курорт черноморский приехали, а выполнять задание партии и правительства.
Веру настолько утомила "Икра баклажанная", что она решила написать на него жалобу в Профсоюз Работников Кинематографии: -Тут ему не Зоопарк! Но, неожиданно для всех, директор чуть не загремел с инфарктом в больницу.
Оказалось, что наш режиссёр согласился приступить к съёмкам картины в назначенный срок при условии доработки сценария в процессе съёмок. Для этого к нему были посланы два опытных сценариста: Аркадий Моисеевич Ш. и Юрий Петрович Т., которых поселили в соседнем с режиссёром номере "Дома моряков".
Сценаристы как соавторы очень успешно работали вместе на нескольких картинах и время от времени тоже вместе уходили в запой.
Ранним утром на небольшой площади перед гостиницей съёмочная группа ждала опаздывающий на съёмку автобус. Шофёр автобуса Валера был известный на Ленфильме лихач по кличке "Дави потом оформим". Не всякий директор решался брать его на картину из-за постоянных дорожных приключений.
В ожидании автобуса невыспавшиеся актёры слонялись по площади и, как обычно, чем-то возмущались. Директор громогласно грозил виновнику партийным взысканием за разгильдяйство и опоздания. В воздухе привычно пахло скандалом.
И вдруг на балкон в одних трусах и в кепке вышел Аркадий Моисеевич.
-Товарищи!- сильно грассируя, обратился он к собравшимся. -
Революция, о которой вам твердили большевики, свершилась!
Он решительным жестом простёр руку вперёд:
-Теперь наша архиважнейшая задача взять Почту и Телеграф! Вперёд, товарищи!
Народ застыл, не в силах пошевелиться. Директор, с синим от ужаса лицом, сполз
на асфальт.
Аркадий Моисеевич не успел опустить простёртую руку, как был втянут обратно в номер. Балконная дверь с грохотом захлопнулась.
-Ты ох..л, Аркашка?! Ты что натворил, му..к?!! Нас посадят, идиот несчастный!! - трясся от страха соавтор.
Аркадий Моисеевич с ленинским прищуром выслушал его завывания и снова ринулся на балкон в трусах, но уже без кепки.
-Товарищи! Вы взяли Почту и Телеграф? Отдайте обратно.
Народ безмолвствовал.
Директора молча погрузили в подъехавший автобус.
***
В обязанности художника-декоратора входила постройка декорации и подготовка её к съёмке. В подчинении у Веры были рабочие, маляры и плотники. Главным её помощником был бывший вор-карманник с подходящей его должности фамилией Помогаев.
Веру он уважал и никогда не подводил. -Всё сделаем, начальник! В натуре!- обнадёживал он Веру и успевал сделать работу в срок.
Помогаев прекрасно знал специфику кинопроизводства и с редким хладнокровием относился ко всем скандалам, воплям, крикам и взаимным обвинениям на съёмочной площадке. Это ему не мешало.
Но у него был один существенный недостаток, - он был большой ценитель женской красоты. И это его отвлекало.
Стоило пройти мимо или оказаться поблизости хорошенькой женщине (не имело значения, была ли это известная красавица-актриса или молоденькая буфетчица), как рабочий инструмент выпадал из его рук, грудь выгибалась колесом, глаза светились неподдельным восторгом, и, с блудливой улыбкой на сияющем лице, он раскрывал объятия и звал:- Утя, утя, утя...
Как только объект исчезал из поля зрения, Помогаев возвращался к прерванной работе.
В Батуми Вера должна была построить восточный базар. Здесь уже не было матросов, но были горячо любящие кино кавказские молодые люди. Они подъезжали утром к гостинице, когда съёмочная группа грузилась в автобус, и задушевными голосами предлагали:
- Дэвушка, а дэвушка! Зачэм автобус? Я тэбэ довезу!
Некоторые, не оставляя надежду, являлись на место постройки и болтались там под ногами.
Один из Вериных поклонников решился выразить переполнявшие его чувства и написал на ослепительно белой, только что покрашенной стене декорации признание: "ВЕРА + ГОГИ...", но закончить его не успел...
Что тут было!
Помогаев, рискуя жизнью, спас Гоги из рук Веры.
***
Героем нашей картины был симпатичный дворовый пёс. "Выучить роль" ему помогала приглашённая на картину дрессировщица Лидия Ивановна Острецова.
Мы с ней сразу же подружились.
Лидия Ивановна приехала со своим другом, с которым не расставалась никогда.
Бриг был идеально воспитанной, безупречного поведения овчаркой. Он вёл себя на съёмочной площадке как истинный аристократ, и в ответ на назойливое внимание съёмочной группы не огрызался, не лаял, не вилял хвостом.
Он сидел неподвижно на указанном Лидией Ивановной месте и внимательно наблюдал за работой своей хозяйки с бестолковой дворнягой.
Ничто не могло отвлечь его от этого занятия: ни помахивание куском колбасы перед носом, ни предложения поиграть с мячом.
Даже на вопрос: - Бриша! А где девочки? - Бриг, не отрываясь, только ушами изображал живой интерес к этой теме.
Бриг был необыкновенно красив, но награды свои получил не на конкурсах собачьей красоты. Он награждён был за блестящее выполнение служебных заданий. Единственным его недостатком было то отчаяние, с которым он переносил даже недолгую разлуку с хозяйкой.
Поездка с собакой в трамвае, в вагоне электрички или поезда вызывала у советских граждан прилив классовой ненависти:
- Куда прёшь с собакой? Ишь барыня! Совсем обнаглели! Куда смотрит милиция?!
Лидия Ивановна была человеком добрым, не конфликтным, и ей удалось найти простой выход из положения. Она сшила Бригу "передник" и прикрепила к нему его многочисленные награды. По количеству медалей и орденов Бриг мог поспорить с Брежневым.
Народ зауважал и притих, а Лидия Ивановна охотно рассказывала любопытным о том, как Бриг заслужил их.
Когда съёмка прерывалась из-за перемены погоды (солнце вдруг закрывали тучи, или начинал накрапывать не предусмотренный в сценарии дождик), съёмочная группа ждала продолжения съёмки в тонвагене, специальном автобусе с аппаратурой, записывающей звук.
Разговоры в тонвагене обычно не выходили за рамки слухов и сплетен из жизни Ленфильма, но с приездом Лидии Ивановны возобладал жанр "love stories".
Не из жизни актеров, конечно, а из жизни собак! Нам с Верой особенно нравилась история чистопородной боксёрши Люси.
Хозяин Люси, отставной полковник погранвойск, ежедневно гулял с ней у Инженерного Замка, где разрешалось спускать собак с поводка. Полковник мечтал выдать Люсю замуж за боксёра-медалиста и хорошо заработать на продаже щенков. Поэтому охранял он Люсю от сексуальных домогательств с такой же бдительностью, с какой охранял от врагов границы нашей Родины.
В периоды, когда боксёрша становилась сексуально озабоченной, полковник надевал на Люсю штаны своей жены: made in USSR, фиолетовые, с начёсом.
Все шло хорошо, пока у Инженерного Замка среди породистых собак не появился плебей Тузик.
Хозяйка его, малохольная старушка из бывших, по доброте душевной взяла к себе бездомного пёсика, кормила на свою пенсию и водила гулять к Инженерному Замку.
Тузик Люсе сразу приглянулся, и то, что не удавалось медалистам собачьих выставок, Тузику удалось! Он снял с нее фиолетовые штаны с начёсом.
***
Много лет назад я уехала в Канаду и увидела наш фильм по Монреальскому ТВ.
Моя канадская знакомая призналась мне, что "Солёный пёс" был любимым фильмом её детства. И что море слёз было пролито ею на широкую грудь доберманши Жужи, с которой они вместе смотрели этот фильм.
РУДОЛЬФИО
Актрису Елену Наумкину режиссёр Динара Асанова выбрала на главную роль в своей дипломной работе - в фильме "Рудольфио".
Лена играла школьницу, влюбившуюся в человека намного старше неё. Этого человека должен был играть Юрий Визбор.
На Худсовете, после просмотра кинопроб, Лену Наумкину быстро утвердили. А Юра Визбор - известный журналист, альпинист, автор песен, сценарист и актёр, снимавшийся в советско-британско-итальянском фильме "Красная палатка", вызвал возражения у директора киностудии И.Н. Киселёва.
- Не уверен, что это правильный выбор. - заявил он. - Не уверен.
- Что вас смущает? - бдительно среагировал секретарь парторганизации.
- Да староват он как-то для неё. И вообще, кто поверит, что в такого можно влюбиться.
Тут раздался такой силы многоголосый женский вопль-стон:
- О, нет! Что вы, можно! Можно! Конечно можно!- что Юру на главную роль тут же утвердили...
***
Снимали "Рудольфио" в Вильнюсе, в красиво спланированном районе новостроек и в квартире ещё не заселённого дома. Кроме голых цементных стен, в ней ничего, естественно, не было.
На радость оператору стены покрасили в белый цвет, обставили привезённой с Ленфильма мебелью, и осталось только повесить на стену три охотничьих ружья, как нюанс к образу героя.
Помощник режиссёра взялся сам (делов-то!) повесить их в указанном месте и побежал за молотком.
Забить в стену гвоздь пытались всей съёмочной группой, но никакого калибра и никакой прочности гвоздь в стену не лез.
Съёмка срывалась, директор картины заметно свирепел, Динара была в отчаянии.
Йонас, шофёр машины, предоставленной нам Вильнюсской киностудией, понаблюдав за нашими титаническими усилиями, спустился вниз и позвонил кому-то из телефона-автомата.
И в тот момент, когда ситуация на съёмочной площадке уже достигла масштабов греческой трагедии, в квартире появился Человек с Ружьём.
Как оказалось, пневматическим.
Он попросил всех, кто был за стеной в соседней комнате, уйти оттуда к чертовой матери, надел огромные наушники и засадил в стену три гвоздя.
***
По сценарию главный герой фильма по имени Рудольф (которого играл Юрий Визбор) был женат. И это огорчало героиню фильма школьницу по имени Ио (которую играла Лена Наумкина).
Жена Рудольфа (которую играла Евгения Уралова) присутствовала в двух эпизодах.
Благополучно был снят первый эпизод. В нём Рудольф во время домашней вечеринки с друзьями (по случаю возвращения из опасных и ответственных испытаний чего-то подводного) был застигнут целующимся со своей женой.
Трудности возникли со съёмкой второго эпизода, в котором ночью Рудольф и его жена спят в кровати. Их будит телефонный звонок.
После картины "Июльский дождь" Евгения Уралова много снималась.
Её расписание было очень загружено. Наконец, с большим трудом был найден тот единственный день, когда она могла прилететь на съёмку в Вильнюс и в тот же день улететь обратно в Москву. На съёмочной площадке всё было готово. Администратора отправили в аэропорт встречать актрису. Все понимали, что в таких условиях времени на дубли может и не быть.
После долгого ожидания, из аэропорта вернулся администратор.
Ураловой с ним не было.
Второй режиссёр Виктор Сергеев метался в поисках выхода, обсуждая с Динарой возможные варианты. Текст жены пришлось вымарать, - было ясно, что Уралову на съёмке в Вильнюсе мы уже не увидим.
Но кто-то должен был лежать в постели с Визбором!
Виктор предложил единственную в группе блондинку гримёршу Маргошу.
Маргоша категорически отказалась: - У меня муж ревнивый.
И как Виктор не пытался ей объяснить, что лица её видно не будет, и никто её не узнает, и что у нас нет другого выхода, и что она должна помочь коллективу...
Маргоша не соглашалась: - Тебе надо, ты и ложись!
Подошёл оператор Николай Покопцев: - Витя, съёмку отменяем? У осветителей смена через полтора часа кончается.
- Ну, ты и гадина...- прошипел Маргоше Сергеев. - Неси парик!
Сняли два дубля, снимали третий. Динара крикнула: «Мотор!» Помреж хлопнул хлопушкой, и тут на площадке появилась Уралова.
- Кто это у вас тут лежит с Визбором?! - громко, под идущую звукозапись поинтересовалась Уралова (которая не только по сценарию, но и в жизни была его женой).
Сергеев поднял с подушки голову в женском парике и произнёс: - Мы с Юрой вас не ждали.
- Да уж я вижу, - холодно ответила Женя.
***
В жаркий день, после съёмок на натуре, мы с Леной возвращались в гостиницу на такси. Увидев по дороге пивной ларёк, Лена попросила шофёра остановиться и, как была в школьной форме, решительно к нему направилась.
Мужики в очереди за пивом поинтересовались, не опоздает ли она в школу и что скажет мама. По-видимому, Лена послала их так далеко и подробно, что они расступились и пропустили её вперед без очереди.
Лихо сдув пену, Лена Наумкина осушила полную кружку и вернулась в машину. Шофёр такси довёз нас до гостиницы, не проронив ни слова.
***
Когда Динара закончила монтаж картины, она показала "Рудольфио" творческой группе. Картина ещё не была принята, мы смотрели её в монтажной.
Это был трогательный, красивый фильм. Таким я его и запомнила.
Короткометражный фильм "Рудольфио", который сегодня можно увидеть в сети,
даже отдалённо не напоминает то, что мы видели в монтажной.
***
ТАЙКА
Тайку Аверьянову отчислили из института с третьего курса за хулиганство.
В особо крупных размерах.
В Ленинградский Театральный институт имени А.Н. Островского Таисья Аверьянова поступила с первого раза, прямо из областного детдома.
Была она маленького роста, худая, с круглым личиком, почти половину которого занимали огромные бледно-голубые глаза. Глаза тоже были круглые, как блюдца, и казались прозрачными. Она могла без грима сыграть лемура, да и ростом была не намного его выше.
- Что вы нам прочтёте? - спросил её председатель приёмной комиссии, Народный Артист СССР.
- Так я и наизусть могу басню рассказать.
- Хорошо, давайте "наизусть".
Тайка рассказала.
- Я ещё станцевать могу, - предложила она.
- Что именно?
- Танец Кикиморы в лунную ночь.
Члены приемной комиссии переглянулись.
- На какую музыку, простите? - полюбопытствовал Народный Артист СССР.
- Не, вы что! Какая музыка в лесу ночью?!
- Убедили, - подумав, согласился председатель.
Тайка исполнила танец.
Комиссия опомнилась не сразу, но решение допустить ко второму туру приняла единогласно.
Учиться ей было нелегко, но по "Актёрскому мастерству" Тайка всегда получала "отлично". Педагоги видели в ней идеальную травести для Театров Юного Зрителя, хотя Тайке перспектива "играть каких-то придурков" не очень нравилась.
Тайка была заводная, язык за зубами держать не умела. В обиду себя никому не давала. Актёрский талант, способность к импровизации и смекалку Тайка умело применяла в житейских ситуациях.
Ей приходилось ездить в институт из общаги в переполненных трамваях. Едва втиснувшись в вагон Тайка могла заорать:
- Трамвай идёть тольки до вохзалу!
И половина пассажиров, матерясь и чертыхаясь, вылезала на ближайшей остановке -ждать следующий трамвай.
А Тайка удобно устраивалась подремать на освободившемся месте.
***
В дни зимних школьных каникул на сцене Клуба работников печати шёл спектакль "Терем-теремок", поставленный и сыгранный студентами Театрального института. Спектакль был шефской помощью Клубу и театральной практикой студентов.
В этом спектакле Тайка играла Мышку-норушку.
Мышка была в коротеньком детском платьице, из серенького вельвета, и в розовом передничке с широкими лямками и большим кармашком на животе. На ногах были детские сандалики, единственного в СССР фасона. Хвост был пришит к колготкам,
в руках у Мышки была скакалка. Скакалку Тайка придумала сама.
Институтское партийное начальство спектакль приняло, идейное содержание одобрило и даже похвалило Тайку за оптимистическую направленность образа Мышки.
Спектакль имел успех и у детей, и у родителей. Зрительный зал был небольшой, все билеты были проданы, и завклубом предложил студентам играть по два спектакля в день, а деньги за второй поделить.
В афише клуба было 7 утренников, и очень скоро от ежедневной двойной порции "Теремка" студентам стало тошно.
В театре есть игра: "расколоть" (рассмешить) на сцене партнера так, чтобы он, давясь от хохота, не смог произнести вовремя свою реплику.
В перерывах между двумя "Теремками" в курилке от скуки пошли разговоры- рассказы на эту тему: "А во МХАТе на гастролях "Чайки"... "Однажды Меркурьев в "Бесприданнице"... и т.д.
Тайка в этих разговорах не участвовала, не хватало эрудиции.
Но в душу они ей запали.
***
Последний спектакль шёл к концу. Все персонажи пьесы стали выходить на авансцену для финального апофеоза дружбы.
Аккордеонист (музыкальное сопровождение) заиграл что-то лихое-плясовое, дети в такт начали хлопать в ладоши, и тут на авансцену развратной походкой портовой шлюхи, крутя в руке скакалку вышла Мышка-норушка и спела:
- Кто с кем в Теремочке живёт? Кто с кем в невысоком живёт?
- Я с Мышкой-норушкой!
- А я с Лягушкой-квакушкой! - радостно приплясывая, откликнулся коллектив.
Занавес судорожно закрылся, но Волк успел высунуться и добавить:
- А Петух с колючим Ёжиком...
***
НОЧНОЙ ГУДОК
В кафетерии вдоль стеклянной витрины буфета всегда стояла длинная очередь. Истинный размер её определить на глаз было невозможно, хотя очередь почти не двигалась.
Из неё отлучались "на минутку", подсаживались за столик поболтать с друзьями, уже пьющими кофе, возвращались в очередь вместе с ними, потому что они уже стояли, но забыли взять сосиски Витюше Павлову.
На грозный крик: -"Манюня! Тебя в примерочной ждут!"- из очереди вылетала Манюня, успев, однако, попросить стоящего впереди взять 6 чашек кофе на группу картины "Незамужняя".
Появлялись бледные молодые люди из цеха Комбинированных съёмок и, стараясь не сбиться с пути к буфету, медленно подходили к очереди и деликатно пристраивались поближе к её началу.
Очередь не возражала. Все с пониманием относилась к их состоянию.
На двухтысячный коллектив Ленфильма была одна допотопная кофе-машина.
Она часто ломалась.
Имитируя бурную деятельность, шипела, урчала, выпускала пар и тряслась так, что в кафетерии вибрировал пол, и, наконец, со вздохом облегчения замолкала.
Буфетчица Марина объявляла: -"Кофе нет!"- и посылала за Костей, который умеет
чинить всё.
Посланный иногда возвращался с неутешительным известием, что Костя чинит прорвавшуюся трубу на даче у Шерстилова. Всем было понятно, что потом ему нальют и Костя не скоро сможет вернуться к полезной деятельности.
Очередь издавала стон и сильно уменьшалась в размере.
Именно так всё и произошло. Но Тайке в этот день было всё равно, есть кофе или его нету. Она взяла винегрет, бутерброд с колбасой, напиток "Весенний", села за столик в углу и открыла сценарий фильма "Ночной гудок."
На странице, где был напечатан список съёмочной группы, в который раз прочитала: "Костюмер - Аверьянова Таисья Михайловна".
На Ленфильм Тайку по знакомству пристроил бывший однокурсник, который подрабатывал съёмками в эпизодах. О её учёбе в Театральном институте он благородно умолчал, и Таисью взяли в костюмерный цех пришивать оторванные пуговицы и гладить костюмы.
В производство картина "Ночной гудок," и ей предложили работу костюмера.
***
Костюмами в фильме были ватники, рабочие комбинезоны, кирзовые сапоги, кепки и майки отечественного производства. Своей простотой и грубостью фактуры они, по замыслу режиссёра, контрастировали с глубиной и сложностью духовного облика советского рабочего. Режиссёр картины Вениамин Шварк слыл мастером монументальных полотен и мыслил масштабно, символами.
Картину должны были снимать в небольшом городе Петюши Ленинградской области. В городе были нефтеперерабатывающий завод, огромный строительный котлован и обилие ларьков "Пиво-Воды".
Взрослое население города процентов на восемьдесят состояло из трудящихся алкоголиков. В ларьках круглосуточно торговали "бормотухой".
На улицах в любое время суток можно было увидеть граждан, идущих с эмалированными бидонами для молока в направлении ларьков "Пиво-Воды".
В обратном направлении от ларька домой дойти получалось не у каждого.
И днём, и ночью по территории огромного завода ездила "хмелеуборочная" машина и подбирала с проезжей части, извлекала из кустов по обочинам всех, кто уже "перевыполнил производственную норму".
Усилия охраны по пресечению и недопущению употребления "бормотухи" на рабочих местах в цехах завода ни к чему не приводили.
На нефтеперерабатывающем (!) заводе регулярно что-то горело!
Следует добавить ко всему перечисленному, что Петюши были известны также необычайной свирепостью местных комаров.
***
Киногруппа картины "Ночной гудок" состояла из людей бывалых, опытных.
С режиссёром В.М. Шварком группа работала уже на нескольких картинах и успешно приспособилась к требованиям и особенностям его яркой творческой натуры.
В результате приобретённого опыта съёмочная группа умела:
- с горящими от восторга глазами внимать Мастеру;
- с выражением осознанной ответственности на лицах носиться в разных направлениях на съёмочной площадке;
и, главное- непрерывно болеть душой за успех создаваемого с их участием киношедевра.
Художник по костюмам Анна Ковальская не отнеслась с должным восторгом к счастливой возможности работать на картине Вениамина Шварка.
Кринолины, видите ли, ей нравились больше, чем ватники.
***
Оператор картины, после поездки в Петюши для выбора натуры, поделился с Анной своими впечатлениями от города и его обитателей.
Он был немногословен.
Учитывая эту информацию, Анна взяла с собой два тома С.Соловьёва "Истории государства Российского с древнейших времён", любимые белые джинсы фирмы "Wrangler", зонтик, термос и восемнадцать флаконов средства от комаров.
Костюмерша Таисья Аверьянова упаковала в ящики ватники, стёганные штаны, кирзовые сапоги, майки и кепки, отобранные Анной в костюмерной Ленфильма, и зарыла в один из ящиков банку растворимого кофе и запас сушек. -Здесь не найдут!- заверила она Анну.
-А тулуп где? - проверяя по списку, спросила Анна.
-Тулуп-то зачем? - удивилась Тайка. -Кто в тулупе летом ходить будет?
-Да хоть в сомбреро в Петюшах ходить будут, если режиссёру захочется.
***
Съёмки картины "Ночной гудок" начались с эпизода, полного глубокого символического подтекста: встречи Нового со Старым в жизни советских рабочих-строителей.
Встреча происходила на мосту, по которому поток огромных самосвалов вёз что-то необходимое для стройки будущего. Этот поток из шести самосвалов символизировал Новое, Прогрессивное.
Старое, Отсталое символизировали отжившая своё лошадь, запряженная в телегу, и мужик в тулупе до пят, идущие по мосту в противоположном Прогрессу направлении.
С помощью милиции огородили съёмочную площадку от сбежавшихся поглазеть на кино жителей Петюшей.
Самосвалы поставили на исходную позицию слева, за поворотом дороги к мосту.
Лошадь с мужиком в тулупе заняла позицию справа, не доезжая до моста метров сто.
Второй режиссёр Синюхин с ракетницей встал рядом с креслом режиссёра-постановщика, который выражением лица уже напоминал Дмитрия Донского перед Куликовской битвой.
Помреж, преданно глядя в глаза, ждала его команды.
Сзади стояли две гримёрши, видимо на случай, если возникнет необходимость поправить лошади грим.
Костюмер Таисья Аверьянова с любопытством наблюдала за происходящим.
Невдалеке художник по костюмам Анна Ковальская в белых джинсах фирмы Wrangler читала С.Соловьёва.
Наконец, оператор с высоты крана дал знак, что камера готова.
Звукооператор из тонвагена сообщил, что он готов тоже.
Режиссёр-постановщик крикнул: "Мотор!"
Помреж хлопнула хлопушкой.
Второй режиссёр Синюхин выстрелил из ракетницы.
Самосвалы на большой скорости проскочили мост.
Лошадь до моста доехать не успела.
Встреча Нового со Старым на мосту не состоялась.
Вениамин Шварк пятнадцать минут орал на группу непрофессиональных дебилов, которые не могут выполнить элементарные вещи и которых всему нужно учить.
-Режиссёр-постановщик что ли должен учить вас работать?!
Когда он в изнеможении рухнул в кресло, к нему подошёл директор картины и ненавязчиво намекнул, что самосвалы стоят бешеных денег и уедут со съёмки ровно в девять на ночную смену.
- Чего ждём?! - рявкнул режиссёр-постановщик так, что лошадь вздрогнула.
Она как раз к этому времени въезжала на мост, - команду остановиться мужику дать забыли.
Мост был нешироким. Развернуть на мосту в обратном направлении лошадь и телегу не удавалось. Пришлось доехать до конца моста, развернуться на дороге и вернуться на исходную позицию. Учитывая возраст лошади, это заняло некоторое время.
Второй дубль был забракован из-за технических проблем со звуком.
После чего режиссёр В.М.Шварк, сильно накаляясь, заметил, что проще снять высадку союзников в Нормандии, чем самосвалы и лошадь на киностудии Ленфильм.
Третий дубль начался очень удачно: самосвалы шли с нужной скоростью, лошадь вовремя дошла до середины моста. И вдруг остановилась. Задрала хвост и выложила всё.
На съёмочной площадке минуты две стояла мёртвая тишина.
-Чего вы ждете?!- не своим голосом заорал В.М. Шварк. - Вам что, режиссёр-постановщик говно убирать должен?!
***
В картине "Ночной гудок" снимался Народный артист СССР Юрий Толубеев.
Он играл роль пожилого, умудрённого жизненным опытом Бригадира строителей.
К нему в трудные минуты члены бригады обращаются за советом, - и не только по работе. Коллектив уважает его за принципиальность и преданность делу строительства коммунизма. Неожиданно Бригадир умирает.
По сценарию на похоронах у гроба любимого Бригадира строители дают обещание выполнить план работ досрочно.
Что-то, вроде: "Спи спокойно, Матвей Степаныч, ни о чём не думай,- стройку проведём с опережением графика".
Народный артист СССР Толубеев приехал в Петюши на съёмку. Сниматься в гробу он отказался - у актёров это плохая примета.
Попытки его уговорить Толубеев пресёк сразу: - Снимай как хочешь, Вениамин, а в гроб я не лягу.
Сцену пришлось срочно переделать. Теперь Бригадир лежал не в гробу мёртвый, а дома в кровати тяжело больной. В окружении бригады, на смертном одре, он берёт с них слово закончить стройку с опережением графика.
Но в кровати он уже не мог лежать в чёрном костюме, в котором должен был лежать в гробу. А в своей собственной шёлковой пижаме, купленной в турпоездке в Париже, Народный артист выглядел бы как какой-то, извините, Бельмондо, а не Бригадир строительных рабочих.
В советское время купить пижаму в Петюшах, да еще на большую, грузную фигуру Толубеева, было невозможно!
И тут Тайка рассказала Анне, что видела в городе стенд с портретами членов Исполкома.
- Там у одного из них была вот такая морда! - Тайка руками показала размер. -
Если у него на съёмку пижаму попросить, она точно Юрию Владимировичу подойдёт. Он же ему не откажет. Толубеева все знают.
Администратор картины позвонил в Исполком и, напомнив товарищу Водопоеву, что из всех искусств для нас важнейшим является кино, быстро уладил вопрос и получил согласие. Водопоев отправил шофёра к себе домой, позвонил жене, и через 20 минут пижама была в руках у администратора.
Выстиранную и выглаженную пижаму Таисья принесла Толубееву в номер, чтобы он мог её примерить. И по просьбе второго режиссёра, передала ему текст, написанный Вениамином Шварком для новой сцены. Обращаться к автору сценария уже было поздно.
Съёмочная группа и актёры были вызваны за два часа до съёмки на репетицию новой сцены. Юрий Владимирович Толубеев отдыхал в это время у себя в номере.
В гостиницу к нему должна была прийти гримёр, чтобы изобразить на его лице последствия тяжёлой болезни.
Второй режиссёр Синюхин, увидев Таисью на съёмочной площадке, спросил, отдала ли она текст Толубееву.
Таисья утвердительно кивнула головой.
- Что он сказал?
И тут у Тайки молниеносно сработал актёрский инстинкт. С точностью воспроизведя задумчиво-медленную интонацию Толубеева, она выдала при всех:
- Дааа... Веня не Лев Толстой.
***
После дождей, котлован был полон чавкающей жижи. Комары устрашающих размеров роились над головами съёмочной группы. Погода, пейзаж, промокшие ватники, вечное рагу в ресторане "Голубой Дунай"- всё это, в сочетании с широтой и смелостью творческого замысла, делали своё дело.
Напиться до бесчувствия хотелось всем.
Весь этот соцреализм осложнялся наличием в котловане трёх огромных строительных кранов. Работал лишь один из них, и то потому, что крановщица Шура уже третью неделю, как завязала, и теперь могла понять, чего от неё хотят киношники: поднимать вправо медленно или опускать влево побыстрее.
Уверенности в том, что во время съёмки непьющая третью неделю крановщица ничего не перепутает, ни у кого быть не могло. И это создавало ещё большую напряжённость на съёмочной площадке и смутное предчувствие неминуемого скандала.
Предчувствие, хоть и смутное, не обмануло на первом же дубле.
То ли актёр, который подаёт крановщице знак поднять груз, сделал не тот условленный жест-сигнал, то ли Шура сама с перепугу забыла в какую сторону поворачивать стрелу, чтобы груз опустить в нужном месте,- только всё произошло неправильно.
Режиссёр-постановщик Вениамин Шварк сорвался с места и подбежал к неправильно опущенному грузу. Оснастив свой гневный монолог ненормативной лексикой, он в конце его обратился к съёмочной группе с риторическим вопросом:
- Это я, вашу мать, должен лезть на этот ё...ый кран учить эту дуру, куда поворачивать??!!
В пылу негодования он не заметил, как за его спиной всё сильнее раскачивается огромный освободившийся от груза крюк.
Вениамин Маркович пролетел метров двадцать и плашмя плюхнулся в жижу.
Все, ахнув, побежали к нему, стали поднимать и отряхивать.
***
Художник по костюмам Анна Ковальская никуда не побежала. Она сидела под зонтом и, покачивая ногой, читала "Историю государства Российского". К ней подошёл оператор:
- Вы прямо как луч света в тёмном царстве, - сказал он, глядя на её белый плащ и джинсы фирмы Wrangler.
Анна улыбнулась, закрыла книгу и налила ему из термоса кофе.
***
PS. Однажды на Ленфильме ко мне подошёл известный режиссёр Иосиф Ефимович Хейфиц и спросил, хочу ли я работать на его картине художником по костюмам.
Я ответила, что была бы счастлива принять его приглашение, но должна ему сказать, что мы с мужем подали документы на эмиграцию.
- Я знаю, что разрешение дают нескоро. Будем работать.
Так я попала на картину Хейфица "Единственная", где снимались Высоцкий, Проклова, Золотухин. Я проработала на этой картине с первого до последнего дня съёмок. Заканчивался монтаж картины, когда я получила разрешение на выезд.
Мы с мужем уехали в Канаду.
Уже нет Иосифа Хейфица, нет и его сына Владимира Светозарова, который был художником-постановщиком фильма "Единственная". И меня нет в титрах картины.
Художником по костюмам (чтобы не платить уехавшей постановочные) в титрах стоит фамилия костюмерши Леры Волынской.
Добавить комментарий