Чуть больше года назад, 25 июня 2018-го, от нас ушла Валентина Синкевич, поэтесса, писатель, редактор, хранитель памяти Второй Эмиграции и большой друг нашего журнала. Роль Валентины Алексеевны в жизни русского Зарубежья еще предстоит осмыслить. Сегодня, в день ее рождения, мы публикуем очерк о ней, написанный специально для ЧАЙКИ художником и эссеистом Сергеем Львовичем Голлербахом.
Стоит сказать, что книга Валентины Синкевич о поэтах русской эмиграции, речь о которой идет в статье Сергея Голлербаха, в начале октября выходит в московском издательстве «Русский путь».
Редакция журнала
Скажу сразу - Валентину Алексеевну Синкевич, поэтессу, литературного критика, издателя и педагога следует считать одной из выдающихся личностей не только второй волны российской эмиграции, так называемых "перемещенных лиц", но и всего русского Зарубежья.
Книга Владимира Агеносова, вышедшая в свое время в России, озаглавлена "Три поэтессы русского Зарубежья - Лидия Алексеева, Ольга Анстей и Валентина Синкевич". Не будучи литературным критиком, не коснусь достоинств творчества Валентины Синкевич, а расскажу о ней как о моем близком друге во многом единомышленнике и о замечательном человеке.
Она в буквальном смысле self-made women, женщина, которая сама себя создала. Валентина Синкевич родилась 29 сентября 1926 года в Киеве, но все детство и юность провела в городке Остер. Дата рождения ее впоследствии очень смущала, как можно праздновать ее в день, когда совершилось одно из сташнейших преступлений в оккупированной части Украины - Бабий Яр.
Родители Валентины принадлежали к "классово чуждому элементу", мать-дочь царского генерала, в роду отца -духовенство. Поэтому они и поселились в захолустном городке, подальше от зорких глаз новой власти. Жилищные условия в Остре были примитивны, как и культурный уровень населения, говорившего "тудой" и "сюдой". "Я никогда не танцевала,” - сказала мне как-то Валентина, в городе был клуб и там устраивались танцульки такого низкого уровня, что родители не пускали туда своих девочек-подростков - Валентину и ее сестру Ирину. В Остре Валентина закончила всего шесть классов средней школы, но в доме были книги и она запоем читала. Отец любил музыку и часто пел арию из оперы "Дочь кардинала"(“Жидовка”) компокзитора Галеви. Одно время Валентина хотела стать певицей.
Отец умер еще до войны. А потом война и немецкая оккупация. Валентина, которой не исполнилось еще семнадцати лет, попала в набор "остарбайтеров" и была отправлена на принудительное работы в Германию, где ее использовали как прислугу и уборщицу зажиточные немецкие семьи. По окончании войны оказалась в беженском легере Фишбек в английской оккупационной зоне и вскоре вышла замуж за художника Качуровского, гораздо старше нее по летам. У них родилась дочь. А затем эмиграция в Америку, тяжелая физическая работа, развод. "Десять лет мыла полы, но потом повезло, получила работу библиотекарши". С этого момента Валентина стала восполнять упущенное и стала образованной женщиной с безупречным русским языком в речи, в прозе и поэзии. Она хорошо знала как русскую, так и английскую литературу и впоследствии преподавала русских классиков группе американских студентов.
В 1977 году в Филадельфии, где Валентина провела большую часть своей жизни, группой поэтов, поэтесс и художников был основан ежегодный альманах поэзии "Перекрестки" вскоре переименованный во "Встречи,” и Валентина стала его главным редактором.
Ее трудами он просуществовал тридцать лет и получил блестящую репутацию не только в Зарубежье, но и в России. Считаю Валентину Синкевич моей "крестной матерью" в поэзии, так как на старости лет я стал писать стихи. "Седина в бороду, а стих в ребро,"- сказал я Вале, печатавшей мои стихи в этом альманахе. Не все, конечно, она была критиком суровым, но справедливым.
Мое знакомство с ней восходит к середине шестидесятых годов, я подружился с нею и с ее другом художником Владимиром Шаталовым. Они часто бывали в Нью-Йорке, а я ездил в Филадельфиию.
Валентина очень любила животных, и в ее небольшом собственном доме часто жило четверо бездомных, ею подобранных псов и энное число котов, постояльцев и приходящих иждивенцев. Люди, обожающие животных, обычно меньше любят людей. Но Валентина была так же отзывчива к людям, многим помогала, у нее часто гостили приезжие. Шли годы и взаимные встречи становились труднее, а в старости связь была только по телефону. Мы с Валентиной переговаривались почти каждый день. О чем говорили? Да обо всем, от литераторы, быта до политики. Валентина была глубоко русским человеком, но без всякой узости и отталкивания от других культур. У нее был широчайший круг знакомств как в Америке, так и в России, Европе и Израиле.
Незадолго до своей кончины она передала свой громадный архив Дому Русского Зарубежья в Москве, где она не раз бывала после распада Советского Союза. Она успела также закончить книгу очерков и сказала мне - буквально за несколько дней до кончины: "Отправлю по почте, а потом смогу отдохнуть”. Два дня спустя тяжелый инсульт свалил ее и она от него уже не оправилась.
Несмотря на тяжелые болезни, длившиеся годами, она никогда не падала духом, не жаловалась на судьбу, сохраняла чувство юмора и бесконечно радовалась тому, что в создавшемся теперь едином культурном пространстве она смогла вернуться на Родину своим творчеством. Об этом мечтали многие эмигранты, но не все дожили до этого времени. Когда уходит из жизни близкий по духу человек, образуется большая пустота. Но она временна, и голос Валентины Синкевич, ее стихи, ее мысли возвращаются с новой силой и радуют всех, кто знал, ценил и любил ее. Только телефонный номер ее больше не работает, да он и не нужен.
Добавить комментарий