С.И. Карцевский - известный лингвист первой половины XX века, один из создателй Пражского лингвистического кружка, родился 28 августа (9 сентября) 1884 года в Тобольске. В 1903 году он получил диплом учителя и два года работал в школе в селе Нахрачи (теперь поселок Кондинское).
Карцевский становится членом партии эсэров, и в 1906 году он арестован за революционную деятельность. Через год ему удается бежать из тюрьмы, и он уезжает за границу, в Женеву, где поступает в Женевский университет и посещает лекции по языкознанию известных профессоров того времени. Работая в области лингвистики, Карцевский пробует себя и на литературном поприще: публикует рассказ «Ямкарка», получивший высокую оценку А.М. Горького, и рассказ «Колька», который был премирован на конкурсе, организованном газетой «Биржевые новости» и журналом «Новое слово».
После защиты докторской диссертации с 1927 года Карцевский обосновывается в Женеве, где преподает в университете. Карцевский умер в 1955 г.
В 1957 году его жена и сын передали в АН СССР часть архива ученого. Это были рукописи на французском языке. Как стало ясно после систематизации материала эта часть представляла собой научную Грамматику русского языка для франкоязычных. Эти материалы пролежали в Институте русского языка почти нетронутыми до 1998 г.: имя эмигранта Карцевского было фактически вычекнуто из советской науки.
Учитывая, что опубликованные работы ученого никогда (!) не переиздавались и что последнее издание работ Карцевского относилось к 1956 году, когда вышел сборник Cahiers de Ferdinand de Saussure N°14, посвященный памяти Карцевского, Институтом русского языка РАН в Москве и Парижским лингвистическим обществом во Франции было решено переиздать лингвистические работы Карцевского и, на основе архивных материалов, издать до сих пор не изданное.
С 2000 по 2004 год вышло четыре сборника работ Карцевского. Два вышли в Москве, в издательстве «Языки русской культуры»: С.И. Карсевский Из лингвистического наследия ─ работы, написанные по-русски, и «Из лингвистического наследия» ─ перевод работ, написанных по-французски. В Париже вышел сборник статей (с широким привлечением архивных материалов) Inédits et introuvables (Неизданное и труднодоступное), и Парижским Институтом Славяноведения была переиздана книга «Система русского глагола» (с использованием архивных материалов).
В 2012 году после смерти сына Карцевского семья передала хранившиеся у него документы в Архив Женевского университета. Здесь, среди прочих ценнейших материалов хранятся рукописи и первых литературных опытов ученого.
При поддержке компании ПЛАНЕТА издательство RIDERO выпустило в июле 2018 г. книгу рассказов С.И. Карцевского «Из прошлого, из далекого», в которую вошли материалы архива.
Эти неизданные лиературные опыты Карцевского, скорее всего, относятся к периоду его первой эмиграции (1906 – 1917 гг.) Они так или иначе связаны с его жизнью, с его биографией. Эти немногочисленные, короткие зарисовки показывают автора как человека широких интересов, реагирующего на окружвющие события.
Об этом свидетельствует и экономико-этнографическое исследование «Среди вогул», написанное, вероятно, в 1903-1904 годах, когда он работал в Нахрачах учителем. Приехав в край вогул, Карцевский в первую очередь заинтересовался их бытом, их социальным положением. За сдержанным, почти бесстрастным повествованием скрывается взволнованный рассказ об эксплуатации русскими кулаками местного вогульского и остякского населения.
«Село Туман» рассказывает о первых днях его пребывания в Нахрачах, о встречах с «хозяевами», о тяжелой атмосфере в их доме, о детях, учившихся в этой школе, о людях, с которыми жизнь столкнула здесь автора. Повесть написана удивительно просто, лаконично. Интересно прочитать следом незаконченную повесть «Больная ночь», где воспоминания о событиях, описанных в «Селе Туман», частично вложены в уста третьего лица. Эта работа не датирована, но некоторые детали позволяют предположить, что во время своего короткого пребывания в России в 1917-1919 гг. Карцевский побывал в родных краях. Этот факт, может быть, открывает новую страницу в его биографии.
В рассказе «Эпизод» находит отражение, вероятно, один из фрагментов революционной деятельности автора.
Два очерка «Из Финляндии» и «Оттуда» свидетельствуют о журналистской деятельности Карцеввского. С горечью рассказывает он о том, как советские самолеты бомбят финские города.
Как мы уже упоминали, из всех литературных опытов только два были опубликованы: рассказ «Ямкарка» (1910 г.) и «Колька» (1911 г.)
Одной из сторон деятельности Карцевского было издательское дело.
Он организовал издание журнала «Русская школа за рубежом», где публиковал на русском языке статьи как методологического, так и лингвистического плана. Одна публикация 1924 года выходит за рамки методико-лингвистического плана. Это свидетельство того интереса, который Карцевский проявлял к детской психологии. Речь идет о «Воспоминаниях детей-беженцев из России». После публикации в 10-11 номерах журнала, этот материал никогда больше не печатался. Мы посчитали интересным воспроизвести его в том виде, как он был составлен и обработан Карцевским.
***
ИЗ КНИГИ С. КАРЦЕВСКОГО
«Воспоминания детей беженцев из России»
В декабре 1923 г. по инициативе бывшего директора Русской гимназии в Моравской Тржебове (Чехословакия) А. П. Петрова среди учащихся была произведена своеобразная анкета: было предложено в течение двух часов написать «Мои воспоминания с 1917 года». Результаты получились настолько интересные, что Педагогическое Бюро обратилось ко всем русским школам заграницей с предложением произвести на местах подобные же анкеты. В настоящее время материалы уже поступают в Бюро, и вскоре будут обработаны для печати проф. Б. Б. Зеньковским.
Помещаемые здесь страницы представляют собою извлечений из материалов, собранных среди учащихся Русской гимназии в Праге. 18 марта с. г. учащимся было предложено двухчасовое классное сочинение на тему «Мои воспоминания с 1917 г.». Учащимся не давалось никаких разъяснений, чтобы каким-нибудь образом не повлиять на направление их мыслей. Всего поступило к нам 134 «сочинения». Воспоминания, избранные нами для опубликования, представлялись нам наиболее характерными.
Двухчасовой срок оказался недостаточным. Почти никто не успел закончить своих воспоминаний, и авторы ограничились одним-двумя эпизодами из своей жизни. В тех редчайших случаях, когда воспоминания были доведены до конца, их последние строки обыкновенно дышат чувством удовлетворения, что, наконец, все испытания и странствования кончились и что благодаря гостеприимной Чехословакии, возможно приняться за учение и жить сколько-нибудь нормальной жизнью.
МЛАДШИЙ ВОЗРАСТ
Точнее — те, кому в 1917—1918 гг. было 3—4—5 лет.
1. — Я помню, когда-то была война с немцами, а потом революция между собой.
…
6. — Я помню, как к нам в город пришли большевики. Большевики стали бить евреев и разграблять их имущество. Мне было очень жаль евреев.
…
11. — Мне приходилось спекулировать (спекуляцией на¬зывается товарообмен), так как был большой голод и заработанных денег отца не хватало, чтобы прокормить всю семью.
II. СРЕДНИЙ ВОЗРАCT
В 1917—1918 гг. авторам воспоминаний было 7–8 лет.
27. — 16 ноября 1917 г. вечером к нам прибежала одна знакомая и сказала, что большевики уже были у неё, и, наверное, скоро будут у нас. Мама уговорила папу уйти ночевать к одним знакомым. Ночью, в 2 часа, пришли чрезвычайщики с обыском. Ничего особенного они у нас не нашли, к утру ушли, оставив засаду, чтобы, если папа придёт, арестовать его. Никого из нас они не выпускали из квартиры, когда, маме нужно было идти за покупками, ее провожали солдата. Брату всё-таки удалось уйти через чёрный ход, чтобы предупредить папу, что у нас сидит засада... Осенью папа уехал заграницу ... В 1920 т. мы поехали заграницу.
31. — В 1917 г. наша семья жила, в Р*. Нас, детей, воспитывала тогда мама с двумя бабушками. Папы с нами не было... Наш город... переходил из руки в руки... При грохоте пушек, беспрерывной стрельбе... весь наш дом трясся всем своим телом. По улицам то и дело можно было видеть огромные тяжеловесные грузовики, нагруженные солдатами в полном вооружении, с ружьями, пулемётами, различными бомбами. Кучки таких вооружённых солдат врывались в квартиры мирных жителей, грабя и отнимая все, что им попадалось на глаза. Эти люди не были похожи на обыкновенных людей. Они были до того разъярены, свирепы и жестоки, что никакое хищное животное не в состоянии сравниться с ними... Один раз, одна из таких диких шаек ворвалась к нам в квартиру...
32. Мы отступали с Деникинской армией. И вот тут я впервые увидела грубых жестоких людей, которые заботились только о себе и готовы были убить вас, если только им это было нужно.
III. СТАРШИЙ ВОЗРАСТ
Это те, которым теперь от 16—17 до 20 лет, а в некоторых отдельных случаях и выше.
37. — В настоящее время я делю свою жизнь на два периода. Первый период - это до 1917 г., золотая невозвратная пора детства. До 1917 г. я жил дома, в семье, под крылышком у матери. Я жил беззаботно, ни о чём не думал, ни о чём не заботясь и не сталкиваясь с жизнью и людьми. В 1917 г. произошёл великий акт в стране, который сильно отразился на строе всей моей жизни. 1917 год произвёл ужаснейший переворот и полную разруху нашего гнёздышка, о котором я вспоминаю с болью в сердце.
40. — Я помню первый день революции . С утра в городе было заметно волнение. Люди стремились к площадям, где предполагались митинги. Я тогда смутно понимала значение этого дня, но вокруг чувствовалось что-то новое, радостное и невольно сам заражался этой радостью и ожиданием чего-то большого, светлого в будущем. В доме у нас беспрерывно велись споры. Одни с иронией говорили, что все эта детская игрушка и долго не продержится, другие горячо защищали великое дело и верили, что простой игрушкой оно не было и не будет. Потом начались погромы... Затем как-то незаметно подошли большевики, и тут уж пошли всякие Продкомы, Совнаркомы и т. д.
Едва ли эти человеческие документы нуждаются в каких- либо комментариях. Они достаточно громко и вразумительно говорят сами за себя. Тут есть над чем подумать и психологу, и педагогу. Учитель-словесник найдёт в этих воспоминаниях не мало интересного для наблюдения над детским языком, а также над отражением литературных влияний; наконец, он не сможет не обратить внимания на прекрасную передачу своих воспоминаний большинством молодых авторов и невольно сравнит их с обычными казёнными «сочинениями»...
Но что ждёт эту молодёжь в будущем?
Добавить комментарий