Ведь вместе надо жизнь прожить

У большинства прочитавших эту строчку всплывут в памяти две следующие, которыми оканчивается стихотворение С. Щипачёва: 

 Любовь с хорошей песней схожа,

 А песню нелегко сложить. 

 Предлагаемый вашему вниманию рассказ – именно об этом.

 Прожив несколько лет в новом для него городе, Борис полюбил его строгую красоту, необычную архитектуру, стал уважать традиции и культуру коренных жителей. Через несколько лет он начал увлечённо работать по творческой специальности, не связанной с полученной в вузе профессией. 

Знакомства с интересными профессионалами, первые признания его способностей и первые успехи – всё это наполняло его энергией, желанием работать. Молодой, высокий, красивый, весёлый, обаятельный, Борис легко находил общий язык с разными людьми – достаточно было улыбнуться своей открытой и доброжелательной улыбкой, весело пошутить и приветливо пообщаться.

Однажды его познакомили с молодой коллегой, и они увидели друг в друге много общего – оба примерно одного возраста, оба увлечены любимым делом, далёким от того, чему их учили в вузе, умны и образованны, стремятся проявить себя и уже достигли определённых успехов, им не чужды юмор и ирония, их хвалят. 

Борю и Ингу потянуло друг к другу, и они стали ежедневно встречаться. Потом добавилась радость узнавания и познавания – дело молодое, кровь играет, на дворе лето, плавно перешедшее в мягкую осень, тёплые вечера, шелест листвы, иногда лунная дорожка; жизнь казалось прекрасной.

 Правда, через некоторое время Борис всё чаще стал замечать различия между ними – характер у Инги оказался совсем не простым, ирония – своеобразной, оценки людей категоричными; она была интересным человеком, но значительно менее общительной, чем Борис, более сдержанной, иногда жёсткой. 

 Потом стала ощущаться разница в менталитете и некоторых взглядах на жизнь. Всё больше Борис осознавал, что они воспитаны в разных национальных культурах, по-разному воспринимают историю страны, прошлое своих близких, а также некоторые современные события. Стало появляться непонимание, а затем и неприятие отдельных взглядов и поступков. 

Поначалу всё это по сравнению с взаимным интересом и тягой другу к другу казалось не очень существенным. Потом этой уверенности поубавилось, и постепенно Борису становилось ясным – общего долгого, безоблачного и счастливого будущего у них, к сожалению, нет. А значит, надо прекращать встречаться, потом расставание будет ещё труднее и больнее. 

 Придя на очередное свидание, он не успел начать этот трудный, болезненный, но такой необходимый разговор – Инга смущённо сказала: «У нас будет ребёнок…». Это прозвучало как гром среди ясного неба, но воспитание и врождённая порядочность не позволили ему как-либо выдать свои намерения. Ещё в ранней молодости прочитав «Маленького принца» Экзюпери, он твёрдо усвоил: «Мы в ответе за тех, кого приручили», а иначе и быть не может… Борис овладел собой и, не подав виду, сказал те единственные слова, которые, по его мнению, должен был сказать мужчина. 

 Вскоре они поженились.

 Шли годы. Сначала были трудности младенческого периода – пелёнки, детские болезни, полубессонные ночи. Потом Борис стал всё больше уходить в работу, в увлекательность и сложность профессионального роста и не стремился пораньше прийти домой. 

 Нужно отдать должное Инге – она не опустилась до уровня домохозяйки, не отставала от него в дальнейшем овладении профессией, её удачные работы отмечали коллеги. Они были по-прежнему уважительны друг к другу, иногда обсуждали профессиональные вопросы, решали бытовые проблемы, особенно после получения двухкомнатной квартиры в новом районе. Брак двух умных коллег, культурных и воспитанных людей, у которых росла способная красавица-дочь, многие наверняка считали удачным и завидным. Но в нём не было главного для союза близких людей – души…

 Когда дочери Бориса исполнилось лет десять, я впервые решился на откровенный разговор:

– Боря, на вас с Ингой скучно смотреть. Дома у тебя потухший, вежливо-равнодушный взгляд, ты там практически не улыбаешься и оттаиваешь только вне дома в общении с приятными тебе людьми – ведь у вас дома почти никого не бывает. Ты собираешься что-то делать?

– Думаешь, мне легко? Я всё понимаю, но не могу позволить себе оставить дочь – она не поймёт, это будет для неё ударом. Когда ей исполнится восемнадцать, я постараюсь всё объяснить и сразу уйду. Но не раньше. 

 И вот наступила долгожданная дата. Борис впервые не просто привёл дочь в кафе, как много раз водил ребёнком, а пригласил как взрослую молодую женщину – помог сесть, придвинул стул, предложил меню. Скрывая волнение, какое-то время говорил на отвлечённые темы. Наконец, решившись, перешёл к сути. После первых фраз дочь прервала его и сказала: 

– Папа, я лет с четырнадцати не могу понять, почему вы с мамой продолжаете жить вместе. Я вас обоих люблю, но давно вижу, какие вы разные. Если ты делал это ради меня, то был неправ. Поступай так, как считаешь правильным, я всё равно не перестану тебя любить.

 Через два дня Боря объяснился с Ингой, сложил в небольшой чемодан самое необходимое и ушёл практически в никуда. Недолго пожив у приятеля, снял комнату у одинокой пожилой женщины. Половину платяного шкафа, выделенную ему, поначалу нечем было заполнить, и лишь со временем туда стала перекочёвывать необходимая часть осенне-зимней одежды.

 Собиравшуюся Борей практически всю жизнь прекрасную библиотеку забрать было некуда. Она оставалась в их совместной квартире, хоть и совершенно не была там нужна – Инга так и не полюбила русскую литературу, а дочь, в основном воспитанная матерью с учётом бесспорного приоритета её национальной культуры, во взрослом возрасте читала эти книги всё реже. Снимаемая Борисом комната использовалась им практически только для сна, т. к. он засиживался допоздна на работе; впрочем, принципиально это немногим отличалось от предыдущих лет, когда он тоже совсем не спешил домой.

 И вдруг в один момент всё изменилось – на одном из профессиональных мероприятий Боря увидел совершенно потрясающую женщину. Красивая, с прекрасной фигурой, Зоя привлекала всеобщее внимание не только внешними данными, но в первую очередь бьющей через край энергетикой, жизненной силой. Они разговорились, и через короткое время он понял, что влюбился так, как не влюблялся в юности и молодости. Попытался «дать задний ход», уйти в тень, прекрасно понимая – сорокавосьмилетнему, давно уже неспортивному и не очень здоровому мужчине несерьёзно рассчитывать на взаимность ТАКОЙ женщины, тем более с учётом разницы в возрасте, на первый взгляд, лет на десять, если не больше. 

 Однако всё оказалось не так просто – Зоя обратила на него не только внимание, но и свою энергию и очень скоро недвусмысленно дала понять, что Борис ей интересен. Умный и аналитичный от природы, он ничего не понимал – и ничего не мог с собой поделать, чувства брали верх над разумом. За короткое время они сблизились и не могли уже жить друг без друга. Всё свободное время проводили вместе и буквально упивались этим. Им было не только хорошо друг с другом – им было интересно!

Когда он отправился в отпуск, Зоя не смогла уехать с ним. Каждый день Боря получал от неё письма на многих листах, исписанных с двух сторон, и так же полно отвечал, считая дни до встречи. Когда он в очередной раз нетерпеливо разрывал плотно заполненный конверт, я видел радостное выражение его лица, блуждающую счастливую улыбку, и мне казалось, что он помолодел лет на десять-пятнадцать:

– Она меня любит! Не представлял, что такое возможно! До сих пор не могу поверить, что это ещё могло случиться в моей жизни! 

Таким я не видел его с ранней молодости…

Много лет спустя я прочитал в стихотворении неизвестного мне Виктора Кравчука такие строки:

 Влечение всегда сродни стихии.

 Инстинкт и разум, чувство и душа –

 От склонности простой до тирании –

 Влекут и правят, судьбами верша...

Наверное, тогда в применении к умному и хорошо разбиравшемуся в людях Борису слово «разум» было бы лишним (а где оно в такой ситуации не лишнее?).

Боря и не предполагал, что через девятнадцать лет вновь услышит о том, что станет отцом, но это произошло. Испытанные на этот раз опасения имели реальные основания, связанные с возрастом обоих – как выяснилось, почти сорокалетняя Зоя собиралась рожать впервые. Но это компенсировалось радостью трепетного ожидания будущего ребёнка:

 – Ты представляешь, у меня будет СЫН! – услышал я от ликующего и одновременно смущённого Бори. 

Оставшиеся до родов месяцы протекали нормально. Боря окружал Зою вниманием и трогательной заботой, они продолжали с нетерпением ждать встреч и радоваться общению, строили оптимистичные планы. Роды прошли без осложнений, молодой отец писал нежные послания. 

 Неожиданно перед выпиской из роддома Боря получил от Зои записку, поставившую его в тупик: «Забирать нас и приходить ко мне не нужно. Сына выращу без тебя, ты к нему никакого отношения иметь не будешь». Его разум отказывался это понимать, а попытки выяснения причин («В чём я виноват, что сделал не так?») оставались без ответа. 

Опытный психиатр, к которому Борис обратился за консультацией, объяснил, что подобные (хоть и достаточно редкие) послеродовые нарушения психики рожениц известны – бывает, что они подсознательно обвиняют в своих страданиях во время родов отца ребёнка как непосредственного их виновника. «Это через некоторое время проходит», – сказал врач.

 Но время шло – и ничего не менялось. Помощь от Бориса Зоя приняла только дважды: при необходимости организовать медицинскую консультацию болезненного ребёнка у самого крупного узкого специалиста их города и когда потребовалось достать дефицитные лекарства за границей. После этого всё оставалось по-прежнему – встречи не допускались, деньги и какая-либо помощь не принимались, обсуждения не допускались без объяснения причины.

 Борис был на грани нервного срыва. Действительно, понять такое невозможно – у него есть СЫН, который непонятно почему недоступен для контактов и помощи! А где же недавняя страстная любовь с однозначными знаками взаимности, по-хорошему удивлявшая многих? Ведь он всё это не выдумал! 

Борис пытался уйти от невесёлых мыслей, погружаясь в работу. Иногда это удавалось, но временами на него вновь нападала растерянность от непонимания и беспомощности.

Я пробовал его ободрять и поддерживать, но это мало помогало.

 Среди пытающихся ему помочь была Лина, школьная подруга Зои, из тех внешне не выигрышных девушек, которые часто бывают рядом с признанными красавицами – угловатая, закомплексованная, с низким голосом, некрасивая и совсем не женственная. Она часто звонила ему и мягко, но настойчиво убеждала: 

– Борис, у Зои непростой характер, так и в школе бывало – при трудностях она часто становилась непредсказуемой. Дайте ей время, проявите терпение, и всё вернётся – и любовь, и ваше общение с ребёнком, нужно только не терять надежду. Всё будет хорошо.

 Но хорошо никак не становилось.

Со временем их телефонные контакты сменились встречами, во время которых утешения продолжались, и в какой-то момент Боря понял, что беседы с Линой ему нужны, после них становится легче и спокойнее. Он стал ждать этих встреч, постепенно привык к её присутствию в своей жизни, и через какое-то время Лина впервые за её сорок с лишним лет стала замужней женщиной. 

Спустя год Боря смущённо сказал мне: 

– За пятьдесят лет своей жизни я впервые почувствовал рядом человека, к которому испытываю не привычку, не страсть, а тёплое чувство. Это необычно, но очень приятно. И продолжает быть нужным. 

А через несколько лет Боря внезапно умер от инсульта. 

Зои на похоронах не было.

Прошло несколько месяцев. В первый после смерти Бори его день рождения Лина и я возвращались с кладбища. Вдруг она проводила взглядом идущих навстречу по параллельной аллее женщину с мальчиком лет семи-восьми и в ответ на мой молчаливый вопрос сказала:

– Это Зоя. Значит, всё-же решила рассказать сыну об отце. Что ж, лучше позже, чем никогда.

 А потом в очередной беседе со мной о Боре безучастным, лишённым эмоций тоном тихо произнесла:

 – Годы, проведенные с ним, – единственные в моей жизни, когда я жила, а все остальные – только существовала.

Какое-то время мы молчали, Лина бесстрастно смотрела мимо меня, а потом перевела разговор на другую тему. «Лучше бы она заплакала…», – подумал я. 

Действительно, то, что несомненно кажется любовью, иногда со временем вызывает лишь разочарование. А бывает и наоборот. Да и в понятие «любовь» разные люди вкладывают совершенно разный смысл: для одних это глубокая привязанность и взаимопонимание, для других – всепоглощающая страсть, для третьих… 

Наверное, прав был хороший поэт Юрий Михайлик, написав много лет назад: «…И то, что не было любовью, / неотличимо от любви».