Бороться и искать, найти и не сдаваться. Памяти Георгия Седова 

Тихий провинциальный Архангельск жил своей неторопливой, размеренной жизнью, когда вдруг по городу пронеслась волнующая весть: приехал некий офицер Седов, который задумал совершить плавание к Северному полюсу и намерен с этой целью купить или зафрахтовать подходящее судно. Эта новость особенно взволновала местного шкипера — зверопромышленника В. Дикина. Очень уж не везло этому предпринимателю последние годы. Несколько лет назад Дикин, испытывавший серьезные финансовые затруднения, решил купить новый корабль и с его помощью поправить свои дела. Выбор пал на промысловую шхуну с тяжеловесным именем «Святой мученик Фока», принадлежавшую русским зверопромышленникам братьям Юрьевым. 

G.Ya_._Sedov.jpg

Судно было построено в Норвегии в 1870 году для зверобойных промыслов в северных морях и при рождении получило имя «Тейзер». В течение 25 лет его эксплуатировали норвежские рыбаки, а в конце века они уступили его братьям Юрьевым. Новые хозяева долго использовали шхуну для добычи тюленей и других морских зверей в арктических водах, после чего «Фока» перешел в руки Дикина. Однако приобретение шхуны ничего не изменило в делах зверопромышленника. Запутавшись в долгах, Дикин заложил шхуну сразу нескольким компаниям и не знал, как выбраться из создавшегося положения. А когда в Архангельске появился офицер Седов в поисках судна, которое подошло бы для дерзкого плана по достижению Северного полюса, у Дикина появилась коварная мысль, осуществление которой позволило бы ему одним ударом разрубить все свои финансовые путы. Дикину было известно, что местные судовладельцы, сговорившись, решили содрать с господина Седова не менее 40 тысяч рублей. Ведь полярное лето коротко, и Седову придется очень торопиться, чтобы успеть с выходом в море до конца навигации. В то же время Дикин знал, что Седов крайне ограничен в средствах и не сможет заплатить за судно столько, а стало быть, организатор экспедиции загнан в угол примерно так же, как и сам Дикин.

И зверопромышленник начинает свою многоходовую комбинацию, Дикин обращается к Седову с заманчивым предложением: он предоставляет свое судно во фрахт всего за 5500 рублей и обязуется самолично доставить на нем экспедицию до Земли Франца Иосифа. Разумеется, он умолчал, что его шхуна заложена и перезаложена, что впоследствии создало Седову немало дополнительных трудностей чисто юридического характера.

Дикин рассчитал верно. Седов заключил с ним контракт, превратив таким образом никому не известную зверобойную шхуну в знаменитый корабль, имя которого неразрывно связано с жизненным подвигом и гибелью одного из самых отважных и бескомпромиссных покорителей Арктики Георгия Яковлевича Седова. 

Г. Я. Седов родился в 1877 году в семье простого азовского рыбака. С раннего детства он помогал отцу в его нелегком труде и, может быть, именно здесь, на азовских промыслах, происходило становление характера будущего путешественника - исследователя, закалялись воля, упорство в достижении цели.

В 1898 году в Поти Седов получил диплом штурмана дальнего плавания. В 1901 году он сдал экзамены за полный курс Морского корпуса и получил второй диплом, после чего поступил на службу в Главное гидрографическое управление и сразу же стал участником интереснейшей экспедиции на север, в район Новой Земли, на гидрографическом судне «Пахтусов». Эта экспедиция предопределила жизненный путь Седова — преданное и бескорыстное служение Северу. И прав был знаменитый полярный путешественник Пири, который как-то сказал: «Всякий, кто посетил Север, неизлечимо заболевает полярной лихорадкой».

Во время русско-японской войны и несколько лет после нее Седов служил на Дальнем Востоке. Затем его откомандировали в распоряжение Главного гидрографического управления, от которого Г. Я. Седов участвовал в ряде экспедиций и зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Руководитель одной из этих экспедиций Александр Варнек отозвался в своем отчете о Седове следующим образом: "Всегда, когда надо было найти кого-нибудь для исполнения трудного и ответственного дела, сопряженного иногда с немалой опасностью среди полярных льдов, мой выбор падал на него, и он исполнял эти поручения с полной энергией, необходимой осторожностью и знанием дела. Смел до безумия". 

 Через некоторое время Седов был послан начальником экспедиции по исследованию устья Колымы. Возвратившись в Петербург, он сделал доклад в Географическом обществе, отметив, что только морское сообщение с Колымой, доставка туда припасов и снаряжения способны оживить этот богатейший край, способствовать его развитию и процветанию. Доклад понравился, Седова признали крупным исследователем и избрали действительным членом Географического общества. 

Shhuna.jpg

В марте 1912 г Седов выступил с проектом организации экспедиции к Северному полюсу, особо подчеркнув, что «горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявились еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор». План Седова заключался в следующем. Экспедиция выходит из Архангельска примерно 1 июля 1912 г и достигает Земли Франца Иосифа. Здесь организуется зимовка и проводятся широкие исследования берегов, изучаются промысловые запасы района. Участники экспедиции собирают коллекции местной флоры и фауны, проводят магнитные наблюдения, организуют метеорологическую и гидрологическую станции.

В 1913 г с первыми лучами солнца экспедиция продолжает свой путь на север пешком, на собачьих упряжках, на лыжах или на судне – в зависимости от ледовых условий. Если судно будет вынуждено зазимовать на Земле Франца Иосифа, тогда на нем остается часть экипажа, которая продолжит свои метеорологические, гидрологические и прочие наблюдения, а полюсная партия во главе с начальником экспедиции отправится к полюсу с тем, чтобы до наступления полярной ночи вернуться на судно или в Гренландию. По расчетам Седова, экспедиция должна была возвратиться в Архангельск осенью 1913 или, в крайнем случае, летом 1914 года. В состав экспедиции должно было входить 14 человек, в том числе в научную группу 6 человек. 

В своем рапорте на имя начальника Главного гидрографического управления автор проекта особо подчеркнул, что достижение полюса является не самоцелью, а только частью программы исследования околополюсного пространства. 

Совет министров рассмотрел проект и отклонил его как «недостаточно обоснованный». Оставался один путь – организовать поход на частные пожертвования, и тогда Седов обратился к общественности с призывом: «русский народ должен принести на это национальное дело небольшие деньги, а я приношу свою жизнь».

Начали поступать пожертвования - в основном от романтически настроенных юнцов, студентов, матросов, которые присылали свои гроши в фонд этого дерзкого предприятия. Некоторую помощь оказали известные артисты: Ф. И. Шаляпин, А. В. Нежданова, М. Н. Кузнецова, которые передали в фонд экспедиции свои фотографии, и доходы от реализации этих открыток поступили на счет Седова. Жалкую сумму – 10 000 рублей выделило правительство. Всего же было собрано чуть больше 100 000 рублей. Испросив двухгодичный отпуск, Седов отправился в Архангельск и начал там спешно подыскивать подходящее судно. 

В литературе иногда можно встретить высказывания, что экспедиция Седова была обречена с самого начала, и в качестве главного довода приводилось утверждение, что «Святой мученик Фока» был совершенно не пригоден для арктического плавания. Но это не так. По своему конструктивному типу шхуна принадлежала к числу деревянных полярных судов, которые отличались необыкновенной прочностью и высокими мореходными качествами. Именно на подобных шхунах был совершен ряд выдающихся географических открытий и арктических путешествий. 

Длина «Фоки» составляла 40,6 м, водоизмещение 273 т, помимо парусного вооружения, судно имело паровую машину мощностью 290 лошадиных сил, которая обеспечивала скорость 5 – 6 узлов, т. е. миль в час. Хотя к моменту фрахтования Седовым шхуне уже перевалило за 40 лет – весьма почтенный возраст для корабля любого типа и назначения, - тем не менее «Фока» в значительной мере сохранил свои высокие прочностные и мореходные качества, что подтверждается документально. Так, в конце 1911 г в Архангельске был произведен ремонт подводной части корпуса, после чего владелец судна В. Дикин получил от начальника порта справку, свидетельствующую о том, что «Фока» «признан способным к морскому плаванию». Поморские капитаны, вместе с Седовым осмотрели судно, и самый опытный из них М.О. Лоушкин сказал: «Верьте моему слову неложному, лучше судна не найти».

Сам Седов уже во время плавания написал начальнику Архангельского порта письмо, в котором, в частности, есть такие строки: «Святой мученик Фока» оказался прекрасным и крепким судном, и если при выходе из Архангельска оно затрудняло нас своим неважным состоянием, то только потому, что В. Дикин довел его до этого».

Как ни парадоксально, но слухи о непригодности судна к предстоящему плаванию очень устраивали самого Дикина. Дело в том, что в контракте было оговорено, что «Фока» выйдет в рейс не позднее 15 августа 1912 г, иначе фрахтователь платит неустойку, что вполне отвечало интересам владельца. Поэтому на протяжении всего периода от оформления контракта до выхода «Фоки» в море Дикин принимал все меры, особенно не церемонясь в выборе средств, чтобы сорвать экспедицию.

Так, за неделю до означенного срока Дикин подал прошение начальнику порта с требованием переосвидетельствования судна, поскольку оно перегружено. На следующий день портовые власти произвели проверку, которая показала, что судно, действительно, перегружено. Пришлось снять столь необходимые грузы, а именно, 500 пудов угля, несколько бочек солонины и 80 т пресной воды. И нужны были поистине титанические усилия Седова, чтобы эта операция продлилась не несколько суток, на что так рассчитывал Дикин, а всего один день. 

Тогда коварный шкипер предпринял следующий шаг. Команда судна, находившаяся на службе у Дикина, неожиданно отказалась от участия в рейсе по причине течи в корпусе и недостаточного количества пресной воды. А за 3 дня до истечения договорного срока сам Дикин заявил об отказе вести судно до Земли Франца Иосифа. И нужно было за 3 дня полностью заменить экипаж для столь трудного и ответственного плавания. 

И снова Седов оказался на высоте. Не считаясь с затратами, он сумел заинтересовать высокими заработками нескольких профессиональных моряков, в том числе и тех, кто состоял на службе у Дикина. Некоторые участники похода явились на судно буквально за час до отплытия. Так, механик И. А. Зандер прибыл на шхуну без багажа, в одном пиджаке, в котором и был похоронен на Земле Франца Иосифа спустя полтора года. Из-за спешки несколько зачисленных в штат моряков оказались с плохим здоровьем, и во время плавания их пришлось отправить домой.

Непредвиденная сложность для Седова состояла еще и в том, что портовые власти отказались выпустить судно из порта, если экипаж будет менее 27 человек, поэтому потребовались дополнительные организационные усилия и ... деньги, которых и без того было очень мало.

В силу перечисленных обстоятельств экипаж судна оказался не вполне удовлетворительным. Зато научная группа была на редкость удачной: сам Седов — высоко эрудированный специалист и, как выяснилось, прекрасный организатор; географ В. Ю. Визе — будущий член-корреспондент Академии наук СССР, автор многих трудов и популярных книг об Арктике, в том числе о Г. Я. Седове, получившей широкую известность; геолог М. А. Павлов.

Впоследствии один из участников экспедиции Н. В. Пинегин — полярный исследователь, художник и литератор — писал: «Никогда мы не ощущали так сильно косности, тупого непроходимого бюрократизма царской России, как в дни перед уходом экспедиции. Всё было против нас: правительство, официальные исследовательские учреждения, военно-морские круги и пресса».

Особенно ярко это проявилось в снабжении экспедиции. Словно жадная волчья стая, на Седова набросилась свора профессиональных жуликов и мошенников. Вместо собак, специально предназначенных для работы в суровых условиях Арктики, поставщики скупили в Архангельске дворняжек и лаек и продали их Седову по невероятной цене: 50 рублей за каждую. Уже к весне 1913 года 70 процентов этих собак погибло. В результате в свой решительный поход Седов выступил всего на 24 собаках, что, в известной степени, предрешило исход экспедиции.

Архангельский купец Демидов, нажившийся на снабжении недоброкачественной провизией и одеждой многих других экспедиций, и здесь остался верен себе. Он поставил Седову испорченные мясо, рыбу, масло, некачественную одежду.

По поводу продуктов, которые поставил купец, Седов с Новой Земли прислал Демидову открытое письмо, опубликованное в местной газете «Архангельск» 12 октября 1913 г: «Сообщаю, что экспедиция пока жива и здорова, питаясь запасами Вашей заготовки. Среди запасов встречаются худые, вся треска оказалась кислой, с сильным запахом. Из солонины уже оказались три бочки вонючей... Экспедиция из-за этого терпит большие лишения».

Не лучше обстояло дело и с одеждой. Штурман В. Альбанов, участвовавший в экспедиции Г.А. Брусилова (см. очерк «Полярный детектив» в журнале «Чайка» от 23 мая 2019 г - С.Б.) и, следовательно, ставший одной из жертв жульничества Демидова, по этому поводу в той же газете (от 21 августа 1914 г) писал: «Архангельский поставщик, который экипировал экспедицию Седова, дал Брусилову одежду и обувь, никуда не годные. Платье горело, как на огне, и пимы оказались не из оленьих шкур, а из кошек. «Тигровые», как смеясь и плача, отзывались матросы. Случилось, что при обувании пимов, ношенных несколько дней, голенище сразу отрывалось от нижней части».

Примерно в том же духе высказывался участник экспедиции Седова В. Ю. Визе: «Мой спальный мешок был сшит из малиц, весьма недоброкачественных, поставленных экспедиции в Архангельске за невероятные цены— в 250 рублей штука. Этот же поставщик, которого нельзя иначе аттестовать как мошенника, снабдил экспедицию пимами, липтыi которых оказались сделанными из кошки. Эти пимы расползались после недельного употребления».

Самое примечательное в этой истории, что сей ухарь – купец в начале 1914 года прибыл в Петербург, где ходил по инстанциям, испрашивая себе медаль за снабжение знаменитых полярных экспедиций, включая экспедицию Седова.

Но даже на этом все козни и мошенничества не ограничились. Уже во время плавания выяснилось, что, не сумев сорвать срок отправки «Фоки», владелец судна решил попросту утопить судно с людьми и получить страховку. В одном из приказов по экспедиции Седов пишет: «В освободившемся от грузов трюме в обеих сторонах его обшивки под второй палубой, значительно ниже ватерлинии обнаружены механиком Зандером и врачом Кушаковым совершенно неожиданные и не безопасные для плавания вырезы борта — вплоть до наружной обшивки. Таких вырезов было три... По следам топора и пилы можно был заключить, что эти дыры сделаны незадолго перед отплытием „Фоки“».

Не кажется ли вам, дорогой русскоязычный читатель, что все эти факты: и о жульничестве поставщиков, и о коварстве судовладельца и о вырезах в корпусе вам хорошо известны из книги, которой все мы зачитывались в нашем советском детстве? Да, конечно. Трагедия экспедиции Седова легла в основу замечательной повести В. А. Каверина «Два капитана», в которой прототипом капитана Татаринова стал Г. Я. Седов, а его шхуна «Святая Мария» — это и есть «Святой мученик Фока». Да и название нашего очерка «Бороться и искать, найти и не сдаваться» - девиз книги «Два капитана» - мы заимствовали из той же повести, хотя эти слова принадлежат не Каверину, а английскому поэту Альфреду Теннисону

Вот в такой обстановке шли подготовка и снаряжение экспедиции. На все это уходило много сил, здоровья, нервов, и все-таки колоссальный организаторский талант, находчивость и хватка Седова победили. Более того, несмотря на все трудности и осложнения, он сумел очень хорошо оснастить экспедицию научным оборудованием. Из Главного гидрографического управления и Главной физической обсерватории ему прислали вполне современные приборы, киноаппарат, фотоснаряжение. За 10 тысяч рублей был приобретен радиотелеграф, и на должность радиотелеграфиста был приглашен лейтенант Кавелин.

Но общее отношение недоброжелательства к экспедиции Седова проявилось и здесь. Незадолго до начала плавания военно-морское ведомство отменило предоставленный Кавелину долгосрочный отпуск, а за оставшееся время другого специалиста найти оказалось невозможно. В результате экспедиция оказалась без связи, что в конечном счете также сыграло свою роковую роль.

До самого последнего момента не было ясно, сумеет ли Седов выйти в море в оговоренный срок, поскольку, как мы знаем, В. Дикин заложил «Фоку» сразу нескольким компаниям, те обратились в суд, и судебные органы наложили арест на шхуну.

Но и это препятствие Седов сумел преодолеть, и вопреки отчаянному сопротивлению Дикина, местного купечества, судовладельцев, городских властей за день до контрактного срока 14 августа 1912 года под приветственные выстрелы гарпунных пушек зверобойных шхун «Фока» вышел из Архангельского порта и отправился в плавание.

И сразу суровое море напомнило Седову и его спутникам, что все-таки они вышли в рейс слишком поздно. «Фока» попал в полосу свирепых штормов, потерял паруса, две шлюпки, некоторые палубные грузы, а команда была сражена сильнейшей морской болезнью. С превеликими трудностями дошли до Крестовской бухты на Новой Земле. Сразу же Седов отправил назад на попутном судне пять человек, показавших свою полную непригодность к предстоящему предприятию. Состав экспедиционного отряда сократился до 22 человек. 

30 августа «Фока» покинул последний обитаемый пункт Арктики и взял курс на север, к Земле Франца Иосифа. Однако очень скоро стало ясно, что к желанной цели им не пробиться. На пути шхуны встали непроходимые льды, которые простирались на десятки и сотни миль. Впоследствии выяснилось, что в тот год была самая неблагоприятная ледовая обстановка за последние 20 лет.

После ряда безуспешных попыток пробиться на север Седов дал приказ вернуться на Новую Землю. На эту зимовку он не рассчитывал, что сразу осложнило ход экспедиции – ведь провизии и топлива было взято в обрез, причем изрядная часть продуктов оказалась испорченной, а некоторое количество угля, как мы помним, пришлось выгрузить по настоянию портовых властей. Если бы Седов мог вызвать на Новую Землю или на Землю Франца-Иосифа судно со снабжением, то можно было бы поправить положение, но радиотелеграф бездействовал, а других видов связи ни на судне, ни на острове не было.

Начальник экспедиции мог рассчитывать лишь на то, что с наступлением следующей навигации он отправит на Большую землю еще несколько человек. Таким образом решились бы сразу две проблемы: с одной стороны, сокращалось число «едоков», а с другой — можно было передать в Архангельск письмо с просьбой направить на Землю Франца Иосифа корабль со снабжением.

А пока предстояла трудная зимовка. Но не таким человеком был Седов, чтобы провести долгие месяцы на Новой Земле в бездействии, в унылом ожидании. По инициативе своего начальника участники экспедиции неутомимо вели метеорологические и гидрологические наблюдения, тщательно обследовали остров, устранив многие неточности и ошибки на географической карте Новой Земли.

Фритьоф Нансен по этому поводу писал: «Если бы даже Седову не удалось достигнуть Земли Франца Иосифа и полюса, то и в этом случае собранный им научный материал достаточен, чтобы считать результаты экспедиции очень и очень полезными».

Наступило полярное лето, кончался август, но льды и не думали расступаться. Не видя другого пути выбраться из этой ледовой западни, Седов приказал пилить канал, но когда люди ценой невероятного напряжения преодолели 350 – метровый участок, сама природа пришла на помощь: сильный ветер разогнал льды, и 21 августа 1913 года после 352 -дневного плена корабль продолжил свой путь на север. 

Команда «Фоки» сократилась до 17 человек: Седов отправил в Архангельск четверых больных, а с ними — капитана, которому, как выразился начальник, полярные экспедиции оказались не под силу. Вместе с ними Седов передал два цинковых ящика, обшитых деревом, — все научные материалы, собранные за время зимовки на Новой Земле. Кроме того, Седов передал письмо, в котором убедительно просил направить на Землю Франца-Иосифа судно с продуктами и топливом для продолжения экспедиции. 

Капитаном «Фоки» стал штурман Н. М. Сахаров. Идти было очень трудно - топлива оставалось всего на 3—4 дня. Когда уголь кончился, разломали баню, бросили в топку плавник, который насобирали во время зимовки, но и это топливо кончилось, когда до Земли Франца-Иосифа оставалось всего 80 — 85 миль. Тогда в топку полетели доски, тросы, старые паруса, сало морского зверя, куски корабельных конструкций, но цель была достигнута. 31 августа «Фока» подошел к берегам Земли Франца Иосифа. 

Как и следовало ожидать, никакого судна здесь не было. К счастью, oт предыдущих экспедиций оставалось немного угля — около 150 пудов— и некоторый запас моржового сала. С этим топливом пошли дальше, к острову Рудольфа. Моральное состояние экипажа было подавленное. Командный состав требовал возвращения, о чем составили специальный акт, но Седов оставался непреклонен. «Без полюса не вернусь», - заявил он и сумел подчинить команду своей воле. Снова на пути встали непреодолимые льды, и, пока не иссякли остатки топлива, корабль свернул с курса в поисках удобной бухты. Такую бухту нашли и дали ей имя «Тихая». Здесь «Фока» встал на вторую зимовку.

Пребывание на Земле Франца-Иосифа явилось суровым испытанием и для самого Седова, и для его спутников. Угля оставалось всего З00 кг. Скудная и недоброкачественная пища, отсутствие свежего мяса привели к массовому заболеванию цингой, и этой участи не избежал сам начальник. Но несмотря на болезнь, он приказал начать подготовку к походу на полюс.

Выход был назначен на 2 февраля. Для полюсной партии Седов выбрал двух матросов поздоровее и посмышленее — Г. В. Линника и А. М. Пустошного, которых сразу освободил от всех работ и перевел на офицерское довольствие. Выступить решили на трех нартах, в каждых по восемь собак. Нартам дали имена «Передовая», «Льдинка» и «Ручеек». Общий вес груза на каждых нартах составил 60 пудов. Провизии взяли людям на 5, собакам — на 2,5 месяца. Перед выступлением Седов зачитал свой последний приказ: «На долю нас, маленьких людей, выпала большая честь ... сделать посильные и научные, и идейные завоевания в полярных исследованиях на пользу и гордость нашего дорогого отечества».

Уже с первых дней похода выяснилось, что из-за распухших от цинги ног Седов не в состоянии проходить более 10 км в день. Вскоре к болям в ногах добавились боли в груди — сказалось качество экипировки экспедиции. На седьмой день пути Седов уже не мог двигаться самостоятельно и был вынужден сесть в нарты. На все уговоры спутников повернуть он отвечал решительным отказом. Седов часто терял сознание, но, когда приходил в себя, он сразу же смотрел на компас, чтобы убедиться, что его везут на север, а не на юг. Наконец, настал день, когда о продолжении похода уже не могло идти и речи. Разбили палатку, до которой Седов едва добрался ползком. Несколько дней бушевал сильнейший шторм, палатку занесло снегом, голова Седова почти все время лежала на коленях у матросов, которые около его груди держали зажженный примус.

5 марта 1914 года в 2 часа 40 минут Георгий Яковлевич скончался. У спутников даже не было сил доставить тело на судно, и они похоронили своего начальника прямо во льдах, в парусиновом мешке, обложив тело камнями и поставив крест, сделанный из лыж. На могилу положили флаг, тот самый, который Седов столь страстно мечтал водрузить на полюсе во славу своего Отечества. Эту самую северную русскую могилу на далеком острове Рудольфа нашли советские полярники в 1938 г. Отдав последний долг руководителю экспедиции, матросы повернули на юг и добрались до судна.

За время санного похода к полюсу на судне умер механик Зандер. Теперь их оставалось всего 15 человек — больных и измученных спутников покойного Седова. Но они продолжали вести наблюдения и ... заготовляли топливо для обратного перехода: ломали переборки, вторую палубу и другие менее ответственные конструкции судна.

Началось возвращение домой. Лишенные опытного навигатора, каким был Седов, оставшиеся члены экипажа с трудом управляли судном и в конце концов посадили его на мель. Сняться с нее, казалось, не было никакой возможности, уже подумывали о том, чтобы оставить «Фоку» и продолжить путь на лодках, но тут вспомнили опыт стариков-поморов: закрепили якоря за мощную льдину и начали лебедкой подтягивать судно к якорям. Наконец их усилия увенчались успехом.

Mogila_Roberta_Skotta.jpg

Во время обратного перехода произошло невероятное событие: на одном из островов обнаружили двух участников пропавшей без вести экспедиции Г. Л. Брусилова — штурмана В. И. Альбанова и матроса А. Э. Конрада. Путешественники были взяты на борт «Фоки» и доставлены на Большую Землю. Таким образом, благодаря «Фоке» мир узнал о научном подвиге Г. Л. Брусилова, о результатах его похода в Арктику.

17 августа «Святой мученик Фока» пришел в становище Рында на Мурмане, где моряки узнали, что Россия вступила в мировую войну. А еще через несколько дней корабль возвратился в Архангельск, откуда он вышел два года назад.

О том, как в официальных кругах оценили подвиг Седова, можно судить по высказыванию морского министра И. К. Григоровича: «Жаль, что не вернулся этот прохвост, я бы отдал его под суд за просроченный отпуск».

Когда отец путешественника обратился в морское министерство, пытаясь выхлопотать себе пенсию за заслуги сына, ему ответили: «Морское министерство  не имело и не имеет никакого отношения к полярной экспедиции». Возвратившимся из похода матросам выплатили жалование только два месяца спустя, и все это время они были вынуждены жить на полуразрушенном судне в голоде и холоде.

И, конечно, с такой же черствостью и безразличием отнеслись власти к судну, которое вошло в анналы истории. Администрация порта осмотрела судно и составила акт, сухие и скупые строчки которого остро передали весь драматизм экспедиции, страшные испытания, выпавшие на долю старого корабля и находившихся на нем людей: «Комиссия нашла судно «Святой мученик Фока» в следующем состоянии. Снятыми оказались: 1) вся средняя палуба, 2) в носовой части судна жилое помещение команды (кубрик), четыре дубовых бимсаii средней палубы; в машинном отделении: машинная кладовая, помещения для кочегаров, провизионная кладовая; в офицерском помещении: вся деревянная обшивка бортовая, подпалубная, переборки кают и двери; правый, левый и кормовой фальшбортыiii, деревянная обшивка с мостика, часть палубы, фонарная, гальюн для команды и ватер-клозет... Все указанное сожжено во время плавания за отсутствием топлива».

Пожалуй, никакое патетическое описание не прозвучало бы сильнее этих казенных протокольных фраз. С болью пишет о своем корабле верный спутник Седова будущий академик В. Ю. Визе: «Наш дряхлый, но бесконечно милый «Фока» окончательно вышел победителем из двухлетней борьбы со льдами. Правда, он пострадал жестоко, но ведь рубцы и раны являются украшением для старого воина... Милый дорогой «Фока», ты напрасно напрягал свои старческие силы, чтобы с честью выполнить возложенный на тебя долг. И наверное, ты бы не поступил так, если бы знал, что по возвращении в страну людей тебя ждет позорная смерть на мели в мутно-желтой Двине, что старые кости твои растащат жадные люди, стремящиеся нажить на них свои жалкие гроши». 

Судьба «Фоки», действительно, оказалась страшной. Воду не откачивали, и шхуна затонула у пристани, но в таком состоянии она мешала, загромождая причальную линию. Тогда ее подняли и решили отбуксировать в док, чтобы осмотреть подводную часть корпуса и окончательно решить участь судна. Однако по дороге шхуну посадили на мель, и больше возиться с ней никто не пожелал. Объявили о продаже, но покупателя, конечно, не нашлось. Долгое время всеми забытое судно сидело на мели, и жадные люди, о которых писал Визе, растащили всё, что можно было снять: рамы иллюминаторов, поручни, оковку люков, трапов, гудков, куски корпуса, после чего «Фока» превратился в удручающего вида развалину.

Те же жадные люди распродавали по кусочкам не только “Фоку», но и саму память об экспедиции Седова. С публичного торга продавали медвежьи шкуры, винтовки, мореходные инструменты, пианино со шхуны. «Палатка старая из шелка-сырца, рваная, с прожженной дырой» — так объявил распорядитель аукциона - была продана мяснику на фартуки. А ведь это была та самая палатка, в которой встретил смерть на пути к полюсу Георгий Яковлевич Седов!

Тем временем под воздействием ветров и течений шхуну сняло с мели и понесло в один из рукавов Северной Двины, где выбросило на островок Шилов. После Октябрьской революции был поднят вопрос о реставрации исторического судна, но к тому времени корпус разрушился до такой степени, что возродить «Фоку» уже было невозможно.

Сохранились три модели шхуны. Одна из них находится Архангельском историческом музее, вторая— в Музее Арктики и Антарктики в Петербурге, третья— в областном музее Донецка. В этих же музеях хранятся куски подводной части корпуса знаменитого корабля.

Имя Г. Я. Седова многократно увековечено на географической карте, на которой есть архипелаг, залив, мыс, пик, поселок Седова. В честь великого рыцаря Арктики назван ледокольный пароход, учебное судно, ледокол. 

Примечательно, что в 1952 г, в год 85-летия Седова советская атомная субмарина достигла Северного полюса подо льдом, а 100- летний юбилей Георгия Яковлевича был ознаменован выдающейся победой за всю историю мореплавания: впервые атомный ледокол «Арктика» пробился сквозь льды к Северному полюсу. Что и говорить, замечательное совпадение! Дело жизни Г. Я. Седова продолжили и достойно завершили его потомки.

***

На противоположном краю нашей бескрайней планеты, в далекой Антарктике, есть безжизненный остров Росса, покрытый снегом и льдом. На этом острове на высоком холме установлен крест из красного дерева в память о знаменитом английском путешественнике Роберте Скотте, который посвятил свою жизнь завоеванию полюсов, и ему удалось покорить оба полюса: и Северный, и Южный. При возвращении с Южного полюса он погиб вместе со своими четырьмя спутниками. Именно им, а также всем другим известным и малоизвестным покорителям Арктики и Антарктики, всем дерзким первооткрывателям неведомых земель и морей адресованы слова, вырезанные на этом кресте: To strive, to seek, to find and not to yield. Да, это те самые слова, запомнившиеся нам с далекого детства: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

 ----------

 i Малицы, пимы, липты – одежда и обувь из оленьих шкур у некоторых северных народов

ii Бимс – поперечная опорная конструкция судна

iii Фальшборт — выступающая над верхней палубой часть борта