Из дальних странствий возвратясь…
Утреннее радиошоу на русском языке называется здесь «Бат-Ям слезам не верит», а первая строчка музыкального приветствия звучит: «Не сразу все устроились…» Действительно, русский язык звучит в израильском Бат-Яме на каждом углу, и не зря его называют самым русскоговорящим городом страны. А устраиваются, на самом деле, все не сразу, и согласно счастливым или не очень билетам, выданным судьбой и обстоятельствами.
А раньше здесь был «Дом и Сад»
Кстати, встреча с русским языком случилась ещё в самолете, летевшем по маршруту Франкфурт-на-Майне – Тель-Авив. Рядом сидела, очевидно, супружеская пара - лет по 45-50, очень милые. Весь полёт разговаривали на немецком, на нём же смотрели фильм в планшете. Но когда принесли обед, и супруг, открывая капсулу с молоком для кофе, обрызгал им свои брюки, он произнес с чувством: «Бл..дь! Так и знал!» Я прислушался с интересом. Но он продолжил изъясняться на немецком. В аэропорту Тель-Авива они пошли к окошечку для израильских граждан. Странные ребята. Но, судя по всему, три языка они знают.
Ну, а большинство жителей Бат-Яма точно знает два языка – иврит и русский. Хотя, возможно, и третий, который учили в школе.
Чужая речь становится своей,
Родная речь родною остаётся.
Вдали от пророссийских тополей,
Поближе к обжигающему солнцу.
И средиземноморская жара
Внимает жгущим пушкинским глаголам.
И, кажется, «пора, мой друг, пора»
Понятней здесь и грустным, и весёлым…
Зазвучала русская речь на средиземноморском побережье относительно недавно – она прибыла вместе с теми, для кого она была родной в их прежней советской жизни. А начинался Бат-Ям на заре прошлого века как маленькое поселение на песках к югу от Яффо на западной окраине Тель-Авива. Говорят, что в библейскую старину на этом побережье праведный Ной строил свой Ковчег. Побережье удобное, и, видимо, не зря эту полосу земли с прилегавшими к ней дюнами и барханами выкупили состоятельные евреи в 1923 году для строительства тель-авивского пригородного квартала «Дом и Сад». Первые дома возвели в 1926 году, но из-за арабских беспорядков строительство не раз прерывалось. Городом поселок стал в 1958 году, а уже в конце восьмидесятых его население превысило 130 тысяч человек. Интересно, что городские дома стоят на бетонных опорах, что дает возможность устроить частные автостоянки почти под каждым домом. Удачная идея. По крайней мере, автостолпотворения, характерного для, практически, всех европейских городов, не наблюдается. А европейский облик и стиль современного города – как раз присутствует. Такое впечатление, что тут был период, подобный хрущевской застройке городов в СССР. Много типовых 4-5-этажных домов, судя по внешнему виду, появившихся в 60-е годы. Выглядят они сейчас неважно - облупленные, обшарпанные, но внутри, говорят, всё нормально. Почему их ремонтируют очень выборочно - не знаю. Кстати, на крыше каждого дома своеобразными бородавками торчат бойлеры с солнечной батареей для каждой квартиры. И это тоже примета местного быта. Новые жилые дома-многоэтажки, отели, торговые центры представляют совсем другой уровень цивилизации, украшают город. Вообще строят много. Сейчас благоустраивают большую часть набережной, делая её красивее и элегантнее. Идет интенсивное строительство линии трамвая-электрички от центра Тель-Авива до Бат-Яма. Строят отели-небоскребы... На нескольких домах видел художественную роспись, очень украшающую внешний вид строения. На одном доме был изображен корабль, на другом – рыбак с расставленными удочками, и рядом – плавающие между водорослей рыбки. Видимо, как подтверждение того, что Бат-Ям - это в переводе «дочь моря». Недалеко от набережной друг против друга стоят две школы. Одна с углубленным изучением биологии и химии (имени писателя Давида Элиэзера), вторая - математическая, имени Наума Соколова, соратника Герцля, журналиста, одним из первых начавшего писать свои статьи на иврите.
Вместо звонков звучат отрывки из веселых инструментальных мелодий. Приятно. Школы - за высоким частоколом, двери которого запираются на замок. С охранником одной из них, Хаимом, удалось познакомиться. Общительный и обаятельный, но с пистолетом на поясе. Похоже, знает в лицо всех учеников. Меры предосторожности не лишние. Хотя в Бат- Яме относительно спокойно. Возможно, выходцев из Союза трогать опасаются - реакция может быть непредсказуемой. Впрочем, на улице Бен-Гуриона стоит стела в память убитой много лет назад школьницы. Такое не забывают. Нужно отметить, что дети в большинстве своем спортивные, подвижные. Много открытых спортплощадок с тренажерами. Это просто замечательно. Занимаются на них и дети, и старики, и молодежь. Очень популярны секции восточных единоборств, особенно дзю-до (кстати, один из немногих видов спорта, в котором Израиль преуспел на международных соревнованиях, имея медали и на чемпионатах мира, и на Олимпийских играх)
Конечно, главное украшение приморского, полукурортного города, каким является Бат-Ям, - это набережная, вальяжная, неторопливая, с массой удобных скамеечек, стульев, лавочек, на которых очень приятно посидеть утром и вечером, наблюдая рассвет или закат. Можно даже полежать, ибо есть и такие лежаки с видом на море. По вечерам на набережной выступают артисты, клоуны, а в выходные дни устраиваются танцевальные марафоны-дискотеки на открытом воздухе, на которых молодежь (а чуть поодаль, под другое музыкальное сопровождение, и пожилые люди) заколачивают гвозди сезона в асфальт со старанием и бешеной энергией.
А по утрам Бат-Ям усердно бежит и напористо идёт за здоровьем, измеряя своими шагами длину набережной вдоль и поперек. Удивительно наблюдать это разнообразие лиц, манер, характеров, темпераментов, которых объединяет ощущение того, что они – дома.
Библейская провинция у моря…
Еврейским ликам нынче здесь привольно.
Неряшливы, беспечны, говорливы,
Надменны и застенчивы, носаты,
Худые, полные, весёлые, не очень…
Несхожие друг с другом абсолютно,
И только тень незримая витает
Во взглядах иногда. А, может,
Вот эта тень их всех объединяет
И вопрошает: «За что и почему всё это было
Во Львове и Освенциме, и дальше,
Везде, где убивали без печали,
Где гнали их толпой полураздетой
Под пули и под пытки, под побои.
Таких несхожих, разных, повседневных,
И праздничных, скупых и добрых,
Нежных и смешливых,
Насмешливых, сочувственных,
И грубых. Тупых и гениальных,
И навеки исчезнувших,
Казалось. Но воскресших
В провинции у моря, где пустыня
Своим дыханием так жарко согревает
И не даёт замерзнуть, усомниться,
Что это не мираж.
Они идут, несхожие друг с другом,
И вместе с ними вечный вздох:
«За что?...»
Они идут, бегут, смеются или наоборот, озабоченно кивают. Но главное – они живут. А значит, и заходят в прибрежные ресторанчики и кафе, которых здесь множество. Некоторые позиционируют себя кошерными, некоторые не считают это главным достоинством, зато предлагают каких-то фантастических размеров порции всевозможных блюд. Всё очень вкусно. И недешево. Перекусить – это от 25 евро.
Зато вход на пляжи бесплатный, и даже в марте температура воды – 18-19 градусов. И очень многие считают это вполне комфортным режимом для приёма морских и воздушных ванн. Кстати, услышал на пляже речи, которые, думал, остались лишь в кино или литературе. А они живы. К примеру, краткий диалог мамы и дочки в раздевалке:
-Обтери тело!
-Об что?
-Об своей мами. Не делай мине нервы, виключи микрофон...
Запомнился и крик продавца из крошечного грузинского магазинчика: «А не нравится - иди Сникирьс куший, чурчхела сушений».
По вечерам наблюдал заседания "пикейных жилетов" - бодрых старичков, которые, сидя на скамейках у моря, живо и громко обсуждали мировые события и собственные ощущения. Кто-то говорил здравые вещи, но много было и тех, кто просто с умным видом повторял то, что видел и слышал по телевизору. Как говорится, дураков много везде, и еврейские дураки не умней остальных. Говорят, что в городе нет (или почти нет) ночных клубов, всей этой современной тусовки. Такой он, Бат-Ям, отчасти патриархальный, тихий. Но кричащий громко. Видел сценку ссоры, в которой принимали участие трое мужчин лет 45-50-ти. Орали, толкались, красные, свирепые с виду. Правда, до драки так и не дошло. Не принято, да и посадить могут. Полиция эффективная. Симпатичные, здоровые парни и девушки. Есть и конная. Преступность - на минимальном уровне. Вообще народ в большинстве своем шумный, зачастую неопрятный, бесцеремонный. Бросить на тротуар окурок, использованный стаканчик, пакетик - в порядке вещей. Может, это восточные традиции, к которым быстро привыкли и выходцы из Европы. Это минус. Но, в то же время, отзывчивый. На моих глазах пожилая женщина оступилась и упала в парке. Первая же проезжавшая машина тут же припарковалась, выскочила молодая женщина, помогла подняться, напоила водой, довела до скамейки, убедилась, что всё в порядке и уехала.
Он отвечает: «Беседер»,
Что значит «В порядке»,
И добавляет: «Всё йофи»,
Что значит «Отлично».
Что это? Курс языка,
Убедительно краткий?
- Это о личном? - Возможно,
Не только о личном.
- Слышишь команду «Равняйсь!»
- По уму? – Нет, по росту.
- Это о личном? – Не знаю,
Но это опасно.
Я бы ответил: «Беседер».
Но всё так не просто.
И не добавлю: «Всё йофи»,
Когда всё не ясно.
Бат-Ям – это не только набережная, кафе, рестораны и спортплощадки. Дальше от моря расположены небольшие заводы, предприятия по выпуску консервов, продуктов... Хотя промышленная зона всё же небольшая. И особых вариантов для её увеличения не находят. Соседние города делиться своими территориями не хотят. Получаемых налогов на развитие города явно не хватает, и потому было принято решение о присоединении Бат-Яма к Тель-Авиву. К 2023 году он станет большим районом этого мегаполиса. Впрочем, он и сейчас отчасти, спальный пригород для жителей, каждое утро направляющихся на работу в сторону многочисленных тель-авивских заводов, предприятий, учреждений. Дороги, кстати, прекрасные. Как в Германии. Освещение - такое же. Разбитых фонарей не видно. Поскольку уровень жизни у народа всё же чуть пониже, чем в Европе, абсолютное большинство машин - корейские и японские. Очень мало немецких, итальянских. Немного больше французских. Причем, цены на все машины примерно в два раза выше, чем в Европе. Такова действительность. Продукты тоже весьма дорогие. Так же, как промышленные товары, жильё… Впрочем, люди привыкают ко всему, и, как везде, рядом с минусами есть свои плюсы. А рядом с современностью – великая и легендарная история.
Апостол Пётр, Иона, Персей и Ричард-Львиное Сердце…
Перефразируя известную песню моей молодости, можно сказать: «Ночью в узких улочках Яффо, слышу поступь гулких столетий. Слышу века, но ты от меня далека…» Яффо соседствует с Бат-Ямом. И потому услышать поступь столетий можно, проехав всего несколько кварталов (можно пройтись и пешком) и очутившись в древнем Яффо. С иврита это слово переводится, как «красивая» или «красавица». Не рискну так называть окраины и так называемый нижний город. Из той же молодости запомнилось устойчивое словосочетание советской пропагандистской машины - «трущобы Чикаго». Об этом нам рассказывали международные комментаторы, показывая живущих в грязи и нищете чернокожих сторонников свободы и благополучия (хотя вслух произносилось – равенства и братства). Так вот, трущобы вспомнились,когда глядел на состояние некоторых кварталов современного Яффо. Но, видимо, в этом тоже есть какой-то местный колорит. Главное, что людям это не мешает. Им нравится, что всё, как было в прошлом.
Но центр, верхний город, приют художников и ремесленников, отмеченный любовью миллионов туристов со всего мира, - это образец ухоженности, изысканности и красоты. Здесь и узкие улочки с десятками художественных мастерских, маленьких музеев, прилавками ремесленников. Вообще прилавков – множество, и продают всё, что может стать трогательным и незабываемым сувениром из этого благодатного места. Прилавки объединены в целый торговый квартал, который соседствует с кварталом ресторанчиков и кафе, славящихся уникальной рыбной кухней. Весь этот туристический рай ухожен и выглядит изящно и привлекательно. Парк, аллеи которого плавно переходят в торговые ряды, называется очень мило – «Абраша». Может, нам это так показалось. Хотя нет, название, хоть и на иврите, прочитать смогли.
Здесь по соседству располагаются христианский храм, мечеть и синагога (и ничего никому не мешает). В общем всё рядом - запустение и процветание. И, главное – удивительная история, события которой известны всему миру, практически, с детства. Здесь воевали римляне и египтяне, иудеи и мусульмане. Это был крупнейший порт побережья, к тому же, ближайший к Иерусалиму. Во времена крестоносцев он стал главным пунктом снабжения «Христова воинства». Сюда прибывали подкрепления и паломники-христиане. Во время третьего крестового похода, в 1191 году, Ричард Львиное Сердце занял город, и потом вместе с Салах-ад-Дином заключил Яффский договор, завершив этим битвы крестовой кампании.
Уже после этого мамлюкский султан Бейбарс, опасаясь возвращения крестоносцев, разрушил Яффо до основания, и на долгих 400 лет город утратил характеристику «портовый». Отметился здесь и Наполеон Бонапарт, захвативший город в 1799 году. В начале 20 века Яффо становится важнейшим центром репатриации евреев. Границы города расширились, тогда же появились первые дома будущего Тель-Авива. Не зря говорят, что Яффо – это город-мать. Как умудренная опытом и многое повидавшая родительница, вырастила в любви уверенного в своих силах сына и со временем превратилась в седую женщину, грустно улыбающуюся вслед набирающему сил молодому человеку, так Яффо взрастил прекрасный и могучий Тель-Авив, зарождавшийся, как рабочий пригород. И, всё же, главным и ярким мифом в истории Яффо можно (и нужно) назвать древнегреческий миф об Андромеде и Персее. Он, как известно, отрубил голову отвратительной Медузе Горгоне, чей взгляд превращал любое живое существо в камень. Обезглавленная Медуза перестала вредить людям, а ее страшная голова стала главным оружием храбреца. Оказалось, что отрубленная голова, даже после смерти всего остального, продолжала обращать в камень всех, кто смотрел на нее. Возвращаясь домой после битвы с Медузой, Персей сделал остановку в Яффо. Тут в это время местный царь Цефей был вынужден отдать на съедение морскому чудовищу Кито свою прекрасную дочь Андромеду. По легенде, мать Андромеды - Кассиопея имела неосторожность, похвастать, что превосходит красотой нереид, морских божеств, напоминающих русалок, дочерей Нерея и Дориды. Нереиды пожаловались Посейдону (склочный характер, увы, совместим с красотой), который наслал морское чудовище изрыгавшее огонь и дым из пасти и глаз. Страшный кит каждый день нападал на Яффо, сжигая берега, дома, лодки, людей. Царь обратился к оракулу. И тот поведал, что если Цефей отдаст на съедение Кито свою дочь Андромеду, то чудовище перестанет нападать на его земли.
Такова была воля богов. Персей, очарованный красотой прикованной к скале девы, сделал предложение безутешному отцу: он спасет Андромеду, а взамен возьмет ее себе в жены. Царь согласился. Тогда Персей на своих крылатых сандалиях поспешил в порт, переправился на торчащую из воды скалу, к которой была прикована Андромеда. Морское чудовище в этот момент уже было готово напасть и проглотить, как прикованную добычу, так и её будущего жениха. Но Персей ловко извлек из сумки отрубленную голову Медузы, и ткнул ею прямо в морду чудища, которое тут же окаменело, девушка была спасена, Персей с триумфом вернулся домой, по дороге обратив в камень еще толпы врагов. Поучительная история. А, главное, скала видна и поныне. С портом связана и еще одна история, на этот раз из Ветхого Завета. Считается, что именно из Яффо пророк Иона морем бежал на запад в страхе перед миссией, которую на него возложил Господь. Во время путешествия корабль, на котором плыл Иона, попал в бурю. Иона признался, что это он прогневал Господа, и моряки в страхе бросили пророка за борт. Тот оказался во чреве кита, раскаялся и согласился пойти в древний город Ниневия, чтобы проповедовать среди его жителей. Проповедь Ионы привела к покаянию жителей и спасла город от гнева Всевышнего, а слава Ионы разошлась далеко за пределами Святой земли. Интересно, что Яффо связан и с содержанием Нового Завета. Именно тут в доме кожевенника Симона гостил Апостол Петр, и тут ему было озарение. Здесь, он совершил одно из своих чудес, именем своего учителя, воскресив праведную Тавифу. В 19 веке на месте сотворенного чуда, на Площади Древностей, был построен красивый христианский храм Святого Петра и Тавифы. Его высокую розовую колокольню и до сих пор видно издалека. По соседству находится и великолепная Мечеть Махмудия, построенная в том же 19 веке по распоряжению тогдашнего губернатора Мухаммада Абу-Набута. А рядом расположена Башня часов, куда можно попасть, поднявшись по лестнице, вечно охраняемой статуей Наполеона.
Под куполом башни установлено четыре циферблата, которые в давние времена показывали как местное, так и европейское время. Окна башни украшены оригинальными фигурными решетками, каждая из которых изображает какое-то событие в истории города. Башню соорудили в честь годовщины коронования «кровавого султана» Абдул-Хамида, правившего Османской империей. По соседству ведет иллюзорную жизнь блошиный рынок, где можно найти много всякой всячины, от старинной мебели до книг, картин, бижутерии, даже советских медалей и значков.
Русская речь в древних улочках Яффо
Бодро витает сквозь эхо и память
Древнего Рима, арабских прозрений,
семитской печали…
Русская речь обитает привольно,
И улыбается, и вопрошает.
Кажется, Пушкина тень пролетает…
Нет. Это просто прохожий, похоже.
Просто прохожий?
А, может быть, Пушкин…
Западнее Часовой башни стоит еще одно старинное сооружение – здание бывшей тюрьмы, в которой сегодня находится местное отделение полиции. Гуляя по Старому городу, нельзя не полюбоваться необычной достопримечательностью и символом Яффо – Парящим апельсиновым деревом. Это чудо искусства представляет собой самое настоящее апельсиновое дерево, посаженное в глиняный горшок в форме яйца. Горшок прикреплен толстыми металлическими тросами к расположенным по соседству домам таким образом, что создается впечатление, будто дерево и правда висит в воздухе над землей. Уникальная скульптура придает городу особую неповторимость.
Каждый гость города обязательно приходит на Мост желаний: удивительный каменный мост с фигурками двенадцати знаков Зодиака. Согласно преданию, каждый, кто прикоснется руками к изваянию своего зодиака и, глядя на море, загадает самое заветное желание, может быть уверен – желание обязательно сбудется. Может быть. Кстати, сюда приходят не только для того, чтобы загадать желание: Мост популярен среди молодоженов.
Говорят, если молодые супруги перед церемонией бракосочетания придут на Мост, то они никогда не расстанутся. Они – никогда. А мы расстались с Яффо с двойственным чувством – восторга от красоты верхнего города и недоумения от неухоженности и разрухи нижнего.
Здесь из субботы прорастает понедельник,
Минуя воскресенье.
Но правда, как везде, здесь не дороже денег,
И ангельское пенье
Не слышится в крикливой суете базара,
И только ненароком,
Вдруг ощутишь, как холодок среди пожара,
Дыхание Пророка…
Остаются воспоминания…
Прогулочная поездка в Тель-Авив получилась краткой и какой-то мимолётной. В памяти осталось впечатление большого, красивого города, в центре которого респектабельный бульвар Ротшильда, знаменитая улица Дизенгоф и не менее известный театр Габима, важные деловые бизнес-центры, знакомые по фотографиям небоскребы и отели у моря. И рядом старые кварталы района Неве-Цедек, похожие на улицы среднего европейского туристического городка с неизбежными кафе, аллейками, лавочками... Всё, как везде. Но, учитывая ситуацию, историю, окружение и царящую вокруг ненависть, вызывает уважение. И ещё – всё похоже на фрагментарную смесь Нью-Йорка, Ибицы и Крыжополя. Или на лоскутное одеяло. Что тоже неплохо.
Каждый видит лишь то, что хочет
Каждый знает лишь то, что умеет.
Кто-то отметит, что день – короче,
А для кого-то лишь ночь длиннее.
Но и разбив черепаший панцирь
дня или ночи, в осколках желаний
Отблески счастья найдёшь, между прочим,
Словно последнюю мелочь в кармане.
Интересно, что нередко Тель-Авив называют Белым городом из-за большого количества белых зданий, построенных в двадцатые-пятидесятые годы прошлого века в интернациональном стиле Баухаус, который отличается строгими, скупыми формами и асимметрией. Благодаря этому стилю зданий город внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Неотъемлемая часть Тель-Авива – рынок Кармель со своей восточной атмосферой, множеством товаров и крикливыми торговцами. Здесь можно попробовать национальные еврейские, арабские и йеменские блюда. Но мы не отважились. Как сказал русскоговорящий прохожий, «здесь не очень стерильно». Но и память тоже нестерильна – в ней всё перемешано и перепутано.
Обратный полет прошел, практически, без эксцессов. А в памяти, может, и некстати, вдруг возник эпизод из туалета аэропорта имени Бен-Гуриона, в котором мальчик дёрнул дверь кабинки, а оттуда кто-то рявкнул: «Сорри, не видишь – занято!». Мальчик уважительно отошел. Сомневаюсь, что понял всё дословно. Наши люди везде. Хоть и не всегда говорят на русском.
Добавить комментарий