Антиквар. Из серии «Судьбы русских американцев»

Семён и Юля прибыли в Нью-Йорк из Ужгорода молодыми людьми - ему 34, ей 26. Прилетели втроём - сыну Саше, полненькому резвому мальчику со смешной прической ежиком, только что исполнилось 5 лет. Шёл конец 80-х, набирала силу «Горбачевская» волна отъезда из СССР. Аэробусы из Рима, перевалочного пункта на пути эмиграции в Америку, приземлялись в аэропорту Кеннеди почти каждую неделю.

Поселились в Парк-Слоуп, одном из центральных районов Бруклина. На первый взгляд, пара не отличалась от других иммигрантов: муж с женой, ребёнок, проблемы с языком и деньгами, стремление начать зарабатывать и найти себя в новой стране. Юля - яркая зеленоглазая брюнетка, приветливая и общительная, с фигурой, которая неизбежно побуждала оглядываться встречных мужчин. Семён - вроде обычный мужик, среднего роста, с цепким взглядом, всегда готовый пошутить, без особых примет, по виду несколько старше своих лет. Однако приглядевшись, можно было заметить в его лице, глазах и манерах нечто не вполне заурядное. Во всяком случае, чем-то он не походил на других русских в округе — в основном инженеров, проектировщиков, научных работников, бухгалтеров и учителей.

Как и все вновь прибывшие в Америку, Семён и Юля естественным образом лишились не только заработка, но и привычной среды, друзей и круга общения. Поэтому они охотно знакомились с прочими недавними иммигрантами, находившимися в аналогичной ситуации. Завязались приятельские отношения с супругами из Ленинграда, чему немало способствовали схожие обстоятельства - у обеих пар имелся на руках 5-летний сын, единственный обожаемый ребёнок, и отсутствовали не пожелавшие уехать из Союза бабушки и дедушки. Собственно говоря, подружились только женщины, хотя ленинградка Галя и была лет на 7-8 старше.

Знакомство сразу же принесло практическую пользу — теперь при любой необходимости одна из женщин присматривала у себя дома за обоими детьми, которые между тем быстро нашли общий язык. Мужчины, однако, оказались слишком разными по характеру и устремлениям.

Михаил, инженер-электронщик, посещал курсы программистов и имел твёрдое намерение побыстрее стать «айтишником» (от английского Ай-Ти - информационная технология; все, связанное с компьютерами), а Семён вовсе не собирался искать работу «по найму». Он обладал уникальной профессией, которой занимался в Союзе с 12-ти лет, и планировал использовать ее на новом месте в полном объеме. Ещё находясь в Украине, он досконально изучил американскую конъюнктуру и знал, на что может рассчитывать. Семён был антикваром.

Много лет назад в Ужгороде, ещё мальчишкой-школьником, Сеня с ребятами почти все свободное время пропадал в полуразрушенном замке венгерского феодала 17-го века. Иногда мальчишки находили позеленевшие старинные монеты, изогнутые тарелки из потускневшей бронзы, поломанный подсвечник или обломок боевого копья. Как-то раз в сыром и темном подвале Сеня раскопал заржавевший кинжал с витой рукояткой.

Он тут же припомнил подобную вещь в доме соседа Ефима. Мальчишка почистил кинжал как умел и отнёс соседу. Ефим похвалил Сеню за доставленную находку, как следует отругал за неумелую чистку уникального предмета и в конце концов выдал ему хрустящий рубль. Дело происходило вскоре после хрущевской денежной реформы, рубль означал для пацана реальные деньги.

Сосед Ефим потерял семью, расстрелянную немцами осенью 41-го года вместе с остальными евреями Ужгорода. Сам Ефим воевал, служил в дивизионной разведке, был тяжело ранен и награждён. Списанный вчистую по ранению, он вернулся в город в конце 44-го и нашёл в своём доме бывшего одноклассника Толика с женой и двумя детьми. Как выяснилось, при немцах одноклассник служил бухгалтером в городской управе и занял дом, когда тот «освободился». Встретив Ефима у входной двери, Толик засуетился, клялся Божьей матерью, что ни в чем не виновен, многословно оправдывался и предложил отступные деньги за дом. Ефим не стал устраивать скандала, молча развернулся и ушёл. А через неделю Толика нашли со свернутой шеей на ближней окраине. Милиция не посчитала нужным раскручивать дело об убийстве - Толик был поляком, а в этих местах недавно происходили кровавые стычки украинских партизан с Армией Крайовой, местных поляков готовили к трансферу. Вдова убитого с детьми уехала после спешных похорон, и Ефим вселился в свой прежний дом. Сделал ремонт, начисто побелил каждую комнату, нашел себе жену, ядреную молодуху Стешу и начал строить жизнь заново, но детей заводить не стал. 

Ко времени встречи с Семёном Ефим для виду числился сторожем в потребсоюзе, а зарабатывал тем, что торговал добротной старинной мебелью, картинами, редкими книгами, украшениями, статуэтками, фарфоровой посудой. В те времена в Западной Украине умелый и опытный человек мог раздобыть множество подобных предметов. При надобности Ефим профессионально реставрировал любую вещь. Занятие было весьма прибыльное, хотя и по советским меркам незаконное. Однако Ефим хорошо разбирался, как следует себя вести и с кем делиться, — милиция пребывала у него на зарплате, а местные бандиты получали долю в общак. 

Смышленый пацан приглянулся Ефиму, и он взял Сеню себе под крыло. Сеня бросил школу после 7-го класса и целиком переключился на доходный «бизнес». У него обнаружилась масса способностей к занятиям антиквариатом. За короткое время он познал науку выискивать раритеты на толкучках, в отдаленных сёлах и на хуторах, торговаться, с ходу определять реальную цену картин, икон, фарфора, изделий из серебра и золота. К 25-ти годам Семен ездил по всей европейской территории Союза в поисках ценных предметов и выгодных сделок, и заработал себе имя, известное многим коллекционерам в Киеве, Риге, Москве и Ленинграде. Теперь он работал один. Его ментор Ефим ушёл на покой и переехал в Крым.

В это же время Семёну приглянулась Юля, младшая дочь руководителя крупного стройтреста, успевшего поработать строительным начальником в ГУЛАГе и вовремя ушедшего оттуда ещё до начала «борьбы с космополитизмом». Юля год назад окончила школу и училась в педагогическом институте. Род к ители Юли были категорически против ее романа с Семёном, человеком старше дочери и, как они полагали, «без профессии». Но они ничего не смогли поделать - Семён казался Юле стократ интереснее прыщавых однокурсников с дрожащими от волнения пальцами. Через положенный срок у «молодых» родился сын. Отношения с родителями улучшились, хотя и ненамного.

В 80-е годы иммигранты из Союза попадали в Америку практически без средств, но Семен умудрился переправить около 20-ти тысяч долларов. Найана, организация помощи новым иммигрантам, устроила Юлю в крупную фирму одежды на Манхеттене в качестве data entry (ввод данных - неквалифицированная работа по вводу информации в компьютерную систему), сына Игоря отдали в детский сад для малоимущих, а Семён, осмотревшись, приступил к давно намеченному плану. Он принялся объезжать бруклинские garage sales (распродажи у гаражей по выходным дням), скупая, где только можно, более-менее ценные предметы по сходным ценам. Купленное перепродавал в антикварные магазины. Довольно быстро владельцы магазинов, в основном итальянцы и евреи, уяснили, что Семен понимает толк в деле.

Ему стали давать заказы, предлагали работу на хороших условиях. Семён, само собой, вежливо отказывался — работать «на дядю» не входило в его планы. Начал посещать аукционы, покупал крайне редко, но всегда с выгодой. В пределах необходимого научился изъясняться по-английски, освоил профессиональную терминологию, моментально определял фарфор от Бернара, Кулона и Каподимонте и бронзовые изделия от Барье, Путро и Ленарда. Какое-то время приторговывал из квартиры, а через пару лет смог открыть небольшой магазин в престижном районе Бруклина Бэй Ридж. Магазин довольно быстро стал популярен.

Антиквары и коллекционеры знали, что у «Сэма» для них всегда найдётся что-нибудь весьма оригинальное. Ещё через несколько лет магазин «Сэма» переехал в более просторное помещение. Теперь ему помогала доверенная продавщица, в задней комнате хранились особо ценные предметы для специальных клиентов и там же постоянно работал художник-реставратор из России. Семён ездил на garage sales в дорогие участки Нью- Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании, посещал элитные выставки и аукционы. Купил 

2-хквартирный дом здесь же в Парк-Слоуп. Одну квартиру сдавали, в другой, с тремя спальнями и тремя ванными, жили сами и хранили наиболее ценные статуи и картины. Юля рассказывала Гале, ставшей близкой подругой, что «Сэм» чуть не каждый месяц покупает ей бриллиантовые украшения и почти ежедневно относит в банк толстенную пачку денег. Вопреки расхожему мнению, Галя не завидовала, - во-первых, этого свойства сроду не бывало в ее натуре, а, во-вторых, в ее семье дела тоже шли замечательно. Михаил, Галин муж, уже несколько лет занимал серьезную должность в Меррил Линч, хорошо зарабатывал, ездил на конференции по всей Америке.

Сама Галя тоже выучилась и стала программисткой на Юниксе. И Юля не бросала работу - ребёнок превратился в крупного парня, на голову выше отца, заканчивал школу, хорошо учился, проводил время в спортзалах и на дискотеках. Целыми днями сидеть дома и возиться на кухне Юлю не привлекало. На работе она не перетруждалась, босс был нормальный мужик, шотландец, к тому же в ее отделе подвизалось несколько женщин из России и Украины. С ними всегда можно было поболтать, пойти в ресторанчик на ланч, побродить в перерыв по магазинам одежды.

Как и прочие иммигранты из Союза, встав на ноги, Семён и Юля вместе с Михаилом и Галей, прихватив детей, съездили на пару-другую Карибских круизов, посетили недорогие курорты Доминиканской Республики и мексиканский Канкун. Проблема заключалась в том, что Семён начинал томиться уже на третий день отдыха. Лёжа на пляже под карибской палапой, пляжным «грибком» с крышей из пальмовых листьев, он проигрывал в уме комбинации купли-продажи, вспоминал каталоги приближающихся аукционов на Манхеттене и Лонг-Айленде и постоянно раздражал жену, невпопад отвечая на ее вопросы. 

Однако нашлось и иное развлечение, целиком устраивающее обоих супругов. Таковым оказался известный Атлантик-Сити, расположенный на юге Нью-Джерси, всего лишь в двух часах езды от Бруклина. Разумеется, заинтересовал он Семена и Юлю не пляжами и морем, а множеством красочных казино. Хочу сразу же разочаровать тех, кто предполагает, что наши герои спустили в игровых заведениях все заработанное за годы. Ничего подобного не произошло.

Их привлекало в казино не желание «дармовых денег», а сам процесс игры и связанный с этим адреналин. Конечно, они радовались, когда выигрывали и были недовольны проигрышами, но никогда не тратили больше тех сумм, которые могли себе позволить. Американцы называют эти деньги play money, т.е. «деньги, отведённые для игры». К тому же Семёну удивительным образом везло - и на игровых автоматах, и в рулетку. Несколько раз они приглашали в казино Михаила и Галю. Статус постоянных игроков давал Семёну и Юле массу привилегий: бесплатный отель, бесплатная еда в ресторанах и билеты на шоу - в том числе и для пары друзей. Как-то раз на глазах Михаила Семён выиграл у «однорукого бандита» крупную сумму денег, достаточную для покупки Тойоты. Разумеется, случались и проигрыши. Однако учитывая, что Семён и Юля практически не пили и не интересовались наркотиками, две-три поездки в казино в месяц никак не влияли на семейный бюджет.

Но однажды Семён исчез. Он уехал на аукцион в Нью-Джерси и не вернулся к вечеру. Такое случалось. Иногда Семён возвращался домой далеко заполночь. Обычно Юля тут же поднималась с кровати и кормила его. Однако на этот раз Семён не появился даже наутро. Юля не пошла на работу и все время ждала звонка, но звонил кто угодно, только не муж. Его мобильник также не отвечал. Юля позвонила помощнице мужа. Та сказала, что Семён дал ей и реставратору свободный день и она ничего не знает о его планах. 

К тому времени сын, которого теперь звали Алекс, учился в колледже в Пенсильвании и жил в студенческом дормитории. Юля позвонила ему только ближе к вечеру. Алекс заволновался и выразил желание немедленно выехать домой, но Юля убедила его подождать до утра. К тому времени она уже успела обзвонить всех знакомых и деловых партнёров Семена — тех, кто были ей известны. Никто ничего не знал. Юля кинулась к друзьям.

Михаил советовал немедленно связаться с полицией, предлагал сделать это вместе. Галя пыталась оставить ее ночевать, но Юля хотела быть дома на случай, если муж все-таки появится. Но Семён не появился и следующим утром. Юля сходила с ума от беспокойства. Михаил сообщил в свой офис, что берет персональный день и отправился с Юлей в полицию. Там им предложили заполнить missing person report (заявление о пропаже человека) и заверили, что перезвонят на следующий день. Приехал из Пенсильвании Алекс, и Юля расплакалась у него на груди. Алекс держался молодцом и успокаивал мать как мог.

На следующий день полиция в присутствии Юли и Алекса открыла магазин. В магазине был нормальный порядок во всех помещениях, ничто не наводило на мысль, куда мог пропасть Семён. Офицер полиции поставил Юлю в известность, что информация о её исчезнувшем муже введена в специальную базу данных, с которой работают все правоохранительные агентства страны, и теперь остаётся только ждать. Он добавил, что пропажа не напоминает похищение, поскольку до сих пор не поступило требование выкупа. 

В тот же вечер Михаил и Галя заглянули к Юле после работы.

- Я ничего не готовила, - потерянно встретила их в прихожей кое-как одетая Юля. - Вы, наверно, голодные?

- Да мы уже поели, - отмахнулась Галя. - Есть новости?

Юля удрученно покачала головой. В прихожую вышел Алекс, поздоровался за руку с Михаилом и пригласил гостей в комнату, где еле слышно работал телевизор.

- Ты иди, - слегка подтолкнула мужа Галина. - А мы на кухне посидим.

Женщины уселись за кухонным столом из толстого стекла на бронзовых ножках, и Галя осторожно спросила:

- Юленька, а ты прислушивалась к себе? Ты чувствуешь, как он, что с ним?

- Что-то, конечно, с ним произошло. Что-то плохое, может быть, даже очень плохое. Но я знаю, что он жив.

- Слава Богу, это главное, - сказала подруга, постучала согнутым пальцем по деревянной панели и накрыла Юлину руку своей ладонью. - Ты думаешь, он мог загулять? Связаться с какой-то бабой?

Юля несколько раз покачала головой и вздохнула. Из ее глаз поползли к подбородку крупные слёзы:

- Не знаю, - выговорила она, потянувшись за салфеткой. - Мы вместе вот уже 21 год… Такого никогда не было.

Ещё через пару дней к Юле заехал Георгий, один из знакомых антикваров, чьего телефона она не знала. После короткой паузы он сообщил, что, по его мнению, у Семёна недавно появилась женщина. Юля вцепилась ему в руку:

- Ты знаешь ее? Как давно это случилось? Кто она? Что тебе известно? 

- Эй, полегче! - вырвал руку Георгий, растирая следы от Юлиных ногтей. - Это все, что я слышал. 

- От кого ? 

- Ты его не знаешь, - сказал Георгий, поднимаясь. - Попробую что-нибудь выяснить. К вечеру позвоню.

Георгий действительно позвонил вечером и сообщил, что женщину зовут Марина, ей около 30-ти, живет в северном Нью-Джерси. Семён находится у неё, не выходит из дома и колется наркотиками. Точного адреса и телефона Георгий не знал или не хотел сказать, но предполагал, что Семён скоро вернётся.

Семён, и вправду, явился домой через две недели. Он сильно похудел, глубже обозначились залысины, добавилось седины, на лице у губ появились резкие складки. Выяснилось, что его бизнес-аккаунт и оба персональных оказались вычищеными подчистую. Особенно обидным для Юли было то, что исчезла также часть её драгоценностей из домашнего сейфа. Очевидно, Семён какое-то время был полностью не в себе. К счастью, дело обошлось без венерических заболеваний. Зато в крови Семена обнаружился героин с какими-то вредными примесями.

По заказу Алекса одна серьёзная юридическая фирма провела детальное расследование. Все чеки, по которым были сняты деньги с аккаунтов, действительно оказались подписаны Семёном. После этого чеки были депонированы в несколько американских банках и соответствующие фонды срочно переведены на офшорные аккаунты в одном из банков на Кайманских островах. Экспертиза показала, что физическому воздействию Семён не подвергался, угроз он не помнил. Детектив юридической фирмы установил, что в день, когда Семён вернулся домой, Марина улетела в Бразилию. Билет был куплен за наличные в один конец. Короче говоря, деньги со счетов Семёна пропали безвозвратно. Впрочем, некоторая сумма хранилась в депозитном ящике одного из банков и не пострадала.

Юля долго не могла видеть мужа и не желала с ним разговаривать. Семён все время порывался просить прощения, становился на колени, по щекам его то и дело текли слезы. По убеждению Семена, помимо наркотиков, на него искусно воздействовали сильнейшим гипнозом. Обе роковые недели он словно находился в каком-то безумном трансе. Юля слышала слова мужа, вроде бы воспринимала их, но долго не могла переступить через обиду — она слишком много перенесла, и знакомое лицо в зеркале черточками морщин под глазами и возле губ жёстко напоминало об этом по несколько раз в день.

Их помирил сын, однако прошло больше четырёх месяцев, пока Юля разрешила мужу лечь на постель в их спальне.

Минуло несколько лет. Семён давно уже прошёл лечение, полностью поправился и вернулся в бизнес. Он закрыл старый магазин и открыл новый, в Квинсе. Семён все вернул и приумножил, дела его идут отлично. Они с женой переехали в роскошный таунхаус в Лонг-Айленде. Юля оставила работу. С Михаилом и Галей, которые живут в Нью Джерси, они больше не общаются. У них родились внуки, мальчик и девочка. Мальчика назвали Джейкоб, в честь покойного Якова, отца Семёна. Недавно Джейкобу, красивому и умному мальчику с не по возрасту цепким взглядом, исполнилось три года. С виду и по манерам он — точная копия своего деда.