Сан-Франциско. Начало 60-х годов 19 века. Это уже не захудалая деревня с восемью сотнями жителей, как еще совсем недавно, в 1848-м. Блеск золотых самородков, а теперь и звон серебра в недалеких предгорьях, привлекшие сюда любителей приключений со всего мира, сделали свое дело. Сегодня это большой богатый город, в котором есть, кажется, всё. Правда, не всем горожанам улыбнулось счастье. А если быть точным, то очень немногим...
По улице ровным размеренным шагом идет мужчина. На вид ему лет 35.
Обветренное загорелое лицо. Шляпа. Шейный платок. Штаны из плотной крепкой ткани, выдающие причастность их хозяина к старательскому делу. Видавшая виды куртка. Потертая сумка. Он не смотрит по сторонам, всё вокруг ему хорошо знакомо.
Размахивая газетой, к мужчине подбегает мальчишка:
- "Калифорнийская звезда"! Последние новости! "Гончие псы" убили чилийскую женщину! Купите газету, сэр! Подробности о банде "сиднейских уток"!
Мужчина останавливается, хлопает себя по карманам и, разведя руками, извиняется перед мальчишкой:
- Увы, я ничем не могу тебе помочь.
Он продолжает свой путь, и пройдя десяток шагов, сворачивает в лавку.
- Привет, Боб! Что-то я проголодался. Выбери мне четыре яйца. Хочу приготовить отменную яичницу с беконом.
- О кей, Том,- пожалуйста. Лучших не найдешь нигде. С тебя четыре доллара.
- Сколько? Помнится, еще совсем недавно я столько платил за десяток.
- У тебя слишком хорошая память, Том. Это было в самом начале золотой лихорадки, когда сюда еще не сбежалось полмира.
- Но ты можешь сделать скидку своему постоянному покупателю?
- Я бы рад, но... Ничего не поделаешь. Курицы несутся куда медленнее, чем увеличивается количество ртов в этом городе.
- Да, конечно, Боб. Я понимаю твои проблемы. Знаешь, я передумал. Надоело каждый день есть яичницу. Пока!
Том выходит на улицу и в раздумье смотрит на зазывные вывески. Достает кошелек, копается в нем, но, очевидно, эти раскопки особых результатов не приносят. И, вздохнув, он направляется в салун, расположенный через дорогу.
В не очень просторном помещении, как всегда в конце дня, уже довольно шумно. В дальнем углу несколько завсегдатаев режутся в покер. Ставки растут, и болельщики с интересом следят за ходом игры. Том кладет на стойку доллар и получает бутылку пива. Окинув взглядом зал, он замечает за одним из столиков свободное место. Двое молодых мужчин заняты разговором, причем один что-то увлеченно рассказывает другому.
- Это место свободно? - вежливо осведомляется Том.
- Да, - на мгновение оборачивается рассказчик и радостно восклицает:
- А, Том, привет!
- Привет, Дик! Но я не имею чести быть знакомым с этим джентльменом.
- Сэмюэль Клеменс, он же просто Сэм, - приподнимается молодой человек с насмешливыми глазами.
- Томас Хатчисон. Очень приятно. Извините, я перебил вашу беседу. Продолжай, Дик.
Дик поворачивается к собеседнику:
-... Смайли назвал лягушку Дэниэл Вебстер. И целых три месяца тренировал ее. Он давал ей сзади легкий щелчок, и она взлетала в воздух, а потом мягко приземлялась на все свои лапки, словно кошка. Он учил ее ловить мух. И стоило ему сказать:"Муха, Дэнни, муха!" - как лягушка в мгновенном прыжке проглатывала ее. Уверяю вас, вы никогда не видели такую талантливую лягушку!
На лице Сэма недоумение:
- И зачем ему все это нужно было?
- В том-то и дело! Смайли был заядлым спорщиком. И он стал предлагать каждому в их лагере старателей пари, утверждая, что его лягушка прыгает лучше других.
- Простите, сэр, - включился в разговор Том, обращаясь к мистеру Клеменсу, - Дик уже рассказывал мне эту историю. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но иметь дело с такими тварями мне не по нутру. Я понимаю – скачки! Лошадь – благородное животное. А тут какая-то холодная мерзость. Противно!
- Трудно сказать, у каждого свои пристрастия, - уклончиво замечает Сэм. - Так что же было дальше?
- Однажды в лагере появился незнакомец. Он внимательно рассмотрел лягушку, сидевшую в специальном ящичке, и сказал, что не видит в ней ничего особенного. В ответ Смайли заявил: он готов поспорить на сорок долларов, что его Дэнни прыгнет дальше любой лягушки из округа Калаверас. Я бы поспорил, сказал незнакомец, но у меня нет лягушки. Хорошо, согласился Смайли, я сейчас ее добуду. Подержите мой ящичек. Пока Смайли бродил по ближайшему болоту по колено в грязи, незнакомец достал Дэнни из ящика, извлек из своей сумки чайную ложечку, доверху заполнил ее дробью для охоты на перепелов и засыпал Дэнни в рот. Когда Смайли вернулся с пойманной лягушкой, та по команде бодро прыгнула вперед, а тренированный Дэнни не смог даже сдвинуться с места. Незнакомец забрал сорок долларов, и только его и видели. Смайли долго сидел озадаченный, пока не додумался поднять отяжелевшего Дэнни в воздух, и из того посыпалась дробь...
- Занятная история, - хмыкнул Сэм.
В это время в другом конце салуна из пристройки появилась симпатичная молодая женщина в красивом платье и окинула взглядом зал. Хозяин за стойкой вопросительно повернулся к ней, она кивнула ему.
От группы наблюдавших за игроками отделились двое. Один, с черной повязкой на глазу, направился к хозяину. Другой, белобрысый, улыбаясь, подошёл к женщине:
- Привет, Полли! Ты свободна?
- Привет, Джим. Кажется, да.
Одноглазый, однако, уже успел положить на стойку пять долларов и тут же оказался рядом:
- Ошибаешься, она занята.
- Брось ерундой заниматься, - снисходительно проговорил белобрысый, всё еще улыбаясь. – Все знают, что это моя женщина.
- Я уплатил, - отрезал клиент с повязкой, взял Полли за руку и повлёк её за собой.
Джим резко развернулся и неожиданным ударом отбросил соперника. Тот упал на пол. Но мгновенно вскочил и выхватил нож. В ту же секунду в руках у Джима возник кольт.
Хозяин выбежал из-за стойки:
- Господа! Успокойтесь! Никакой стрельбы в помещении! Все спорные вопросы решаем миролюбиво. Если у вас что-то не получилось сразу, то получится через полчаса. Разве стоит из-за этого рисковать жизнью?
Двое стояли в напряженных позах, глядя друг на друга. Наконец, одноглазый нехотя убрал нож, отошел к стойке и забрал свои пять долларов. Джим с Полли удалились в пристройку.
Салун, замерший было в ожидании развязки, вернулся к прерванным занятиям. Том взялся за свою бутылку пива, которую рассчитывал растянуть на весь вечер.
- После такой встряски необходимо основательно восстановить силы, - потёр руки Сэм. – Тем более, что я уже сделал заказ.
Том улыбнулся:
- Я не голоден. Я недавно плотно поел.
В глазах Сэмюэля Клеменса мелькнул огонек понимания.
- Где-то я слышал, - заметил он, - что настоящий джентльмен обедает дважды – один раз на свои деньги, другой раз – за чужой счет. Я угощаю – только что получил недельную зарплату в газете.
- Вы репортер?
- К вашим услугам.
- Знаете, мистер Клеменс, мне сейчас пришла в голову мысль, - задумчиво произносит Том. - Репортер - тот же старатель. Иногда нападает на золотую жилу, а иногда впустую перемывает породу.
- Я всегда знал, что ты выдумщик, но тут ты перегнул, - возражает Дик.
- В чем-то он прав, - согласился с Томом Сэм. – Хотя для настоящего репортера пустой породы не бывает.
- Вы хотите сказать, что всегда можно придумать то, чего не было на самом деле? - усмехнулся Том.
- Ну, это уже зависит от обстоятельств. Иногда репортер должен выдать чистую правду, и ничего, кроме правды. А, бывает, историю надо расцветить, чтобы она стала более привлекательной для читателя. Писатели, между прочим, как раз этим и занимаются – и все довольны. А чем репортер хуже?
К столику подошел официант с подносом.
***
Я не утверждаю, что всё происходило именно так, как описано выше. Это всё-таки рассказ, и, наверное, я вольно или невольно что-то приукрасил. Но я хотел передать обстановку и нравы того времени в Сан-Франциско и сделал это достаточно близко к свидетельствам очевидцев. Что же касается реалий, то в приведенной выше сцене есть два ключевых момента.
Человек по имени Сэмюэль Клеменс (будущий Марк Твен) действительно жил в эти годы в Сан-Франциско. И ему действительно рассказали историю про Смайли и его лягушку (если точнее, случилось это рядом – в лагере золотоискателей).
Впрочем, разговор о Клеменсе лучше начать с нулевой отметки.
Из автобиографии: «Я родился 30 ноября 1835 года в почти незаметной деревушке Флорида, штат Миссури... В деревне было 100 жителей, и таким образом, я увеличил её население на один процент. Это больше, чем многие великие люди смогли сделать для своего города... Не существует информации о каком-либо человеке, сделавшем так много – даже о Шекспире...»
Когда мальчику исполнилось четыре, семья переехала в находившийся в 50 километрах восточнее белый городок Ганнибал. (Что касается чёрных жителей, то штат Миссури был рабовладельческим.) На новом месте, на берегу великой реки Миссисипи, мальчишки жили насыщенной вольной жизнью. Играли в пиратов, в Робин Гуда, в героев Фенимора Купера и Вальтер Скотта. Рыбачили, плавали на остров посреди реки. Исследовали пещерный лабиринт, который находился неподалеку, за городом. Потом всё это мы найдем в «Приключениях Тома Сойера» и «Приключениях Гекльберри Финна».
На первый взгляд, можно воскликнуть: «Какое счастливое детство!» Если бы... Сначала умерла сестра, вслед за ней – брат. В небольшом городе холера унесла 24 жизни. В 1847-м от воспаления лёгких скончался отец. После пятого класса Сэм уходит из школы.
Главной в Ганнибале была река. Всё крутилось возле неё. Она давала работу. И когда юный Клеменс подрос, он устроился на корабль учеником лоцмана. Чтобы вести пароход, надо досконально знать «дорогу» - мели, рифы, заливы и проливы, течение и так далее. Прошло два с лишним года, и Сэм уже дипломированный лоцман. Теперь бы самое время начать прилично зарабатывать. Но... в 1861-м разгорелась Гражданская война между Севером и Югом. Движение по реке нарушилось.
Произошли перемены и в семейной жизни Клеменсов – старший брат Сэма, Орайон, стал секретарём губернатора Невады. В сложившихся обстоятельствах младший отправился туда вместе с ним. Между тем, в Неваде произошло чрезвычайное событие – обнаружили так называемую Комстокскую жилу, огромные залежи серебряной руды. И со всех концов Америки туда ринулись любители драгоценных металлов. Почти мгновенно на склонах горы вырос город Вирджиния-Сити. Новоявленные старатели наугад покупали участок – клочок земли, начинали его копать и долбить, пока не добирались до нужной породы. После чего сдавали образцы на пробу. Чаще всего добытого таким образом серебра набиралось столько, что увидеть его можно было лишь в микроскоп. Однако те, кому везло, становились миллионерами, и это воодушевляло остальных.
Конечно же, Сэмюэль Клеменс был одним из активных искателей кладов. Причём, всё время попадал в первую категорию – где без микроскопа не обойтись. Поняв, что разбогатеть не удастся, он принял предложение издателя местной газеты Territorial Enterprise стать её репортёром. Выглядел он в этот момент, по собственному признанию, так: «... без сюртука, в шляпе с отвисшими краями, в синей шерстяной рубашке, штанах, заправленных в сапоги, с бородой до пояса и неизбежным флотским револьвером на боку».
Многие материалы, которые он выдавал для читателей, можно было бы отнести к разряду ненаучной фантастики. Дело в том, что каждый старатель, докопавшись до породы, тут же выпускал акции своей «шахты». На всякий случай, еще не имея результата – а вдруг! Эти акции покупали и продавали – и действительно, а вдруг? Владельцы больших ям в земле не теряли времени даром и заказывали репортеру восторженные статьи об их перспективах – мол, там ожидаются горы серебра! И дарили автору пачки собственных акций.
В Вирджиния-Сити 3 февраля 1863 года Сэм впервые подписал свой репортаж псевдонимом – Марк Твен. Откуда он его взял? С Миссисипи. Дело в том, что тот, кто ведёт корабль, должен знать, куда его вести, чтобы не посадить на мель. А минимальная безопасная глубина – две морских сажени, на английском – 2 fathoms. (fathom = 6 футов, около 1,8 м. То есть две сажени – около 3,6 м). И когда измеряли фарватер, лоцман постоянно кричал: Mark twain! (Марк твейн! – Отметь две! [сажени]) .
Репортёр Сэм Клеменс приобрёл широкую известность, в газете ему повысили жалованье до 6 долларов в день. Его публикации отличались полётом фантазии и сочным народным юмором. Однажды он написал, что в Неваде раскопали окаменевшего человека. Его тело сохранилось в течение столетия благодаря известковым отложениям. И когда его откапывали, на его лице было ироническое выражение. Друзья Сэма смеялись вместе с ним, а в «новость» поверили и перепечатали все газеты Америки.
И всё же ему надоели однообразие и творческий вакуум. Репортажи о скачках, тыквенных шоу, потом опять о скачках и арбузных шоу, и нескончаемая реклама мифического серебра... «Я хочу уехать куда-нибудь, - писал он. – У меня весенняя лихорадка, и я хочу перемен». А тут еще он умудрился, в ажиотаже перепалки с корреспондентами других газет, написать об одном из них такое, что тот вызвал его на дуэль: стреляться до смертельного исхода! Редактор посоветовал своему репортеру бежать от греха подальше и срочно покинуть Неваду.
И в мае 1864 года 28-летний Сэмюэль Клеменс прибывает на дилижансе в самый гостеприимный, самый радушный город в стране – в Сан-Франциско. Его чемодан битком набит подаренными ему акциями. Он чувствует себя богачом и снимает номер в самой дорогой гостинице – Occidental Hotel, недавно открытой на углу улиц Монтгомери и Буш.
«Пару месяцев я наслаждался совершенно новой для меня фазой существования – праздностью бабочки: ничего не делать, не быть ни за что ответственным и не беспокоиться о финансовых проблемах. После полыни и солончаков невадской пустыни Сан-Франциско был для меня раем. Я жил в лучшем отеле, бывал в самых престижных местах... и тратил деньги, не задумываясь».
И, конечно, регулярно проверял курс невадских акций – не пора ли их продавать за бешеные деньги.
В ресторане и баре отеля собирались на неформальные встречи политики и бизнесмены. Здесь бармен Джерри Томас изобрёл коктейль «мартини» – смесь джина в вермута. Томас получал 100 долларов в неделю – больше, чем тогда вице-президент США.
Увы, надолго задержаться в раю потенциальному миллионеру не пришлось. Бум в Неваде кончился, акции в чемодане автоматически превратились в пустые бумажки. И в один далеко не прекрасный день Сэм обнаружил, что он – нищий: «Я, бодрый идиот, проматывал деньги, пропуская их как воду сквозь пальцы, считая, что нахожусь вне зоны неудач. И вдруг оказалось, что всё мое состояние – 50 долларов».
Его берут на работу в Morning Call. Среди дюжины городских газет она самая простая, для трудового люда. Главное – местные новости, и с утра до вечера надо бегать в поисках чего-то интересного. Повторялась невадская ситуация, только в худшем варианте. Правда, бывший Сэм, ныне Марк Твен, видел и плюсы своей работы – нигде больше он не попадал в такой круговорот представителей всех слоёв и классов общества, нигде не сталкивлся с таким разнообразием учреждений, включая суд, полицию и тюрьму.
Но всё-таки Сан-Франциско – не Вирджиния-Сити. Здесь мощная интеллектуальная прослойка. Среди ведущих писателей города – такая яркая фигура, как Брет Гарт, чьи рассказы о золотой лихорадке уже принесли ему международное признание. И Твен вступил в тесное общение с ними; более того, опубликовал ряд своих сочинений в двух литературных журналах, которые редактировал Брет Гарт, – The Golden Era и The Californian.
А вот с Morning Call отношения не складывались. В октябре 1864-го редактор газеты в тёплой, задушевной беседе со своим сотрудником с сожалением отметил, что для работы репортёра он не подходит. То есть, очень вежливо и культурно дал понять, что в его услугах больше не нуждаются. Твен ожидал подобного решения, и всё-таки обида осталась на всю жизнь. По приглашению друга, он уехал зимой в предгорья, в лагерь старателей. Жил с ним в избушке. Пытался найти что-нибудь в старых штольнях золотодобытчиков. И тогда же взялся за перо, чтобы превратить в забавный рассказ историю о лягушке.
Вернувшись в город, впал в отрешенное состояние. Долго не мог сосредоточиться и настроиться на продолжение лягушачьей темы. Два мучительных месяца рассказ созревал и кристаллизировался в сознании. Людям творческим знакомо такое состояние. И, наконец, озарение, вспышка, когда слова сами вылетают из-под пера – всё сошлось и приняло нужный вид. В октябре 1865 года Марк Твен написал письмо брату. «Я ощутил «призыв» к литературе, невысокого ранга – другими словами, к юмористической. Гордиться тут нечем, но это то, что мне больше всего подходит.»
Роберт Хёрст, директор архива Твена в университете Беркли, назвал это письмо самым важным из всех, которые когда-либо написал Сэмюэль Клеменс.
В том же месяце уже осознавший своё призвание автор отправил рассказ «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» в один из нью-йоркских журналов. Он был напечатан и произвёл сенсацию. Не темой, а мастерством рассказчика, тем, как сделан. Стало ясно, что в Америке появился писатель-юморист высокого класса.
Успех вдохновил Марка Твена. Надо его как-то закрепить. Но как? И тут его посетила счастливая мысль: а что, если отправиться на Сандвичевы Острова? (Так назвал нынешние Гавайи открывший их в 1778 году, а позже съеденный там же, англичанин Джеймс Кук). Правда, в карманах абсолютный ноль, там глазу даже не за что зацепиться. Но репортёрский опыт даром не пропал.
Потенциальный путешественник обращается в самую престижную газету западного побережья – «Сакраменто Юнион». И предлагает: я вам буду посылать путевые очерки, а вы мне за них будете платить. Редактор, подумав, говорит о’кей, и Твен в одночасье становится специальным корреспондентом.
13 марта 1866 года спецкор высаживается в Гонолулу – столице Сандвичевых островов. Он впервые покинул континентальную Америку. И попадает в удивительный мир. Британия, Франция и США борются между собой за влияние на этих зеленых кусках суши посреди Тихого океана. Тут, однако, не просто острова, а суверенное королевство. Есть избранное жителями местное начальство. И – 35-летний король Камехамеха V, последний в своей правящей династии. Он полон достоинства. А его подданные – наивные дети природы.
Туземные леди, оставив на песке одежду, обнаженными плавают в море. Занимаются серфингом на деревянных досках. И чувствуют себя в буквальном смысле этого слова, как рыбы в воде. Марк Твен решился на подвиг и тоже стал на доску. Но она почему-то мгновенно вырвалась из-под ног и в доли секунды уткнулась в берег. А обескураженный спортсмен оказался на дне, под завязку наполненный солёной водой. Больше он не пробовал.
Одним словом, местный народ был на «ты» с океаном. Зато работать коренные островитяне как-то не привыкли. И то правда: зачем? Вы бы работали, попав в рай?
За четыре месяца любознательный спецкор объехал верхом весь остров Оаху. Посетил на Мауи созданную американцами плантацию сахарного тростника. Был принят королём и побеседовал с ним. Поднялся на вулкан Килауеа, спустился в его кратер и выбрался оттуда живым. И послал 25 писем в «Сакраменто Юнион». В них были факты, события, юмор и серьёзные размышления. Он писал о капитанах китобойных судов. О москитах. Об огромном количестве кошек. О благоухающих зарослях цветов. Это – «страна счастья и удовлетворённости и самое восхитительное место на Земле», делал он вывод.
И в то же время – болезни. И в то же время – под напором западных пришельцев трещит местная культура. Примитивная, конечно, но зато привычная. Вера и обычаи людей, проживших там сотни лет. Которых вполне устраивал их образ жизни. А на них обрушилась цивилизация, которая им совершенно ни к чему. Плюс христианство, куда их пытаются затащить миссионеры. А это им нужно еще меньше.
Письма-статьи с Сандвичевых островов показали, что Марк Твен поехал туда журналистом, а стал там писателем. Сан-Франциско явился стартовой площадкой, где бесспорный талант новичка прошел обкатку, где отточилось его умение строить сюжет и писать смешно. Здесь он сделал первый шаг в высокую литературу. А на островах он столкнулся с удивительным двумерным миром, где первозданная природа и цивилизация живут рядом, не пересекаясь. Это побудило его осмыслить поразительную сущность человеческой натуры.
Друзья в Сан-Франциско встретили его с энтузиазмом. И посоветовали выступить с лекцией о поездке. Сначала он сомневался – опасался, что провалится перед живой аудиторией. Потом решился. Занял 50 долларов и снял зал Академии музыки на улице Pine. В другом месте занял 150 долларов на рекламу. Отпечатал афиши, которые развешал по городу. Выглядели они оригинально. Например, большими буквами строчка:
ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ОРКЕСТР
А под ней маленькими буквами:
находится в городе, но не приглашён
Следующий анонс:
ИЗУМИТЕЛЬНЫЙ ФЕЙЕРВЕРК
рассматривался для вечера, но потом был отменен
И так далее. Последняя строчка гласила: «Вход в зал будет открыт в 7 часов. Неприятности начнутся в 8 часов».
В день лекции, 2 октября 1866 года, Марк Твен явился в театр намного раньше. Он был в таком нервном напряжении, что целый день не ел.
Здание было пустым и безмолвным. Его пустота действовала угнетающе. Жалкий и испуганный лектор сел за сценой и промучился там полтора часа в темноте, переживая свой неминуемый провал. Потом с другой стороны занавеса до него донеслось шуршание – люди усаживались на свои места. Постепенно шум в зале становился громче и громче. Наконец, публика стала топать ногами – читатели хотели видеть автора вживую.
Занавес поднялся – Марк Твен стоял посреди сцены. Перед ним колыхалось море лиц – зал забит до отказа, зрители заняли все проходы. У него дрожали ноги, колотилось сердце, и прошла минута, прежде чем он приказал себе собраться. Лица были дружелюбными.
Он говорил час с четвертью. Аудитория явно состояла из привилегированной публики, даже губернатор штата явился. Все пришли посмеяться. И Твен не обманул их ожиданий. Когда он говорил об обычаях аборигенов на Сандвичевых островах, его речь была обильно приправлена перчиком.
Это был настоящий триумф. Брет Гарт высоко оценил юмор своего коллеги и назвал его эксцентричным лектором. Кстати, эксцентрику вечер принёс 400 долларов – значительно больше, чем он получал за месяц как лоцман. И, разумеется, Марк Твен, не мешкая, поспешил взять быка за рога и с той же лекцией отправился по Северной Калифорнии и на запад Невады. Итог – за 30 дней 16 лекций в разных городах.
Теперь уже можно было махнуть туда, где делалась большая политика и большая литература. В 1867-м воодушевленный успехом и надеждами юморист уезжает в Нью-Йорк. Увы... В Сан-Франциско он был звездой №1, в Нью-Йорке он незаметный штришок в почти полуторамиллионном мегаполисе. В поисках, куда бы приткнуться и чем бы заняться, Твен обратил внимание на одно нестандартное объявление. Оно сообщало об уникальном событии, которого до сих пор не знала Америка: экскурсия на Святую Землю! Причём, поездка продлится пять месяцев! И в ходе этого тура его участники побывают, кроме Палестины, в Египте, Крыму, Греции и многих других местах. Пароход «Квакер-Сити» посетит все крупнейшие порты Средиземного моря.
Идея захватила Марка Твена. Правда, была одна деталь, которая кусалась, – стоимость поездки: 1250 долларов. Совершенно заоблачная сумма. Выручил опять Сан-Франциско. Старейшая городская газета Alta California согласилась финансировать любителя путешествий. Условие – он присылает 50 писем-статей из Европы, с оплатой 20 долларов за каждую, о своих впечатлениях. Недостающее Твен восполнил договором с одной из нью-йоркских газет.
Пароход отчалил 8 июня 1867 года. Основную часть пассажиров составили священники и журналисты. Первая остановка – в Гибралтарском проливе, следующая – в Марселе. Там Твен с друзьями купили билеты на поезд и отправились на неделю в Париж. В письме-отчёте в газету он сообщил о международной выставке, где замечательно выглядели американские технические новинки. А еще он поделился тем, что успел посмотреть канкан – недавно родившийся во французской столице очень раскованный и откровенный танец: «Я закрыл лицо руками от стыда. И смотрел сквозь пальцы».
Потом был месяц в Италии. Твен иронично сравнивает Европу с Америкой. Озеро Комо? Оно не такое прелестное, как озеро Тахо. Везувий? Не так впечатляет как вулкан Килауеа. Венеция? Напоминает Миссисипи.
Я восхищён гением Микельанджело, который был великим в поэзии, живописи, скульптуре, архитектуре, писал Твен. Но куда ни ткнёшься – всюду он. В Генуе – он спроектировал каждую вещь. В Падуе, Вероне, Венеции, Болонье мы не слышали от гида другого имени, кроме Микельанджело. Во Флоренции он создал все здания, написал все картины, изваял все скульптуры... Но я всё-таки люблю разнообразие. «И я никогда не чувствовал себя таким горячо благодарным, таким утешенным, таким успокоенным, наполненным таким благословенным миром, как вчера – когда я узнал, что Микельанджело уже умер».
И был эпизод в Палестине. За коротенькую прогулку по Галилейскому морю лодочник запросил восемь долларов. На что Твен заметил: «Теперь ты понимаешь, почему Христос ходил по воде пешком?»
Написанные в таком духе 53 письма взметнули вверх престиж газеты Alta California. Вернувшись на родину, Марк Твен, естественно, стал читать лекции о своём путешествии. А еще, на основе статей и не вошедших в них заметок, он смонтировал книгу. Назвал ее «Простаки за границей». Она вышла из печати в июле 1869-го, и за два года было продано сто тысяч экземпляров. Твен разбогател.
Остальное – история. Женитьба на женщине, которую он полюбил раз и навсегда. Книги, которые читала вся Америка, а потом, с неменьшим удовольствием, читали мы. Статьи, лекции, путешествия по всему миру. Банкротство. Смерть дочери. Смерть жены. Обычная жизнь, с ее короткими радостями и непредсказуемыми бедами. Но то, что сделало его великим, было заложено и впервые раскрылось в продутом ветрами Сан-Франциско.
Комментарии
грамматика
Небольшой пустячок на тему русской грамматики.
Иностранные имена в русской транскрипции склоняются так же, как и наши.
"Как стать ПетрОМ ИвановЫМ...ЖюлЕМ ВернОМ, МаркОМ ТвенОМ".
А не "Петр Ивановым, Жюль Верном или Марк ТвенОМ".
Ошибка на уровне средней школы.
Что не умаляет достоинств данной статьи.
За одним исключением.
Я довольно неплохо знаком с творчеством и биографией Марка Твена и не могу согласиться, что истоки дарования писателя в "продутом ветрами Сан-Франциско".
Все мы родом из детства, Твен не является исключением.
Не было бы тауна Ганнибал, не было величайшей американской реки, не было того Твена, которого мы знаем и любим.
ответ знатоку грамматики
Господин vrodek, не знаю, как вас величать на самом деле, привык общаться лицом к лицу. Да ладно, ваше дело. Ваш комментарий отчётливо показывает, что мою статью вы читали невнимательно и в биографии Твена разбираетесь поверхностно. И, кроме того, неуважительно относитесь к человеку, о котором вы ничего не знаете, и покровительственно даете ему указания.
1.Как вы пишете, «ошибка на уровне средней школы». Статья моя написана для читателей журнала, которые, как я знаю уже в течение 20 лет, очень толковые, разумные, умеющие логически мыслить люди. К сожалению, вы оказались неспособны сделать логический вывод на уровне восьмилетней школы. Как следует из моей статьи, Марк – не имя, а глагол в повелительном наклонении. Псевдоним Твена – очень важен для него, это своеобразный девиз: «Отметь глубину!» И пытаться трактовать его просто как замену имени – был Сэм, стал Марк – категорически неверно. Именно на этом я сознательно акцентировал внимание читателей в заголовке. И если марк – глагол, то он не будет склоняться. Как в любой кличке такого вида. Например - «коси глаз!»: встретил коси глаза, с коси глазом и т.д. Разумеется, «Марк Твен» можно и склонять по правилам русской грамматики, поскольку это более привычно.
2. Не надо перевирать авторский текст, это называется подлог. Я не писал, что «истоки дарования писателя» в Сан-Франциско. Я писал – «то, что сделало его великим». А это совершенно разные вещи.
3. Из вашего комментария неназойливо следует, что вы знаете биографию Твена лучше меня. Возможно. Возможно, вы прочитали больше американских источников, чем я. Первая биография М. Твена в СССР вышла в ЖЗЛ в 30-е годы, автор М. Мендельсон. Уже в наше время возникла идея ее переиздания. По просьбе сына М. Мендельсона, я редактировал и участвовал в подготовке к выпуску нового издания. Книга вышла в 2005 голу в Москве.
Твен
Уважаемый г-н Кур, не стоит драматизировать и принимать так близко к сердцу мои скромные комментарии.
Тем более в мои планы не входило принизить уважаемого мною автора.
А то, что мы по-разному трактуем некоторые нюансы биографии Марка Твена, это нормально и естественно.
С наилучшими пожеланиями
Vrodek
Прекрасная, «вкусная» (простите за неуместный эпитет) статья
Автор живо и образно показал, как никому не известный Сэмюэль Клеменс стал Марком Твеном. Теперь, перечитывая «Простаков…», да и не только их, буду вспоминать этот яркий текст.
Добавить комментарий