«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий...»
(И. С. Тургенев)
Мне представилась возможность познакомиться с книгой Ирины Чайковской «Вокруг Тургенева»/М.: Академический проект, 2023/.
Постепенно погружаясь в содержание этого серьезнейшего литературоведческого исследования, я пришла к убеждению, что книгу И. Чайковской необходимо внимательно прочитать всем, кому особенно интересна и важна фигура И. Тургенева как, пожалуй, самого выдающегося русского гения-европейца.
Книга состоит из отдельных статей, посвящённых отношениям Тургенева с писателями и поэтами, родственниками, любимыми женщинами, близким людьми и случайными знакомыми. Свои статьи автор называет «изысканиями», вероятно, потому что в основе каждого сюжета лежит поиск ответа на недостаточно проясненный аспект биографии и творчества Тургенева. Читать эти статьи можно в произвольном порядке – каждый читатель может выбрать тему, наиболее созвучную его интересам: семейные тайны, любовные перипетии, творческие контакты, взаимовлияние и прочее. Независимо от того, с какого места начнется знакомство c книгой, читатель неизбежно обратится и к остальным статьям, поскольку по мере погружения в поистине необъятный творческий мир Тургенева, возрастает желание понять, где истоки и основы его неисчерпаемого вдохновения.
Исследования И.Чайковской основаны на привлечении обширного документального материала: писем, воспоминаний, научных источников, как известных, так и ранее неизвестных. Сопоставляются описания одних и тех же фактов и событий в воспоминаниях А. Я. Панаевой, Д. В. Григоровича, В. Панаева, в письмах В. Г. Белинского, А. Н. Некрасова, В. П. Боткина, Ф. М. Достоевского, А. И. Герцена, А. Сусловой, М. Вовчок а также других современников. Все это позволяет автору пересмотреть некоторые ошибочные представления о личности и взглядах И. С. Тургенева.
Так, например, автор рассеивает миф о малодушии Тургенева, основанный на панаевской интерпретации поведения юноши-Тургенева во время пожара на пароходе. В книге приводятся убедительные подтверждения тому, что Тургенев не был труслив ни в личной жизни, ни в творчестве. Рассматривая разные суждения по этому поводу, автор отмечает: «При всей своей вошедшей в поговорку «мягкости», в ответственные моменты жизни Тургенев вел себя на редкость мужественно».1
И. Чайковская опровергает несправедливое, но всё еще распространенное мнение о нелюбви Тургенева к России и русскому народу. И вновь нельзя обойтись без обращения к тексту: «Любил ли Тургенев Россию и её народ? Смешной вопрос. Всем, кто прочитал хотя бы «Записки охотника», ответ на него будет ясен... Панаева «смешала в кучу» проклятия народу и государству, но ведь это не одно и то же.»2
Привлечение новых материалов приводит автора к выводу, что в характере и творчестве Тургенева космополитизм совмещается c тревогой о будущем России и что именно эта тургеневская «общечеловечность» определила не только национальное, но и мировое значение писателя.
Книга существенно расширяет известные представления о художественном новаторстве Тургенева. В новом свете предстают факты, подтверждающие, что Тургеневу первому из русских писателей удалось не только стать вровень с европейскими литераторами, но во многом превзойти таких своих великих современников, как Бальзак, Теккерей, Стендаль, Флобер, Мопассан.
Впервые настолько глубоко исследуется влияние Тургенева на американскую литературу. В статьях «Генри Джеймс и русские», «Тургенев и Генри Джеймс» детально рассматриваются особенности тургеневского художественного мастерства, определившие дальнейшее развитие прозаических литературных жанров, особенно - романа: «Как-то Тургенев рассказал Джеймсу, что все произведения у него строятся вокруг характеров, о которых в процессе работы он начинает собирать материалы, своего рода «досье». Характеры героев организуют художественное пространство и у Джеймса. Вообще Джеймс многому научился у русского коллеги, давшего молодому американскому другу «уроки мастера» (название одного из произведений Джеймса).»3
Не остаются в книге без внимания и малоизвестные факты о влиянии Тургенева на развитие последующей драматургии, особенно пьес А. П. Чехова. Важны не только наблюдения о сходстве отдельных персонажей пьес, таких, например, как Тургеневский Кузовкин («Нахлебник») и Чеховский Чебутыкин («Три сестры»), но и выводы о близости Чеховской драматургии к пьесам Тургенева в жанровом отношении (оба драматурга любили сочетать комедию с драмой). Так что Тургеневские поиски новых драматических форм во многом предвосхитили театральные открытия А. П. Чехова.
Дружба Тургенева с Марко Вовчок – одна из наименее изученных страниц биографии писателя. В «расследовании» И. Чайковской впервые в таком полном объеме рассматривается переписка двух писателей. Убедительны доказательства того, что их отношения носили не только творческий, но и глубоко интимный характер. По-новому представлен облик М. Вовчок, по мнению, Ирины Чайковской, послужившей прототипом героини романа «Новь». К тому же переписка с М. Вовчок проливает свет на отношение Тургенева к «украинскому» вопросу и вообще – к освободительному движению в России. Новые факты подтверждают вывод, что, несмотря на глубокие разногласия Тургенева с революционными демократами, он все же оставался верен идеалам либерализма и свободы.
В совершенно новом ракурсе рассматриваются отношения Тургенева с Некрасовым. Отмечая творческую близость двух прославленных литераторов, автор выявляет также совпадение отдельных биографических обстоятельств: любовь к замужним женщинам, жизнь втроем, схожие интересы и привычки. Внимательный анализ, представленный в одном из «расследований», подводит читателя к мысли о том, что некоторая внутренняя близость бывших друзей сохраняется даже после разрыва Тургенева с журналом «Современник».
Любовь-страсть Тургенева к Полине Виардо, несомненно, одна из важнейших и наиболее загадочных страниц биографии писателя. Была ли встреча двух одаренных людей случайностью, определившей сложный жизненный путь Тургенева, или же внутреннее стремление писателя к расширению жизненных и творческих границ изначально подготовило его к восприятию Полины как своей музы? Ответ на этот вопрос в значительной степени зависит от понимания характера певицы, что совсем непросто, поскольку в воспоминаниях о Полине сталкиваются самые противоположные мнения – от целомудренной и чистой девушки до женщины-Вамп. Деликатно и внимательно сопоставляет И. Чайковская разные точки зрения и свидетельства современников по этому поводу, анализирует воспоминания и письма Тургенева и Полины, но не стоит забегать вперед и знакомить читателя с авторскими заключениями, не хочется лишать читателя возможности самому участвовать в распутывании одного из сложнейших узлов личной жизни писателя.
Интересен случай, когда неожиданная находка способствовала поиску ответа на не менее сложный вопрос об отношениях Тургенева с Полем Виардо. Факт тургеневского отцовства до сих пор многими биографами ставится под сомнение, так как этому нет прямых доказательств. Но настоящему исследователю всегда сопутствует удача! В одной из статей книги описан случай, когда автору удалось приобрести в букинистическом магазине две редкие книги, одна из них - монография Евгения Семенова. Именно в этой книге содержалось важное свидетельство о том, что Поль Виардо считал себя сыном Тургенева и сводным братом Полинетты (признанной дочери писателя). Примечательно, что Поль и его дочь Алиса сохранили свою привязанность к Полинетте до самой её смерти.4
Ценность книги, безусловно, не определяется только количеством литературоведческих находок. Гораздо важнее глубина выводов - способность автора видеть внутренние связи между разными сторонами жизни и творчества писателя. Примером подобного авторского проникновения в глубины тургеневской души и творчества является открытие ключа к тайному языку любви, на котором Тургенев мог общаться с Полиной таким образом, чтобы секреты их отношений не были доступны окружающим. Ключ к этому языку содержался в тексте идиллии И. В. Гёте «Герман и Доротея», прочитанной Иваном и Полиной вместе во время первой близости, и ставшей «неким талисманом» для влюбленных. По мнению автора, тургеневские отсылки к поэме Гёте важны для понимания как биографии писателя, так и подтекста некоторых его произведений, например – повести «Ася». И. Чайковская пишет: «Нет, неслучайно в повести о несостоявшейся любви возникает этот тургеневский «ориентир». Мы знаем, что в летнем письме 1850 г. из России Тургенев напоминал Полине, как «ровно год назад они вместе читали эту поэму, только что вышедшую из-под пера Гёте. Особенно значимым становится это напоминание в контексте того, что лето 1849 г. – это время, когда Полина и Иван по-настоящему обрели друг друга. Появление в тексте «Аси» этого кусочка – отсылка памяти писателя к той, о ком он не мог не думать, находясь в отдалении».5
Обращаясь к таким, казалось бы, известным темам, как взаимоотношения Тургенева с матерью и другими близкими родственниками, автор тщательно и бережно проясняет сложные обстоятельства и ситуации в семейных отношениях, вызывающие до сих пор споры у разных исследователей. Например, истоки разногласий с матерью, а также причины возвращения Тургенева в Россию в 1850 г. Интересны наблюдения о том, что, несмотря на критическое отношение Тургенева к матери, писатель все же унаследовал некоторые черты ее характера.
Расследование разнообразных свидетельств о происхождении приемной дочери Варвары Петровны – Вареньки вносит ясность в понимание непростых отношений братьев Тургеневых со сводной сестрой. Автор, с одной стороны, открыто констатирует предвзятость и несправедливость писателя к Вареньке после смерти матери, но с другой - отмечает способность Тургенева осознавать свои ошибки: «Когда Тургенев приехал в Москву на юбилейные пушкинские торжества, произошла их встреча. Мы не знаем, о чем они говорили, но совершенно ясно, что оба не вспоминали старых обид, встретились как два близких, родных человека. Мне кажется, Иван Сергеевич Тургенев хотел загладить обиду, когда-то нанесенную этой женщине.»6
Вникая в отдельные проблемы, касающиеся биографии писателя, читатель, безусловно ищет ответы на главные вопросы - смог ли Тургенев преодолеть ту внутреннюю раздвоенность, которая была следствием жизни «в двоемирье», «на краешке чужого гнезда»? Обрел ли писатель то счастье, ту гармонию, к которой стремился на протяжении всей жизни? Внимательный читатель несомненно найдет в книге И. Чайковской, убедительные ответы на эти непростые вопросы!
Знакомство с кругом людей, близких Тургеневу, помогает глубже понять и осмыслить те обстоятельства, которые предопределили сложный жизненный путь писателя, а также глубину его художественных поисков и то мужество, с которым Тургенев отстаивал либеральные идеи и европейские ценности.
В этой увлекательной книге в равной степени проявляются два авторских таланта – научный и художественный. Как известно, порой проницательный взгляд писателя заглядывает в те уголки, куда не всегда проникает взор исследователя, но и ученый, в свою очередь, способен глубже объяснить суть событий. Именно такой подход позволяет автору создать более полную и точную картину общественной и культурной жизни середины и конца ХIХ столетия, а также яснее показать связь творческих поисков И. С. Тургенева с искусством ХХ века. Таким образом, исследовательский подход И. Чайковской обогащает и нас, читателей, опытом «синтетического» анализа историко-литературных явлений - как прошлого, так и нынешнего времени.
-----------
1.И.Чайковская. Вокруг Тургенева. с. 65
2. Там же: с.75-76
3.Там же: с.37
4.Там же: с.353
5.Там же: с.361
6.Там же: с.308
Комментарии
Действительно, странный миф
Меня тоже удивляет долгоживущий миф о русофобии Тургенева. И также недоумеваю, как такое можно говорить, если одни «Записки охотника» делают такую мысль абсурдной? Хотя и романы Тургенева вовсе не в духе Новодворской. Даже в Дыме можно углядеть патриотизм.
Добавить комментарий