Публикация Ирины Роскиной 

119. А.И. Роскину 27 сентября 1940

                Дорогой Зек! Извини, что долго не отвечала на твое письмо. Нам теперь задают больше в школе. Я начала занятия с француженкой. Она настоящая парижанка и сразу взяла быка за рога - стала мне задавать уроки. Она говорит все время по-французски, а по-русски "не умеет, как бы ни старалась".[1]

                1-го начинаются мои занятия в Эрмитаже, в кружке по изучению истории искусства. Из нашего класса в нем будут заниматься еще 3 ребят. Наша школа до сих пор не готова, но на-днях мы надеемся переехать. Наша библиотекарша мне сказала о тебе: "Побольше бы нам таких пап!"

                Ты знаешь, у нас теперь алгебра и геометрия. Их преподает нам директор. Он очень нетерпеливый, и ему трудно отвечать урок, но преподает он хорошо.

                Дома у нас все благополучно. Ну, до свиданья. Привет тебе от Леши. Крепко целую тебя

120. А.И. Роскину 5 октября 1940

                Дорогой Зек! Что-то давно не имела от тебя писем.

                Ну, скоро ты кончишь книжку?

                Мы не виделись уже полгода.

                В воскресенье я была в Эрмитаже. Там была конференция кружковцев. Выступал Орбели[2] и другие руководители Эрмитажа. В кружке мы будем изучать историю искусств параллельно школьной программе, т.е.: Рим, а потом средние века.

                Школа наша, как видишь, еще не готова, да я и теряю надежду на то, что мы когда-нибудь переедем.

                Я написала ругательную заметку в "Ленинские Искры" (ленинградская пионерская газета) и собрала 8 подписей. Мы ее отправили, а через два дня получили вызов - явиться в редакцию для переговоров. Послали меня и Павлика Верещагина. Нам сказали, что надо дополнить заметку (приписать, что собственно мы хотим). Ее послали в ГОРОНО[3], это наложить взыскание на виновников этой катавасии.

                Я виделась с дядей Гришей[4] два раза. Он мне так нравится, что прямо невозможно передать. Кроме него я не видела такого человека, в котором все хорошие качества достигли полного совершенства.

                Ну, целую тебя. Не забывай меня, пиши почаще. Н

121. Наташе 15 октября 1940

                Дорогая собачка моя, прости, что давно не писал. Я на самом деле все это время был очень занят, неделями буквально не мог продохнуть – кончал книгу, которая под конец мне отчаянно надоела. А кроме того собираюсь скоро приехать – так что и писать как-то не хочется, когда думаешь, что скоро можно будет увидеться.

                Когда именно – точно – я приеду, сказать еще не могу. Дело в том, что хотя книгу я кончил, но ответа от редакции еще не получил – может быть потребуются какие-то переделки, которые займут, скажем неделю или 10 дней. Во всяком случае рассчитываю числу к 25-ому совершенно освободиться.

                История со школой меня огорчает, опять у тебя совершенно разбивается день! Когда же ты все-таки перейдешь в первую смену? Занятиями твоими в Эрмитаже – я доволен – наверное, это интересно, сам бы охотно занимался, ибо историю искусств совершенно не знаю. А надо бы!

                Кроме работы, у меня особых новостей, а тем более интересных, нет. Последнее время был несколько раз в театре, между прочим, и в Большом на балете, который мне начинает нравиться все больше и больше. В Ленинграде обязательно сходим с тобой на балет.

                Итак, до скорой встречи, целую тебя, кланяйся бабушке, Алеше, Нюше. Твой папа.

122. А.И. Роскину 27 октября 1940

                Дорогой Зек!

                С нетерпением жду твоего приезда.

                Наверно школа уже будет готова, т.к. теперь мы со дня на день ждем переезда.

                Пошли обязательно телеграмму, когда приедешь. Если приедешь в воскресенье, то я тебя встречу, если же мы к тому времени начнем учиться в первой смене, то в будний день я тебя встретить не смогу, но поеду из школы прямо к бабушке. Целую. Н.

123. Наташе 5 ноября 1940

                Дорогая собачка (или ежик?), вот какая история получилась с моим приездом. Первоначально я собирался выехать 2-ого, на это число и заказал билет «Известиям»[5]. Однако билет мне достали не на 2-ое, а на 3-ье, что, конечно, меня уже не очень устраивало. Тем не менее решил ехать 3-его, о чем и телеграфировал тебе утром. Но вечером позвонил мне редактор моей книги, той, которую я недавно закончил[6], и попросил меня сделать срочно некоторые дополнения к книге, написать еще 2-3 новых главы. Сделать это нужно было более или менее срочно, иначе книга очень задержится. Обдумав, я решил отложить приезд, так как все равно на день твоего рожденья я опоздал, а ехать, беспокоясь по поводу незаконченной работы не хотелось, да и просто необходимо ее окончательно сдать. Вот как оно и получилось. Ты, вероятно, подумаешь, что со мной произошел «коктебелевский» случай[7] и я опять продал билет? Нет, на этот раз дело было не в нерешительности или «боязни отъезда».

Antosha_Chehonte_-_k_pismu_123.jpg

                Так или иначе, мы скоро увидимся, задерживает меня только книга, ее же я постараюсь закончить в ударном порядке. В общем, в ноябре буду в Ленинграде – это твердо.

                Как прошел твой день рождения? Напиши подробно. Часы тебе приготовлены. Это мои собственные, вернее, как раз не мои, а мамины, в свое время она дала их мне. Но так как купить новые сейчас трудно, я решил дать их тебе. Так что они не столько в подарок от меня, сколько на память о маме.

                Я же вполне обхожусь без часов, благодаря своему телефону, по которому можно узнавать время.[8] Часы не очень красивые (черные), но самой лучшей фирмы. Привезу тебе также наконец свое пальто для переделки: себе я еще тоже не сшил, но это-то меня и заставит сшить. Алеше купил одну игрушку.

                «Антоша Чехонте» уже печатается, скоро выйдет.

                Ну, собачка, напиши мне, пока же целую тебя и обнимаю. Что собираешься делать на праздники? Мне придется писать, писать – чтоб поскорее кончить.

                Привет бабушке, Алеше, Нюше. Твой папа.

124. А.И. Роскину 15 ноября 1940

                Дорогой Зек! Спасибо тебе за телеграмму и письмо. Я тебе так долго не отвечала, т.к. со дня на день ждала твоего приезда. Я теперь почему-то уверена, что ты приедешь 17-го, а бабушка говорит, что это ерунда.

                Рожденье свое я не праздновала в том смысле, что гостей не звала, а пошла в театр на «Риголетто»[9]. А подарки я все-таки получила: готовальню, краски, коньки, туфли, кофточку, пижаму и два толстущих тома Истории Рима[10]. Леша подарил тетрадь в переплете, в которую я записываю лекции в Эрмитаже. Они до того интересные, что просто ужас. Ну, кончаю. Жду твоего приезда. Крепко целую.

                Зек, м.б. ты можешь выписать нам «Известия»? У нас нет газеты.

(Почерком Р.Н. Рабинович)

                Дорогой Шура!

                Ждем Вас не дождемся. Теперь, верно, уже скоро приедете. Обращаюсь к Вам с маленькой просьбой. Если Вы имеете возможность, выпишите, пожалуйста, нам газету «Известия». На имя Наташи это не покажется странным[11], а здесь я никакой газеты получить не могу.

                Деньги получила своевременно. Привезите нам что-нибудь из того, что Вы писали в последнее время, нам ничего не попадалось.

                У нас все по старому, у Дынкиных[12] также. Алеша и я шлем Вам сердечный привет. Ваша РРабинович

125. А.И. Роскину 30 ноября 1940

                Дорогой Зек!

                Я тебя все время жду, что ты так долго не едешь? Ведь ты у нас в последний раз был в самом конце марта – следовательно, мы не виделись уже 8 месяцев. Надеюсь, что на этот раз ты по крайней мере поживешь подольше.

                Особенных новостей у нас нет. Учусь я хорошо. Как ни странно, но по черчению и по рисованию лучшая ученица класса. А вообще я третья ученица.

                Сейчас я занимаюсь французским яз. и в Эрмитаже. А скоро начнет занятия кружок по истории в школе. Кроме того занимаюсь общественной работой в школе, ужасно занята, нет ни минуты свободной. Скорей приезжай. Крепко целую тебя. Н

126. Наташе 14 декабря 1940

                Дорогая Наташа, хочу тебе сообщить, как обстоят дела с моим приездом. Я заканчиваю свои дела к концу будущей недели и мог бы тогда выехать, но вот возникло еще одно обстоятельство – на 24 дек. мне назначено явиться на военный переучет. Если бы я был свободен, то постарался бы приехать сейчас и вернуться к 24, а так получается, что придется ждать 24ого и затем уже приехать. Твердо надеюсь, что это последняя задержка, а то прямо получилось бог знает что! Но с другой стороны, когда я приеду, будут уже близки твои каникулы, и ты будешь более свободна. Передай об этом бабушке Вере.

                Привезу с собой «Антошу Чехонте» - книжка через неделю должна выйти, пробные экземпляры я уже видел, выглядит как будто ничего себе[13]. Целую тебя крепко. Привет бабушке и Алеше. Папа.

127. А.И. Роскину [Конец декабря 1940]

                Милый Зек!

                Можешь себе представить мою радость (!?), когда я узнала, что наше свидание откладывается снова. Хотя впрочем м.б. это действительно хорошо, что ты приедешь на каникулы, а то я ужасно занята, совершенно нет времени. Хорошо, если бы мы вместе встретили Новый год.

                У Алеши коклюш. Он заразился от нашей соседки по квартире. Кашляет он сильно, и хотя у него не характерный кашель, мы думаем, даже уверены, что у него коклюш. А я проскочила, скоро истечет срок, в который я могу заболеть, а я совершенно не кашляю.

                Я занимаюсь 3 раза в неделю французским яз. (с новой учительницей) и раз в неделю в Эрмитаже. Ну и конечно, школа, уроки и общественная работа, нет ни минуты свободной. В Эрмитаже много работаю, хожу по залам. Читаю исторические труды. Я тебе писала, что мне Сергей Дмитриевич подарил труд Вегнера «Рим»[14]. Он написан очень простым и понятным языком, я его прочитала уже почти целиком. Дома у нас также есть двухтомное сочинение Баумгартена, Поланда и Вагнера «Эллинская культура»[15], но это очень трудные книги, и я прочитала только некоторые кусочки. В Эрмитажной библиотеке я прочитала Поля Гиро[16] «Частная и общественная жизнь римлян». Это замечательная книга, и очень просто написана, доступно каждому. Я пишу работу – «Быт римлян». Описываю памятники Эрмитажа, вспоминаю, что нам говорили и что я читала.

                По-французски я читаю неплохо, но пишу совершенно безграмотно, и почти не могу говорить, хотя знаю порядочное количество слов. В школе учусь неплохо, троек, конечно, в полугодии не будет, а насчет «хоров» не знаю, очевидно все-таки парочка проскочит.

                Читаю преимущественно исторические книги, т.к. должна сдавать работу (по твоему примеру) в скором времени. Собираюсь читать Гаршина[17]. Прочла «Два капитана»[18].

                Зек, если у тебя есть, привези нам, пожалуйста, твою рецензию на «Двух капитанов»[19], мне очень понравились, и я хочу знать, что ты о них писал.

                До скорого свидания. Крепко целую тебя. НР

128. Наташе 30 декабря 1940

                Дорогая моя, не сердись, что я задерживаюсь с приездом. Это зависит не от меня, а от хода работы. Дело в том, что я все еще вожусь с книгой и никак не могу ее вполне закончить, между тем меня очень торопят и прервать работу не могу. Однако, я скоро кончу, в этом месяце (точно уж боюсь определить срок) – и как только кончу, то приеду.

                Достал для тебя книгу рассказов В. Ирвинга[20], американского писателя – надеюсь, у тебя нет?

                Кланяйся бабушке, Алеше, Нюше.

                Целую тебя, до скорого (сравнительно!!) свидания. Твой папа.

129. А.И. Роскину 11 января 1941

                Дорогой Зек!

                Пишу тебе в субботу, как обещала. После твоего отъезда я была на «дне рождения» у Лили (в нашей же квартире). Подарила ей портфель. Сегодня тоже иду на день рождения. Завтра поеду к бабушке. В общем, каникулы бурные.

Зек, я тебе расскажу одну вещь, но ты никому не говори. Мы условились, что скажем только родителям.

                Несколько человек моих знакомых – Павлик Верещагин, Вадик Иконников, Аня Плимак[21], Ирина Жукова (дочь М. Шугал[22]) и я очень любим историю. И мы так играем будто мы отправляемся в экспедицию на исследование Пальмиры[23] в М. Азию. Это так интересно, Зек!

                Как инициатор и организатор экспедиции, я буду (и есть) ее начальником. На днях у нас будет собрание. Мы выясним, кто какой отраслью истории больше всего интересуется и распределим обязанности. Например, Верещагин – геолог и археолог, Плимак – врач и архитектор, Иконников – химик и зав. хоз. Жукова – ответственный за научное оборудование экспедиции. Но состав экспедиции еще полностью не утвержден. Сегодня у меня был Верещагин. Мы говорили о деталях. Мы нашли, что мы все не будем всё изучать, а, например, я изучу все предметы, уже найденные в Пальмире, и сделаю доклад на собрании. Пока у меня очень много организаторских забот: утвердить состав, распределить обязанности, уладить дела с тамошним правительством, достать средства на оборудование, и т.д. и т.п.

                Одним словом, ты понимаешь, что я ушла в это дело с головой и только об этом и думаю. Нужно еще рассчитать, сколько взять с собой продуктов, сделать список необходимых приборов, а Жукова должна заказать их заводам и проследить за их выполнением.

                Я думаю, по пустыням мы поедем на автомобилях со сверхбаллонами (часть пути мы вообще поедем на поезде, ведь в некоторых местах в пустынях проведена железная дорога). Я боюсь, что выйдут затруднения с местными жителями – ведь там очень темное население. Очевидно придется взять с собой охрану – отряд конников, что ли. И там ходят разбойники, которые грабят путешественников, – я это точно знаю.

                Кроме того, что это страшно интересно, это, в сущности, очень полезно для нас. Ребята – виновата, члены экспедиции – хорошие, серьезные и энергичные. До того интересно, Зек, прямо с ума сойти можно!

                Зек, скорей отвечай мне. Я тебе буду часто писать и делать подробные отчеты о ходе подготовки. М.б., ты что-нибудь сам предложишь нам, чтобы исследования прошли успешнее?

                Крепко тебя целую, скорей отвечай мне, Зечек. НР

                Клякса получилась нечаянно.

130. Наташе 15 января 1941

                Дорогая Наташа, извини за бумагу, другой под рукой нет, пишу, сидя в музее, где читаю материалы для своего продолжения чеховской биографии (приступил к работе над II томом). Очень рад был получить от тебя письмо, надеюсь, что ты будешь придерживаться этого обычая – писать каждую неделю. Книг о Риме и Греции у меня не оказалось, есть только о Египте. Кое что тебе будет пожалуй интересно. Ваша экспедиция – по-моему задумана очень интересно, пожалуйста, держи меня в курсе ее работы. Какие вы изобретательные!

                Был на днях в Большом театре на балете «Три толстяка»[24]. Сказку Ю. Олеши ты вероятно читала, так что содержание тебе, должно быть, известно. Мне спектакль очень понравился, и я пожалел, что тебя не было со мной.

                Сегодня иду на закрытый[25] просмотр заграничных кинокартин – будут показывать новые американские фильмы. Интересно!... После напишу свои впечатления.

                На днях м.б. поеду в Ярославль – местный театр пригласил меня приехать к ним побеседовать о Чехове (они ставят «Три сестры»). Что ж, Ярославль, так Ярославль!

                Вот как будто и все новости. Дядя Гриша, получив твое письмо, между прочим отдал должное также и твоей грамотности. Получила ли ты его ответ?

                Ну, дорогая, будь здорова и весела, целую тебя. Твой папа. Кланяйся всем вашим.

131. А. И. Роскину 18 января 1941

                Дорогой Зекунчик!

                Насчет экспедиции я ничего нового сообщить тебе не могу: мы не смогли устроить собрания – один раз назначили, но пришлось отменить, т.к. мы были заняты в школе.

                В школе я занимаюсь общественной работой и часто задерживаюсь там, но это мне кроме удовольствия [неразб....] записалась в кружок рисования, 20/I-41 будет первое занятие. Кажется, будет интересно. Сегодня я делала доклад по географии. Т.е. это нельзя назвать докладом. Но у нас учительница дает некоторым ученикам задание – объяснить классу следующий урок. Я рассказывала о политическом строе и главных чертах хозяйства Англии. Во вторник посмотрю, как ребята будут отвечать этот урок. Она-то мне «отлично» в журнал поставила. Между прочим, пресловутая Гильда Петровна[26] больна с 31/XII/40. Очевидно, это мы ее довели (Данциг[27] говорил, что она уже в сумасшедшем доме, но это оказалось очередным враньем).

                Я теперь собираюсь переписывать свою несчастную работу. Скоро у нас в Эрмитаже будет контрольное задание. Я, признаться, немного побаиваюсь. От нас требуют знать главным образом памятники Эрмитажа. Наша руководительница[28] предупредила нас, что если мы все скажем о какой-нибудь вещи, а номер зала назвать не сможем и не сумеем ее туда отнести, то она снизит отметку за ответ. Я уж буду так готовиться, что только держись!

                Я тебе расскажу свеженькую школьную историю.

                У нас в классе никто себя взрослым не считает, и девочки с мальчиками себя держат просто. И вот одна девочка подралась с мальчиком – вернее он с ней. Это увидел наш директор Семен Яковлевич[29] (преподаватель истории). Он стал их отчитывать и наговорил таких вещей, которые нам и в голову не приходили. Он сказал, что он рассматривает это не как драку ребят, а как легкомысленное поведение молодого человека (14-ти лет!) и девицы (13 лет!). И сказал, что это нескромно – драться. Ты мне напиши, прав он или нет?

                Я думаю, что он был бы прав, если бы мы были старше года на два, а ты как считаешь?

                Между прочим, у него есть дочка и ей одиннадцать лет. Интересно, он позволяет ей драться? Судя по всему – нет. Отец!

                Мне кажется, что мы с тобой нашли общий язык. Мне хочется и интересно тебе писать. Я с удовольствием рассказываю тебе о своей жизни. Я чувствую, что крепко, по-настоящему люблю тебя.

                Через год-полтора мы, конечно, начнем жить вместе в Москве. А сейчас давай часто писать друг другу. Я по твоему последнему письму вижу, что ты мне пишешь о своих делах и планах. И мне это очень приятно.

                Зек, дорогой, крепко целую тебя

                Твоя НР

132. А.И. Роскину 1 февраля 1941

                Дорогой Зек!

                Мне было очень приятно получить от тебя такое взрослое письмо.

                Бруштейн[30] знает бабушку Розу. Бабушка рассказывала, что она глухая и ходит с трубкой. Когда с ней говорят, она прикладывает трубку к уху, а без нее ничего не слышит.

                Знаешь, Зек, у нас ввели испытания по зоологии. Теперь их будет много: по ботанике, по зоологии, по истории, по алгебре, по геометрии, по русскому письменному, по устному, по литературе и по географии.

                Я кончила переписывать свою работу. Я думала, что у меня очень маленькая работа – 10 страниц – но у других кружковцев еще меньше – 6-7 стр. «Быт» не пишет никто, а, например, «Помпей» пишут 4 человека.

                В Эрмитаже я бываю теперь часто. В среду я прихожу на занятие и мы, конечно, ходим в залы. Кроме того, каждую пятницу у меня мало уроков в школе и я обязательно приезжаю в музей. Больше всего я хожу на Позднее Возрожденье – Рафаэля, Леонардо-де-Винчи и т.д. и в залы фламандской школы. Еще я люблю французскую живопись XVIII века.

                В школе мы кончили историю античного мира и начали средние века. Зек, я совершенно разочаровалась в Семене Яковлевиче. Педагог и директор он замечательный, но преподаватель истории он очень плохой, почти как Андрей Иванович. На уроках у нас смертельная скука. У А. И. было весело, мы смеялись и разговаривали, а А. И. кокетничал с девочками, и они ему глазки строили. Он был очень смешной. А у С. Я. дисциплина строгая, мы не смеем пикнуть, а скука такая – ужас! Он читает так. Берет стабильный учебник для средней школы. Читает строчку. Потом разжевывает ее, не прибавляя ничего. Affreux![31]

                А администратор С. Я. прекрасный. На класс полагается пять учебников истории, а он нам достал 18. По одному учебнику на двух человек.[32]

                Алеша уже почти здоров.

                У нас сильные морозы, сейчас -21°.

                Недели две назад мы пошли к зубному врачу. Он у меня обнаружил 4-5 дырок. Я еще не кончила их пломбировать.

                Ну, до свиданья, Зечек, целую тебя.

                Привет от бабушки и от Алеши. Н

133. А.И. Роскину 9 февраля 1941

                Дорогой Зек!

                Что же ты мне не отвечаешь? Зек, моментально напиши бабушке Вере - она очень больна. У нее бронхит и она лежит уже несколько дней. Дядя тоже плохо себя чувствует и в ужасном состоянии, в общем там очень мрачная обстановка, и бабушка волнуется, что ты ей не пишешь.

                Завтра я иду в театр на «Снежную королеву»[33] во второй раз, а послезавтра на «Двадцать лет спустя».[34] Алеша завтра идет в цирк с Серг. Дм. и с Вероникой[35].

Сейчас я читаю Диккенса – «Тяжелые времена», и Энджело Херндона – «Я буду жить»[36]. Первое я еще не начала, а второе мне страшно нравится. Замечательно интересно. Это автобиографическая история американского негра-революционера.

                Ну, всего хорошего. Целую тебя крепко. Пиши. Н

134. Наташе 15 февраля 1941

                Дорогая Наташа, пишу на твоей чудной бумаге, другой нет. Извини, что не сразу ответил: как всегда всякая суета не дает времени заняться личными делами – собрания, заседания, приглашения на спектакли, встречи и пр. пр. заполняют день ненужной чепухой. Трудно в Москве сосредоточиться!

                Несмотря на эту суету или именно из-за нее нового у меня собственно ничего нет. Хожу в рукописный отдел Ленинской библиотеки изучать неопубликованные материалы о Чехове для II тома, немного занимаюсь дома, а остальное время занято вышеуказанной суетой. Кинопросмотры иностранных фильм продолжаются, но я ожидал большего: из 8 картин мне понравились только 2 – «Унион-Пасифик»[37] (о постройке ж.д. через американский континент) и комедия «Полночь»[38]. В «Унион-Пасифик» замечательна сцена нападения индейцев на первые поезда, хотя нужно сказать, что индейцы какие-то немного... пляжные. В «Полночи» очень мне понравились снимки Парижа, и играют очень смешно. Но лучший фильм, как говорят – «Летчик-испытатель»[39] - еще впереди.

                Вчера смотрел в Детском театре премьеру «Коварства и любви» Шиллера. Играли плохо. Дети отзывались на шиллеровскую трагедию по своему. Когда героиня Луиза Миллер заявила, что ей нет еще 16 лет, по залу пронесся завистливый гул: - значит, она немногим старше нас, а что же это мы зевали, нет у нас еще ни коварства, ни любви.

                Сегодня вечером иду на концерт известного немецкого дирижера Лео Блеха[40], проживающего ныне в Риге. Он между прочим будет дирижировать теми самыми вальсами Штрауса, которые нам знакомы по фильму «Большой вальс».

                Вчера после театра зашел к Фраерманам, у которых давно очень не был. Пчелка (ихний пудель) ходит закутанной в два шерстяных платка, спит на постели Фраермана, ест мороженое. Фраерман дошел до того, что уверяет, будто она очень любит стихи Лермонтова.

                Пожалуйста, передай бабушке Вере, что я напишу ей сегодня-завтра, и что у меня все благополучно: волноваться ей нет причин.

                Поклон Вашим всем. Целую папа.

135. А.И. Роскину 17 февраля 1941

                Дорогой Зек!

                Прости, что я тебе не написала, как всегда, в субботу. У меня очень много дел. В школе стали задавать много уроков, ну и, конечно, «в вас сильно бьется романтическая жилка»[41],т.е. не романтическая, а жилка, заведующая общественной работой в школе, потому что я – ярая активистка, а сейчас, в связи с предстоящим праздником, в школе много работы. Всякие организационные дела.

                У меня особенных новостей нет. Читаю я сейчас Тургенева, мне очень нравятся «Ася» и «Вешние воды». Готовлюсь к небольшому докладику в школе – «Тимошенко[42] как командир Красной армии». Занимаюсь любимым черчением. Черчу что попало – карту Германии, объявление о выходе стенгазеты. Плакат: «Пионер, уважай труд уборщицы, соблюдай чистоту», лозунги для библиотеки и др. Мне очень нравится и школе польза.

                В Эрмитаже мы начали Средние века.

                Сегодня были две контрольные работы – по грамматике – письмо правил наизусть и по алгебре – 9 примеров. Отметок еще не знаю.

                Зек, я уже давно не получала от тебя писем.

                Привет от бабушек, от Алеши и от Нюши.

                Целую тебя 10^1000000000 раз. (Знание алгебры и ее применение в жизни). НР

                Зек, я не отправила письма 17/II/-41, так как написала его вечером, а 18/II/-41 получила твое письмо, распечатала и сделала эту приписку. Таким образом письмо еще задержалось.

136. А.И. Роскину 24 февраля 1941

                Дорогой Зек!

                Мне еще дела прибавилось – выбрали в ученический комитет. Я заведую культурно-массовым сектором. Всего в учкоме 7 человек. Я очень много времени провожу в школе. В общем, времени нет совершенно.

                Сейчас я прочла «Князя Серебряного»[43], «Ричард Львиное сердце» Валтер Скотта, Мопассана и читаю Тургенева с удовольствием.

                В четверг я с Алешей иду в кукольный театр на «Аладдина» (Образцов[44]). Наверно, будет очень интересно. Кажется, больше никаких новостей нет.

                Целую тебя крепко. На днях напишу, Н.

137. Наташе 2 марта 1941

                Дорогая Наташа, наслаждаюсь твоей бумагой! Надеюсь, что «организационные дела», как ты пишешь, не помешают тебе писать мне с прежней регулярностью.

                Очень рад, что ты пошла на «Лампу Алладина» - мне спектакль очень понравился, я даже ходил его смотреть второй раз. Запомнился чудный лев в пустыне, искры от сабель, танец дочери султана в первом акте, маленькие трубачи на балконах загородного дворца и другие хорошие вещи. А тебе понравилось?

                За последнее время был несколько раз в театре, но получил удовольствие только от спектакля «Двадцать лет спустя» Светлова в Детском театре[45]. У вас эта пьеса тоже идет. Собираюсь о ней написать[46].

                Понемногу работаю над II томом Чехова, но без особой охоты. Что-то вдруг слегка надоело. Может быть, следовало бы сделать перерыв и пока заняться какой-нибудь другой темой.

                Ленинградский клуб писателей предлагает мне приехать прочесть у него доклад о Чехове, но я, пожалуй, откажусь: не умею я читать доклады, в качестве оратора чувствую себя слишком неуверенно. Хотя приехать в Ленинград на казенный счет, конечно, соблазнительно.

                На апрель собираюсь поехать в Ялту – это уже стало традицией.

                Ну, дорогой собачкин, пиши почаще, целую тебя. Твой папа.

138. Наташе 10 марта 1941

                Дорогая Наташа, пишу тебе из Одессы! Театральное о-во предложило мне поехать посмотреть здесь некоторые спектакли, и так как я никогда не был в Одессе, то я охотно согласился. Живу в гостинице «Лондон» в двух шагах от знаменитой одесской лестницы, которая изображена на этой открытке. Знаменита сия лестница как своей архитектурой, так и тем, что здесь произошел расстрел демонстрации во время восстания на броненосце «Потемкин». Если ты была на фильме «Броненосец Потемкин», то видела ее на экране.

                Живу здесь третий день. Ходил в театр, осматривал город. Он очень красив и по архитектуре может сравниться только с Ленинградом. Но самое приятное в Одессе все-таки море, то самое, что тебя в свое время столь разочаровало. Окна моего номера выходят прямо на море, на порт, где стоят большие пароходы. Море сейчас тихое, спокойное, но туманное и совершенно белое.

                Самые красивые уголки Одессы – те, что связаны с Пушкиным. Например, площадь, на которой стоит памятник Воронцову. На нем высечена эпиграмма Пушкина: «Полумилорд, полукупец» и т.д.

                Замечательно красиво также здание оперы. Сегодня пойду на «Кармен». Будет она исполняться на украинском языке... Говорят, театр – точная копия знаменитой Венской оперы. Посмотрим! Именно – посмотрим, ибо слушать, должно быть, в ней нечего...

                Пробуду здесь числа до 12ого, затем поеду на несколько дней в Киев – по тем же необыкновенно важным делам. Таким образом, увижу, наконец, города, о которых столько слышал, но к-ых никогда не видал. В Москву вернусь числа 16-17, пиши туда, буду ждать письмо. Целую, будь благополучна, кланяйся бабушке. Папа.

139. А.И. Роскину 17 марта 1941

                Дорогой Зек!

                У меня новости такого порядка: я организовала в школе лекторий: первую лекцию должен был читать девятиклассник Рубинский («Международное положение»), но произошел гросс-скандал: никто, кроме меня и самого докладчика не пришел. Прямо конфуз. Неужели никому не интересно?

                Завтра я «читаю лекцию» ученикам 5-х классов на тему «Греческая мифология». Насчет явки тут дело будет лучше, потому что ребята маленькие, и если им воспитатели классов посоветуют, то они придут.

                Со следующим письмом я пошлю тебе свой конспект.

                Ты отказался читать лекцию в Ленинграде? Очевидно, я не в тебя в этом отношении.

                У нас все здоровы. Бабушка получила письмо от Гриши. Он сообщает, что женился[47], причем очень остроумно составил анкетные данные о жене: N ботинок и т.д.

                12/III-41 Алеша отпраздновал «седьмую годовщину со дня выхода в свет». Получил огромное количество подарков, в частности педальный роллер. Что из себя представляет машина «роллер» ты, конечно, знаешь. А этот – педальный – гораздо усовершенствованнее.

                Между прочим, и я получила подарки (очевидно, за то, что бью Алешу) – материю на платье, пластилин и бумагу, на которой пишу тебе. Кстати о материи – пальто уже 12 дней как шьется.

                Ты, конечно, поедешь в Ялту?

                Я читаю «Обломова». По-французски читаю очень красивые сказки.

                Целую тебя, Зек. Пиши, не забывай. Н