Там вот, кто помнит, в деревне Власьево по-над рекой Осётр гора крутая. Большая гора-то! С неё далеко всё окрест видать. И, соответственно, обратным порядком, её навершие тоже откуда хочешь заметно.
На горе, как стемнело, костёр наладили. У них ведь, у молодых-то, едва сумерки, так одно на уме… Нет, не это! Это-то – само собой. А вторым порядком ещё и костёр. И чтоб картошин десятка два в речке отмыть от земли и в угли набросать. Кто-нибудь обязательно соли в газетном кулёчке прихватит – Витька или Юрка. От девок соли не дождёшься. Даже если заранее предупредишь – они, девки-то, пока выберут, в чём в красивом, в городском на костёр ночью выйти, всю соль перезабудут. Ну и ладно. Как испечётся – едят все, подбрасывая с ладони на ладонь и обжигаясь. На фоне костра картофельный пар выдувают в ночную прохладу и он тугой струйкой уходит сперва прямо, а потом вверх и растворяется в Галактике.
В этот раз тоже – дрова быстро занялись. Нинка и Люська к Осетру спустились картошку помыть, и Юрка с ними, чтоб не испугались чего-нибудь в темноте. А вернулись – этот и бежит. В трусах и майке «Трудовые резервы», в руке фанерка, на которую прикреплены листочек с картой и компас классный, фосфоресцирующий. Остановился у костра, а ноги на месте траву и кочки мутузят, чтоб, значит, темп не терялся. Озирается:
-А где тут у вас отметиться?
Ребята тоже в непонятках, но бить пока не начинают, а отвечают вежливо, как у деревенских заведено:
-Отметиться? Это что? Если полстакана, то ладно, нальём. У нас красное есть. А если имеешь в виду «минус попить» или «минус поесть» - так вон, кругом темно. Ступай в любой конец. Только не близко от костра чтоб.
Но бегун от нОлитого отказался, пришлось Серёге вне очереди принять. А с ним слово за слово выяснилось: и туалет не нужен, и - спортсмен Сборной команды по ночному ориентированию. Думал, у костра очередной пункт, который ему по карте отыскать надо. И где ему отметку в путёвке поставят.
-Мы тебе можем, конечно, поставить!.. – пообещал Юрка, но тот уже понял свою оплошку и убежал дальше во мрак.
Надо сказать, хреновая у нас была тогда сборная по ночному ориентированию. Потому что дальше на костёр ещё пятеро заплутавших выбегали, по очереди. Тем уже не предлагали – просто посылали, и всё.
А тут, между тем, сложный выбор, задача и попросту говоря – целая дилемма. Если куртку подстелить и Юрке на ногу с подветренной стороны лечь, то у костра хорошо, но – комары. А если с другой стороны, то комаров никаких нет, но – дым. Вот и думай, корячься как коза на куче кирпичей.
Но угнездились, на зависть остальным пацанам: Нинка затылком на одно колено Юрке, а Люська – на другое. Затихли и грызли незрелые яблоки со смешным названием скрыжапель. У Юрки на корточках скоро ноги затекли – но молчал, не крякал, терпел с удовольствием.
Если долго лежать и глядеть ввысь, то заметно, как движутся звёзды. Или это голову чуть ведёт от всего-всего происходящего… Во всяком случае, странно, что бегуны ориентируются по ненадёжным картам и по костру, а не по вечным звёздам… Вечным!..
-Девки, не спите! Засопели тут обе две! И вообще, вставайте – земля холодная.
Юрка хитрый – нашёл, как деликатно, не роняя достоинства, освободиться и чуть-чуть размять затёкшие ноги.
Мигая бортовыми огнями, появился самолёт. Он уже начал выруливать в сторону Москвы, но вдруг заметил костёр и положил влево. Опомнившись, выправился и зачем-то включил прожектор. Так и удалился с сочным снопом света…
Потом по Осетру пошёл пароход - молотит колёсами тихую воду и едва не задевает близкие берега. На мостике стоит заспанный капитан, машёт рупором в сторону костра на горе, а потом бубнит в этот рупор нечто неразборчивое, обернувшись к рубке. Значит, и с Оки, в которую втекает Осётр, видно горящий огонь.
А совсем наверху, у Бога, стала сворачиваться в рогалик Гусиная дорога, она же – Млечный путь. Два конца загнулись - и приблизились к костру.
Тряхануло, знать, от этого всяких инопланетян в развернувшихся галактических отростках!..
…Часа в два у кого-то в деревне заорал петух. Все у костра разом взбодрились, повернули запястья к огню, сонно рассматривая циферблаты часов. И рассмеялись, припомнив вчерашний разговор о том, что петухи газет-то не читают и телеки не смотрят, из-за чего о переводе стрелок не знают. И потому никак не могут попасть в то нормальное время, когда им издревле принято начинать свои кукареки…
Снизу, от реки, подкрался туман. Стало зябко и опять совсем-совсем дремотно. Витька пересилил морфея и, перешагивая через дремлющих, чуть не раздавив гитару, подбросил в огонь охапку высохших веток от вырубленного по весне смородинника. Костёр пыхнул и ярко засветился в тумане.
Приехали цыгане… И стали сочинять песню, которую уже не забыть никогда.
Добавить комментарий