2 декабря 2018 года великой Марии Каллас исполнилось бы 95 лет. Певица умерла в Париже в 53 года. На парижском кладбище Пер Лашез стоит пустая урна, а прах Марии развеян над Эгейским морем. Сколько легенд сложено об этой певице, сколько фильмов сделано!
В начале декабря нам показали еще один фильм, снятый режиссером Томом Вольфом, название которого было переведено на русский как «Мария до Каллас».
Я долго и безуспешно пыталась понять, что хотели выразить авторы этим названием, прежде чем на глаза мне попалось его английское наименование «Maria by Callas», что я бы перевела как «Каллас сама о себе».
И, как кажется, так будет вернее, ибо в картине мы слышим голос певицы – ее рассказы о себе в многочисленных интервью и письмах. И в интервью, и в письмах настойчиво звучит одна мысль: я всю жизнь хотела быть обычной женщиной. Вот парадокс! Сколько обыкновенных женщин завидовали и продолжают завидовать ее звездной судьбе, ее славе, ее магическому воздействию на публику. А она... вот несколько выписок, которые я сделала по ходу фильма:
«Мама мечтала о славе. На детей нельзя взваливать такую ответственность. У них должно быть беззаботное детство. У меня его не было».
«Я бы предпочла иметь счастливую семью и детей. Но от судьбы не убежать. Меня заставляли заниматься музыкой сначала мама, потом муж».
«Люблю гулять, смотреть телевизор, строить из себя интеллектуалку которой не являюсь. Всю жизнь пела. Чтобы быть интеллектуалкой, нужно все время чему-то учиться».
«Мне было даровано иметь внутри что-то такое, что можно подарить людям... С другой стороны, у меня нет семьи, той, которую я хотела».
И, наконец, такое: «С самого детства я предстаю на публике очень сильной. Но не все можно вынести, я всего лишь женщина».
Последнее высказывание глубоко выстраданное, исповедальное. Над ним стоит задуматься.
Часто думаю, что судьбе оперного певца не позавидуешь. Постоянный тренаж, боязнь потерять или сорвать голос, не справиться с вокалом, не взять верхнюю ноту, вечные переезды из города в город, с одной оперной сцены на другую.
Это какое же здоровье, какую железную нервную систему нужно иметь!? Тут не до семьи, не до детей, которые часто остаются на чужих руках, заброшенные родителями-гастролерами. К тому же, если посмотреть, в особенности на современные оперные постановки, то поражаешься, в какие немыслимые условия режиссеры порой ставят солистов.
В не столь давнем «Трубадуре» в «Метрополитен» Анна Нетребко, уже далеко не девочка и совсем не субтильной комплекции, должна была лезть на металлическую стену (что ей великолепно удалось!) А Дмитрию Хворостовскому (это был период ремиссии болезни и победного появления певца на сцене) пришлось бегать вверх и вниз по высокой лестнице.
Все мы знали, что у него тяжелейшая болезнь, несущая с собой утрату равновесия. Однако – назло врагам - Хворостовский замечательно справился и с вокальной партией, и с гимнастическими трюками, придуманными режиссером. Один Бог знает, чего это стоило артисту!
Не всем удается «соответствовать» жестким требованиям сцены. «Органика» не всякого хорошего певца позволяет ему выступать в опере. И мы знаем случаи, когда певец прекрасно исполняющий оперные арии в концертах, в опере не поет или поет очень мало. Пример – Муслим Магомаев.
Случай Марии Каллас, как мне представляется, особый. Эта певица предъявляла к себе, как кажется, чрезвычайно высокие требования. Недавно слышала о ней, по-моему, очень верное суждение. Если другие «исполняли роль», скажем, Виолетты в опере Верди «Травиата», то Каллас «жила» в этом образе. И ведь действительно, даже каждая отдельно исполняемая ею ария настолько драматична, спета с таким погружением, словно исторгнута из самых глубин души. Как это не похоже на премьеров и премьерш, демонстрирующих свои вокальные данные!
Но продолжу про «случай Каллас». Ее оперная карьера несколько раз катастрофически обрывалась, после того как певица отказывалась петь оперу до конца. Однажды - это случилось в 1958, певице в это время 35, самый расцвет! - она пела свою коронную «Норму» и после первого акта поняла, что «голос не слушается».
Тогда, несмотря на аншлаг и на присутствие в зале главы государства, она отказалась продолжать спектакль. Караул! Публика в ажитации! Дирекция в бешенстве. Думаю, что любой другой певец не посмел бы противопоставить себя таким силам. Допел бы спектакль – в какой бы кондиции ни находился и как бы ни звучал его голос.
Сколько существует историй о том, как певцы были вынуждены петь, будучи больными, с температурой, почти безголосые... Да и мы сами части слышим, что певец «не в голосе», но поет – куда денешься?
Каллас себе этого не позволяла. Вообще к своему делу относилась очень серьезно. Учась в Афинской консерватории (принимали с 17 лет, но она в свои 13 сошла за семнадцатилетнюю) и попав в класс «гениального» педагога Эльвиры де Идальго, она удивляла учительницу своим трудолюбием. «Приходила первой, уходила последней. Слушала всех остальных студентов. Научилась по-своему брать высокие ноты».
А позднее, попав на сцену, негодовала по поводу некоторых привычек американских оперных менеджеров: «Вышла исполнять «Травиату», не видя партнеров, без единой репетиции...»
Понятно, что такой спектакль правильно назвать русским словом «халтура». Вот строчки из письма любимой учительнице за 1965 год: «Я устала... Мои нервы больше не выдерживают такой коллоссальной работы, как «Норма». Тело мне отказывает.... Я начала в 13, сейчас мне 41, я устала». Мария пишет Эльвире де Идальго, что занимается голосом, и тут же: «У меня есть Аристо».
Аристо – это Аристотель Онассис, как и Мария, грек по национальности, сделавшийся крупнейшим в мире судовладельцем и миллиардером. Онассис, встреченный певицей в колдовской Венеции в 1957 году, стал ее первой и последней любовью.
На вопрос интервьюера о «прекрасном принце» Мария отвечает: «Он уже приходил, мой не муж, Онассис».
В 1968 году, через девять лет после первой встречи, Мария пишет ему в письме: «Я люблю тебя телом и душой. Постарайся, о молю тебя, остаться со мной навсегда. Это письмо дарит тебе израненная гордая женщина. С тобой я королева мира!»
В том же году гордой женщине был нанесен удар страшной силы. Газетные сообщения донесли до нее известие, что ее Аристо женился на Жаклин Кеннеди. Женился – и не сообщил ей о свадьбе.
Нет, не напрасно все ее оперные героини страдали от коварства и черствости мужчин.
И вот я думаю. Жаклин Кеннеди, Джекки, как ее называли... Была ли она красивее, талантливее, содержательнее, чем Мария Каллас? По мне, Каллас превосходила ее по всем пунктам, даже по части красоты. Ибо была Мария чародейкой-Цирцеей, способной пленять и очаровывать своим искусством, несмотря на неправильные черты лица и слишком длинный нос.
Жаклин – была вдовой американского президента, предательски убитого и оплакиваемого нацией. На ней лежал отпечаток этой трагедии, она несла шлейф первой леди, страдающей, убитой горем... Не этим ли «шлейфом» пленился тщеславный Онассис?
Не родись красивой – родись счастливой... Фильм о Марии Каллас говорит о женщине с израненной душой, не нашедшей успокоения. Да, она была и, пожалуй, осталась «королевой» оперной сцены, за билетами на ее спектакли и концерты выстраивались очереди, фанаты ездили за ней по городам и весям, из страны в страну. Но...
Мария Каллас рано ушла со сцены. Тихо жила в Париже, где ей не докучали. Умерла в своей парижской квартире в возрасте 53 лет.
Фильм не только рассказывает об этой драматической судьбе словами своей героини, он дает ей высказаться в пении. Посмотрите эту картину! Она насыщена музыкой. В ней запечатлены лучшие сцены и арии в исполнении Марии Каллас – из «Нормы», «Травиаты», «Кармен», «Тоски», «Сомнамбулы». Вы увидите кадры из «Медеи» Пазолини, где Каллас-Медея – образ потрясающей трагической мощи.
А еще вы увидите – нарядную, модно и элегантно одетую женщину, с прекрасной фигурой и необычным, озаренным чарующей улыбкой лицом, такую яркую, победительную и сильную, что с трудом верится, что эта женщина считала себя обделенной простым человеческим счастьем.
Добавить комментарий