Минута Бога

 И все же, все же, все же... это должно было случиться - и случилось: мне довелось познать настоящее религиозное чувство. 

 Это было на экскурсии в Филадельфию, к Дюпону, богатею на весь мир, в его поместье, где музей старины, где знаменитые Дюпоновы сады. 

 В экскурсионное меню входило еще и посещение университеского городка, по дороге к Дюпону, его музея с уникальным холстом Гюстава Доре, как известно, - графика, с картиной, писанной маслом. Почти в каждом американском музейчике есть один уникальный экспонат, о нем всегда пишется в путеводителях, и возле него-то и толпятся экскурсанты. 

 Вот и тот городок. Завидное для бывшего советского гражданина место: великолепные каменные постройки в европейском, разумеется, стиле начала ХIХ века, старые высокие деревья, зеленые подстриженные лужайки, то с фонтаном посредине, то со скульптурной мраморной группой (уж, конечно, не девушка с веслом!). Пара студентов под плакучей ивой, занимающаяся медитацией... 

 Музей, тихие залы, весьма средняя живопись, мрамор небольших форм, бронза... 

 Доре (особого впечатления масло Доре-графика не производит, но все равно интересно). 

 Я, посмотрев на картину, потихоньку оторвался от послушной нашей группы, слушающей великолепно обо всем осведомленного гида (русские гиды в Америке - предел совершенства. Это их работа, их бизнес, обеспеченность, это их собственные дома и завтрашние поездки по парижам, мадридам и токио), я оторвался от группы и вышел из музея. Мне хотелось еще раз полюбоваться идиллическим видом университетского городка, красивыми строениями, простором, чистотой, ровной зеленью лужаек. 

 И тут я увидел университетскую же церковь с крестом над куполом. Храмы мне всегда интересны - любые. В Казани я зашел даже в мечеть во время богослужения. В вестибюле понял, что нужно снять обувь, уложил туфли в ячейку большого стеллажа, и в носках переступил порог главного зала. 

 Огромное помещение, но стены для христианина непривычно пустые, кое-где только на мраморных, кажется, досках изречения из Корана. Молящиеся были как раз в глубоком наклоне, я постоял, оглядывая их спины и почти пустые стены, и вышел в залитую солнцем татарскую столицу. 

 А здесь, в университетском городке, я вошел в христианский храм. Не знаю, католический, протестанский, лютеранский - это для меня не имеет никакого значения. Бог, как говорят, один, а как ему молиться, это мое глубоко личное дело. 

 Я открыл тяжелую дверь и сделал один только шаг. Только один - потому что храм - вот неожиданность! - был пуст. Все в нем было, как я уже привык видеть здесь: скамьи, алтарь с раскрытой Библией на аналое, небольшой орган на задней стене... Высокий сводчатый потолок, под которым орган особенно звучен... И - ни одного человека. 

 В храме - прибегну к нужному слову - царила тишина. 

 Царила. 

 И, чуть сделав шаг от двери, я остановился. Мне и нельзя было идти дальше - потому что звук шагов нарушил бы тишину. Тишину, которая мне показалась Богом. Предчувствием Его, самым первым Его признаком. 

 Я стоял замерев. Застыв. Не шелохнувшись. Затаив дыхание. Застигнутый врасплох. Я стоял так, словно ощущал на себе чей-то взгляд... 

 ...Незабываемые несколько минут в абсолютной тишине христианского храма. В пустоте его, КОТОРАЯ НА САМОМ ДЕЛЕ НЕ БЫЛА ПУСТОЙ. 

 Минута Бога... 

 Она была; я перекрестился, по-православному, зная, что это нужно сделать, зная, что движения моей руки в эти мгновения чистосердечны, истовы и необходимы, и, потихоньку отворив дверь с медной ручкой, буквально на цыпочках вышел - к зеленым лужайкам, высоким деревьям, к университетским зданиям, к голосу нашего экскурсовода, повествующего послушной группе об эклектике американской архитектуры. 

 Позади, в пустом будто бы храме с высоким темным сводчатым потолком остался мой Бог - тишина, сокровенное мое общение, хоть и короткое с Богом, незримое Его присутствие, моя вера осталась - в Того, Кого нельзя осознать, но можно однажды - хотя бы однажды, - хотя бы на несколько мгновений, сперва задохнувшись, услышав лишний стук сердца, а после дыша как никогда глубоко, почувствовать. 

 А потом был Дюпон, хранящий милое его сердцу время в большом доме, специально для него построенном, сады Дюпона - зеленые холмы с редкими купами деревьев, подстриженная трава, по которой бродило стадо серых диких гусей, и пасущиеся вдалеке косули... 

 ***

 Я писатель, а не ученый и поэтому не могу претендовать на "последнюю инстанцию" в своих текстах. Писатель чаще всего не утверждает, а только делится догадкой. Через год примерно после записи своего впечатления, полученного в пустом храме, я читаю строчки философа Мераба Мамардашвили. 

 "Именно вера требуется, потому что Его-то (Бога) нет. Он есть только на одно промелькнувшее мгновение... В точке, в которой мы находимся, мы не можем ничего перенести на будущее. Если есть смысл, то только в ней". "Психологическая топология пути".